Kitabı oku: «Дневник переводчика Посольского приказа Кристофа Боуша (1654-1664). Перевод, комментарии, немецкий оригинал», sayfa 6

1656 год

16 марта в Москву прибыл посланник польского короля Петр Галинский, маршалок оршанский¹⁸⁵, и поселился в доме немецкого купца Германна фон Тройена на Поганом пруду¹⁸⁶.

25 марта на улице против их двора один из слуг посланника зарубил саблей одного московита, срамившего из высокомерия польский народ, который они в нынешнее время совершенно презирают. 28 марта по приказу Его Царского Величества ему отрубили голову топором на том же месте, где он зарубил московита.

29 марта отрубили голову топором одному мальчику восьми лет, сыну дворянина Ивана Елакина, по той причине, что он, играя с другими мальчиками на улице города, где его отец был воеводой, сказался между ними царевичем. Его отца и мать замучили до смерти лишь из подозрения, не приказали ли они или не научили его таким словам¹⁸⁷.

10 апреля был на переговорах польский посланник Галинский. Он сообщил о склонности и стремлении своего короля и государя, Его Величества короля Польского, к миру. Ему немедля сообщили, что Его Царское Величество склонен к заключению мира с королем и Польской короной и к прекращению кровопролития, причиной и поводом к которому была несправедливость поляков. Чтобы засвидетельствовать добрую волю Его Царского Величества, ему передали шестьдесят польских пленных.

4 мая императорские послы господин Аллегретто де Аллегретти и господин Иоганн Дитрих фон Лорбах были у стола Его Царского Величества в верху, в четырехугольной палате¹⁸⁸. В тот же день они должны были прощаться, но, будучи в приподнятом настроении и предчувствуя счастливый успех своих намерений, они несколько переусердствовали с напитками, и их отъезд отложили¹⁸⁹.

7 мая господа императорские послы в последний раз были на приеме у Его Царского Величества и отбыли полностью удовлетворенными. Их посредничество приняли с подобающим уважением и совершенной дружбой, постановив устроить в Вильне съезд для переговоров о мире с Польской короной. Господам императорским послам как посредникам надлежит, как только они получат через отправленного в Вену Николу Винченти¹⁹⁰, одного из своих дворян, полномочия от Его Императорского Величества, явиться на съезде в Вильне и способствовать заключению мира.

11 мая господа императорские послы выехали из Москвы, держа свой путь на Новгород, чтобы встретиться с гонцом, отправленным ко двору Римского императора, поскольку ему приказали следовать этой дорогой.

14 мая шведским послам, государственному советнику господину Густаву Бьельке и его товарищам, объявили о заключении под стражу¹⁹¹ их приставы Василий Волынский и дьяк Дмитрий Шубин, поскольку Его Царское Величество решился не терпеть более великие несправедливости со стороны короля и вероломного Шведского королевства, а одолеть их войной и силой оружия Его Царского Величества. У них и всех их людей отобрали оружие и уменьшили данное им прежде содержание. Хотя эти достойные господа и намеревались дать ответ, призвав право народов в доказательство своей невиновности, их слова, сколь бы справедливы они ни были, ничего не стоили. Напротив, их, не говоря ни слова, посадили под усиленную стражу и лишили всех свобод.

15 мая Его Царское Величество со всеми войсками, советниками и дворянами отправился из Москвы в Смоленск, чтобы оттуда двинуться в Витебск, Полоцк и далее вниз по Двине на Ригу.

30 июня Его Царское Величество со всеми своими войсками отправился из Витебска и разбил свой лагерь под Дорокупово, где отдыхал 1 июля.

[2 июля] Его Царское Величество со своей армией отправился в путь и стал лагерем под Мильковичами.

3 июля отправились в путь и разбили лагерь под Уллой, где отдыхали 4 июля. Была столь плохая погода, с молниями, громом и градом, что казалось, наступил конец неба и земли. Выпал град больше гусиного яйца, побив много людей и скота.

5 июля Его Царское Величество и вся главная армия прибыли в Полоцк. Его Царское Величество и знатнейшие бояре разместились в городе, пехота, не считая гвардии, в поле рядом с городом, а кавалерия рассеялась по деревням. Через Двину сделали наплавной мост.

6 июля прибыл дьяк Григорий Богданов¹⁹², отправленный в Вену с письмом к Его Императорскому Величеству, и привез письмо, в котором Его Императорское Величество назначал и приказывал послам Его Императорского Величества, господину Аллегретто Аллегретти и господину Иоганну Дитрих фон Лорбаху, быть посредниками на Виленском съезде и способствовать миру.

9 июля прибыл стольник Назарий Алфимов, посланный к Его Величеству королю Швеции, с письмом от шведского короля, которым тот надеялся укрепить прежнюю дружбу, не замечая недоброжелательства со стороны Москвы.

10 июля царь тайно, в присутствии лишь четырех бояр или государственных советников, принял господ императорских послов, которые вернулись в Полоцк после встречи гонца с письмом императора, приказывавшим им отправляться на съезд в Вильну¹⁹³.

13 июля Его Царское Величество пожаловал целовать свою руку в соборе Святой Софии комиссарам или великим послам¹⁹⁴, отправленным на съезд в Вильне, а также приказным людям и их свите. Господами комиссарами были следующие: ближний боярин и наместник астраханский князь Никита Иванович Одоевский и его сын, боярин и наместник псковский князь Федор Никитич Одоевский, окольничий и наместник ярославский князь Иван Иванович Лобанов-Ростовский, дьяк Герасим Семенов сын Дохтуров и дьяк Ефим Родионов сын Юрьев, переводчики Кристоф Боуш и Григорий Колчицкий, два секретаря, Михайло Постников и Иван Астахов, и пять приказных людей. Исключая приказных служащих, господ комиссаров сопровождали восемь рот дворян, стольников и стрельцов Его Царского Величества, а также конный полк полковника Ганса Георга фон Штробеля и полк стрельцов под началом полковника Василия Философова.

14 июля боярин и воевода новгородский князь Яков Куденетович Черкасский, командовавший передовым отрядом, выступил со своими войсками из Полоцка.

15 июля Его Царское Величество со своими государственными советниками и всеми войсками также отправился из Полоцка в Дисну.

16 июля господа комиссары выступили из Полоцка в Вильну и, пройдя две мили, стали лагерем на реке Ушаче. 17 июля оставались весь день на том же месте, поскольку второй из наших комиссаров, князь Федор Никитич Одоевский, охваченный внезапной болезнью, был совсем слаб и плох. На то же место прибыли и господа императорские послы, присоединившись к нам.

18 числа, несмотря на то что молодому Одоевскому становилось все хуже, мы принуждены были отправиться, пройдя три мили до Начи, и двигались бы дальше, если бы больной комиссар Одоевский не начал испускать дух в карете. Он скончался сразу же после того, как его вынесли из кареты и положили в шатре. Это было знаком великого послушания, которое этот народ оказывает своей власти, поскольку вышеназванный боярин князь Никита Иванович Одоевский был главой посольства и третьим человеком в государстве, господином из весьма древнего и знатного рода, преисполненным достоинства. Этот умерший господин, его сын двадцати пяти лет, пользовался равным с отцом уважением и был государственным советником. Несмотря на его слабость, бывшую причиной многих слез, отец не пожелал терять ни часа времени из-за его нездоровья, чтобы ничем не нарушить царский приказ, требовавший прибыть в Вильну как можно скорее. Ведь этот господин определенно мог бы прожить дольше, если бы его хоть немного щадили во время этой болезни. Но отец ни в коем случае не позволил бы этого, поскольку почитал подобное противным царскому распоряжению. Господа посредники весьма дивились этому поступку, увещевая и прося отца щадить сына в его болезни и хотя бы один день не двигаться с места. Он же никак не позволял этого сделать, отвечая, что предпочитает потерять сына, хотя он и любил его всем сердцем, нежели дурно выполнить приказ своего государя.

19 июля тело умершего боярина князя Федора Никитича Одоевского отправили в Москву с великими стенаниями старого господина отца, который в течение двух лет потерял трех взрослых сыновей и остался теперь лишь с одним единственным¹⁹⁵. Старик-отец сопровождал его пешим на протяжении четверти мили и весьма горько плакал.

20 июля, после того как Его Царскому Величеству было отправлено известие о смерти молодого Одоевского с прошением о назначении комиссара на его место¹⁹⁶, мы выступили от Начи и остановились на ночь на Плиссе. Туда прибыл польский дворянин по имени Юшкевич и советовал московитским господам комиссарам на нынешнем съезде особенно напирать на выборы, поскольку он знал наверное, что поляки решились после смерти нынешнего короля Яна Казимира, который уже совсем стар, выбрать ему в наследники Польской короны или царевича¹⁹⁷, или даже Его Царское Величество. По этому случаю тотчас отправили нарочного к Его Царскому Величеству, чтобы получить приказ на такой случай.

21 июля остановились под Глубоким. 22-го отдыхали там. 24 июля остановились под Дуниловичами, 25-го на дворе Петровича, 25 июля под городком Башна, 26 июля у переправы на Вилии, 27 июля переправились через Вилию и остановились в Михайловском.

28 июля были в слободе Абрамовича, 29-го под Вильной.

30 июля прибыли в Вильну с большим праздником и торжеством при ликовании простого люда и заняли дворы на улице Субоч и у Острабрумы, поскольку дома в тех местах еще уцелели¹⁹⁸.

31 июля в Вильну прибыли с письмами от польских господ комиссаров два дворянина, Матеуш Закревский и Ян Пузына, сообщая, что господа поляки стоят недалеко от Вильны и ждут лишь, чтобы эти господа их посланники обговорили и удостоверили их безопасность и право свободного и беспрепятственного въезда и выезда.

4 августа польские господа комиссары прибыли в Вильну. Поскольку, однако, городом владели московиты, то они, по милости последних, принуждены были разместиться как гости в двух милях от города по дороге на Ошмяны, хотя это им и не понравилось, в деревне под названием Немеж и на этот раз довольствовались там комнатами, топленными по-черному. Польскими комиссарами были следующие господа: глава посольства, или первый среди них, светлейший высокородный господин Иоганн Казимир на Красном Красинский, воевода плоцкий и ложминский, губернатор праснышский; светлейший высокородный господин Кшиштоф на Бакштах Завиша, маршалок Великого княжества Литовского, губернатор минский и брацлавский; достопочтенный господин Ян Даугялло Завиша, названный епископ Виленский¹⁹⁹; высокородный господин Киприан Павел Бжостовский, референдарий Великого княжества Литовского; высокородный господин Станислав Сарбиевский, губернатор грабовецкий, и т. д. Их сопровождение было весьма дурно и не соответствовало былому польскому обычаю, так что упадок их государства можно было ощутить и по их малочисленной свите.

9 августа на место умершего Одоевского прибыл в качестве комиссара от Его Царского Величества окольничий Василий Александрович Чоглоков²⁰⁰ и остался третьим по старшинству. Лобанов-Ростовский же получил повышение на второе место взамен князя Федора Одоевского.

10 августа уполномоченные для этого обеими сторонами дворяне утвердили положение о безопасности. С нашей стороны присягали дворянин Денис Дорофеев сын Астафьев и секретарь Иван Астахов, с польской стороны – два дворянина, Матеуш Закревский и Ян Пузына. Обе стороны принесли клятву в Вильне в посольском приказе²⁰¹ в присутствии секретаря Михайлы Постникова, а выслушали ее от наших – московитский поп, с польской же стороны – монах-доминиканец. Место встречи комиссаров обеих сторон было назначено в предместьях города за Острабрумой, между лесопилкой и Немежем, на равном удалении для комиссаров обеих сторон. Условились, однако, что съезд будет происходить в шатрах Его Царского Величества, которые следовало установить для этого.

12 августа господа комиссары с обеих сторон и послы Римского императора в качестве посредников встретились впервые на определенном для переговоров месте. Поляки приветствовали московитов довольно долгой и исполненной жалоб речью, которую наши встретили частью молчанием, частью неуместными замечаниями. После немногих поклонов уселись по обе стороны стола. Господа посредники сели каждый на одном из краев между договаривающимися сторонами и весьма долго говорили, подчеркивая важность нынешнего собрания и достоинство Его Императорского Величества, который, радея о мире и согласии между всеми христианами, пожелал по доброй воле, без какой бы то ни было просьбы или жалобы, выступить посредником между обоими этими государями. Затем обе стороны вместе с господами посредниками и с их согласия единодушно согласились встретиться 14 августа. Тогда обеим сторонам следовало предоставить свои полномочия и во имя Божье перейти к делу. С этим они расстались в этот раз, полностью удовлетворенные.

14 августа в соответствии с уговором господа комиссары с обеих сторон и господа посредники явились на прежнее место и расселись в шатре. Господа посредники первыми представили свои верительные грамоты, данные им Его Величеством императором Римским для присутствия при заключении этого мирного договора, и раздали обоим сторонам списки таковых грамот, заверенные своими подписями и печатями. Затем обе стороны обменялись своими полномочиями. После же того как обе стороны признали таковые грамоты действительными и каждый удостоверил и подчеркнул добрые намерения своего государя заключить мир и прекратить дальнейшее кровопролитие, с согласия господ посредников было решено приступить к работе и начать дело 16 августа. На том обе стороны расстались добрыми друзьями.

16 августа каждый явился на свое место в соответствии с прежней договоренностью. После короткого обмена любезностями между господами комиссарами с обеих сторон возник великий спор о причинах войны. Господа московиты полагали, что их сторона действовала совершенно справедливо и начала войну против Польской короны по существенным причинам и вследствие невыносимой более несправедливости, совершенной Польской короной и королем. На это господа поляки возразили, что сторона московитов сама разорвала скрепленные клятвой договоры, нарушила вечный мир²⁰² и без всякого объявления причин начала это жестокое кровопролитие и не подобающую христианам войну против Польской короны лишь затем, чтобы поддержать ее подданных в их мятеже и подчинить себе страну и людей во время нынешнего смятения и внутренней распри. Коротко говоря, каждый оправдывался и защищал свою сторону, как только возможно. Господа же посредники исполняли свои обязанности и побуждали обе стороны к кротости, напоминая, что одни не должны взывать к Божьему отмщению, другим же не следует слишком доверять своему счастью. Таким образом они уладили грозившее разладом несогласие, так что следующую встречу назначили на 18 августа и порешили не касаться в дальнейшем причин войны, ведомых одному Богу.

18 августа господа комиссары с обеих сторон и господа посредники явились вновь на определенное для переговоров место. Однако после обмена немногими доброжелательными речами еще пуще разгорелся начатый при прошлой встрече спор о причинах войны, который обе стороны договорились впредь не поднимать. Комиссары с обеих сторон весьма распалились, и, поскольку никто не хотел уступать, господа московиты представили многие грамоты и печатные книги, в которых трактовались определенные и бесспорные причины войны. Господа поляки же в ответ предложили им свои книги. Господам посредникам не оставалось в этот раз ничего другого, кроме как предоставить распалившиеся стороны самим себе. Таким образом споры и несогласия длились столь долго, что лишь наступающая ночь рассудила обе стороны, которые уговорились, побуждаемые господами посредниками, встретиться вновь 20 августа и расстались друг с другом с некоторой горечью.

20 августа переговоры состоялись в пятый раз. Никто не хотел оставить спор о причинах войны. Господа посредники исполнили свои обязанности наилучшим образом, предложив свою помощь. Хотя и не сумев удовлетворить в этом случае ту или иную сторону, они с благосклонностью принимали жалобы и возражения, не высказывая ни в чем своего суждения и пристрастия, чтобы чем скорее, тем лучше завершить этот бесполезный спор, и призывали перейти к делу в добром согласии. Это намерение возбудило, однако, лишь неудовольствие у господ московитов, которые совершенно уверились, что польской стороне оказываются большее предпочтение и благосклонность. Вследствие этого господа посредники не пытались в конце концов посредничать между двумя сторонами, а лишь просили оставить опасные помехи к этому доброму начинанию и призывали перейти к делу в добром расположении духа. Обе стороны не могли отказаться от этого предложения, но никто не хотел признавать свое поражение и первым отступиться от этого предмета. Вследствие этого и эти переговоры завершились ничем, а следующую встречу назначили на 22 августа.

22 августа господа комиссары с обеих сторон явились на обычном месте для переговоров, в шатре. Господа московиты еще раз повторили начатые до того рассуждения о справедливых с их стороны причинах войны. Господа поляки, принимая во внимание опасности, связанные с этим спором, по побуждению господ посредников не желали вступать в пространные речи. Признавая Божью кару, они свидетельствовали, что явились сюда не для того, чтобы спорить с господами московитскими комиссарами и доискиваться до причин войны, каковыми, без сомнения, были их собственные грехи, но намерены оставить упомянутые споры и вернуть своему государству благородный мир. Закончили они тем, что господа московиты могут удовлетвориться этим и перейти к делу. Наши же не желали понять и представить себе, что те оставили это дело без решения, и сильно подозревали, что поляки также хотят обратить спор о причинах в свою пользу и потребовать себе всё несправедливо завоеванное. Посему они после долгого промедления и повторения прежних суждений были вынуждены, поскольку поляки не давали им возможности продолжить спор, перейти к делу и дать ответ, учредили ли они этот съезд лишь затем, чтобы оправдать себя в этой войне, или же чтобы устранить возникшие распри и вернуть благородный мир. На это они отвечали, что, поскольку начало этой войны с их стороны было оправданным и справедливым, Его Царское Величество, их великий государь, послал и уполномочил их заключить мир, как это подобает христианам, а не возобновлять и оживлять дальнейшие распри, и что долгое продолжение распрей возникло только и единственно из несдержанности поляков, которые стремились оправдаться в своей несправедливости. Господа поляки отвечали, что все права принадлежат победителям, они же намерены поручить это справедливому Богу и не стремятся ни к чему иному, как к миру и единству. Надлежало выяснить, желают ли наши удовлетвориться этим их намерением. Засим обе стороны постановили оставить все эти предметы и перейти к предложениям на следующей встрече, назначенной на 25 августа.

25 августа, после того как обе стороны долго пререкались, кто первым сделает предложение и выскажет свое намерение, наши, то есть сторона московитов, побуждаемые господами посредниками, должны были первыми открыть свои намерения. Господа поляки, которым таковые показались весьма тяжелыми, не удостоили эти суждения ответом по причине их несправедливости. После того, однако, как выяснились явные противоречия во мнениях обеих сторон и обнародованные условия явились очевидно чрезмерными, переговоры из-за многих ненужных разногласий свелись к прежним спорам. Обе стороны воспламенились до того, что порывались разойтись в несогласии и свернуть шатры в великой ярости. Господа посредники старались их удержать со всем возможным тщанием. Наши, сохраняя веру в свою удачу и уже мало помышляя о деле, сели на коней и уехали в город, презрев все увещевания и уговоры господ посредников.

26 августа господа комиссары с обеих сторон несколько смягчили свой нрав благодаря серьезным и непрестанным усилиям господ посредников, которые просили и приглашали их встретиться вновь 27 августа.

27 августа обе стороны и господа посредники явились на обычном месте переговоров. Господа посредники в весьма красивой речи призвали обе стороны к добросердечию и кротости. Наши, однако, не считали разумным возобновлять прежние переговоры, поскольку их полномочия и наказ не позволяли им обсуждать ничего сверх озвученных условий. Поэтому они обратились к иным средствам и совершенно новому предмету, а именно к выборам, и пожелали, чтобы Его Царское Величество наследовал Его Величеству королю Польскому после его смерти и был тотчас же избран его наследником, изъявляя готовность в этом случае смягчить объявленные условия²⁰³. Хотя это новое предложение и не казалось господам полякам чрезмерным в их обстоятельствах и в нынешнем положении, они и слышать не желали о новых выборах при жизни правящего ими ныне государя, Его Королевского Величества Яна Казимира, не говоря уже о том, чтобы вести об этом переговоры. Ведь они не были намерены выбирать нового государя, но имели наказ от Его Королевского Величества и всей республики обеспечить своему государству мир. К тому же это дело относилось не к съезду, а к сейму, на котором все сословия республики, собравшись для свободного голосования, старались избрать короля и государя. Господа посредники также высказались против, поскольку были уполномочены своим всемилостивейшим императором и государем, Его Величеством императором Римским, не выбирать нового короля Польши, а лишь вернуть прежние спокойствие, единство, мир и дружбу как польскому государству, так и государству московитов. Поэтому им не подобает слышать о таком деле. Если же этот предмет будут обсуждать и в дальнейшем, то это станет для них поводом подняться, покинуть место встречи и прервать съезд. Несмотря на это, наши так напирали на это и не желали оставлять этого нового предложения, что господа поляки без согласия господ посредников положили поразмыслить об этом деле до завтрашнего дня.

28 августа господа комиссары с обеих сторон явились на назначенное место переговоров. Господа посредники же не пожелали присутствовать при этой встрече, поскольку на ней без их согласия намеревались заняться новым и необычным для съездов предметом, и остались на своих квартирах в Вильне. Господа поляки, удостоверив многими бумагами, что принять это новое предложение было бы не только совершенно противно их стародавним правам, вольностям и свободам, но и противоречило бы клятве, которую они принесли республике и Его Королевскому Величеству, их милостивейшему королю и государю, а именно что они не властны не только выбирать другого при его жизни, но даже помышлять об этом под страхом великого греха, довольно побуждали наших к скорому действию. Принимая во внимание, что, если отвергнут это предложение, не будет уже другого средства, дабы надеяться на мир, они постановили сообщить и дать знать об этом желании господ московитов Его Королевскому Величеству и республике и ожидать от них дальнейшего приказа и волеизъявления. Для этого следует ждать не менее семи недель, прежде чем они смогут получить какой-либо ответ. Поскольку наши полностью удовлетворились и согласились с этим их решением, господа комиссары расстались на сей раз в добром взаимопонимании и договорились прервать съезд и ожидать, пока не вернется посланец, отправленный господами поляками к Его Королевскому Величеству.

29 августа наши отправили гонца к Его Величеству под Ригу²⁰⁴, чтобы доложить о ходе прошедших переговоров и бить челом о дальнейших указаниях, как продолжать это дело.

18 сентября отправленный посланец возвратился от Его Царского Величества из лагеря под Ригой. Он привез с собой бумаги, которые в достаточной мере удостоверяли, что Его Царскому Величеству весьма понравились и пришлись по сердцу действия господ комиссаров, в особенности же предложение о выборах. Также господа комиссары получили приказ продолжать дело с величайшим тщанием и заверить поляков, что, согласившись с этим предложением, они не только расширят и улучшат свои стародавние права, вольности, привилегии и свободы, но что Его Царское Величество согласится даровать им все, чего бы они ни пожелали и ни попросили.

19 сентября наши отправили к полякам дворянина Дениса Астафьева, приглашая их явиться на завтрашний день на место переговоров и встретиться с нашими. Те же, побуждаемые к тому нашими, согласились и постановили встретиться, хотя их гонец еще не вернулся от короля и республики.

20 сентября господа комиссары с обеих сторон явились на прежнее место переговоров. По просьбе и настоянию наших вынуждены были явиться и господа посредники. В их присутствии наши, чтобы удостоверить добросердечие Его Царского Величества, сделали полякам много щедрых обещаний и посулов, согласившись удовлетворить и исполнить их надежды, если те будут готовы их поддержать и споспешествовать претворению в жизнь предыдущего предложения, касающегося наследования. Наши явственно указали на то, что все эти военные утеснения надлежит устранить, обратив очевидными благодеяниями к благотворной пользе. Господа поляки, однако, возражали, что прежде и до того, как возвратится от Его Королевского Величества посланный ими гонец, они не могут вступать в переговоры об этом деле, не подчиняясь распоряжению Его Королевского Величества и всей республики. Господа посредники вели себя весьма тихо, не произнося ни слова ни в одобрение, ни в осуждение, но предоставив сторонам действовать промеж себя, как те пожелают. Они лишь весьма часто повторяли, что, если это дело будет основано на обмане, то тот, кто обманет другого, станет затем его господином и хозяином. На них же после не стоит жаловаться, поскольку они достаточно предупреждали обе стороны, будучи с ними честны. Поскольку же господа поляки не желали ничем удовлетвориться, дальнейшие встречи отложили в соответствии с прошлой договоренностью до возвращения польского гонца.

2 октября²⁰⁵ господа московитские комиссары и приказные люди были в гостях у господ посредников. Им устроили столь изысканный и богатый прием, что даже наши удивлялись подобному обхождению в столь разоренной местности.

5 октября наши послали к полякам дворянина Дениса Евстафьева, чтобы обговорить, желают ли те встретиться с ними особливо, без ведома господ посредников, для обсуждения некоего весьма важного дела. Хотя поляки не высказывали к тому большой охоты, но, желая знать, что же было столь важным предметом для обсуждения, решились послать для откровенных переговоров с нашими трех человек из своего числа, а именно великого маршала Завишу, господина референдария Бжостовского и господина Сарбиевского, с тем, однако, условием, чтобы ни одна сторона не брала на себя обязательств касательно того, о чем там будут говорить. Местом их встречи назначили двор Ходкевичей на реке Вилия, на милю вверх по течению от города Вильны. Между тем, однако, господа польские комиссары отправили тем же вечером людей и к господам посредникам, чтобы те не остались в неведении и дело продолжилось с их согласия.

Ранним утром 6 октября обе стороны явились на назначенное место, в палату, приготовленную для встречи. Господа поляки, ожидая услышать что-то новое, повторили все то, о чем говорили прежде, равно и то, что они, как и было сказано, не решались прибыть для переговоров с нашими, не дождавшись своего гонца. Поскольку, однако, наши просили об этом весьма дружески и доверительно, товарищи поляков отправили их сюда, пойдя на встречу доброму намерению, дабы, как подобает друзьям, узнать здесь об образе мыслей наших господ комиссаров. Наши, обосновав наилучшим образом свое предыдущее предложение, упрекнули сначала господ послов за нежелание способствовать этому спасительному делу и, наконец, поставили господам полякам на вид нынешнее разорение их государства и могущественных врагов, сильный натиск которых те терпят со всех сторон. Этому они противопоставили могущество русских и храбрость их народа, а также то, что Его Царское Величество лично, отдавшись своей склонности, целиком занят воинскими трудами против врага польского короля и республики – короля Швеции. Вместе с тем они указали на великую пользу, которая могла бы последовать из подобного соединения двух могущественных государств. Господа поляки, не признавая все эти соображения, хотя отчасти и приняв их с благодарностью, все же остались тверды в своем прежнем решении, объявив, что, если даже Его Королевское Величество и республика согласятся ради особенно важных причин презреть древние и весьма часто подкреплявшиеся клятвой вольности свободных сословий польского государства и Великого княжества Литовского и признают выборы нового короля при его жизни, то таковые не могут произойти столь поспешно, как те воображают. Ведь согласно их польским правам для выборов нового короля совершенно необходимо всеобщее выборное собрание²⁰⁶. К тому же господам московитам следовало знать, что новому королю надлежит дать клятву, обязуясь не только подтвердить древние привилегии, но и даровать новые вольности, а также расширять и ни в малейшей степени не умалять границы государства, а именно Польской короны и Великого княжества Литовского. Наши отвечали, что Его Царское Величество, будучи великим, отважным и мягким государем, склонен удовлетворить их не только в этом малом, но и во многом другом и готов пожаловать их, чтобы они имели достаточно земли и людей, не желая ничего иного, кроме как сохранить честь и бессмертное имя. В подобных разговорах прошел весь день, так что наступившая ночь вновь отложила прочее до возвращения польского гонца.

8 октября, после того как наши вновь отправили гонца к Его Царскому Величеству под Ригу, совершенно ручаясь в том, что в выборах не может быть ни малейшего сомнения, приехали два польских дворянина, сообщив, что возвратился гонец, отправленный от господ поляков к Его Королевскому Величеству. Те послали это известие также для того, чтобы осведомиться, не соблаговолят и не соизволят ли наши господа прибыть на переговоры на следующий день. Наши, весьма обрадованные этим известием, решились явиться назавтра, 9 октября, на переговоры на прежнее место в шатер.

9 октября господа комиссары с обеих сторон, а также и господа посредники явились на определенное место. Господа поляки сполна засвидетельствовали и выразили в длинной речи свою добрую и непритворную склонность к миру, открыв в конце концов, в чем состояло поручение посланного ими гонца. Они объявили, что их всемилостивейший король и государь, Его Королевское Величество, и республика признавали до сих пор новые выборы не по причине какого-либо бедственного утеснения или принуждения, но только и единственно потому, что, как известно господам московитам, не оставалось иного средства прекратить длительное пролитие крови в их отечестве. Они поступали так из присущего королю добросердечия и христианского сострадания и против гражданских прав, никоим образом не уменьшая и не умаляя, однако, древних привилегий, полномочий и свободных вольностей республики. Позволив своим комиссарам ныне вести таким образом переговоры с нашими господами в удовлетворение их неожиданного предложения, они допускали и одобряли лишь переговоры о предварительных выборах, намереваясь тем самым обеспечить спокойствие отчизны. Когда же об этом договорятся на съезде, устроив это с должными уверениями в заключении достойного мира, прочее надлежит исполнить в соответствии с законом этой страны, завершив утверждение выборов на открытом сейме. Прежде и до того, однако, как предпринимать что-либо в этом деле, господа поляки потребовали от наших серьезного и окончательного уверения в том, что Его Царскому Величеству, когда он будет избран для наследования счастливо правящему ныне королю Польскому Яну Казимиру в правлении Польским королевством и Великим княжеством Литовским, надлежит скрепить данными Его Царским Величеством дипломами правовые обычаи, привилегии и свободы Польской республики. Наши господа, совершенно не задумываясь о великом значении польских прав и стародавних свобод, тотчас и без каких-либо возражений и изъятий заверили это и обещали прислать и отдать собственные письменные уверения назавтра, в день следующей утвержденной встречи.