Kitabı oku: «Поговори со мной», sayfa 18
Глава 17. Ветер перемен
Сергей.
Пацаны пробыли в деревне всего три дня, но нам, в целом, этого времени хватило, чтобы сделать всё, что планировалось. Главная цель была достигнута: мы отдали им мины, которые они обещали по приезде в город сбыть, а нам прислать деньги.
Я шёл к базе после своей утренней тренировки, размышляя о том, чем заняться сегодня. Вторая база была достроена, мины отданы, Леська в меня влюблена, мопеды почти дособраны. Я считаю, отличный итог лета.
Ещё издалека я заметил, что на поляне делает что-то странное существо, по цвету похожее на Мирку несколько лет назад. Именно она ходила в таком ярко-синем прикиде. Подойдя ближе, я понял, что это никакая не Мира, а Леська.
На ней было действительно было Миркино ярко-синее платье, и она действительно занималась чем-то странным, но всё же это была Леська. Я подошёл поближе. Леська сидела на земле, сложив ноги «бабочкой» и просунув под коленями руки пыталась ещё сильнее сложится.
– Эм, а что ты делаешь? – поинтересовался я.
– Ой! – Леська, застигнутая врасплох, раскрутилась из своего странного положения и подскочила. – А я… да так, ничего, привет.
Леська подняла с травы какую-то книжку и спрятала её за спину.
– Эй, – мне стало смешно, – что это? Ну покажи! Чего там такого может быть, что я не могу видеть?
– Ничего там такого, – замотала головой Леська, – ничего особенного. А вот ты сам где пропадал?
– Так не пойдёт, – мотнул я головой, приближаясь к Леське.
Меня заинтриговала её реакция, так что я теперь в любом случае должен был узнать, чем она занимается и что за книгу сейчас держит в руках. Леська попятилась, а потом развернулась и рванула от меня со всех ног. Забавно. Я тоже рванул за неё и за два шага нагнав, повалил на землю. Леськи волосы красиво рассыпались по траве вокруг её плеч.
– Так не честно, – засмеялась она. – Ты мог бы и поддаться.
– Тогда бы не узнал, что ты читаешь, – констатировал я, а потом ловким движением выудил из-под неё книгу, которую она успела засунуть под спину.
– Серёга! – возмутилась она.
– М, хатха-йога для начинающих, краткий курс? – прочитал я название на обложке. – Интересная литература. Ты решила заняться йогой?
– Ну… – протянула Леська чуть покраснев.
– И ты стеснялась, что я об этом узнаю? – удивился я. – М, да… И это после того, как я полмесяца тренировал тебя всему, чему только можно.
– Я не стеснялась, – отрезала Леська. – Просто я хотела сначала парочку ассан освоить, чтобы ты не говорил, что у меня ничего не получается.
– Ассан? – переспросил я.
– Так называются упражнения, – пояснила Леська.
– И где ты это взяла?
– Мира подарила, когда уезжала, – пожала она плечами.
– Мира значит, – я откинул книгу в сторону, а потом нависнув над Леськой чмокнул её в щёку. – Ну ладно тогда, а то смотри у меня, – строго сказал я.
Леська засмеялась и показала мне язык.
– Я скоро такое смогу вытворять, что тебе, Серёга, и не снилось, а теперь пошли со мной, – загадочным тоном добавила она.
На самой деле я знал, куда мы идём. Леська вела меня к себе домой. В последнее время мы часто бывали там по утрам. Если Леськиних родителей не было дома, то она вела меня к себе сразу после того, как я возвращался с тренировки и кормила самыми лучшими в миру завтраками, а потом мы с ней ещё долго сидели обнявшись на диване в её гостиной и разговаривали обо всём на свете.
Войдя в гостиную, Леська положила книгу на стол, а потом улетела в сторону кухни и стала там что-то колдовать. А я снова взял в руки её методическое пособие и принялся его изучать.
– Скажи честно, тебе нравится? – прямолинейно спросила Леська, поставив передо мной тарелку с тостами, начинёнными чем-то немыслимым.
– Ну, выглядит неплохо, дам отзыв сразу после того, как попробую, – пообещал я.
– Да нет же, я не про еду, я про вот это, – она указала пальцем на себя, а потом повернулась кругом, так что юбка её платья раскрутилась и Леська стала похожа на цветок.
– А это. Очень, – улыбнулся я. – Мирка на тебя определённо хорошо повлияла. Это ведь тоже её подарок?
– Ага, – довольно сообщила она. – Я, Серёг, теперь совсем-совсем другая буду, не как раньше.
– На надо, – мотнул я головой, – ты что?
– Да ладно, не переживай, тебе понравится.
У Леськи сегодня было отличное настроение и мне это нравилось.
– Да? Тогда иди сюда, – я отодвинул тарелку и раскрыл объятья.
– Ну уж нет, – хмыкнула Леська. – Ешь и пойдём к парням. Я не собираюсь с тобой сидеть целый день, я, между прочим и с ними дружу, если ты забыл, – строго добавила она.
***
Леська.
Я лежала на высокой кровати и смотрела в окно. Там была прекрасная безоблачная ночь. Большая круглая луна заглядывала через чуть искажавшее её стекло, а вокруг неё, по всему небу рассыпались белые огни звёзд, которые я так любила.
Мне не спалось, так что я лежала и изучала звёздное небо, слушая ночную тишину и то, как родители что-то обсуждают внизу, на кухне. Они говорили негромко, наверное, боясь разбудить меня или нарушить покой этого тихого ночного мира, покрытого тёмными крыльями ночи.
Вдруг за окном, где-то очень близко раздалось уханье совы. Я вскочила с кровати и подбежала к окну. На одной из толстых веток сидела большая тёмно-коричневая птица с длинными когтями и огромными глазами и будто бы смотрела прямо на меня. А я, затаив дыхание, смотрела на неё. Ни каждый день увидишь такое чудо! Сова снова ухнула, а потом оттолкнулась своими огромными мохнатыми лапами от ветки, отчего та покачнулась, и, расправив шикарные крылья, поднялась в воздух. Она улетела в сторону полей, наверное, собираясь поохотиться.
Я села за стол у окна и положила подбородок на руку. На часах была половина второго ночи, но спать не хотелось совсем. Я думала о Серёге, о Мирке, о Денисе и об Арсении тоже.
После приезда в деревню бессонница перестала быть моей частой гостьей. Я так уставала за день, бегая с парнями по деревне и получала столько впечатления, что, возвращаясь домой вечером просто падала на кровать и отключалась. Однако иногда, наверное, по старой привычке, я всё же не спала по ночам, а размышляла о жизни. Правда теперь я делала так не часто, потому что мы с Серёгой по утрам тренировались. Вернее, он тренировался, а я составляла ему компанию. Мне нравилось наблюдать за ним, когда он этим занимался, потому что это ему действительно нравилось и делало его счастливым. А за людьми, у которых от какого-нибудь дела, не важно какого (главное, чтобы доброго), горят глаза, всегда приятно наблюдать.
Подумав немного, я распахнула окно. Прохладный воздух, насыщенный различными ароматами позднего лета, ворвался в комнату. Тишина, наполненная тихими шорохами, окутывала загадочностью и спокойствием. Белые огоньки звёзд складывались в хорошо знакомые мне созвездия. В уголке неба мерцал Юпитер, свет которого летом становился особенно ярким. Лунно-белый контраст на фоне тёмно-тёмно-синего, почти чёрного, космоса завораживал.
Передо мной на столе, залитый лунным светом, лежал портрет Серёги, который я нарисовала, кажется, так давно… А поверх портрета на небольших листочках, вырванных из моего дорожного блокноты для рисования, были нарисованы парни. Все вместе, втроём, сидящие на базе. Эта картинка пришла мне на ум двумя часами раньше. Когда я рисовала её, я почему-то вдруг вспомнила о том, что в Петербурге рождаются гении… Ну, то есть мне так говорили. А оказалось, гении, они рождаются не в Петербурге, а в самых разных, вроде обычных, как кажется на первых взгляд, местах. Гении вообще понятие относительное. Я думаю, гении, это те, у кого глаза горят, когда они делают то, что действительно любят. А культура… Культура – это такое состояние души. И для этого совсем нет необходимости ходить в музеи или театры, посещать выставки… Для этого надо просто уметь видеть этот Мир и чувствовать его во всех его проявлениях. Он ведь живой, разный, такой необычный, загадочный. Я, кстати, теперь точно знала, что душа у меня очень даже чувствительная. Это мне Серёга недавно сказал.
Вспомнив о Серёге, я вдруг подумала, что сейчас чувствую себя по-настоящему счастливой. У меня был целый мир, по которому я могла ходить босиком, а там, на нашей базе меня ждали самые лучшие в мире друзья и мой Серёга, который тоже, как и я любил звёзды.
– Доброе утро! – улыбнулась мама, когда я утром спустилась вниз.
Вид у неё был, как у самого счастливого человека на земле. Она что-то жарила на сковородке, а ингредиенты, видимо необходимые для процесса, были хаотично расставлены по столу-стойке. Папа, сидевший на диване с чашкой кофе в руках и планшетом, увидев меня, помахал рукой. Он улыбался ртом и глазами. Я знала, что это означает, но не хотела верить…
Я села на стул и прижала колени к груди.
– Да что ж ты будешь делать! – воскликнула мама. Кажется, у неё опять что-то сгорело.
– Мы снова переезжаем, да? – спросила я, чтобы подтвердить свою догадку, хоть уже и предполагала, каким будет ответ.
– Нас позвали в один очень интересный проект, в Сочи! Представляешь? Наконец-то осуществиться моя мечта, будем у моря жить. Знаешь какое там море? Ух! Мы с папой уже и квартиру присмотрели. Она небольшая, но зато там рядом есть хорошая школа, тебе недалеко ходить будет. А ещё, ещё там рядом фитнесс-клуб!..
Мама всё рассказывала и рассказывала, при этом пытаясь спасти свой очередной неудавшийся кулинарный шедевр, а у меня в голове была только одна мысль. Сочи – это очень далеко.
– А как же мечта о деревенской жизни? – перебила я маму.
– Что? – переспросила она.
– Ну весной. Ты же говорила, что хочешь пожить в деревне. Воздух… Экология… Огурцы…
– Ну да, экология… Но ты представляешь, там море в тридцати минутах ходьбы, чёрное, настоящее!
– Мне тут нравилось, – вздохнула я.
– Да, неплохой домик, красивый, – согласилась мама, – можно будет потом как-нибудь ещё сюда приехать, хорошие места. Но, понимаешь, тут же ведь зимой столько снега наметёт, что ни пройти, ни проехать, а нам с папой всё равно в город придётся иногда ездить. Со здешними дорогами это будет сложно. А в Сочи, кстати, снега вообще не бывает и всю осень купаться можно!
Папа в задумчивости удалился в коридор. Значит, они уже всё решили.
– И когда мы уезжаем? – спросила я, понимая, что повлиять на их решение теперь уже не сможет ничто.
– На следующих выходных. Как раз за неделю до школы приедем, у тебя будет время освоиться, попривыкнуть.
– Значит, неделя… – вздохнула я.
***
Сергей.
Я трусил по дороге в сторону базы. Уже на подходе к ней я заметил Леську. Она сидела на самом краю крыши, свесив ноги к земле. На фоне неба контур её тела, очерченный солнцем, делал её похожей на картинку, вырезанную из журнала. Она казалась мне ещё более красивой, чем обычно.
– Эй, привет! – окликнул её я, помахав рукой.
– Да вижу я тебя, – хмыкнула она, – не кричи.
– А. А чего не слезаешь тогда? – поинтересовался я, останавливаясь с подножья базы.
– Не хочется, – пожала она плечами и улыбнулась.
Я обошёл дом и, с помощью яблони, забрался на крышу и потопал к Леське. Она обернулась на угрожающий хруст черепицы и сообщила:
– Ты бы не ходил по ней, она всё-таки уже старенькая.
Я усмехнулся. Тоже мне, юный строитель. Я присел рядом с Леськой и мой желудок тут же возмущённо заурчал.
– Пойдём к тебе? – поинтересовался я, надеясь на завтрак.
– Нет, Серёг, – помотала она головой. – Сегодня у меня родители дома, так что не пойдём.
– М да? Тогда я пойду ещё пару подходов сделаю, если хочешь, присоединяйся.
Леська одобрительно кивнула, а я спустился на землю и принялся отжиматься. В последнее время у меня было столько энергии, что я просто не знал, как ей распорядиться. Тренироваться стало слишком легко, как я не пытался усложнить свою программу.
Вскоре Леська тоже спустилась с крыши. Она зашла внутрь базы, а потом вышла оттуда с банкой газировки в руке. Посмотрев на меня, Леська хмыкнула и, сев рядом со мной, на верстак, принялась наблюдать.
– Вкусная штука, кстати, – констатировала она, в очередной раз отхлёбывая из банки.
– Ты специально меня дразнишь? – поинтересовался я, поднимаясь и отряхивая руки. – Дай хоть попробовать.
Леська засмеялась и кинула банку мне. Я успел поймать её так что почти всё содержимое осталось на месте, а потом сделал пару глотков.
– Иди сюда, – потребовал я, добив одним махом всё остальное.
– Ну уж нет, – мотнула головой Леська. – Ты себя вообще видел? Ты же весь вспотел.
– Пот – всего лишь вода, – пожал я плечами, а потом резко рванул в Леськину сторону и подхватив её с верстака, сжал в объятьях.
– Ну, Серёга! – завопила она, а я засмеялся.
Мне было так хорошо, как никогда раньше.
– Фу, – презрительно констатировался Леська, отстраняясь от меня. – Хоть бы переоделся сначала.
– Всего лишь вода, – напомнил я. – Ладно, погоди, сейчас вернусь.
***
Леська.
Саша и Макс пришли примерно в одно время. Саша, как обычно, принёс бутерброды. Он часто приносил их по утрам, и мы все вместе завтракали. Я поставила перед парнями две чашки и удалилась на кухню за остальными двумя. К тому моменту, как я вернулась, парни уже сидели на своих местах и раскладывали на столе карты.
– Дурак в конце отжимается шестьдесят раз, – хмыкнул Серёга, посмотрев на меня приподняв бровь.
Кажется, он хочет припомнить мне нашу первую встречу. Он не исправим.
В течении всей игры мне пришлось старательно скрывать от Серёги карты, в которые он то и дело старался заглянуть. К счастью, сделать это ему было очень сложно, ведь прямо напротив нас сидел Макс, который самым тщательным образом следил за тем, чтобы никто не мухлевал.
По итогам первой партии в дураках остался Саша, что было очень странно, особенно учитывая, что обычно он всегда выигрывал в эту игру. Следом за Сашей из игры выбыл и Макс, так что участниками последней, финальной партии стали я и Серёга. К сожалению для него, справедливость в итоге восторжествовала, и я стала абсолютным победителем, а он, в свою очередь, стал главным «дураком».
– Вот так вот! – гордо заявила я, выложив свою последнюю карту и с победным видом посмотрев на Серёгу.
– Да не может этого быть! – запротестовал он. – Я же тебе никогда не проигрывал!
– Всё бывает в первый раз, – изрёк Саша с интонацией древнего мудрецы-мыслителя. – Давай, Серый, отжимайся.
Серёга, бурча что-то себе под нос принял упор лёжа.
– Ну что, Леська, какие будут пожелания? – деловито поинтересовался Макс, косясь на Серёгу.
Ах да, это было ещё одно условие нашей игры, ещё один каприз Серёги, который он придумал, когда понял, что финальную партию ему предстоит играть со мной. По условиям тот, кто проиграет, может поставить ещё одно условие дополнительно к отжиманиям.
– Отжимайся без футболки, – засмеялась я.
– А вот это уже чисто женское желание, – пробурчал Серёга.
Да-да, проигрывать он так и не научился.
– Давай-давай, – подбодрил его Макс, – сам же сказал, что условие может быть любым, вот и не жалуйся.
Серёга закатил глаза и, сняв футболку, швырнул её в угол, а потом снова встал на кулаки.
Он отжимался, а я с восхищением наблюдала за мышцами, переливающимися по спине. Конечно, именно для этого я и попросила его снять футболку, мне хотелось ещё раз взглянуть на своего атлета. Но, если честно, хоть Серёга каждый раз и бурчал, когда я просила о чём-то подобном, я точно знала, что ему тоже нравится, когда я об этом прощу. Ему всегда льстило, что мне нравится на него смотреть.
– Вот погоди, у меня тоже есть несколько желаний, – с наигранной суровостью сказал Серёга доотжимавшись, – мы с тобой ещё поиграем!
Я только улыбнулась его угрозам и постаралась запечатлеть этот его взгляд в своей памяти, вспомнив о том, что скоро моё… наше лето закончится.
– О чём задумалась? – поинтересовался Макс, глядя на меня.
Он был очень внимательным другом и всегда видел, когда меня что-то беспокоило.
– Лето заканчивается, – пожала я плечами, хотя, конечно, сказать должна была совсем не это.
– Слушай, а ты ж в нашу школу пойдёшь? – поинтересовался Саша, поглощая очередной бутерброд.
– Нет, – покачала я головой.
– Смысле нет? – озадаченно посмотрел на меня Серёга. – Тут только одна школа в округе. Туда все три ближайшие деревни съезжаются. Тут других нет.
– Понимаете, парни, – вздохнула я, поняв, что более удачного момента не будет. – Я ведь рассказывала вам, что много путешествую…
– И? – уточнил Макс.
– Лето кончается, время пришло, – снова вздохнула я.
– Что? – на этот раз спросил Серёга.
– Осталась ровно неделя до того, как я уеду.
– Куда? – он заметно напрягся, явно чувствуя, что что-то не так.
– В Сочи, Серёг, в Сочи, – сказала я, погладив его по руке.
– Так… и когда вернёшься?
Я вздохнула и посмотрела на него. Несколько мгновений Серёга ничего не понимал, а потом вдруг замотал головой.
– Нет… – тихо произнёс он.
И по этому тихому нет я поняла, что до него наконец дошло.
– Да, – в очередной раз вздохнула я.
– Нет! – снова заорал Серёга.
Он поднялся и рванув дверь вышел на улицу.
– Нет! – снова повторил он и мы услышали треск дерева.
Каждое следующие «нет» сопровождалось новым ударом. Я поднялась и следом за Серёгой вышла с базы. Он стоял у верстака и крушил кулаком доски. Мне было его очень жалко, но могла ли я что-то изменить? Я подошла к Серёге и мягко обняла его. Он наконец перестал ранить свои костяшки и прижав меня к себе с такой силой, что мне стало даже немного тяжело дышать, уткнулся носом в мои волосы.
– Мы с тобой будем звонить друг другу, – прижавшись к нему пообещала я, чтобы хоть как-то его успокоить, а может быть даже не его, а себя.
Не только он один был в отчаянии. Мне тоже хотелось плакать и кричать от безысходности, но я понимала, что это всё равно ничего не изменит…
– Нет! – выкрикнул он и его голос эхом разнёсся по нашему оврагу-кастрюле… – Не бывает любви на расстоянии! Как ты не понимаешь… НЕ БЫВАЕТ!
***
Сергей.
Ночь. Дождь. Тёмная база. Диван.
Я лежал, смотря в потолок и пытался понять, почему в этой чёртовой жизни у меня всё забирают. Я никогда не был нужен отцу, мать умерла, когда мне было восемь. Но это не важно, я уже привык жить без них. Почему я всегда был изгоем и все меня избегали? Почему я не был нужен даже собственным деду и бабке? Всем плевать, чем я занимаюсь, где пропадаю по ночам… всем всегда было всё равно! И вот, впервые в этой чёртовой жизни у меня появился тот, кому я по-настоящему нужен, кто волнуется за меня, переживает, что я ем и где пропадаю. Только всё стало налаживаться и вот опять эта жизнь у меня всё забирает.
Я лежал и думал только о том, что без неё моя жизнь оборвётся, закончится, прекратится… я просто свихнусь. Леся уедет. Она уедет далеко и больше никогда не вернётся в эту забытую миром деревню в карельской глубинке. Она уедет и больше никогда в моей жизни не будет так, как сейчас… всё станет как прежде: ненависть, драки, вечно серое небо.
Удивительно, но до этого лета я никак не мог понять, зачем живу. А точнее я и не жил, ведь это трудно назвать жизнью, я просто существовал в этом чёртовом несправедливом мире, где у одних есть всё, а другим не дают даже время. И вот наконец я словил джек-пот, поймал удачу, наступил на белую полосу… наконец появился тот, ради кого действительно стоит именно жить… и вдруг всё так просто, банально и обычно обрывается.
Что я мог сделать? В этой ситуации я не мог сделать ни-че-го. Я не выбирал, где жить. У меня не было денег и средств, чтобы поехать за ней. Я был заложником бедной полуразрушенной деревушки, но к чёрту это! Ненавижу жалеть себя. Отвратительное чувство!
Леся уедет. Очень скоро она забудет нас, ведь она всю жизнь только и делает, что расстаётся. Может быть мы останемся в её голове воспоминаниями, вызывающими улыбку, но не более того. А там, в Сочи, или в каком-нибудь другом городе, найдётся пацан, который в неё влюбится… потому что просто не может быть иначе, в неё невозможно не влюбится. А я останусь тёплым воспоминанием первой любви в её голове, как пишут в тысячах книг. Первая любовь самая яркая, но самая недолгая. Ведь не бывает так, что один раз и на всю жизнь. Жизнь просто не позволяет, чтобы так случилось. Ей, похоже, не нужны счастливые люди, её интересуют те, кто всё это ненавидит.
Я эгоист и слишком много думаю о себе. Может быть она и сможет без меня жить, но я без неё нет. Мне просто не нужна будет эта жизнь, я сам её прекращу, потому что существовать после того, как ты узнал, что можно жить, просто невозможно…
Я лежал и думал о том, что я полный придурок. За спиной у меня было самое счастливое лето в моей жизни, а я так глупо потратил его на ссоры с ней. Я так много орал на неё за эти три месяца, так много всего делал не так. Наверное, поэтому первую любовь и уничтожают, потому что один делает для другого слишком много плохого. Я придурок. Я столько раз за это чёртово лето заставлял её плакать, столько раз не мог уберечь её от Арса… А она всё продолжала мне верить. Каждый раз мирилась со мной после наших ссор и всё прощала. А я снова всё портил, не думая о том, что все так скоро кончится. Я не ценил это чёртово время, думая, что у меня его бесконечный запас, а время тем временем сыпалось песком больших песочных часов и вот от него осталось только несколько крупинок, а потом всё кончится…
Мне было хреново.
Я встал и, натянув на себя шорты, вышел в ночь под дождь…
***
Леська.
Что-то треснуло по моей двери с такой силой, что я даже испугалась. Я была дома одна, так что основания у меня для этого были. Когда это что-то стукнуло второй раз, я всё-таки вылезла из кровати и через страх направилась вниз, чтобы проверить, в чём дело.
– Кто там? – спросила я, перед тем как открыть дверь.
– Это я, Лесь… – услышала я чуть хриплый, но хорошо знакомый голос.
Я тут же открыла дверь. Серёга, промокший до нитки стоял на пороге. Его руки были черны от земли – значит он отжимался, а взгляд был измученный и очень уставший – значит он отжимался очень долго.
– Серёга… – вздохнула я и взяв его за руку повлекла за собой.
Надо было мне остаться вместе с ним на ночь на базе. Я же ведь знала, как сложно ему будет принять эту неприятную новость.
Серёга опустился на диван и поднял на меня глаза. Он смотрел на меня молча, не произнося ни слова. Я краем своей футболки вытерла его лицо от дождя, а потом села рядом с ним и, свернувшись калачиком, прижалась щекой к его груди и стала слушать, как стучит его сердце. Я закрыла глаза. Мне не хотелось думать о том, что будет дальше.
– Сергей, – сказала я как можно более строго, – ты…
Я не смогла договорить, потому что он заткнул меня поцелуем, в очередной раз примкнув к моим губам.
Было около шести часов утра. Солнце поднималось из-за горизонта. Мы стояли на обрыве скалы над лесом и журчащей лесной речкой с порогами, а за спинами у нас была наша старая добрая пещерка, в которой теперь не было огня костра и мелодии Серёгиной гитары. Я очень хорошо теперь чувствовала запах приближающейся осени. Солнце было уже не таким тёплый, как в июле, а мир не таким загадочным, как когда мы были здесь в прошлый раз.
Всё казалось мне сейчас таким простым и понятным, как никогда раньше. Серёгины руки были сомкнуты за моей спиной, он прижимал меня к своему горячему телу, и я чувствовала, как бьётся его сердце. Я думала о том, что если бы я могла вот так, каждую минуту закрыть глаза и почувствовать, что он рядом, то мне бы, наверное, совсем-совсем ничего больше не было бы нужно. Однако, в отличие от Серёги я не чувствовала отчаяния. Мне не казалось, что наша жизнь заканчивается, я точно помню, что тогда отчётливо чувствовала, что это ещё не конец, что мы с ним ещё обязательно встретимся и от этих мыслей мне хотелось улыбаться.
– Понимаешь, Серёг, жизнь ведь не кончается, – рассуждала я вслух. – Я точно знаю, что у нас с тобой ещё всё впереди. Понимаешь, я чувствую, что нас с тобой ещё ждет такое… такое, что мы с тобой даже представить сейчас не можем. И вообще, может быть это даже хорошо, что я именно сейчас уезжаю, мы с тобой не успеем натворить всяких глупостей, ошибок с тобой не наделаем таких, какие многие совершают, а потом вся жизнь ломается.
Сказав это, я подумала о его родителях и о родителях Дениса.
– Ты же не меня пытаешься успокоить, да, – сказал он и я почувствовала, что он улыбается. – Всё прозаичнее, Леська, ты уедешь и твоя жизнь тут же круто измениться, как, впрочем, и моя, а то, что было, станет воспоминанием.
– Ну конечно изменится! – тут же согласилась с ним я. – В том ведь и смысл, чтобы всё менялось, только почему это ты решил, что изменится оно в худшую сторону?
Он промолчал, кажется, задумавшись над тем, что я сказала.
– Знаешь, Серёг, – через некоторое время сказала я, чуть отстранившись и посмотрев на него, – у меня такое впервые.
– Какое? – поинтересовался он.
– Ну вообще, в принципе, состояние, – пояснила я. – Знаешь, я, наверное, счастлива. И мне впервые в жизни не хочется никуда бежать. Понимаешь? Мне не хочется двигаться дальше. Я раньше всё искала… да я даже не знаю, что именно я искала. Но мне всегда нравился образ жизни моих родителей, мне нравились наши кочевания, перемещения с места на место. Будто летаешь по миру, как птица. Но сейчас… это странно, Серёг, очень странно, но мне не хочется больше ничего искать.
– Может потому, что ты уже всё нашла? – хмыкнул он.
Я улыбнулась. В целом он, конечно, был прав.
– Может, – согласилась я с ним. – Только понимаешь, ведь там, дальше по жизни, столько всего, что я ещё не знаю, столько всего интересного, неизведанного. Ну вот скажи, как я могу при этом оставаться на месте?
– Не можешь, – вздохнул он, соглашаясь.
– А ты, Серёга, никак не хочешь меня отпустить…
Он вдруг отстранился от меня и, раскинув руки с стороны, захохотал.
– Ты чего? – удивилась я, безотрывно смотря на него.
– Я тебя отпускаю! – крикнул он и его голос этом отразился от леса и стен пещерки.
– Дурак ты, Серёга, – покачала я головой, а потом сделал ему навстречу шаг и, взяв его руки, снова сцепила их за своей спиной. – Когда-нибудь я обязательно сюда вернусь. А ты тогда будешь уже совсем-совсем другой. Взрослый. Серьёзный такой. Как Денис. Будешь учиться в институте, жить в городе, а сюда приезжать только летом.
– Зачем? – поинтересовался он.
– Ну как? Чтобы погрузиться в воспоминания, о жизни подумать.
– Я? Думать? Да никогда! – снова крикнул он.
Я улыбнулась. Хорошо, что его депрессия прошла и он снова стал собой. А мне хотелось запомнить его именно таким: весёлым, наглым, решительным и чуть строгим.
– У тебя глаза голубые, – зачем-то сказала я, отчего он снова расхохотался, а я закрыла глаза и подумала, что это так здорово, слышать его смех.
– Серёг, – позвала я.
– М? – промычал он в ответ.
– У меня есть желание.
– Какое? – спросил он.
– Я хочу тебя нарисовать.
