Kitabı oku: «Сборник рассказов «Всякая всячина»», sayfa 5

Тут пришел черед беспокоиться и остальным. О странности Алексея все знали, но он всегда возвращался. Решили, что утро вечера мудреней, сейчас все равно ничего не увидишь, да еще не ровен час, в капкан попадешь, а завтра с рассветом они отправятся на поиски.

Утром, чуть свет, все собрались и пошли искать товарища. Искать его долго не пришлось… Они нашли его недалеко от лагеря, в волчьей яме. Острый кол пробил его грудь и страшным концом торчал наружу, как змеиное жало. Он лежал лицом кверху, голубые глаза неподвижно смотрели в небо, черные волосы свесились со лба и разметались по темной земле…

Его осторожно сняли, и принесли в лагерь. Без сомнения, он умер сразу, как упал – слишком огромна была рана. Ужасная смерть Алексея потрясла товарищей: «Никак, Софья поманила, скучно ей одной в сырой земле лежать, одиноко и холодно»,– переговаривались они.

В деревне, куда тело Алексея отвезли в тот же день, местный врач осмотрел его в присутствии участкового, и тот обратил внимание на такую странность – в яме Алексей лежал лицом вверх. Если бы он не заметил ямы и шагнул в нее, скорее всего, он бы лежал вниз лицом.

«Странно, – протянул участковый,– как будто испугался чего, привидение что ли увидел?… а там это чертова яма. Не повезло парню. Но что это могло быть? Хотя вечером в тайге чего только не померещится. И бывалым людям иногда не по себе становится, а что уж про непривычного человека говорить».

И он вписал в соответствующую строчку протокола размашистым почерком: «гибель в результате несчастного случая».

Похоронили Алексея рядом с Софьей. Вся деревня собралась на похороны. Эта трагедия никого не оставила равнодушным, особенно переживали родители Софьи, а старики перешептывались: «Это змеиная королева их погубила. Не смогла со страстью справиться. Да, с ней шутки плохи, если кого полюбит, так просто не отпустит».

После поминок, на следующий день с утра, геологи собрались к себе в лагерь. Только решили зайти, попрощаться с товарищем. И их изумлению не было предела, когда на свежей могиле Алексея они увидели огромную, черную змею. Сначала некоторые отпрянули в ужасе, но змея не подавала признаков жизни. Кто – то взял палку и отбросил ее в кусты – они не верили бредням про змеиную королеву и ее страсть к Алексею. Просто трагической случайностью объяснили они его гибель, да и Софьи, впрочем, тоже. Мало ли что в жизни бывает. После этого они уехали к себе на стоянку, и в деревне их больше не видели.

Но как только они ушли, откуда – то из – за могил появился местный знахарь, Порфирий. Он нашел тело змеи в кустах, достал его, и бережно погладил по ставшей тусклой черной шкурке и забормотал: «Бедная ты, бедная, – прошептал он, – неужто так полюбила? Но сбежал он от тебя, все равно сбежал. И на том свете ты его не найдешь, не надейся. Разные дороги у вас. Ну да я не осуждаю. Всякая тварь любить имеет право. Да уж больно любовь твоя жестокая оказалось. Ну да ладно, спи спокойно». Он вырыл в мягком грунте ямку рядом с могилой Алексея, положил туда змею и закопал. Разровнял комочки рукой, перекрестился и пошел, опираясь на клюку, в сторону деревни.

Избегающий смерти

Он проснулся совершенно разбитым, намного раньше, чем прозвучала команда «Подъем». Лег на спину и уставился в потолок. Ему приснился сон. Сон, что завтра он должен умереть. Или погибнуть смертью храбрых, как кому нравится. Завтра его отделению предстояла боевая операция, и он, само собой разумеется, должен был там участвовать. Глупо было рассказывать свой сон сержанту, потому что тот пошлет его подальше с такими предрассудками. Но не верить сну он не мог, так как знал, что сон непременно сбудется. И непременно завтра, когда они пойдут на задание. Там их будет ждать засада, в этом он был уверен. Сон был очень реалистичным. Словно в замедленной съемке он видел, как автоматная очередь прошивает его тело насквозь, и он падает на лишенную растительности землю, истекая кровью. Падает уже мертвым… Это Смерть решила предупредить его. Только непонятно зачем. Возможно, ей скучно убивать их, как на скотобойне, и Она решила немного поразвлечься, поиграть в пятнашки. Что ж, такие игры ему не впервой.

Он вспомнил свой первый сон о Смерти, который приснился ему ровно десять лет назад. Тогда ему было девять. В выходные они с матерью должны были поехать на озеро, куда он давно хотел. Поездка была его давней мечтой, и, ложась спать накануне, он был очень возбужден. Долго ворочался в кровати, а когда заснул, увидел кошмарный сон. Их машина несется с огромной скоростью по дороге, и вдруг прямо перед ними возникает бетонная стена… потом он увидел себя, лежащего на обочине дороги, окровавленного, и понял, что все кончено. Проснулся он от собственного крика. Испуганная мать вбежала в комнату, где он сотрясался от рыданий. Мать попыталась его успокоить, он хотел рассказать ей сон, но почему-то промолчал. Ему показалось, что мать не поверит. Единственное, на что он решился, так это сказать, что не хочет завтра на озеро. Мать потрепала его по голове, улыбнулась и сказала, чтобы не говорил глупости. Там, на озере, их будет ждать отец. Он забронировал номера в гостинице неподалеку, и они проведут чудесные выходные вместе. Им так редко удается бывать вместе… Он всхлипнул и отстранил мать. Конечно, они бывают вместе очень редко, это правда. Отец работал в другом городе по контракту, и они виделись даже не каждые выходные. Мать укрыла его одеялом, погладила по голове и ушла, притворив дверь.

Тогда он решился. Непонятно как ему пришло это в голову, но уже решил, что ни за что не поедет на это проклятое озеро. Потихоньку он выбрался из постели и вышел в сад. Луна была закрыта облаками, отчего темнота казалась непроницаемой. Он пробрался к самому высокому дереву и влез повыше. Было очень страшно, попросту жутко, но он знал, что так надо. Это был единственный способ спастись от Смерти. И он прыгнул. При падении нога его подломилась, он услышал хруст, и его пронзила дикая боль. Он закричал.

На крик прибежала мать. Он лежал под деревом, перепачканный в земле и стонал. Мать только всплеснула руками, не найдя сил даже накричать на него.

У него оказалась сломанной лодыжка. Разумеется, о поездке на озеро не могло быть и речи. Он слышал, как мать разговаривала с отцом по телефону, горестно вздыхая при этом. «Ума не приложу, как это случилось… что он там делал ночью?» – все время повторяла она. Ему было жаль мать, обидно, что поездка не состоялась, но он был абсолютно уверен, что поступил правильно.

С тех пор прошло десять лет. Он всегда помнил об этом случае, никогда не забывал. Он знал, Смерть всего лишь дала ему передышку. Но он твердо усвоил один важный урок – чтобы получить эту самую передышку, нужно принести жертву. Смерть можно задобрить жертвой. По непонятным причинам Она соглашается на это, и отступает. На время, но отступает. Вероятно, таковы правила игры, не им придуманные. Сама игра тоже навязана ему, но не играть он не может. Он закрыл глаза – что ж… пусть будет, как Она хочет. У него в запасе целый день. Вечером придет Алика. Он всегда ждет ее, но сегодня будет ждать особо. Главное, чтобы Алика не подвела.

Алику он заметил издалека. Она быстро приближалась к нему своей легкой походкой, слегка улыбаясь. Он широко улыбнулся в ответ и пошел ей навстречу. Они никогда не шли дальше поцелуев, Алика не могла этого позволить, но он особенно и не настаивал. Он знал, что она никогда не сможет уехать с ним, а она знала, что он не сможет остаться. Эта их взаимная влюбленность была совсем детской, почти платонической.

В темноте он взял ее за руки и притянул к себе. Алика положила голову ему на грудь, и они постояли так немного, наслаждаясь взаимным присутствием. Потом он легонько отстранил девушку от себя и изложил ей свою просьбу. Алика должна выстрелить в него, просто обязана. Это вопрос жизни и смерти. Алика испугалась и отрицательно покачала головой. Она не может. Не может стрелять в него. Нет, это невозможно. Он взял ее за локти и встряхнул. Она отвернулась, пытаясь вырваться и всхлипнула. Тогда он рассказал ей свой сон. Он прибавил, что если она откажется, то его убьют. Уже утром она сможет попрощаться с его телом. Алика молча слушала. Он видел ее глаза и понял, что она поверила ему. Поверила, что он не трус. Просто он играет со Смертью. Так хочет сама Смерть. Алика была дочерью Востока, и прекрасно знала, что он говорит правду. Тем более, что до дембеля осталось всего полгода. Алика вытерла слезы и кивнула. Он дал ей свою винтовку. Она отошла подальше, прицелилась и выстрелила ему в ногу, стараясь не задеть кость. Он подавил рвущийся крик и зажал кровоточащую рану рукой. Алика подошла к нему и вернула винтовку. Он поцеловал ее в губы долгим и страстным поцелуем. А потом велел ей уходить… он не хотел, чтобы их видели вместе.

Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, понимая, что больше никогда ее не увидит. Это почему-то потрясло его даже больше, чем рана на ноге. Он не ожидал, что расставаться будет так больно. Наверное, Алика все же значила для него гораздо больше, чем он думал…

Прихрамывая, он отправился назад в часть. В части он сказал, что кто-то выстрелил в него из кустов, он выстрелил в ответ. Вероятно, снайпер… ему повезло, что тот попал в ногу.

На его счастье, Алика сделала прекрасный выстрел. Пуля слегка задела кость, но не раздробила ее. Его увезли в медсанбат, где он и провел время до самого дембеля.

Его отделение на задании попало в засаду, выжило два человека… Он понял, что Смерть опять приняла его жертву.

Он благополучно вернулся домой. За десять лет ему удалось разбогатеть. Он начал забывать про Смерть, и даже дерзнул подумать, что она оставила его в покое. Но он ошибался. Игра продолжалась. Ему снова приснился сон. Конкуренты собираются его убить. Завтра он подписывает важный контракт, но они убьют его раньше. Он видел лицо киллера в маске, и свое собственное тело, лежащее на асфальте с простреленной головой. Конечно, он может отказаться от подписания контракта завтра, но долго в прятки играть все равно не получится. Рано или поздно это случится. Контракт здесь не играет никакой роли. Это Смерть снова охотится за ним, а вовсе не конкуренты. Они лишь Ее слепое орудие. Ей опять нужна жертва, но на этот раз все не так просто. Он задумался, что может ей дать, и вдруг его осенило. Он отдаст ей все. Все, что у него есть, все, что заработал, в обмен на жизнь.

Он сел за компьютер и стал лихорадочно переводить деньги на счета благотворительных организаций. С недвижимостью было сложнее, но он вызвал нотариуса и отписал ее в дар городу. Пусть делают, что хотят… после этого он собрал чемодан и отправился в аэропорт. Если Смерть приняла его жертву, он благополучно приземлится. Если нет… что ж, скорее всего она воспользуется благоприятной возможностью.

Самолет успешно сел в аэропорту назначения, и он вздохнул с облегчением. Жертва принята. Можно начинать все сначала. В новом городе, с новыми людьми. Он тяжело вздохнул. Сколько он так будет бегать? Ответ напрашивался сам собой. Столько, сколько Она ему позволит. Это игра кошки с мышью. Сытой кошки с испуганной мышью. Мышь находится в цепких когтях кошки, и не может вырваться. Вариантов немного. Либо кошке наскучит играть, и она отпустит мышь, либо просто-напросто сожрет ее. Первый был, разумеется, предпочтительнее, но здесь все решает кошка.

Он снова встал на ноги. Очевидно, что с финансами у него проблем не было. Его проблема была в другом, и он это знал. Спустя десять лет у него опять было все. Сила, власть, деньги. Он женился и у него рос сын. Сыну было 7 лет. Прекрасный возраст. Он ждал Ее. Ждал, но Она не приходила. Минуло ровно десять лет, но Она упорно хранила молчание. Он стал нервным и издерганным, плохо спал по ночам. А вдруг она больше не будет его предупреждать? Вдруг ей надоело играть с ним в дурацкие игры, и Она просто заберет его, когда ей вздумается, как это происходит со всеми?

Ему хотелось кричать. Он – не все! Она просто обязана предупредить его, как делала это раньше! Он был на грани нервного срыва, прекрасно понимая, что ничего Она ему не обязана. Он – мышка, Она – кошка, и этим все сказано. На какое-то время ему удавалось успокоиться. Но потом все начиналось сначала.

Через пять лет он увидел сон. Тот самый. Все же она решила предупредить его. У него отлегло от сердца. Он увидел машину, его машину, падающую с обрыва… машина подпрыгивала, ударяясь о камни, переворачивалась, а в самом низу взорвалась… сноп пламени и искр взметнулся в небо. Он проснулся с бьющимся сердцем. В отличие от других снов было непонятно, почему машина упала с обрыва? Когда этого ждать? И самое главное, что ему теперь делать? Не ездить на машинах вообще? Это невозможно. При его образе жизни это будет выглядеть неуместным чудачеством, если не сказать больше. Его попросту сочтут идиотом. Он задумался, когда это может произойти? Судя по предыдущим случаям, Она предупреждала его за день. Но теперь он не уверен, что это будет именно так. И потом, он просто не успеет отказаться от всего так быстро. Это не делается в один день. Он решил взять паузу.

Утром он отменил все встречи, отключил телефон, и отправился на прогулку. Ситуация требовала размышлений. Он не мог себе позволить сесть в машину именно сегодня. Он даже не придумал, что принесет в жертву, и это было самым ужасным.

Он прогулял до самого вечера, а когда вернулся его ждал страшный сюрприз… Настолько страшный, что поначалу он даже отказывался поверить в то, что услышал. Его жена и сын разбились на его машине. Упали с обрыва… Испуганный водитель рассказал ему, что ребенок играл в саду и внезапно распорол ногу. Жена хотела отвезти его в больницу, но ее машина почему-то не завелась. Тогда она взяла его… дорога была скользкой, очевидно она не справилась с управлением…

Он в бессилии опустился прямо на газон. На этот раз Смерть обхитрила его. Она изменила правила игры, даже не предупредив. Сама выбрала жертву. Отняла самое дорогое, что у него было. Он подумал, что Смерть становится ненасытной…

Сразу после похорон он позвонил Динаре, своей подруге. После Алики он питал необъяснимую слабость к восточным женщинам. Динара приехала быстро. Она утешила его, как могла, и он разрешил ей остаться.

Все же что-то изменилось в его отношениях со Смертью, он это чувствовал. Только затруднялся сказать, что именно. Смерть стала непредсказуемой, она меняла правила буквально на ходу. Он не знал, что ждать от нее в следующий раз, и это было самое печальное. Это пугало его. Он знал, что изобретательности Смерти нет предела, и стал бояться ее следующего шага.

Спустя два года ему приснился сон. Он увидел дуло пистолета, направленное прямо в него… Это было все. Он не увидел ни трупа, ничего… просто дуло пистолета. Надо сказать, что за эти два года его охватило нечто вроде оцепенения. Ему стало почти все равно, что теперь будет. Что еще, собственно, Она может отобрать у него? Жизнь? Он перестал так уж ей дорожить после смерти жены и сына. Деньги, власть? Пожалуйста! Он и сам бы отдал это, если бы мог. Он махнул на сон рукой. Пусть делает, что хочет, он не будет ничего предпринимать. Мышь умерла в когтях кошки от страха… сама. Хватит им забавляться, он не игрушка.

Вечером он сидел у себя в кабинете. Пистолет он достал из сейфа и положил на стол, проверить, заряжен он или нет. Из комнаты окликнули его, и он вышел, а когда вернулся, в кабинете сидела Динара. Она была вдребезги пьяна. В руке у нее плясал пистолет. Он усмехнулся – вот и все. Так просто и даже примитивно. Погиб от руки пьяной любовницы. Динара нацелила пистолет в него, и он увидел черную дыру дула. Было совсем не страшно, он даже почувствовал облегчение. Но вдруг Динара отвела пистолет от него и приложила его к своему виску, громко хохоча. Раздался резкий щелчок – порывом ветра закрыло окно. Динара вздрогнула и нажала спусковой крючок…

Эхо выстрела еще долго стояло у него в ушах. Уходя с кладбища, он понял, что Смерть больше не интересуется им. Он стал ей безразличен. Теперь он не Ускользающий от Смерти, он Несущий Смерть. Это было в сто раз хуже. Хуже, чем Смерть. Он поразился Ее коварству. Как Она могла так поступить с ним? Почему не взяла его? Он понял, это была Ее месть. Месть за то, что не хотел мириться с неизбежным, с окончанием. Она надула его, обвела вокруг пальца, дала понять, что не собственно Смерти стоит бояться. Надо бояться такой жизни. Жизни в ожидании Смерти.

По приходу домой он сделал распоряжения по передаче дел, собственности, тем, кто с ним работал. С него хватит. Теперь он будет молиться, что Смерть поскорее забрала его. Незачем жить.

Но Смерть, как назло, забыла о нем. Сидя на грязном вокзале и прося милостыню, проводил он свои однообразные дни, умоляя Смерть смилостивиться, но Она была непреклонна. Вечерами он забирался в грязную берлогу, напивался до бесчувствия, но Смерть обходила его стороной. Он окончательно упал духом и превратился в бессмысленный комок смердящей плоти. Но однажды утром он обнаружил себя валяющимся возле ворот монастыря. Чьи-то руки подняли его и занесли внутрь…

В храме было величественно и торжественно. На него снизошла благодать. Он зарыдал и рыдал целый день. Его не трогали. Когда слезы закончились, он помылся и переоделся. Ему захотелось встретить Смерть именно здесь.

Через несколько дней его нашли мертвым возле иконы Божьей матери с блаженной улыбкой на губах… Это произошло спустя десять лет после того, как погибла Динара.

Партия в домино

Федор Иванович проснулся среди ночи от сильной жажды, что было немудрено – вчера вечером он сильно перебрал со спиртным, и последствия, как водится, не заставили себя ждать. Кряхтя и охая, Федор Иванович поднялся с кровати и направился на кухню, попить водички. Вставая, он бросил взгляд на вторую половину кровати, где спала его жена, и не обнаружил ее там.

В кухне жены тоже не оказалось, похоже, ее вообще не было дома. Анализировать это событие Федор Иванович не стал, так как у него ужасно болела голова, и он плохо соображал. За окном, к удивлению Федора Ивановича, было уже светло, хотя ему показалось, что уснул он совсем недавно. Федор Иванович попил воды, но особого облегчения это не принесло. Организм требовал большего.

От безысходности и отчаяния Федор Иванович решил выйти на улицу – проветриться. На улице никого не было, что было несколько странно даже для раннего утра. Федор Иванович обвел мутным взглядом двор, и тут до него донесся голос:

– 

Иваныч! Привет! Иди сюда!

Федор Иванович посмотрел в направлении голоса и увидел мужичка за деревянным столом, где дворовая интеллигенция играла в домино, по обыкновению сопровождая игру распитием спиртных напитков. Федор Иванович воспарил духом. «Вот так удача!» – подумал он, и быстро подошел к мужичку, явно надеясь на продолжение вчерашнего банкета. Он тяжело плюхнулся на скамейку напротив. Мужичок улыбался во весь рот, перебирая костяшки домино. Федор Иванович сделал над собой усилие и внимательно всмотрелся в лицо мужика.

– Что-то я тебя не припомню… ты не из нашего двора?

Мужик вздохнул и заерзал.

– Я тут, недалеко живу… а я тебя знаю! Ты часто здесь играешь, а я смотрю. Я тебя хорошо запомнил. Просто ты на меня внимания не обращал.

– Ну, может, и так… – Федору Ивановичу не хотелось разбираться, кто кого когда и где видел. – А что ты тут в такую рань делаешь? Никого нет еще…

Мужик замялся на мгновение.

– Да ничего особенного… встречаю вот, таких как ты, ранних… это сегодня никого нет, а так часто поутру выходят.

– Понятно… – протянул Федор Иванович. – Звать-то как?

– Колян.

– Ну что, Колян, делать будем?

– Перекинемся? – Колян постучал костяшками по столу. – А то сижу тут один, скучаю…

– Да давай. – Федор Иванович скривил губы. – Я вообще-то на дачу собирался… выспаться бы нужно, а то моя орать будет, как резаная, что опять на автобусе ехать придется.

Колян многозначительно хмыкнул.

– По-моему тебе только автобус и светит, по-любому. А твоя уехала уже, я видел, так что беспокоиться не о чем.

– Уехала?! Вот те раз! Это когда она успела? Хотя дома ее нет, это точно.

– Да, – подтвердил Колян, – села в машину и укатила. Не знаю куда, но укатила.

– Зятя, что ли попросила? – Федор Иванович почесал голову пятерней. – Вот стерва! А я, значит, на автобусе?! Хитро! И не поленилась встать ни свет, ни заря! Машина какая? Серые Жигули? Десятка?

– Да, кажется. Я не присматривался, но вроде такая. Что серая, это точно. Да не парься, ты, Иваныч! Какая теперь разница? Ну, сыграем партию?

– Ну чего уж там, давай! А, – тут Федор Иванович сделал многозначительный жест, – не найдется? Голова болит, так просто сил нет. И руки трясутся.

– Да как же, есть. – Колян с готовностью вытащил из-под стола початую бутылку водки и заляпанный стакан. – Выпей, полегчает.

У Федора Ивановича загорелись глаза. Он налил почти полный стакан и залпом опрокинул его в рот. По телу начало разливаться тепло, появилась приятная эйфория.

– А ты? – спросил он у Коляна. – Налить?

– Нет! – замотал тот головой. – Я не пью.

– Ну, как знаешь, уговаривать не буду, – Федор Иванович вылил в стакан остаток и поставил пустую бутылку под стол. – Мне больше достанется. Ну, сдавай!

Где-то с полчаса они сосредоточенно играли. Колян молчал, Федор Иванович тоже. Он думал о том, что початой бутылки ему мало, и неплохо бы еще… дача, конечно, теперь под большим вопросом, но, как говорится, мы предполагаем, а Господь располагает, и тут уж ничего не попишешь.

Странно, но за все время, пока они сидели за столом, во дворе так никто и не появился. Не было и машин, что несколько озадачило Федора Ивановича.

– Слышь, Колян! – спросил он товарища слегка заплетающимся языком, – а где народ-то? Что-то не вижу никого… и вообще странно тихо…

Колян пожал плечами.

– Да что с того? Нет, и не надо. Спят, или разъехались. Я этими процессами не управляю. Мне вообще все равно – есть, нет. Люди выходят, я с ними играю. Тебе они зачем?

– И то правда, незачем. Только плохо мне что-то… магазин открылся, не знаешь? Я часы забыл.

– Открылся, – быстро ответил Колян, даже не взглянув на часы.

– Тогда я дойду. Ты уж прости, но сил нет. День все равно пропал. – Федор Иванович сделал попытку встать, но рухнул обратно на скамейку. – Хотя, вот черт! Деньги забыл… у тебя есть?

– Найду.

– Не одолжишь? Я сразу отдам. У меня дома заначка есть. А вообще знаешь что? Слетай, будь другом. Что-то ноги не ходят, как прирос. Неудобно тебя грузить, конечно, но приходится.

Колян даже обрадовался просьбе.

– Да я сбегаю, не переживай. Побудь здесь, может придет кто. Ты правда хочешь, чтобы я сходил?– Колян от волнения, как показалось Федору Ивановичу, даже вспотел.

Федор Иванович усмехнулся.

– Вот чудак человек! Ну конечно хочу! Зачем бы я тебе тогда просил? А тебе что за радость?

– Засиделся, размяться хочется. Да и надоело в домино играть. Все время одно и то же, тоска…

– Ну так и шел бы, кто тебя держит? Странный ты какой-то… – Федор Иванович почувствовал приступ раздражения.

– Не могу, – серьезно сказал Колян. – Сам уйти не могу. Нужно чтобы кто-то вместо меня здесь сидел. Только чтобы сам захотел. Наказание у меня такое.

– И что, никто не хочет? – Федор Иванович подозрительно уставился на Коляна. – Поверить не могу.

– Хочешь верь, хочешь нет, но до тебе никто не хотел.

– Домино, что ли жалко? Украдут, думаешь? – Федор Иванович выдвинул вполне правдоподобную, как ему показалось, версию необходимости постоянного присутствия Коляна за столом.

– Да, да! Боюсь… украдут, что делать тогда буду? – Колян обрадованно уцепился за предложенную версию.

– Ну, тогда не переживай, посторожу твое домино… иди уже… мочи нет! Чего ты тут болтаешь зря?! Трубы горят, не понимаешь что ли?!

Колян вскочил и, как показалось Федору Ивановичу, будто растворился в воздухе.

Федор Иванович остался ждать. На него навалилась страшная апатия. Руки и ноги отяжелели, словно налились свинцом, глаза начали закрываться сами собой, в ушах появился шум, который не давал Федору Ивановичу сосредоточиться. На мгновение он отключился.

Внезапно сознание прояснилось, Федор Иванович почувствовал себя бодро и весело. Он взял в руки костяшки домино и начал перебирать их. Теперь только эти костяшки занимали все его мысли, начисто выветрив из головы все остальное, в том числе и Коляна, и мысли о спиртном, о жене, о даче…

Дарья Сергеевна, жена Федора Ивановича, безуспешно пыталась растолкать мужа.

– Федя! Федя! Да вставай же ты! На дачу пора!

Федор Иванович не отзывался. Дарья Сергеевна включила свет и в ужасе отпрянула – Федор Иванович не дышал. От шока и неожиданности она осела прямо на пол и тихонько завыла. Немного придя в себя, Дарья Сергеевна вызвала скорую.

Пожилой врач констатировал смерть.

– Да что с ним, доктор? Все ведь нормально было, на дачу собирались. – Дарья Сергеевна все не могла прийти в себя, утирая непрошенные слезы.

– Сердце, скорее всего, – доктор вымыл руки, – пил, небось? Лицо вон красное какое.

– Не без этого…

– Ну вот видите, а вы говорите все нормально. Все так думают, пока их не касается. Ну, до свидания, мне тут делать нечего. В похоронное бюро звоните, там все сделают.

Доктор еще раз кивнул на прощание Дарье Сергеевне и вышел, стараясь не хлопать дверью. Дарья Сергеевна зарыдала, уронив голову на руки.