«Подарок» на день рождения

Впрочем, и сама Анжела вполне заслуживала счастья. Собственно, что он о ней знает? Только то, что она окончила торговое училище и теперь работает в дорогом бутике, предлагая капризным модницам дублёнки и шубы. Да, она очень общительная, миловидная, обожает Киркорова и искренне рыдает над сопливыми сериалами о любви. В её жилах течёт украинская кровь – может быть, поэтому Анжелкины борщи, котлеты и вареники отличаются бесподобным вкусом. Были, конечно, у неё и недостатки. Она любила командовать, указывая, кому, что и как нужно делать. А когда начинала занудствовать, Вадим просто собирался и уходил. Впрочем, о вкусах не спорят, и вполне возможно, что её будущий муж будет только рад приносить по команде тапочки и преданно заглядывать в глаза.

– Вадька, – позвала Анжела, – хороший ты парень: добрый, самостоятельный, но… слишком уж независимый. А мне нужна стабильность. Думаю, ты не готов мне её дать.

– Штамп в паспорте ещё не гарантия стабильности.

– Я знаю. Но в отношениях между мужчиной и женщиной всегда есть тот, кто любит, и тот, кто позволяет себя любить. Любви с меня хватит – теперь и я хочу быть кем-то любимой. – Она грустно посмотрела на него. – Когда-нибудь, Вадик, ты меня поймёшь.

Вадим проследил взглядом, как девушка затушила в пепельнице очередной окурок, и напоследок сказал:

– Завязывай с курением, у тебя дочь растёт. Какой ты подаёшь ей пример?

Он направился в прихожую, влез в ботинки и уже собирался было навсегда покинуть эту квартиру, как вдруг Анжела окликнула его. Он замер.

– Вадим… Неделю я могу подождать.

В её голосе проскользнула неприкрытая надежда. Бросив на девушку взгляд через плечо, Вадим с улыбкой произнёс:

– Желаю удачи.

И тихо закрыл за собой дверь.

На этот раз Вика его заметила и, забыв об игрушках, побежала навстречу.

– Привет, подруга, – сказал он, когда детские ручонки доверчиво обвили его шею.

– Дядя Вадик, ты к нам насовсем?

И ребёнок туда же! Просто так с ходу и не сообразишь, что ей ответить.

– Видишь ли, – он поднял глаза и встретился взглядом с Верой Алексеевной. – Я сегодня уезжаю. Очень далеко.

Девочка разочарованно заглянула ему в лицо:

– А когда вернёшься?

Вадим вздохнул. Как же ей объяснить, чтобы она всё поняла и не расстраивалась?

– Вика, смотри: Джек гулять вышел, – выручила его Вера Алексеевна.

Из соседнего подъезда показался полноватый лысый мужичок с белым пуделем на поводке. В пасти собака держала маленький мяч. Завидев пса, девочка поспешила к четвероногому приятелю. Вадим поднялся.

– Значит, уезжаешь? – понятливо переспросила Вера Алексеевна.

Он развёл руками:

– Так уж получилось. Спасибо вам за всё и… прощайте.

Не оборачиваясь, он зашагал прочь со двора.

Странно, но сейчас Вадим испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, разрыв с любовницей разозлил его. Но это скорее оттого, что по его самолюбию беспардонно проехались на большом асфальтоукладочном катке. Всегда неприятно, когда тебя отшивают.

Вторым его ощущением было облегчение. Ситуация давно зашла в тупик. Вряд ли бы он смог связать свою дальнейшую судьбу с Анжелой. Во всей этой истории Вадим жалел только малышку. Ребёнку ведь не объяснишь, почему взрослые порой ведут себя так странно. А Вика сильно привязалась к нему. Именно по отношению к девочке он чувствовал себя сейчас настоящим предателем.

С этими невесёлыми мыслями Вадим возвращался домой.

Городу, в котором он жил, в сентябре исполнялась круглая дата. Об этом событии напоминали красочные юбилейные плакаты, развешанные чуть ли не на каждом углу. По историческим меркам совсем ещё молодой город. Почему-то здесь любят снимать свои картины маститые режиссёры и сюда частенько приезжают с концертами известные актёры и музыканты. За последние несколько лет город очень сильно изменился, разросся – новые высотные дома, современные бизнес-центры, магазины.

Но, несмотря на усиленное строительство, здесь сохранилось много довоенных построек и старых микрорайонов. В одном из таких мест и жил Вадим.

Двухэтажные кирпичные здания с ветхими балконами занимали целые кварталы, и его родной, утопающий в зелени дворик находился как раз в окружении трёх таких домов. Со стороны дороги к ним нагло примкнула блочная пятиэтажка.

Почти в центре двора над густыми зарослями сирени возвышалась полусгнившая голубятня, а рядом стоял грубо сколоченный столик, за которым соседские мужики частенько распивали самогон и до полуночи резались в домино или карты. Шумная компания из четырёх человек и сейчас была там. Во главе с отчимом.

Вадим приблизился к своей двухэтажке. У подъезда в тени крыжовника развалился Тайсон. При виде знакомого лица пёс, не поднимая головы, вяло стукнул по земле хвостом.

– И я рад тебя видеть, – сказал Вадим.

В комнате, как и предполагалось, стояла невыносимая духота. Ни малейшего дуновения ветерка в распахнутую настежь балконную дверь.

Он принял холодный душ, плотно задёрнул шторы и с удовольствием растянулся на диване. Несмотря на жару, ему удалось задремать. Пробудился он оттого, что в мобильном телефоне сработал будильник. Вадим лениво приоткрыл глаз – семь пятнадцать.

Он поднялся, натянул брюки и пошёл на кухню. Мать хлопотала над кастрюлями, собирала на стол. Вкусно пахло жареной картошкой. На табурете в трусах и белой майке, широко расставив волосатые ноги в резиновых сланцах, сидел отчим. Он заплетающимся языком рассказывал о каком-то Славике, который недавно отравился палёной водкой. Наградив Вадима тяжёлым мутным взглядом, снял со стола локоть и попытался выпрямить спину.

Вадим склонился над раковиной и припал губами к крану с холодной водой.

Мать слегка шлёпнула его полотенцем по плечу:

– Сколько раз говорила: возьми кружку.

Он вытер мокрые губы тыльной стороной ладони.

– Так вкуснее.

– Да плевал он на тебя, – вклинился в разговор Василий и грязно выругался. – Вырастила сыночка на свою голову – вытворяет, что хочет!

Его грубый комментарий заставил Вадима резко обернуться.

– А ты на меня косяки-то не кидай, – продолжал бубнить отчим, раскачиваясь на табурете. – Я тебя не боюсь. Живо в тюрягу упеку!

Вадим сделал шаг в его сторону. Отчим воспринял это движение как угрозу и неловко отстранился назад. Табурет под ним зашатался – не удержав равновесия, Василий с грохотом упал на пол. Мать тут же встала между ними.

– Вадик, не надо, не связывайся с дураком! Пожалуйста!

– Это кто здесь дурак? – кряхтел отчим, пытаясь встать на четвереньки. – Это твой сыночек дурак! Ему давно жениться пора, а он всё на твоей шее сидит.

Обидная фраза прозвучала, как удар хлыста. Да что они сегодня все – сговорились, что ли? Надеясь, что его взгляд получился достаточно гневным и презрительным, Вадим развернулся и вышел из кухни.

– Сынок, – мать бежала следом, – тебе покушать принести в комнату?

Дожили! В собственной квартире никакого житья не стало. Год от года всё хуже и хуже. И куда матушка смотрела, когда прописывала сюда этого идиота? Теперь ничего с ним не сделаешь – полноправный хозяин, чёрт бы его побрал! А ведь раньше им с матерью так хорошо было вместе. Одиннадцать лет после смерти отца они жили вдвоём. Душа в душу. А потом появился Василий.

До сих пор непонятно, что могла найти мать в невысоком коренастом мужике, который был моложе её на пять лет? Он приехал сюда из Мордовии, работал слесарем в автобусном парке и жил в какой-то старой общаге. Кроме бутылки, телевизора и своих железок, ничем не интересовался.

Василий был полной противоположностью отца Вадима. Но тем не менее, повстречавшись с ним около года, мать вышла за него замуж. Отчим и раньше-то не отличался светскими манерами и мягким нравом, а после свадьбы совсем изменился. Стал груб, несдержан, придирчив, а в пьяном угаре легко мог распустить руки.

Вадим терпел Василия только из-за матери. Однажды, увидев на её подбородке свежую ссадину, он не сдержался и устроил Василию хорошую взбучку. Вплоть до больничной койки. Обиженный отчим накатал на пасынка заявление в полицию, и если бы не мать, ещё неизвестно, сколько бы времени Вадиму пришлось топтать сапогами тюремную зону.

После этой истории их отношения скорее напоминали вынужденно-холодное перемирие, нежели открытую вражду. И всё же отчим присмирел, желание размахивать кулаками у него пропало. Так, по крайней мере, казалось Вадиму. Во всяком случае, новых синяков на лице матери он больше не замечал.

Он зашёл в комнату и в сердцах хлопнул дверью. Мать войти не решилась – поскреблась в дверь снаружи:

– Вадюш, я тебе сейчас картошечки принесу с салатиком.

– Не надо, мам, – ответил он, и ему стало жалко мать, которая беспомощно мечется между сыном и мужем, стараясь угодить и тому и другому. – Я сыт.

А про себя тихо добавил: «По горло».

Он немного постоял, прижавшись спиной к стене, – ждал, когда схлынет волна негатива. Затем подхватил небольшую чёрную сумку и, перебросив через плечо ремешок, вышел из дома.

Сергей жил недалеко – в десяти минутах ходьбы. Через дворы путь был короче, но Вадим нарочно не стал сокращать маршрут, давая приятелю возможность отдышаться после утомительного дежурства, а заодно и поужинать. Кстати, не помешало бы и самому перекусить. Только сейчас он понял, насколько голоден.

Немудрено – ведь кроме утреннего бутерброда, у него за весь день во рту не было ни крошки. Он зашёл в ближайшее кафе, взял большую пиццу, бутылку колы и с удовольствием поел, сидя на свежем воздухе за круглым пластиковым столом.

К вечеру жара немного спала – дышать стало легче, и на улице появилось много людей.

Пиццерия постепенно заполнялась посетителями.

Вадим быстро расправился со своим незатейливым ужином и покинул кафешку. А вскоре уже поднимался в лифте на седьмой этаж. Палец привычно надавил на квадратную кнопку звонка. Дверь открыл сам приятель. К приходу Вадима он успел переодеться и теперь стоял в белой футболке и джинсах, висевших на нём, как на дешёвом манекене. Без формы Сергей казался ниже ростом и выглядел шестнадцатилетним подростком, но в его крепких жилистых руках чувствовалась сила. Он что-то дожёвывал и, широко распахнув дверь, жестом пригласил зайти.

– Кто там, Серёжа? – В прихожую выглянула Ирина Ивановна, мать Сергея, и, увидев Вадима, заулыбалась: – А-а, Вадик, здравствуй, дорогой!

Эта маленькая, но довольно упитанная женщина всегда вызывала у него недоумение пополам с восторгом. Несмотря на свой вес, она была подвижной и очень гибкой. Запросто могла сесть на шпагат, зимой бегала на лыжах, а весной и летом передвигалась исключительно на велосипеде. Отец Сергея тоже отличался немалыми габаритами. Глядя на них, Вадим постоянно удивлялся: как у таких фактурных родителей мог вырасти такой… миниатюрный сынок? Не иначе в роддоме подменили.

Он ответил женщине взаимной улыбкой. Пока приятель натягивал кроссовки, ему пришлось подвергнуться стандартному мини-допросу: как дела, как мама, как работа? Не собирается ли он жениться в ближайшее время?

Вадим едва не застонал: ну почему все просто мечтают его женить?!

Отделавшись от Ирины Ивановны дежурными фразами, он вместе с Сергеем спустился во двор.

Серёга деловито прошагал к соседнему подъезду и потыкал пальцами в кнопки домофона:

– Витёк! – громко произнёс он, словно вызывал на прогулку кота Леопольда. – Выходи.

«Леопольд» оказался довольно внушительным молодцом лет тридцати: крепкая шея, лысый затылок и мощные плечи под майкой-борцовкой. Последовало короткое рукопожатие, а затем все трое направились к машине.

Среди множества припаркованных во дворе автомобилей чёрная «Королла» с непроницаемо тонированными стёклами была единственной иномаркой, притягивающей к себе любопытные взгляды. Не потому, что выделялась каким-то особенным тюнингом или редкостным дизайном, – просто весь капот и правое переднее крыло «Тойоты» покрывали грязно-жёлтые разводы и пятна. На чёрном фоне это безобразие выглядело как палитра сумасшедшего художника-абстракциониста.

– Вот, – Виктор щёлкнул брелоком и гостеприимно распахнул дверцу автомобиля, – смотрите.

– Да-а! – присвистнул Вадим, медленно обходя вокруг машины. – Где же тебя так угораздило?

Парень раздосадованно пожал плечами.

– А черт её знает! Оставил как-то возле чужого подъезда, выхожу – мама дорогая! Я быстрей стирать, да только всё размазал. – Он сплюнул себе под ноги и смачно выругался. – Эх, поймать бы ту суку – все грабли повыдёргивал бы!

Вадим был полностью солидарен с хозяином иномарки. Это ж надо так поиздеваться над машиной! Он поскрёб ногтём одно из засохших пятен, пытаясь на ощупь определить состав краски. Очень похоже на нитру.

Вместе с Сергеем они внимательно осмотрели автомобиль, заглянули под капот, съездили на диагностику, где выявилась небольшая проблемка с электрикой. Но это оказалось легко устранимым делом. Зато всё остальное работало как часы. В целом, машина Вадиму понравилась. Приобрести солидный агрегат за такие деньги – это очень большая удача. Правда, покраска испорченного крыла и капота обойдётся в кругленькую сумму, но знакомые ребята из сервиса наверняка помогут ему уложиться в полцены. Взглянув на автомобиль в последний раз, он повернулся к Виктору и сказал:

– Беру.

Они ударили по рукам.

***

Спустя несколько дней Вадим в приподнятом настроении ехал на работу. Ещё не успело утихнуть чувство новизны, а главное – комфорта. Бесспорно, это не отцовская «шаха» с надрывно воющим движком и гремящей коробкой! Здесь всё было по-другому, по-человечески. Казалось, даже «дворники» работали с достоинством – без визга и усилий.

А капли дождя монотонно барабанили по крыше и капоту машины, стремительными зигзагами скатываясь вниз. Ещё со вчерашнего вечера небо заволокло плотными облаками, всю ночь над городом нависала серая мгла, а рано утром пошёл дождик. Сначала мелкий, незаметный, но постепенно разошёлся, запузырился по лужам.

Но разве сырая погода – помеха для такого надёжного автомобиля? Наслаждаться ездой Вадиму помешал телефонный звонок. Голос Трофима громко и с сожалением констатировал: «Бьюсь, как рыба, а денег не надыбал…». Это звонил Сергей. Придерживая руль одной рукой, Вадим потянулся за мобильником.

– Привет, старина, – услышал он в трубке знакомый голос. – Ты на работе?

– Только еду.

– Едешь? Это хорошо – значит, твоя «тачила» уже готова. С краской-то угадали?

– Ты не поверишь: как новая стала! Сам себе завидую.

– А ощущения какие? – не унимался приятель.

– Сказочные, Серёга, сказочные! Она хоть и механика, но после своей колымаги я словно на автомат сел.

– Тогда готовься, старик: с тебя пузырь на обмыв.

Вадим улыбнулся:

– Не вопрос. Вечером заеду – обсудим.

– Вот и ладушки, – подытожил приятель. – Ну что, до вечера?!

– Яволь!

Вадим закончил разговор и, прибавив у магнитолы громкость, свернул налево. Ещё парочка перекрёстков, затем дорога резко пойдёт под горку, а там через мост, во дворы – и он на рабочем месте.

В голове крутились самые разнообразные мысли, но в основном они касались машины. Это ничего, что немного пришлось влезть в долги, – покупка того стоила. Потихонечку отработает да отдаст – всего-то пара-тройка месяцев без выходных, вот и вся проблема.

Решая в голове финансовую головоломку, он приближался к светофору. Горел зелёный. Основной поток машин проехал вперёд. Вадим устремился следом, намереваясь проскочить раньше, чем загорится жёлтый свет. Уже находясь на перекрёстке, краем глаза отметил группу пешеходов под зонтами, ждущих своего сигнала светофора. За их спинами метнулся чей-то силуэт, и прежде, чем он успел что-либо сообразить, на дорогу выбежал человек. Кажется, это была девушка.

Он резко надавил на тормоз, но опоздал. Последовал глухой удар, тело подбросило на капот, и, стукнувшись о лобовое стекло, оно безжизненно скатилось на асфальт.

Проклятье! Ещё не осознав до конца весь масштаб трагедии, Вадим медленно вылез из машины.

Не подавая признаков жизни, пострадавшая лежала прямо на пешеходном переходе, подогнув под себя босую ногу. Это действительно была молодая девушка. Длинные мокрые волосы закрывали лицо. Подол лёгкой юбочки задрался вверх, открывая взору тонкие кружевные стринги. Рядом в луже сиротливо валялась соскочившая с ноги туфля. Над девушкой склонились двое прохожих, третий подбирал с асфальта выпавшие из сумочки вещи.

Вадим приблизился к ним на ватных ногах. Его трясло. Он присел возле пострадавшей и дрожащими руками приподнял ей голову. Девушка слабо пошевелилась и открыла глаза. Мокрые от слёз, полные тоски, они словно заглянули ему в самую душу. Слава богу, жива!

У него вырвался вздох облегчения. А потом, как первая реакция на стресс, его вдруг охватила необузданная ярость. Он держал девчонку за плечи и орал:

– Ты с ума сошла! Что ты творишь, полоумная, тебе жить надоело?!

Девушка попыталась сесть. Она оттолкнула от себя руку Вадима и горько зарыдала, закрывая рот грязной ладошкой.

– Отстаньте от меня все, не лезьте! – Её лицо исказилось от боли. – Мне теперь всё равно!

Она сидела на мокром асфальте – такая хрупкая, несчастная, – а дождь старательно смывал с её ободранных локтей кровь и грязь.

Вадим поднялся с колен и полез в карман за телефоном. Надо было срочно вызывать неотложку. И ДПС, конечно, – куда же без них.

Народ с любопытством подтягивался к месту аварии. Многие наблюдали за происходящим со стороны, стоя под зонтами на краю тротуара.

Постепенно к Вадиму возвращалась способность мыслить и слышать окружающие звуки. И то, что он слышал, было совсем не в его пользу. Люди дружно возмущались наглым поведением лихачей на дорогах, для которых не осталось ничего святого. А некоторые и вовсе собирались расправиться с Вадимом прямо здесь, на пешеходном переходе. И только один человек из присутствующих – худощавый бодренький пенсионер – встал на его защиту:

– Этот парень не виноват – он ехал на зелёный. Девчонка сама выскочила ему под колёса. Я всё видел.

Сухая старческая ладонь ободряюще сжала плечо.

– Не переживай, парень, я останусь с тобой и расскажу гаишникам, как было дело. Я ведь и сам почти тридцать лет за баранкой просидел.

– Спасибо, – только и смог выдавить из себя Вадим.

Вскоре подоспела машина скорой помощи, девушку уложили на носилки и увезли. Всё интересное закончилось – народ стал расходиться. Непрекращающийся дождь разогнал по домам последних, самых стойких зевак.

Прибывшие полицейские долго осматривали место аварии, что-то замеряли рулеткой, записывали и снова ходили вокруг провинившейся иномарки. Сам Вадим, сидя в патрульной машине, заполнял протокол, а его добровольный свидетель старательно описывал все подробности увиденного происшествия. Процедура оформления бумаг заняла уйму времени. Казалось, будто прошла вечность. От усталости и волнения болезненно заныло в висках. Как тут не вспомнить о боге или чёрте: скорее бы уж всё закончилось!

Патрульные продержали их ещё минут десять, потом быстро собрали расставленные на дороге конусы и умчались на очередной вызов.

Вадим с благодарностью пожал руку старичку-свидетелю и направился к своему автомобилю.

Он уже собирался было открыть дверцу, но тут его внимание привлекла бумажка, прилипшая к переднему колесу машины. Должно быть, её загнал сюда ветер. Вадим подобрал намокший, сложенный вдвое листок и осторожно развернул. Вода успела немного подпортить текст, но одного взгляда на документ оказалось достаточно, чтобы понять: это медицинский бланк.

А если быть точным – результат исследования анализа крови. На размытой прямоугольной печати он с трудом разобрал что-то про наличие антител к ВИЧ. Рядом стоял жирный плюс. Надо же, кому-то здорово не повезло! Вадим зябко передёрнул плечами и сел в машину, зачем-то бросив листок на пассажирское сиденье.

В салоне он стащил с себя мокрую насквозь рубашку и отъехал от места аварии, намереваясь припарковаться где-нибудь в тихом, безлюдном месте. После сегодняшней передряги ему просто необходимо было уединиться, собраться с духом и привести в порядок взъерошенные мысли и чувства. Он остановился возле старой заброшенной церквушки и позвонил начальнику, кратко объяснив причину опоздания. Потом обессиленно откинулся на спинку кресла. Конечно, за долгую десятилетнюю практику вождения с ним всякое бывало, но чтобы сбить человека… Он вспомнил, как девушка упала на капот и ударилась о стекло. А если бы скорость была чуть выше? Его затошнило от этой мысли. Хорошо, что всё обошлось.

Бедная девочка! И куда она так неслась, словно сумасшедшая? Он даже не разглядел её толком. Куда там! Запомнились только глаза – большие, синие. И застывшее в них отчаяние.

Вадим взглянул на свою находку. Бланк немного подсох, и можно было не опасаться, что тонкая бумажка расползётся в руках. То, что анализ сдавали на СПИД, он уже понял. Ему стало интересно: кто сдавал? Он поискал на листке графу с инициалами – прочерк. Размашистый знак «зорро» так же лихо перечёркивал строки с домашним адресом и местом рождения. Неудивительно – ведь тест проводился анонимно: пятизначный номер в углу талона надёжно хранил свою тайну. Единственной, но слабой зацепкой послужила строчка с указанием пола, а точнее – обведённая в кружок буква «ж» и вписанная рядом с ней дата рождения.

Вадим быстро прикинул в уме возраст «донора» – получалось, что справка принадлежала молодой женщине двадцати одного года. Сбитая на дороге девушка вполне подходила под эту категорию. Если хозяйка теста она, тогда многое становилось понятным. С таким диагнозом и старый человек не смирился бы, а тут – молодая привлекательная девчонка! Есть от чего прийти в уныние.

Ему по-настоящему стало её жалко. Сходить бы проведать бедняжку. И хотя авария произошла не по его вине, всё же к травмам девушки он имеет самое прямое отношение. Как честный и порядочный человек, он теперь просто обязан… Вадим резко осадил поток мыслей: невинное желание посетить больницу едва не стало созвучно с одной известной фразой. Это открытие его немного позабавило.

Он завёл двигатель и тронулся с места. Уже давно пора было появиться на работе. Петрович, конечно, мужик понимающий, сам до мозга и костей автомобилист, но злоупотреблять терпением начальника всё-таки не стоило.

Только на другой день Вадим смог осуществить свою задумку. Выяснив по телефону, куда увезли пострадавшую девушку, он дождался обеденного перерыва и поехал в больницу.

Ему с трудом удалось втиснуться в плотный ряд припаркованных вдоль обочины машин. Он взял пакет с виноградом, купленным специально для больной (не с пустыми же руками идти) и направился к госпиталю – двухэтажному кирпичному зданию ещё довоенной постройки.

Дальше первого этажа проскочить не удалось. На двери стационара висело грозное объявление: «Вход без бахил строго запрёщен». Вадим огляделся по сторонам – где-то здесь обязательно должен стоять автомат с одноразовыми «тапочками». Так и есть. Он поискал в карманах мелочь, но нужной монеты не оказалось. Возможно, кто-нибудь из присутствующих сможет разменять ему деньги? В узком длинном зале находилось всего несколько человек: две женщины, сидя на стульях, вели тихий разговор, третьим был мужчина с маленьким ребёнком. Вадиму они помочь ничем не смогли, но посоветовали дождаться гардеробщицу, которая ненадолго отошла по своим делам.

Томясь от скуки, Вадим принялся изучать вывешенные на стенде списки больных и яркие плакаты с изображением страшных вирусов.

Хлопнула входная дверь. На пороге появилась высокая, немного крупноватая брюнетка в короткой облегающей тунике. Она извлекла из сумочки пару бахил, присела на краешек стула и грациозно нацепила бесформенный мешок на свою лаковую туфельку.

В это время со стороны больничного отделения открылась дверь. Вадим обернулся, но вместо ожидаемой гардеробщицы увидел чернявого паренька в розовой рубашке и модно-рваных джинсах. Молодой человек выглядел недовольным и расстроенным одновременно.

– Гера, привет! – окликнула его брюнетка.

Он тоже её узнал и подошёл ближе:

– Здорово, Марин.

Девушка закончила переобуваться и неторопливо закинула ногу на ногу.

– Ты чего такой кислый? Любимой стало плохо?

Вадим старался не прислушиваться к разговору, но всё равно уловил проскользнувшую в голосе девушки иронию.

Парень махнул рукой:

– Да нет, с Наташкой всё нормально. Только она странная какая-то. Меня прогоняет, а сама плачет.

– Плачет, говоришь? – переспросила Марина.

– В три ручья. Я её успокаиваю, говорю: ничего серьёзного, до свадьбы заживёт. А она как уткнётся в подушку и давай рыдать.

– Герман, какая свадьба? – назидательным тоном произнесла брюнетка. – Ты в своём уме?

– В своём. Даже врачи говорят, что её выпишут через неделю, а то и раньше.

Марина поднялась со стула.

– Гер, ты что, правда ничего не знаешь? Она тебе ещё не сказала?

– О чём ты?

Девушка оглянулась, скользнула по Вадиму подозрительным взглядом и потянулась к уху Геры.

О чём она ему поведала, он не слышал.

– Да, ладно, – неуверенно засмеялся парень. – Придумаешь тоже, а ещё подруга!

– А ты сам у неё спроси.

Поверил Гера брюнетке или нет, Вадиму узнать не удалось, потому что в этот момент вернулась гардеробщица и выдала ему долгожданные бахилы.

Он оставил странную парочку секретничать дальше и поднялся по ступеням на второй этаж. Где-то здесь, в травматологическом отделении находилась пострадавшая в аварии девушка. Во всяком случае, так ему сказали по телефону, когда он пытался её разыскать. Правда, точной фамилии ему не назвали – в тот день в отделение поступило несколько женщин, две из них молодые. Одна Светлова, вторая – Булгакова. Обе пострадали в ДТП. Существенно облегчало ситуацию то, что потерпевшие лежали в одной палате. Он надеялся узнать девушку сразу, как только её увидит.

Палата оказалась большая – на восемь человек. Семь пар глаз дружно уставились на Вадима, едва он открыл дверь. Вадим даже немного растерялся от столь пристального женского внимания. Он поздоровался и застыл на пороге, отыскивая взглядом свою незнакомку. Пять женщин удалось исключить сразу: не та комплекция, да и возраст далеко за сорок. Ещё одна, высокая, держась за бок, приближалась сейчас к нему. Он посторонился, освобождая для неё проход.

Остались всего лишь две кандидатки. Сидевшую на койке молодую толстушечку он рассмотрел хорошо. В цветастом халате, в очках и с перевязанной рукой, она совершенно не походила на сбитую им девушку.

А вот последнюю обитательницу палаты разглядеть не удалось. Укрытая тонкой простынёй, она лежала в дальнем углу возле окна и, кажется, спала. У неё одной на тумбочке в стеклянной банке стоял букет алых роз. Вадим приблизился. Будет здорово, если в кровати окажется какая-нибудь спящая старушка! Он наклонился и негромко сказал:

– Привет.

Простыня зашевелилась, и через мгновение на Вадима смотрели уже знакомые ему синие глаза.

– Кто вы? – спросила девушка и села на кровати. – Вы из полиции?

По удивлённому тону сразу стало понятно: она его не помнит. Немудрено, в такой-то ситуации. Он оглянулся. Стоять одному в женской палате было неловко. Но никто не обращал на них ни малейшего внимания – все занимались своими делами: читали, разговаривали, жевали. Одна женщина смотрела с ноутбука фильм. Он пододвинул к кровати стул и сел. Незнакомка терпеливо ждала ответа.

– Меня зовут Вадим, – сказал он. – Это я тебя сбил.

Синие глаза девушки стали ещё глубже и больше. Она на мгновение отвела взгляд.

– Простите… Я знаю, что виновата. Вы хотите судиться?

Вадим молча смотрел на девушку. Милое лицо, вздёрнутый носик; длинные светлые волосы рассыпались по плечам, красивые брови сосредоточенно сведены к переносице. Она выглядела встревоженной. Вадим сдержанно улыбнулся.

– Я просто пришёл тебя проведать.

И в подтверждение своих слов положил на кровать пакет с виноградом.

На глазах девчонки показались слёзы.

– Спасибо. – Она закрыла руками лицо и покачала головой. – Я ведь тогда совсем не подумала о последствиях. О том, что будет с водителем, с моими родными. Я только хотела умереть. – Она коротко вздохнула и опустила руки. – Я и сейчас этого хочу.

Вадима подкупала откровенность девушки с совершенно чужим человеком, каким он для неё являлся. С другой стороны, он был всего лишь орудием её несостоявшегося самоубийства. Одушевлённый предмет, напоминающий о неприятных фактах жизни. Практически сообщник.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он и на всякий случай уточнил: – После аварии?

Девушка подтянула к груди согнутые в коленях ноги.

– Врачи говорят, что мне повезло, – она горько усмехнулась, вытянув вперёд тонкие руки со следами запёкшихся ссадин, щедро замазанных йодом. – Ушибы, синяки, царапины и лёгкое сотрясение мозга от удара об асфальт. Ничего серьёзного.

Неожиданно она резко вскинула голову и испуганно посмотрела на Вадима.

– Скажите: а как ваша машина? Я сильно повредила её своими костями?

Он поторопился спрятать улыбку. Самокритичная прямота незнакомки нравилась ему всё больше и больше.

– С машиной всё в порядке, – заверил он. – Крошечная вмятина на капоте, которая лечится гораздо быстрее, чем твои синяки.

Девушка поджала губки и отстранённо кивнула. На её лицо вновь набежала тень грусти.

Тем временем в палату вошла новая посетительница и решительным шагом направилась к ним в угол. Вадим сразу узнал в ней ту самую брюнетку – «хранительницу» страшной тайны. На этот раз Марина бросила на него любопытный, слегка высокомерный взгляд и, сложив на груди руки, сдержанно произнесла:

– Ну, привет, подруга.

Вадим поднялся. Его миссия была завершена. Да и на работу давно пора было возвращаться. Он в последний раз посмотрел на незнакомку:

– Я пойду… Рад, что с тобой всё в порядке. Удачи тебе и поскорее выздоравливай.