Kitabı oku: «Иммерсивный театр, или Русские туристы «в гостях» у иранского КГБ», sayfa 2
Когда этой ночью супруги засыпали в красной «приватной комнате» своего трехзвездочного отеля, Аня положила голову Сергею на грудь и вдруг ни к селу ни к городу припомнила, что «тема сисек» сегодня уже звучала.
– Знаешь, – сказала она, – я больше всего боялась, что они мне подсунут вместо груди какую-нибудь другую часть тела.
– А то, что они подсунули тебе парня, тебя не смутило? – отвечал муж.
– Как парня?! – отпрянула Аня, – я ж вроде настоящие сиськи нащупала.
– Не знаю, что ты там нащупала, но, насколько я понял, грудь у него была бритая. Поэтому они и руки твои убрали.
– А ты откуда знаешь?
– Да у меня повязка не полностью глаза закрывала, нос-то большой – вот я и мог кое-что видеть внизу под повязкой. Ну и, когда ты наклонилась слизывать соль, вся эта картина предстала передо мной во всей своей красе.
– И ты не мог мне сказать, – она надулась.
– Ну, если бы я тебе сказал, то выдал бы себя. А ведь кому-то надо было оставаться на стреме, чтобы среагировать в случае более серьезной опасности.
О да, Анин муж всегда умел оправдать свои действия. И бездействие тоже.
Иран гостеприимный
Тот не вполне удачный поход в театр никак не помешал нашим героям сотрудничать с Юлей, и она ответственно и энергично взялась за наследственные дела Сергея.
Для Ани и Сергея иметь своего представителя в Краснодаре стало тем более важным, когда буквально через два месяца после их первого визита туда разразилась, как гром среди ясного неба, так называемая специальная военная операция. Аэропорт Краснодара, наряду с несколькими другими, был закрыт для пассажирских воздушных судов, и супруги оказались физически отрезанными от возможности присутствовать в городе для решения бюрократических вопросов. Ну если только не поехать на поезде – сутки до Краснодара и столько же в обратную сторону. А в этом-то как раз и не было необходимости, потому что Юля во всех наследственных процессах была их руками, глазами и головой.
На самом деле вопрос тети Катиного наследства и никогда-то не был для них критическим, а уж в описываемые времена и вовсе стал делом десятым. Рушился жизненный уклад даже не отдельных людей и семей, а – целых наций и государств. Растерянность сменялась депрессией, а у кого-то – и агрессией. Политические бури порождали психологическую нестабильность, и она царила повсюду: в головах и в обществе, в мыслях, словах и поступках.
Наблюдение за всем происходящим сводило с ума. Единственное, что, казалось бы, могло хоть как-то отвлечь и внести равновесие в психическое состояние такого вот невольного то ли наблюдателя, то ли уже участника или даже соучастника событий – это были путешествия. И хотя изменившаяся геополитическая ситуация сама по себе влияла на возможность путешествовать, некоторые опции оставались открытыми и практически осуществимыми, даром что опции эти порой казались специфическими.
Именно путем таких рассуждений в конце лета 2022 года Аня и Сергей пришли к идее съездить на недельку в «братский» санкционный Иран. Эта страна, ранее казавшаяся им такой далекой и экзотической, стала как будто бы ближе и понятнее в свете всего, что происходило с Россией в последние месяцы. А тут как раз и «Аэрофлот» подсуетился и открыл с середины сентября прямые рейсы в Тегеран. Итак, обстоятельства играли им на руку.
Поехать в Иран «дикарями» не представлялось возможным: в отсутствие открытой информации в интернете трудно было забронировать отель, а без глубокого знания процедур – оформить визы. В общем, супруги воспользовались услугами российского туроператора, который, в свою очередь, состоял в тесной связи с туристическим агентством в Иране.
Специально для Ани и Сергея была разработана интересная индивидуальная экскурсионная программа, в ходе которой они за пять дней должны были проехать чуть ли не весь Иран с юга на север. Прилетев в Тегеран и проведя там день, они должны были вылететь внутренним рейсом на юг страны, в Шираз, а дальше на машине и с гидом двигаться обратно к северу в направлении Тегерана, по дороге осматривая Персеполь, Нахш-е Ростам, Исфахан, Абьяне, Кашан. Они также выторговали для себя у туроператора два дополнительных свободных дня в Тегеране по завершении организованного тура, оплатив дополнительно две ночи в гостинице.
Итак, в середине сентября супруги засобирались в путь.
Аня долго выбирала наряды для этой поездки. Сначала она собиралась одеться очень ярко. Она представляла себе Иран некой сказочной страной, где кругом царят мотивы «Шах-Наме» и «1001 ночи», и поэтому неудивительно, что ее первым душевным порывом было «выгулять» на просторах Персии несколько давно томящихся в шкафу закрытых и вполне скромных костюмов для восточных танцев.
Но, внимательно ознакомившись с комментариями и рекомендациями женщин-путешественниц в различных открытых источниках, Аня выбрала более консервативные предметы одежды, уже начиная отдавать себе отчет, что в иранском контексте даже они могут выглядеть вызывающе. В интернете путешественницы-европейки все, как одна, рекомендовали брать с собой лосины и брюки в комплекте со свободными удлиненными жакетами с длинным рукавом – именно так, мол, одеваются местные жительницы. Но Аня все же не смогла отказаться от искушения побаловать себя длинными юбками «в пол», поскольку формально требованиям дресс-кода они удовлетворяли.
В конечном итоге она набрала одежды больше, чем ей было в реальности нужно, с тем чтобы уже на месте сориентироваться относительно подобающего гардероба. Анины вещи заняли восемьдесят процентов объема их с Сергеем чемодана. Еще десять процентов было отведено под российские сувениры – матрешки, фальшивые «яйца Фаберже», магнитики, платочки, крошечные фото-альбомчики и тому подобные мелочи – которые она собиралась дарить направо и налево братскому иранскому народу. Вещи Сергея заняли десятую часть чемодана, и ему вполне хватило. Мужской дресс-код в Иране либерален.
В Шереметьево, ожидая вылета в Тегеран, супруги узнали о страшной трагедии, настигшей туристов на Камчатке при подъеме на Ключевскую сопку. На тот момент было известно о четверых погибших – они в одной связке сорвались с обрыва. Сергей не преминул поддеть Аню:
– Твоих рук дело?
Она отлично понимала, что имел в виду муж. Ее домашние давно заметили: стоило ей побывать в том или ином краю – и немедленно после ее возвращения там разражались какие-нибудь неприятности. Переворот в Мьянме и забастовки «желтых жилетов» во Франции, террористические атаки в Лондоне и авария большого круизного лайнера в Италии. Особенно «тесные отношения» у Ани с вулканами: Эйяфьятлайокудль через месяц после ее возвращения из Исландии и Этна через пару месяцев после отдыха на Сицилии. И вот теперь Камчатка, с которой она вернулась лишь пару недель назад.
– На Ключевскую мы не лазили… – вяло возражала Аня.
– Ага, оправдывайся, – вредничал Серега, – ты смотри, не натвори чего в Иране. Бедные иранцы, они еще не знают, кто к ним едет.
Накаркал.
Они прилетели в Тегеран глубокой ночью. Аня вышла из самолета, уже закутанная во все чёрное и в чёрном платке, полностью прикрывающем ее волосы.
Как и было договорено, на выходе в зале прилёта супругов поджидал с табличкой таксист от туристического агентства, молодой симпатичный паренек по имени Сепер (Sepehr), неплохо говорящий по-русски. Он проводил их в обменный пункт аэропорта и помог обменять деньги, после чего повёз в гостиницу.
По дороге Сепер рассказал Ане и Сергею, что родился в Таджикистане и прожил там до пятнадцати лет. Потом они с матерью, будучи этническими персами, переехали жить в Иран. По случайному совпадению, Аня раньше бывала по работе в Худжанде, родном городе Сепера в Таджикистане, так что их совместные воспоминания об этом крупном по меркам республики населенном пункте немало оживили те сорок минут, которые занял путь от аэропорта до гостиницы.
К моменту, когда Сепер водрузил их чемодан перед стойкой регистрации в гостинице и передал дежурной их паспорта, у Ани созрел план в отношении их нового знакомого.
Поскольку программа тура включала в себя два свободных дня в Тегеране перед возвращением в Москву, Аня уже начала обдумывать и планировать кое-какие самостоятельные поездки. Бриллиантом в короне этих планов была возможная поездка в «поднебесную» деревушку Фильбанд, что находится высоко-высоко в горах, так высоко, что облака видишь у себя под ногами. Она что-то подобное видела некогда в высокогорном городке Эриче, ага – как раз на Сицилии, где ее знакомый вулкан. И то было незабываемое впечатление, которое хотелось снова испытать теперь уже в Иране.
Аня к тому моменту уже проверила, что Фильбанд находится более чем в трехстах километрах к северу от Тегерана, и немалая часть дороги пролегает в горах. Значит – путь лишь в один конец мог занять более четырех часов, то есть все путешествие туда и обратно – целый день. Но усилия стоили того! Особенно если договориться с хорошим водителем. Естественно, она имела в виду Сепера из Худжанда!
Аня вчерне обрисовала Сеперу свой лишь несколько минут назад зародившийся план и сообщила, что при его согласии их поездка в Фильбанд могла бы состояться дней через пять, когда они с Сергеем закончат организованный тур и вернутся в Тегеран. «Ну, к примеру, в пятницу», – предположила она, вспомнив, что пятница – выходной день в мусульманских странах.
Сепер не был против, он только попросил супругов сначала проинформировать об их видах на него иранское турагентство. Почему-то он считал, что обязан информировать своего работодателя, даже если оказывает услугу на персональной основе. Аня пообещала все уладить с агентством в ближайшие день-два, когда выберется свободная минута.
Как раз в гостинице у Ани и Сергея наконец появился WiFi, они обменялись с Сепером контактами в WhatsApp и договорились, что спишутся в том случае, если планы будут в силе и иранское турагентство даст добро.
Поспать Ане с Сергеем удалось всего часа четыре, и – снова в бой! Уже в 10 утра супругам предстояло выписаться из гостиницы и встретиться там же в холле с гидом, который должен был сопровождать их на протяжении всей поездки.
Пока Аня возилась с паспортами и сдавала в комнату для багажа – до обратного возвращения в Тегеран через пять дней – рюкзаки с ненужной в Иране теплой одеждой, в которой они приехали из Москвы, гид турагентства уже прибыл, идентифицировал в лобби гостиницы Сергея и, с места в карьер вручив последнему два бланка формы обратной связи («Не забудьте заполнить и проставить оценки в конце нашего путешествия, это очень важно для моего отчета перед турагентством!»), раскрыл перед ним карту и принялся описывать, какие достопримечательности Тегерана их сегодня ожидают.
Парень этот был не прост. Хотя программа тура предписывала в первый день в Тегеране осмотреть дворец Голестан, гид предложил Ане и Сергею на выбор либо северную часть города (то есть как раз включая Голестан), либо его южную часть (дворцы династии Пехлеви), причем его вопрос как бы уже содержал правильный ответ: южная часть, мол, и ближе, и народу меньше.
Ну, супруги не задумались, почему народу-то меньше, и сделали парню приятное – согласились на южную часть. Но потом Аня пожалела об этом выборе. Сказать по правде, дворцы иранских шахов, правивших в ХХ веке, не намного были шикарнее некоторых поместий на сегодняшней Рублевке. А Голестан, по свидетельству очевидцев, – один из самых красивых дворцов в Иране. И если это так, и если ориентироваться на те изумительные образчики, которые Аня и Сергей потом увидели в других иранских городах, то Голестан наверняка стоил дополнительной дюжины километров по Тегерану. Ну да Аня в течение всей последующей поездки надеялась, что Голестан они еще посмотрят в предстоящие им два свободных дня до вылета из Тегерана.
Их гида звали Омид, что с фарси переводится как «надежда». Омид очень бегло и правильно говорил по-русски, немного нараспев и с очаровательным акцентом, который никак не затруднял понимание всего им сказанного. Когда Аня поинтересовалась, как это ему удалось так хорошо выучить русский язык, Омид пояснил, что изучал его в тегеранском университете и что по образованию он преподаватель русского и немецкого языков.
Этот парень щеголял огромным количеством русских пословиц и поговорок, вставляя их в свою речь к месту и – иногда, но не часто – не к месту. Когда он был не уверен в прогнозе, он говорил «бабушка надвое сказала», на «спасибо» порой отвечал «спасибо на хлеб не намажешь». А когда вечером первого же дня программы в аэропорту Тегерана, перед вылетом в Шираз, супруги пригласили своего гида перекусить вместе с ними, Омид сообщил, что «сыт по горло». Это прозвучало несколько двусмысленно, с учетом того, что Аня уже в течение того же первого дня умотала двух своих спутников сумасшедшей скоростью ходьбы, постоянной погоней за сувенирами и нескончаемыми обнимашками и совместным фотографированием с местным населением.
Впрочем, в тот момент, когда Омид употребил свою поговорочку про «сыт по горло», Аня еще верила, что гид на самом деле ничего такого не имел в виду. Но это было только начало их совместных приключений! А к концу их путешествия Омид мог бы вполне легитимно и обоснованно утверждать, что «сыт по горло». Собственно, так он и утверждал, и даже гораздо более открытым текстом. Но обо всем по порядку.
Омид однажды даже побывал туристом в России – в Санкт-Петербурге несколько лет назад. Оттуда он привез множество футболок с надписями «СССР», «Санкт-Петербург», «Россия» и так далее, которые надевал по очереди в ходе их совместного недельного турне, тем самым демонстрируя, по всей видимости, особое внимание к своим русским клиентам. Когда Аня пригласила Омида приезжать в Россию еще и останавливаться у них с Сергеем, то гид сказал, что обязательно сделает это «после дождичка в четверг», а сейчас у него просто «бабок нет».
Супруги привезли с собой симпатичное подарочное издание альбома «Династия Романовых», купленное как раз в Санкт-Петербурге вместе с другими сувенирами для предстоящей поездки в Иран. Правда, альбом был на английском. Они подарили его Омиду. Тот принял этот скромный знак внимания с благодарностью и даже вспомнил, что видел эту книгу, когда был в Санкт-Петербурге.
Вообще, за время своей поездки Аня и Сергей убедились, что иранцы в целом и Омид в частности с большим пиететом относятся к книгам. Омид обладал богатым багажом литературных знаний. Он нередко останавливался со своими гостями напротив витрин книжных магазинов или развалов, встречавшихся им на улицах и в аэропорту, порой рассказывал что-то интересное, вдохновленный тем или иным изданием, или обращался к деталям на обложке. Иногда Омид экзаменовал Аню и Сергея по «пройденному материалу», задавая проверочные вопросы по недавно совершенным экскурсиям.
Отношение иранцев к книгам и чтению чем-то напоминало Ане Советский Союз ее юности, когда хороший литературный вкус и любовь к чтению были так же свойственны многим ее согражданам, как сегодня им свойственны потребительские настроения и изощренный вещизм. Насколько Аня могла судить, в Иране до сего дня люди читающие и обладающие знаниями и широким кругозором встречаются гораздо чаще, чем люди, обладающие дорогими вещами, квартирами и машинами, и такая иерархия ценностей ей импонировала и была очень близка.
Не только Ане, вполне себе приземленной особе, ничего не смыслящей в географии, культурологии и истории, интересно было общаться с Омидом. Не менее интересно, а точнее – более интересно, чем ей, было Сергею. Анины «мальчики» моментально нашли общий язык, понимали друг друга с полуслова и беседовали на равных.
Серега блистал знанием истории и культуры Древнего Востока, осведомленный и начитанный едва ли не более самого Омида. Они внимательно слушали, дополняли и поправляли друг друга, подчас дискутируя, а подчас – с готовностью соглашаясь с оппонентом. Так что уже в первый день их совместного тура, когда они наведались во дворцы династии Пехлеви, Аня поняла одну важную вещь относительно их будущего путешествия по Ирану: им троим предстоит необычайно лёгкое, интересное и познавательное странствие по сказочному миру Персии! Персии древней и Персии современной. Странствие географическое и странствие в глубь веков.
Итак, персидская сказка выглядела следующим образом. «Мальчики» были заняты историей и культурой, Аню же всецело поглотило иранское настоящее. Она бегала кругами по залам музеев, лишь изредка и одним ухом прислушиваясь к беседе Сергея и Омида, общалась с прохожими, объясняла им, что они с Сергеем, мол, из «Руссии», фотографировалась с семьями, обнималась с детьми и задаривала их русскими сувенирами, время от времени залезая в Серегину сумку, чтобы пополнить убывающий запас в своем собственном рюкзачке.
Анино блаженство несколько портил лишь платок, в котором ей было жарко и который сковывал голову, если был туго завязан, и норовил предательски соскользнуть на плечи, если был завязан слабо. Ане совсем не удавалось в подражание иранским девушкам закрепить платок где-то на задней половине головы, кокетливо открыв волосы спереди. Может быть, у них есть какие-то потайные заколки? – недоумевала она.
Сама она поначалу не нашла ничего лучшего, чем наглухо закрыть платком всю голову и туго застегнуть его под подбородком булавкой. Впрочем, чуть позже она освоила другой, гораздо более комфортный, способ ношения головного платка: обматывала его концы вокруг головы и завязывала сзади, подражая задорным кубанским казачкам.
Шираз и Персеполь
Из Тегерана в Шираз наша троица прилетела внутренними авиалиниями на «старом добром» американском Дугласе (привет санкциям!). А путешествие своей машины Омид организовал отдельно – так Аня и не поняла, на поезде или, может, шофера нанял. С утра в Ширазе супруги были предоставлены сами себе: Омид встречал запаздывавшую машину. Пока Серега дрых в номере, Аня набралась смелости и, одевшись во все черное и крепко обмотав голову черным платком, вышла из гостиницы и пошла разыскивать обменный пункт.
Смелость всегда ей немножечко нужна, когда она впервые одна выходит на улицу в неизвестной доселе стране. Особенно острое чувство робости и неуверенности одолевало ее в тех странах, в которых трудно найти вывески на английском языке: Китай, Мьянма, отчасти Гонконг, теперь вот Иран. К тому же, в таких странах – кроме Гонкога, разумеется – очень редко кто может изъясняться на английском.
Тем приятнее после нескольких дней, проведенных в новой для тебя стране, поймать себя на мысли, что ты уже уверенно передвигаешься по улицам, покупаешь нужные тебе вещи, знаешь, как войти в метро или сделать заказ в кафе. Пожалуй, именно за эти трансформации от незнания и неуверенности к пониманию и обыденности Аня и любит путешествия, каждый раз в новую страну. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что в иранское метро за всю их с Сергеем поездку они так и не спустились. Собирались прокатиться «с ветерком» в два свободных дня в Тегеране, но помешали события, о которых речь пойдет ниже.
Итак, в ходе своей первой самостоятельной вылазки в Иране, а именно – в Ширазе, Аня с целью обмена небольшого количества долларов обошла немало банков, где как правило ее никто не понимал. В каждом банке показывали на одного какого-нибудь важного клерка, висящего на телефонной трубке: он, мол, понимает по-английски, подождите, когда освободится. Когда же через добрых четверть часа (в течение которых Аня начинала нетерпеливо делать ему знаки, помахивая стодолларовой купюрой, а важный клерк ее сигналы как-бы игнорировал), так вот, когда «полиглот», наконец, решал почтить Аню своим вниманием, то выяснялось, что он ее английского не понимает, а она – не понимает его, и даже берут резонные сомнения, по-английски ли он вообще говорит. Аня только слышала повторяющееся от банка к банку слово «сарАфи», после чего ей показывали направление, куда идти. Всегда одно и то же направление. Но нет, не то, что читатель подумал!
Сначала Аня вообразила, что «Сарафи» – это название конкретного банка, где есть обменный пункт. Потом, после сопоставления нескольких дополнительных слов по-английски от разных людей, которых она расспрашивала, ее осенило, что это, наверное, название улицы, на которой стоит обменный пункт. И, наконец, правильный ответ заключался в том, что «сарафи» на фарси – это, собственно, и есть «обменный пункт», а валюту в Иране меняют не в банках, а только в отдельно стоящих обменных пунктах. Ну и еще уличные менялы, толпящиеся на подходах к «сарафи» и при твоем приближении начинающие галдеть: «exchange, dollar, euro, good deal». Но как только ты входишь в обменный пункт, совершаешь там обмен и выходишь – эти ребята теряют к тебе всякий интерес, как будто вовсе не они всего минуту назад демонстрировали, что ты самый главный прохожий на этой улице и самый желанный их клиент.
Но мы рассказываем здесь про Анин поход не для того, чтобы разоблачить иранских менял, а лишь в качестве примерной иллюстрации процесса познания «чужеземных» языков, как, вероятно, этот процесс выглядел в эпоху великих открытий и великих первооткрывателей.
Аня вернулась, гордая, в гостиничный номер с добычей – парой пачек реалов, выменянных на две стодолларовые банкноты. Серега еще валялся в постели. Аня решительно объявила подъем и анонсировала мужу выход в город немедленно после завтрака. На вялые возражения, что Омид-де должен прежде дождаться машины, Аня резонно отвечала, что Омид может себе позволить ждать машину сколь угодно долго, потому что он живет в Иране, а они, мол, приехали в страну лишь на неделю и потому должны следовать своей программе неукоснительно, а всяческое промедление – смерти подобно… и так далее и тому подобное.
К тому же Аня привела свой глубоко припасенный и самый главный аргумент: пока она бегала по городу в поисках «сарафи», она уже пробегала мимо огромной крепости Керим-хана – первого и главного пункта их программы в Ширазе. И располагается эта крепость всего лишь в четверти часа пешком от их гостиницы. Так что, «дорогу знаю, риалы есть» – ничто не препятствовало их самостоятельной вылазке.
Аня с Омидом обменялись сообщениями в WhatsApp, где она сообщила о ее и Сергея планах направить свои стопы к крепости, а гид, в свою очередь, извинился за непредвиденные задержки и благославил их, прислав какие-то рекомендации по посещению близлежащих музеев и пообещав, что встретит их на выходе из крепости. Времени встречи он не назвал, а Аня – не спросила, зная по своим поездкам в любимый ею всей душой Узбекистан, что на Востоке время течет бесконечно долго.
Супруги накупили билетов в музеи, нащелкались с дядечкой, напрашивавшимся им в гиды, надарили ему сувенирных магнитиков, отказавшись, впрочем, от его услуг, набродились вдоволь по крепости, скупили половину ассортимента располагавшегося внутри нее сувенирного магазина – от оригинальных мужских сумок из верблюжьей кожи до маленьких изящных деревянных шкатулочек, инкрустированных в технике «хатам». Когда они вышли из крепости, то Омида не обнаружили, что нисколько их не удивило.
Аня и Сергей пошли дальше бродить по городу, любуясь старинными фасадами мечетей и псевдо-старинными орнаментами современных построек, наслаждаясь восточным колоритом, веявшим от каждого прилавка, и жадно подставляя руки и головы под водяную взвесь, распыляемую на жаждущие прохлады головы горожан из специальных трубочек, проложенных на высоте около трех метров вдоль центрального пешеходного променада.
Омид совершенно непостижимым образом разыскал их перед базаром Вакиль, когда Аня в очередной раз расположилась в центре живописного семейства иранцев для фотосессии. Как гиду удалось идентифицировать своих клиентов в той части города, о встрече в которой они и не договаривались, так и осталось для Ани загадкой, но, может быть, разгадка крылась в ее и Сергея относительно высоком, по сравнению с большинством иранцев, росте.
Омид принялся мягко пенять им на то, что они не отвечали на его сообщения в WhatsApp, на что Аня со смехом напомнила ему, что интернет у них работает только в гостинице, то есть там, где есть WiFi.
Но все хорошо, что хорошо кончается. (Кстати, эту русскую поговорку Аня от Омида не слыхала, а напрасно!) Воссоединившаяся троица оседлала припаркованную на одной из отдаленных стоянок машину Омида (это был Renault местного производства, белого цвета, столь любимого в жарких странах) и с ветерком отправилась покорять следующие пункты программы.
Сад Эрам, он же «Райский сад», мечеть Насир-ол-Молк с ее цветными витражами, мавзолей древнего персидского поэта Саади Ширази… Сергей обратил внимание жены на то, что на протяжении всего их пути Омид постоянно что-то записывал в маленькую книжечку. Аня – наивный романтик – предположила, что их любознательный гид коллекционирует русскоязычные выражения из их совместного разговора, ну а Сергей был уверен, что Омид документирует их маршрут. Зачем? – удивилась Аня, но спросила Омида. И тот вполне простосердечно признался, что – да – это его обязанность: детально фиксировать для туристического агентства, во сколько и куда они вместе ходили. Ну что ж, от такого признания Аня не напряглась, а лишь посмеялась.
Вечером того же дня Омид заинтриговал своих клиентов анонсом, что в качестве компенсации за пропущенное им из-за машины утро он покажет им кое-что «сверх программы». Волшебное «кое-что» оказалось мавзолеем Али-ибн-Хамза, куда они, благодаря знакомствам Омида, вошли с «непарадного» входа. При входе на Аню, несмотря на ее уже вполне консервативный наряд, надели бесформенный ситцевый балахон с капюшоном. Ткань в мелкий «веселенький цветочек» на кремово-белом фоне расцветкой напомнила ей постельное белье, которое когда-то давно ее тетя и бабушка пошивали самостоятельно из скудного ассортимента магазина «Ткани» в райпо.
Местный мулла, знакомый Омида, встретил их весьма гостеприимно. Мулла этот немного говорил по-русски, поскольку какое-то время назад бригада украинских рабочих трудилась над реставрацией мечети. Служитель попотчевал их освежающим зеленым чаем со сладостями и рассказал об отмечаемом как раз в те дни мусульманском празднике, связанном с пророком, захороненным в мавзолее.
Когда Аня и Сергей вошли в молельные залы храма, они ахнули. Все стены помещения от пола и до потолка, а также высокий круглый купол были обложены зеркальной мозаикой, которая блестела и переливалась в лучах массивных висячих люстр и скрытой от глаз декоративной подсветки.
Надо ли говорить, что если супруги и иронизировали немного над утренним опозданием Омида, то после «сверхпланового» посещения мавзолея Али-ибн-Хамза этот незначительный инцидент был полностью забыт и прощен ими.
Когда они вышли из мавзолея, в небе над круглым светящимся куполом стояла яркая луна. Аня внезапно вспомнила, что в машине лежит изрядно «похудевший» мешок с российскими сувенирами. Они с Сергеем быстро перетряхнули содержимое мешка и остановились на красочном – хотя и фальшивом, естественно – «яйце Фаберже».
Вернулись к «черному входу» в мавзолей, Омид постучал, открыл их знакомый мулла. Сергей передал тому скромный сувенир, объяснив кратко, что по православной традиции в день празднования Пасхи внутрь такой шкатулочки в форме яйца кладется настоящее расписное яйцо как символ воскресения Христа. Добрый служитель нисколько не был смущен таким «неправоверным» характером подарка, а с искренней благодарностью принял от супругов сувенир, что только закрепило их самые добрые впечатления от посещения сказочного зеркального мавзолея.
На следующий день наши путешественники выехали из Шираза в Исфахан, с заездом по дороге в древний Персеполь. Когда они ехали по малозагруженному шоссе, тянущемуся по пустынной гористой местности и пересекающему страну с юга на север, Омид открыл форточки передних дверей машины (он почему-то предпочитал открытые окна кондиционеру) и врубил на всю катушку проигрыватель с песнями какой-то популярной иранской певицы («Это наша Алла Пугачева», – сообщил он Ане и Сергею). Весь окружающий антураж, являвшийся взору под рулады «иранской Пугачевой», воскрешал в памяти супругов многочисленные эпизоды их путешествий по Турции, Египту, Узбекистану и другим восточным странам.
От ветра, дующего из передней форточки, платок упал с Аниной головы на плечи, и она вздохнула свободно – немного отдыха от этого надоедливого, удушающего головного убора. Но Омид, увидев в зеркале заднего вида ее обнажившуюся голову, строго сказал голосом, не допускающим возражений:
– Барышня, наденьте платок, пожалуйста! Соблюдайте приличия!
«Вот так то, – недовольно думала она, морщась и натягивая на голову платок, – вот тебе и Турция, вот тебе и Египет».
О Персеполисе, столице Ахеменидов, знаменитой своими монументальными руинами, расположившимися на огромной по площади территории… да, так вот, о Персеполисе каждый может прочитать в Интернете, не станем здесь пересказывать путеводители. Заметим лишь, что во время экскурсии Анин муж, как всегда, блистал интеллектом, а Аня – за неимением оного – блистала физической подготовкой. Пока Сергей с Омидом рассматривали чуть-ли не через лупу старинные барьельефы и интерпретировали увиденное, Аня сбегала на верхушку горы, воцарившейся над древним городом, и наделала потрясающих фоток.
Над руинами веяла жара, как в пустыне. Вокруг не было ни намека на тень, и Аня буквально физически ощущала, что в скором времени ее хватит солнечный удар. Они спасались купленными в передвижном ларьке местными традиционными холодными напитками с какими-то плавающими в них семенами. Это был тот еще деликатес, лишь условно съедобный и который можно было употребить разве что под угрозой солнечного удара! Но благодаря этим напиткам всем троим удалось избежать перегрева.
После Персеполиса они направили свои стопы (а точнее – колеса своего Renault) сначала в Нахш-е Ростам, усыпльницу персидских царей, славящуюся огромными скальными рельефами, а потом и в сторону Исфахана. По дороге они заехали в приветливый придорожный ресторанчик, спрятанный под сенью зеленого оазиса с сонными прудиками и журчащими над ними фонтанами.
Именно там, в ресторанчике, поедая одно за другим вкусные иранские яства с большим количеством мяса, зелени и овощей, и запивая все это объедение айраном, Аня и обнаружила, что, кажется, забыла в гостинице Шираза свой тоненький и легкий, и потому чрезвычайно удобный, путеводитель по Ирану. Она привезла его из Москвы и уже привычно обращалась к нему раз за разом, сверяя маршруты и узнавая достопримечательности. Сама по себе, без путеводителя, Аня была беспомощна, поскольку не обладала и десятой долей тех знаний об Иране, которыми блистал ее муж. Аня была абсолютно уверена, что без путеводителя она не просто моментально забудет все ранее увиденные ею иранские достопримечательности, но, скорее всего, элементарно начнет их путать между собой.
