Kitabı oku: «Хочу быть богатой и знаменитой», sayfa 2
Девушки, стоя в очереди, гомонили у кассы.
– Регина Александровна! – Одна из компании махнула Регине рукой, – мы уже очередь заняли, к нам идите!
– Смотрите, а мужик-скандалист у дверей стоит. Надо, чтобы дядя Андрей Регину из зала прямо в машину забрал, мы с покупками сами управимся, – Тиночка бухгалтер, завертела головой, высматривая водителя.
Остальные тоже были настороже.
– Девочки, смотрите, Сергеич с новым начальником службы безопасности.
– Откуда ты, Катя, все знаешь?
– А вот! Я у Полины Платоновны сегодня приказы забирала, его видела, вот и спросила.
– Ох и страшон же батюшка.
– Нда, на морду – не красавЕц. Зато, какие плечи, тонкая талия.
– И кубики, наверное, есть…
– А ноги? Накачанные ровные ноги.
– Черноглазый и нос крючком.
– А губы-то, губы! Пухлые, ровные, а край, как кто карандашиком рисовал.
– Угу, на такие в магазине лучше не смотреть.
– А где смотреть? – Катя разглядывала мужчину с заинтересованностью посетителя выставки изобразительного искусства.
Ее вопрос остался без ответа, зато Тиночка добавила:
– Не бугай.
– И лысый.
– Не лысый он, бритый.
– Как говаривала моя прабабка – однако, жгучий брунет.
– Судя по губам – капризен уж больно. А так интересный.
– Если присмотреться он даже очень ничего. Крупноват немного, так это и в тему. А какой вид сзади! Все такое упругонькое, кругленькое, приятно, должно быть, не только глазу. А ручонки шаловливые так и тянутся потрогать.
– И ущипнуть! Ох, грехи наши тяжкие!
Женщины переглянулись и снова засмеялись.
– Он не бритый, смотрите, у него и брови, и ресницы опалены. Наверное, волосья на голове тоже огнем прихватило, вот и побрился.
– Шашлыки поди жарил, вот и подпалил.
– Ничего, волоса не зубы – небось отрастут.
– Руки интеллектуала, смотрите, у него какая кисть и тонкие пальцы.
– Ага, и не волосатые.
– Тоже опалил, наверное.
– Так вот, судя по виду сзади, у него, должно быть, очень …гм! – хороший эмм… нрав.
Катя, самая молоденькая среди всех собравшихся, фыркнула, глядя на обсуждаемую фигуру:
– Действительно, судя по его роже, ну такой он добрый и приветливый! Жуть кромешная!
Вся женская компания грохнула хохотом:
– Катя, ох, не могу!
– Катька, да не про то речь!
– Катерина! Какой ты еще ребенок!
– Ой, мама моя! Катюха!
– Да ну вас! Все с вывертом каким-то. Говорите про нрав, вот про нрав и говорите, а то: не про то речь! Старые кошелки.
Девочки хохотали над Катериной, а она, похоже, немного обиделась.
Елена Ивановна, зам главного бухгалтера, погладила приятельницу по плечу:
– Эй, старая кошелка, тебе послезавтра тридцать один стукнет. На тортики глянь, тут своя кондитерская, все всегда свежее и вкусное.
Стажер на должность начальника службы безопасности внимательно слушал водителя, а мысли шли параллельно диалогу и не мешали внимательно отслеживать ситуацию вокруг.
Оказывается, Андрей Сергеевич работал в компании с момента ее основания. Завгар про него сказал, что это – скала, спокоен, невозмутим и надежен. В разных ситуациях проверен. Молодь называла его уважительно дядей, он и не противился. Вот и сейчас ситуацию с начальницей орготдела быстро засек, а она более чем странная.
Регина шарахается от какого-то мужика. Сергеич видел, как щеголь очень настойчиво приглашал ее в свою машину, потом поехал следом за ними, устроил сцену в магазине. К чему бы это? Судя по поведению Регины, она его не знает и боится. Надо проводить девушку и приглядеть.
А что там девочки про его… гм… нрав говорили? Краем уха обсуждение все-таки захватил. Неет, ну приятно, в кои-то веки заценили вид во всех сторон. Щелкнул пальцами:
– Ох, девки – шельмы! Плесни-ка мне еще «Агдам», интересую еще дам, интересую! Интересую! – Пропел он про себя строчку песенки из старой оперетты.
Проследил глазами как нагруженные пакетами женщины вышли из магазина и начали усаживаться в машину.
– Дядя Андрей, можно ехать, – дружно оглядели друг друга, – все здесь!
Седая голова водителя повернулась в сторону пассажиров:
– Значит так, девули. Сейчас Регину Александровну завезем, потом остальных.
Заурчал двигатель, и машина мягко покатила со стоянки. Огромный джип, пропустив микроавтобус вперед, последовал за ним.
В салоне разговоры не прекращались.
– Регина Александровна, приходите в среду на обед к нам в отдел. У меня день рождения, чайку попьем. Заодно и документы подпишите. Там Эмику опять какие-то железки пришли.
– Спасибо, Тина, я приду! На день рождения принято приходить не с пустыми руками. Может, скажете, что хотели получить в подарок? Не хотелось бы дарить непонятно что или абсолютно бесполезное и не нужное.
– Вот это понимаю подход! Хочу заварочный чайник. Большой! На литр. У меня вся семья чай пьет, мы пакетики не уважаем, а в семье, – Тина начала загибать пальцы, – итого девять душ, приходится два чайника держать на столе, и то, иной раз, всем не хватает.
– Люблю конкретные пожелания на подарки! Заморачиваться не надо и знаешь, что твой подарок будет кстати. Будет вам Тиночка большой заварочный чайник!
Машина заехала в просторный двор:
– Регина Александровна! Приехали!
– Спасибо, Андрей Сергеевич. До свидания всем!
– Счастливо!
– До завтра!
– Хорошего вечера!
Микроавтобус выезжал со двора, когда Катерина ойкнула:
– Ой, дядя Андрей, а они за Региной оба приехали следом. И блондин этот, и бугай, в смысле безопасник новый тоже.
Водитель с удовлетворением глянул в зеркало, кивнул своим мыслям, а вслух сказал:
– Разберутся. Не маленькие. Все загрузились? Никого не оставили? Тогда вперед, девули!
ГЛАВА 3
Регина поднималась на свой этаж и костерила себя вдоль и поперек.
Уфф! Жадность не порок, а большая дурость. Куда нахватала? Дорвалась до бесплатного транспорта. Доволочь бы все это дело до двери так, чтобы пакетики не лопнули. Пакетики не лопнут, лопнет твой пупок, дорогая. Или он развязывается в таких случаях? Развязывается – не развязывается. А вот грыжа у тебя будет. Это точно! Надо в Интернете посмотреть, что такое грыжа. А то все – грыжа, грыжа, – а ты и не знаешь, что это такое, хотя уже возраст к тому и идет. К грыже. Интересно, возраст от грыжи или грыжа от возраста? Глупость какая: возраст от грыжи! Конечно, возраст – страшная штука, особенно когда тебе уже глубоко за двадцать, почти тридцать, но еще не сорок.
С таким жизнеутверждающими уговорами доплелась до квартиры:
– Вот она родная, долгожданная дверь! Приветствую тебя, мой дом! Доволоклась до тебя с неподъемным грузом! Ура! Разуемся, разденемся, ручки помоем, холодильничек откроем: молоко, масло, кефирчик, огурчик. Холодильничек закроем!
Вздрогнула от внезапно возникших звуков. Громко, заунывно, на одной ноте. Что бы это? Сирена? Пожар? Не похоже. Откуда звук? Что это, в самом деле?! За окном? Балкон? Пришлось спешно открывать балконную дверь.
– Мурзон, паршивец! Что ж ты так орешь?! Ты не кот, ты слон в кошачьей шкурке! В гости пришел? Входи! Угощение уже в миске. Заходи, мой хороший.
Огромный полосатый кот вел себя странно, он делал шаг вперед, потом глядя на нее, снова уходил на балкон и орал как ненормальный.
– Да что случилось-то? Куда ты меня зовешь? Ну, идем. Да идем уже, идем. Не ори ты так, а то у меня мурашки строем по спине туда и обратно уже несколько раз сбегали. Что случилось, спрашиваю?
– Регина …, – какой то ли шепот, то ли стон.
– Регина …, – это, похоже, Амыр.
Регина перегнулась через балконную перегородку, а там лежит хозяин Мурзона.
– Голова…, выходил на балкон и упал, встать не могу, – видно было, что он испытывает сильную боль.
– Погоди немного, сейчас к тебе через балкон переберусь. Погоди минуточку, только трубу подергаю, мне за нее подержаться придется. О-оп! А вот и я.
Открывшаяся картина повергла девушку в ужас.
– Ничего себе! Погоди, дай сообразить. Как тебя вернуть в комнату и доволочь до дивана. А где еще болит? Нога сломана – это понятно. Ногу сейчас к швабре примотаем, а потом я тебя на горбушке до дивана попробую донести.
Регина прекрасно понимала, это сильно сказано – донести, с ее пятьюдесятью против его девяноста килограммов. А вдруг что-то с позвоночником? А если с головой? Значит, его нельзя трогать. Господи как страшно-то! Только не бояться и не паниковать. Как он упал? Лежит так, что его не поднять, под ребрами балконный порожек, голова на балконе на полу. Как бы еще в комнату попасть, на него не наступить.
– Ты не расстраивайся сильно, сейчас скорую вызовем, доктора приедут и все будет нормально. Все хорошо будет. Сейчас тихонько в комнату проскользну, буквально на одном носочке. Как говорила тетя Фрося, все будет у нас ладом. Да? Мурзон?
– Болит сильно, – Амыр дышал прерывисто, с каким-то хрипом, – но мы еще встретимся, любимая, так было предсказано.
Неужели бредит? Господи, как страшно!
– Потерпи, мой хороший, сейчас, мы уже вызвали скорую. Звонок в дверь слышишь? Для скорой слишком быстро, это кто-то там к тебе пришел.
Звонок звонил не переставая.
– Это кто ж такой лютый? Или упрямый, каких мало. Амыр, ты с почтальоном или с соседями не поссорился часом? Это они обычно, когда сердятся, так в дверь звонят. Я бы сказала, трезвонят.
Регина явно «забивала эфир», чтобы только не молчать, чтобы были заняты руки и мозг.
Двери распахнула не глядя. За порогом стоял тот самый магазинный бугай, чьи стати девушки очень энергично обсуждали.
Чем-то явно недовольный, вдруг неожиданно рявкнул:
– Что у вас происходит?!
Она вцепилась в косяк рукой, второй держась за ручку двери:
– А вы как здесь? Вы же безопасностью компании занимаетесь, а тут-то, каким ветром?
Тон немного понизился:
– Что. У вас. Происходит.
– У нас происходит Амыр. Кажется, он ногу сломал.
– Можно мне войти?
Регина оглянулась и прокричала:
– Амыр, он просит разрешения войти!
Глухо и еле различимо услышала:
– Кто он?
Ей снова пришлось повернуться к гостю:
– Вы кто?
Тот фыркнул:
– Театр абсурда.
И уже громче:
– Я – Рахманов Тимур Давидович, стажер на должность начальника службы безопасности компании, где работает Регина Александровна! Мы с нею немного знакомы!
Мельком глянул на девушку и продолжил:
– Я хочу помочь!
Амыр прохрипел в ответ:
– Он воин. Честен и бесстрашен. Он поможет. Пусть войдет.
Регина махнула пришедшему рукой, приглашая пройти в квартиру. Забежав вперед задала вопрос, который уже зудел на языке:
– Амыр, откуда ты взял, что воин и все остальное? На мой взгляд – обычный человек, хотя может и служил в армии. Откуда это знаешь? Ты его даже не видишь. Он у двери в комнате стоит, а ты головой на балконе лежишь.
Глухой стон и ответ:
– Таких вопросов шаману не задают. Все потом, девочка, все потом. Только ему не надо знать о том, что я шаман. Нет. Не надо. Давай его сюда.
Оглянулась на гостя:
– Проходите, вас зовут.
Неожиданно для него схватила за рукав и тихо проговорила:
– Амыр странно иногда себя ведет, не обращайте внимания, он воевал и был контужен. Может это последствия? Он очень хороший человек, не агрессивен, адекватен, но иногда, немного… своеобразный. Вот теперь идите.
И тот шагнул к Амыру.
– Здравствуйте, – Тимур внимательно осмотрел обстановку, – да уж, не самое удачное приземление. Постарайтесь не шевелиться. Как ощущаете, с позвоночником есть проблемы? Встать с моей помощью сможете?
– Нет. Нужны двое мужчин.
– Ясно. Думаю, вас, действительно, трогать не стоит.
Оглянулся, встретился глазами с помощницей:
– Скорую вызвали?
Регина утвердительно кивнула, пристраивая под голову пострадавшего подушку.
– Хорошо. А вам, уважаемая Регина Александровна, я бы настоятельно порекомендовал не лазить с балкона на балкон. Упасть с четвертого этажа – это не шутки, – Тимур был зол.
Когда увидел хрупкую женскую фигурку, перебирающуюся через перила, и на несколько мгновений повисшую над пустотой, у него похолодело в груди. В момент преодолел расстояние от машины до дома, стоял, задрав голову, страховал ее, был готов подставить руки, чтобы, насколько возможно, амортизировать удар от падения, если такой вдруг случится. Внутри все дрожало, до сих пор не мог успокоиться и прийти в себя от ее безрассудного поступка.
– Скорее всего, вас госпитализируют, – обратился он к Амыру.
И не глядя на нее почти распорядился:
– Регина Александровна, наверное, надо помочь собраться в больницу. Что там взять, не знаю, ложку-чашку-кружку, тапки, полотенце, пижаму.
Девушка снова перебралась с балкона в комнату:
– Амыр, я соберу, мне не трудно, – она была не только расстроена, но и напугана состоянием мужчины. Для нее он давно был не просто соседом, а самым надежным другом, который частенько вытаскивал ее из таких душевных кризисов, что не всякому психотерапевту под силу, а он с этим справлялся. Регина очень ценила эту дружбу, хотя разница в возрасте была существенной.
Постояла, подумала, потерла лоб. Наверное, действительно, нужна посуда, средства гигиены. Что там у мужиков? Мыло, бритва? Спросить – не спросить? Амыр всегда без бороды и усов, бреется же он чем-то? В ванную заглянуть что ли?
Открыла двери и замерла. Вот это чистота! По сравнению с ним, я –хрюшка. Тут прямо как в операционной. Полочка и шкафчик. Открываем. Мыло, бритва, а это-то что? Баллончик с чем-то. По китайски-японски-корейски я не читаю, а перевода нет. Ладно, кинем и это китайско-корейское-японское нечто в пакет, может что-то важное для мужика. Бритвенный станок и бутылка с лосьоном.
Вышла из ванной:
– Амыр, какие-то пожелания будут? Мне и вправду не трудно.
– Тебе девочка и впрямь не будет трудно, потому, что собирать нечего. Все, что есть, все на мне. Зачем лишнее? Вечером постирал – утром надел. А кастрюлька, ложки и чашка – на кухне.
Шагнула туда и почти прокричала:
– Не обидишься, если сделаю подарок? От меня? Просто подарю кое-что, на мой взгляд, нужное.
– Нет, на тебя не обижусь. И приму от тебя подарок. Но только от тебя.
Регина в ожидании медиков начала заметно нервничать. Да где же скорая? Чего они так долго? Здесь человеку плохо, а они тащатся еле-еле. О! Звонят в дверь. Наконец-то!
– Это доктора!
Действительно, в квартиру вошел мужчина в форменной одежде врачей скорой помощи.
– Здравствуйте, проходите, пожалуйста. Амыр Каримович неудачно упал, трогать его не стали до вашего приезда.
Доктор прошел в комнату, присел около пациента:
– Не спрашиваю, как себя чувствуете – вижу, что паршиво. Пошевелить пальцами рук можете? А ног?
Обернулся к фельдшеру:
– Серега, неси щит, зови Дмитрича. Поможете его переложить? – обратился к Тимуру.
Тот кивнул, внимательно наблюдая за манипуляциями врача. Богатый боевой опыт давал прекрасную возможность оценить качество оказываемой медицинской помощи.
Врач привычным движением раскрывает кейс, выбирает лекарство, делает укол и, наблюдая за состоянием больного, разговаривает с ним:
– Сейчас переберемся на щит и узнаем куда поедем.
Регина присаживается рядом со щитом, на котором лежит Амыр, берет его руку в свою, и с надеждой смотрит на врача. А тот звонит, говорит, опять звонит, опять говорит.
– А мест-то в травме нет, – видно, что доктор расстроен, – в коридор совсем не хотелось бы его определять. Может в пригороде?
Опять звонит, говорит, почти кричит, а у Регины назревает истерика, и справиться с нею девушка вряд ли сможет и это прекрасно видит Тимур. Она вначале шепчет, голос дрожит и срывается почти на крик:
– Как нет мест?! Он ветеран, он воевал, ему помощь нужна, ему очень больно, а он молчит!
Врач темнее тучи, от кого-то ждет ответа. Тимур, услышав ключевые слова о том, что Амыр ветеран, что воевал, достает телефон и тоже начинает звонить, поглядывая на травмированного, а в ожидании ответа интересуется:
– Амыр Каримович, скажите, как оно? Самочувствие?
Набирая номер телефона окружного военного госпиталя, Тимур, прошедший обе Чеченские, прекрасно знал, что вояку под медицинский присмотр штатских не отдадут, специфика не та, это – во-первых. А во-вторых, начальник госпиталя однажды высказал свое мнение о раненых воинах и качестве гражданской медицины, мат стоял такой, что генералы не знали, куда скрыться от стыда, только это ему запомнилось, и руки сами теперь действовали по инструкции, которую получил на этом запоминающемся совещании.
Осторожное покашливание с балкона вернуло его из воспоминаний.
– Норм, командир, еще жив.
– Регина Александровна, вещи уже собраны? Нет? Так займитесь, – в голосе Тимура прорезалось раздражение.
– Идите-идите. СТОЙТЕ!
Она замерла.
– Когда лезли через балкон, ключи от квартиры и телефон, конечно с собой прихватили. Неет? Теперь снова через балкон в свою квартиру вернетесь? Или моя очередь этот трюк исполнять?
Он выразительно помолчал:
– Ясно!
Девушка развернулась и уперла руки в бока:
– Чего это ясно? Ничего не ясно. Не надо через балкон. У Амыра Каримовича запасные ключи от моей квартиры есть. Мурзон однажды застрял у меня за трубой, и орал, пока меня дома не было, с тех пор запасной комплект здесь.
Она с тревогой глянула на пострадавшего:
– Я – к себе. Амыр, я быстро. Туда и обратно.
– Ну, хоть что-то приятное за день, – Тимур и Амыр улыбаются, хотя последнему улыбка дается с трудом.
Тимур вспоминает, что кое-что забыли:
– Амыр Каримович, документы ваши где? Их нужно взять с собой.
– Документы в левом шкафу на кухне, на верхней полке.
Быстро идет за документами. На кухне, на верхней полке. Паспорт, какие-то бумаги. Вот это да. Полковник в отставке. Наградное именное оружие. Герой Советского Союза, Герой России. Интересный персонаж. Квартира с евроремонтом, обстановка спартанская. Личных вещей на виду практически нет. Только шаманский бубен и колотушка. За чужаками внимательно наблюдаешь, полковник, оцениваешь будто, кто чего стоит. Интерееесно.
Стукнула входная дверь, на кухню вошла Регина и с надеждой посмотрела на Тимура:
– Вот, все принесла. Только мужских вещей у меня нет.
– Тимур, куда меня повезут? – Амыр уже понял, кто взялся за решение его проблемы.
Ответил врач скорой:
– Вас уже ждут в военном госпитале, на Широкой. Так, ребята, взяли щит на три. И пошли-пошли-пошли. Ровнее держим.
Седой полковник повернул к девушке голову:
– Регина, Мурзон на тебя остается, не балуй его. Ко мне не нужно приезжать, у тебя времени на сон нет, ты еще будешь ко мне через весь город мотаться.
– Приезжать – не приезжать – это остается на мое усмотрение. Душа попросит, приеду, ты же не прогонишь?
– Если душа попросит – приезжай, только не части.
– Я – с тобой!
И уже закрывая двери:
– Мурзон, ты остаешься на хозяйстве, не скучай. Еда-вода у тебя есть. Вернусь, все расскажу.
Спускаясь следом за носилками, обратилась к врачу:
– Доктор, можно мне с вами?
Доктор отказывая, помотал головой. Тимур оглянулся:
– Поедете со мной.
Компания вышла из подъезда. Молодой человек взял девушку за руку:
– Садитесь в машину. Кстати, кто это катается за вами на черном «Лексусе»? Поклонник? Он еще около офиса крутился.
– Где?
Регина испуганно дернулась:
– Опять он. Не знаю его, хотя такое чувство, что встречались где-то. Вспомнить не могу где. У вас такое бывает?
Тот кивнул, внимательно наблюдая, как грузят Амыра в машину скорой помощи. Открыл перед Региной дверь своего внедорожника.
– Бывает. Пристегнитесь, пожалуйста, – и мягко тронул машину, которая покатилась вслед за скорой.
Глядя в боковое зеркало, поморщился. А вот это мне совсем не нравится, – подумал Тимур. Этот хмырь не скрываясь тащится за нами. Что ж тебе крррасавчик надо? Около офиса отирался полдня, тебя же еще на подъезде засек, потом стража о тебе отчиталась, что Регину в машину зазывал.
Еще раз осмотрелся. Что-то неспокойно в Датском королевстве. Так все-таки личный интерес или засланец? Начальник орготдела – это не рядовая секретарша, здесь не только коммерческая тайна – это чуть больше. Значит, попал ты, ой, попал, парниша! Для начала надобно за тобою приглядеть. А потому, мы тебя сей же час срисуем в видеорегистратор, и знающим людям скинем, пусть поднапрягут мозги, это иной раз полезно для их развития. Потом будем, что называется «поглядеть». Вот так-то, дружок.
В машине скорой врач был обеспокоен состоянием пациента:
– Амыр Каримович, вы как? Простите, обезболить больше не могу. Мы сейчас скоренько домчим, там все будет по уму.
– Нормально, все нормально, – полковник уже не говорил, только шептал посеревшими губами.
Водитель скорой тоже был встревожен. С сереной и мигалками доставив пациента, действительно очень быстро, и прокатившись до приемного покоя, с облегчением выдохнул:
– Приехали! Нас уже встречают. Почти почетный караул.
Двери машины распахнулись:
– Так, выгружаем аккуратно, – команда была обращена к медикам, что вышли к машине с каталкой.
Неожиданно один из встречающих чуть ли не закричал:
– Амыр! Старый ты шаман! – около каталки, куда погрузили щит, стоял его старый фронтовой друг.
– Леха! Леха-костоправ! Живой, зараза!
– Не зараза, а инфекция! – И поднял вверх указательный палец и оба засмеялись только им понятной шутке.
– Девушка, вы далеко направились? – молодой человек в медицинской форме попробовал остановить Регину.
– С Амыром Каримовичем, не могу же его одного оставить.
Ябеда обратился к старшему:
– Алексей Давидович, тут девушка от больного оторваться не может.
Амыр взял Регину за руку:
– Леха, знакомься! Это – Регина, мой ангел-хранитель. Ближе, чем дочь, вернее, чем сестра, заботливее, чем мать.
Повернул к девушке голову:
– Регина – это мой фронтовой друг, врач, сиделка, ворчалка, кричалка, все в одном лице. Не беспокойся, теперь я – в надежных руках. Поезжай, девочка, домой. Все будет хорошо. Теперь все будет, как ты любишь говорить, ладом.
Амыр поискал глазами молодого высокого бритого мужчину:
– Тимур, на тебе Регина. Присмотри за ней, – Амыр выразительно посмотрел в сторону большого черного джипа, который маячил за воротами госпиталя.
– Она забывает поесть, отдохнуть, никогда не помнит о себе. Очень верный друг, многие этим пользуются. От людей ее надо беречь, а иной раз и от самой себя. Спасибо тебе, ты не знаешь, что для меня сделал! Спасибо! Все. Отправляйтесь. Регина!
Регина встала впереди Тимура и постаралась улыбнуться, а лежащий на каталке, продолжал:
– Банковская карта, знаешь где. Все, что посчитаешь нужным купить, оплатишь с нее. Пинкод – день и месяц, когда нашли Мурзона. Совпало как-то. Все! Давайте, ребята. Пока. Поехали, Леха!
Тимур внимательно и с должным уважением выслушал наставление и кивнул. Обратил внимание, с какой обеспокоенностью Регина провожает глазами каталку с Амыром и вздохнул. Откуда такая преданность, казалось бы совершенно чужому человеку? Положил руки ей на плечи и предложил:
– Давайте в машину, дождь накрапывает. И вопрос: теперь-то мы, в какую сторону?
Она с удивлением оглянулась, выворачиваясь из-под мужских рук:
– Мы?
– Ну да, мы. Вы и я – мы. Предлагаю заехать куда-нибудь и поужинать. Есть возражения?
– Нет, какие возражения? Только я бы домой.
– А дома из готовой еды, что-то есть?
Она покачала головой:
– Не успела ничего приготовить. Все с утра как-то закрутилось-завертелось, вообще сегодня все шумно, громко, не спокойно. Суета-маета какая-то.
И начала весь день в голове прокручивать снова и даже не заметила, как ее усадили в автомобиль.
В себя пришла только в салоне. С интересом оглядела машину. Просторная, тихо урчит двигатель, чистенько, ничем кроме автомобиля и кожи салона не пахнет. Через эти запахи доносится нотка парфюма самого Тимура, приятный аромат, так пахнут летом сосны на побережье Балтики. Когда-то в другой жизни, детьми их возили туда отдыхать. Этот аромат пробудил приятные, но не нужные сейчас воспоминания. Они только мешали сосредоточиться и не потерять контроль над эмоциями и окружающей обстановкой.
Тимур развернулся к ней всем корпусом:
– Так что?
Не столько от вопроса, сколько от его голоса память получила толчок, и вспомнилось, о чем говорили:
– Поесть? И вправду с обеда ничего не ела.
Регина размышляла: может и впрямь согласиться поужинать? Плохо то, что я его не знаю. Совсем. С другой стороны вон как Амыру помог. Мне бы так не удалось. А он: раз, и все встало на свои места. И вдруг вспомнила, что есть еще одно очень важное дело. К тому же она обещала.
– А белье Амыру? Тапки там, пижаму?
Тимур усмехнулся, вот же неугомонная и обязательная какая.
– Давай сделаем три вещи. Уже перейдем на «ты» – это первое, второе – ты перестанешь беспокоиться, потому, что Амыру сейчас выдадут все госпитальное. Но если хочешь, возьмем все завтра, после работы сразу отвезем. Заодно узнаем, что там с ним и как надолго его упекли. Может быть, ему еще что-то потребуется. Идет?
– Идет. Только целоваться не будем.
– Целоваться?
На мужском лице явно читалось недоумение: а при чем тут поцелуи. А потом проглянула обидка: собственно что мешает? О чем он и спросил:
– А почему не будем?
– Потому, что ты за рулем и пить тебе нельзя.
– Так я остановлю машину.
И наконец, до него дошло, и он улыбнулся:
– Погоди. Ключевые слова: целоваться, за рулем, а «пить» тоже сюда?
– Да, это тоже ключевое слово.
– Совсем ничего …, нет, почти все понял. Это про на «ты» и про брудершафт? Правильно?
– Угу.
И тут он тихонько засмеялся:
– Целоваться – не целоваться, с этим тоже разберемся.
Регина кивнула, соглашаясь и тут же поинтересовалась:
– Ты сказал, что три дела. Какое третье?
– Третье, вот какое. Скажи мне, как ты относишься к грузинской кухне.
– Нормально отношусь к любой, не люблю жирное и сильно острое. И кузнечиков есть тоже не люблю, мне их жалко. Тараканы не в моем вкусе, как и змеи с лягушками. Остальное – нормально. А что?
– Тогда едем в «Грузинский подвальчик». Сейчас поедим у Тамрико. Как она готовит – женился бы на ней!
Девушка хмыкнула:
– Так женись, что мешает?
– Кто. Гиви. Он против – это ее муж. Да и Тамрико за меня не пойдет. Молод я для нее и неопытен, она сама так сказала. Повзрослею, научусь за двадцать минут барашка разделывать, вот тогда она подумает.
Они засмеялись. Движок заурчал усерднее, и они мягко покатились с парковочной площадки.
Ехали не долго, болтая обо всем на свете. Остановились около старого дома, построенного каким-то замысловатым образом. По центру здания располагался вход в полуподвал, по обеим сторонам от мощной двери вились кованые лозы винограда, а наверху буквами грузинского алфавита было что-то написано. Внизу шел, по всей вероятности, перевод: «Грузинский подвальчик». На двери красовался геральдический щит, на нем виноградная гроздь, подвешенная на копье, а внизу лежит барс, внимательно рассматривая входящих.
– Приехали. Была здесь когда-нибудь? Нет? Вот тебе новые впечатления!
Он помог ей выйти из машины и, держа за руку, как маленькую девочку повел к крутой лестнице, что вела в помещение маленького симпатичного ресторанчика. С видимым усилием открыл двери:
– Смотри, настоящий грузинский подвальчик. Чувствуешь, какой аромат? Ммм! Подожди, вино принесут, запоют и все! Не захочешь отсюда уходить. Всю ночь просидеть можно. Всю ночь пить, есть, слушать, немного говорить самому.
Они не торопясь вошли в просторное хорошо освещенное помещение. Беленые стены, скругленные углы делали его каким-то особенным. Основательные, темные от времени, крепкие деревянные столы, такие же стулья с высокими спинками, на стенах репродукции с картин Нико Пиросмани.
– Вон смотри, Тамрико идет.
Через весь зал к ним шла невысокая полная женщина, одетая в синее длинное платье и белый фартук. Черные волосы покрывал платок. Она на ходу энергично вытирала руки длинным белоснежным полотенцем, перекинутым через плечо.
– Здравствуйте, уважаемая Тамрико. Все ли благополучно?
– Здравствуй, Тимур! Здравствуй, дорогой! Все хорошо, все нормально. Поужинать приехал? Гостью привез! Молодец! Давайте вот за этот столик, чтобы было удобно!
Она искренне улыбнулась гостям:
– Что есть будете? Мясо? Рыбу?
– Что будем есть?
Обернулся к девушке, улыбнулся и кивнул хозяйке, делая заказ:
– Давай и то, и другое. Только не острое, не жирное, я правильно помню? И вина домашнего.
Красавица грузинка махнула рукой:
– Вино сейчас Маленький Гиви принесет.
Вино действительно принес молодой человек. Про маленького – это было сильно сказано. Гиви головушкой подпирал потолок, имел разворот плеч, который в России именуют «косая сажень», бутылка вина в его руках выглядела аптечным флакончиком.
– Вино! – Провозгласил Гиви голосом не столько громким, сколько высоким. Иметь такую комплекцию в сочетании с таким голосом – это что-то. Правильные черты лица, искренняя улыбка – красавчик.
Регину уже усадили за стол и она, задавая вопрос, немного наклонилась через стол к собеседнику:
– Тимур, если есть Гиви Маленький, то должен быть Гиви Большой, я правильно понимаю?
– Погоди, не торопись, все увидишь, и, надеюсь, услышишь.
Тимур взял в руки бутылку, собираясь налить вино в бокал:
– Смотри, – кивнул в сторону прохода, – вот и Гиви Большой!
Тимур поднялся навстречу и протянул обе руки к подошедшему:
– Здравствуй, дорогой! Мы к тебе без звонка и приглашения. Регина – это Гиви Большой, Гиви – это Регина.
Хозяин со свойственной ему галантностью чуть склонил голову:
– Мне очень приятно, друзья моих друзей – мои друзья!
После таких слов, черноглазый и черноволосый, с крепкой фигурой воина мужчина, приветливо улыбнулся и взмахнул рукой в каком-то условном жесте. Со всех сторон послышались звуки разливаемого в бокалы вина, поплыл виноградный теплый терпкий аромат.
Гиви Большой оглядел всех, ожидая, когда наполнятся бокалы, и поднял руку. Гости в подвальчике замолчали.
– Дорогие друзья! Сегодня к нам пришли самые любимые гости! Тимур, Регина! Я хочу сказать. Когда у мудреца спросили, кого нужно приглашать в час горя? Он сказал: в час горя приходят без приглашения! Тогда его спросили, а кого надо приглашать в час радости? Он ответил: в час радости приходят без приглашения! Только тех, кто приходит и в час горя, и в час радости без приглашения ты можешь считать друзьями! Сегодня здесь мои друзья! Так выпьем за верных друзей!
Все приветственно зашумели, поднялись со своих мест и выпили.
Вино было … вином. Настоящим, густым, терпким, ароматным, с дымным послевкусием. Бокал опустел быстро. И снова наполнился.
– Осторожнее, – Тимур с улыбкой наблюдал за выражением лица Регины, – это вино коварное. Голова останется светлой, а вот ножки потом слушаться не станут.
Регина с опаской поставила бокал на стол, смущение залило щеки румянцем, и она опустила взгляд на свои руки. Тимура это тронуло. Надо же. Она еще умеет смущаться.
Вдруг встрепенулась:
– Я знаю еще один хмельной напиток, который обладает такими же свойствами, – Регина улыбнулась. Она смотрела на Тимура и удивлялась. Его лицо, оно стало другим, мужественным и обаятельным. Резкие черты сгладились, на губах играла улыбка, во всем его облике чувствовалась какая-то расслабленность.
