Kitabı oku: «Хочу быть богатой и знаменитой», sayfa 22
– Эмик сбежал с Тошкой из детдома, когда ее, десятилетнюю девочку, собрались продать в подпольный бордель. Он выживал вместе с Тошкой по подвалам и вокзалам больше года. Твоего внука выудил из подворотни Валентин Францевич Брокк. Старенький учитель математики. Просто забрал из подвала двоих детей, грязных, тощих, больных, со вшами, глистами, непрекращающимся кашлем и поносом, со страшным дефицитом веса.
Регина и Алексей вернулись за стол, а Александр Иванович продолжал:
– Этот человек их отмыл, вылечил, откормил, прошел программу средней школы за два года, научил всему, чему только мог. Он не боялся не стать для них опорой, он просто о них заботился. Это он научил Тошку говорить, писать и читать по-немецки. Купил на свою нищенскую пенсию допотопный компьютер для Эмика, осваивал вместе с ним информатику и радовался первой написанной мальчиком программе. Помогал им, как это понимал и как мог.
Алексей потягивал вино из бокала:
– Кстати, мы с ним встречались три месяца назад. Жив, по возрасту здоров. Ему восемьдесят четыре года, живет с племянником, которому шестьдесят. Надо сказать, что он более живой, чем его родственник. Они каждый день общаются по скайпу с Эмиком и Тошкой. Обговаривают какие-то свои дела, делятся проблемами, мыслями, предположениями. Я с Валентином Францевичем рядом сидел, когда Тошка звонила. Мы втроем хохотали почти час, пока они разрешали какие-то философские проблемы – ребенок реферат писал.
Белояров навис над столом:
– Год, Валя! Ты потеряла год счастья!
После этих слов снова сел опираясь на спинку дивана. Над ними повисло молчание. Валентина Исааковна комкала свой платок:
– Саша, что мне делать?
– Не знаю, Валя, не знаю. Это твой внук. Это твоя жизнь. Раскладывай по полкам все сама, не маленькая уже. Только помни, что Эмик, Тошка, Регина и Наташа – они родные, и по крови, и по духу. Только Эмика в единоличное пользование ты получить не сможешь.
Алексей засмеялся:
– А дальше к ним прилагаются два деда, три будущих зятя, куча друзей, подруг, много шума-гама, проблем, вопросов!
Тут Белояров-старший взял в руки бокал, поднял его в приветственном жесте, обращаясь к сыну:
– И как мне донесла сегодня стража, сверху еще кот.
Молодой человек внимательно наблюдал за состоянием отца, но при последних словах понял, что того начало отпускать.
– Кот?! – Алексей округлил глаза, – пап! Кот! Это же нашей Мурочке дружок будет. Вечером обговорим это дело. Надо подумать, как его залучить к нам.
И двое мужчин начали стоить планы устройства личной жизни любимицы семьи, потом в диалог вклинились две сестры, и уже вчетвером они начали разрабатывать стратегию кошачьего знакомства.
Валентина Исааковна глядя на разговор этого квартета поняла одно, она обжилась в своем горе. Ей там стало так уютно, что она долгое время даже не подозревала о жизни вокруг, которая течет своим чередом, где, если она того захочет, будет и для нее местечко. Если она захочет. А вот захочет ли?
ЭПИЛОГ
Тимур сидел над дневником Тригорской Надежды Паисьевны. Ворошил пятерней волосы, читая страницу за страницей. Это не был дневник в полном смысле слова. Это были разрозненные записи о своих планах и их реализации. Иногда проскальзывали описания событий с какими-то людьми, которых хозяйка дневника обозначала как леди Х или сволочь Z. Встречались какие-то расчеты, формулы, уравнения из физики, химии, генетики, какие-то графики и таблицы. Конечно, Тимур, с его профильным военно-юридическим образованием, мог только опознать область знаний и не более, но некоторые небольшие комментарии заставляли восхищаться и ужасаться злым гением этой женщины. Она писала о вещах, о которых пишут только фантасты.
В ее планы входило такое количество новорожденных для опытных исследований – одного роддома будет мало. Волосы вставали дыбом от ее гипотез и возможной смертности биоматериала. И это ее нисколько не смущало.
Тимур потянулся за чашкой остывшего кофе, чашка поехала от руки, Тимур вздрогнул, сердчишко ёкнуло. Внимательно осмотрел свою любимую посудину, увидел ниточку, тянувшуюся на соседний стол. Поднял глаза. Там устроились двое. Виктор и Селим смотрели на него с некоторым напряжением.
– Чего?
– И тебе здравствуй, дорогой друг!
– Уфф! Мужики, я тут маленько охренел!
– Мы так и поняли, и пришли тебя спасать.
– Тимур, спасать в прямом смысле слова. Нас Ксю пригнала.
Тимур выдохнул:
– Это, – он потыкал пальцем в дневник, – читать нормальному человеку нельзя. Дам посмотреть первые десять страниц и последние. Это пипец как страшно.
Селим брезгливо дернул рукой:
– То ли я не смотрел эту дрянь. Вчера сидел, заняться было нечем, вот и полистал. Хочет она быть богатой и знаменитой! Мля! Какая хотелка должна для этого быть, чтобы угробить на экспериментах детей своей родной сестры, а ее проиграть в рулетку.
– Ты не прав, это не дети, это биоматериал!
– Тьфу! Биоматериал – это она со своей долбаной сестричкой.
– Ребята, а эта, она вправду была профессиональной шпионкой-шлюхой?
– Да. Это правда. Где-то там, в Латинской Америке ее обучали, только обучали как-то стремно. Наши ее быстро срисовали.
– Угу. Или она захотела, чтобы срисовали.
Селим скривился:
– Все равно про их деятельность говорить и читать – противно. Жизнь в мир приводит Женщина. Через муки, боль и страдания. В результате получается столько любви. Посмотрите на моих. Как мы жили без этих беззубых улыбок? Без этих каканых попок, мокрых пальчиков, которые лезут тебе то в глаз, то в рот. Без новых наших достижений каждый день?! Тимур сегодня сам перевернулся на животик. Слышишь, тезка?
– Он еще мал для таких подвигов, вы чего ребята, из него ниндзю готовите? Ему чуть больше месяца! Аккуратнее там, с моим крестником, пусть развивается в графике обычных детишек!
– Нормально все у нас. Не переживай.
Виктор листал дневник:
– А чего она тут пишет, про «хочу»? Через страницу большими буквами: ХОЧУ БЫТЬ БОГАТОЙ И ЗНАМЕНИТОЙ! Это ж клиника! Почему никто не заметил, что у нее крыша давно в пути?
– По ходу – да. Это уже к психиатру.
– Только с ее позиций, она не учла одного: хоти ты, сколько в тебя влезет, и помни, что может найтись еще более сильный и умный, который тоже хочет стать за твой счет богатым и знаменитым. Тогда ты превратишься в биоматериал.
– Хреново ее выучили. Это же Дарвин и Ницше в чистом виде.
– Очень похожа она своими повадками именно на животное, примитивное животное. Только таким в прайде не место. Их изгоняют или уничтожают.
– Изолировать ее надо было еще в детском саду. Наверняка кошек мучила.
– Она тут пишет, что имеет на это право и это ее свобода выбора.
– У фашистов тоже была своя философия и свобода выбора.
– Помнишь, Селим, как нас учили: твое право и твоя свобода заканчиваются на кончике твоего носа!
– Свободен ты тогда, когда ощущаешь свою связанность законом и нравственным правилом. Где тут можно увидеть это нравственное правило, среди одного лишь животного «хочу»?
– Ей надо было на морде это татуировкой написать, как в зеркало глянет, так читает! Хочу, мля!
– Откуда и какое такое «хочу», самое главное за чей счет?
– А такое волшебное «хочу», которое нужно было удовлетворять за счет сестры, ее жизни, ее карьеры, ее семейного счастья, которого не случилось, ее деток. Это ОНА хотела. А остальные – это средство, их не жалко. Это биоматериал и накладные расходы! Жаль, что только перед смертью сестра это поняла.
– Надо это сжечь. Дневник этот.
– Тебя не смущает то, что в этом дневнике могут быть открытия полезные для всего человечества.
– Меня смущает то, что найдется какой-нибудь отморозок или больной на всю голову и попробует это реализовать так, как она планировала. Вот это меня смущает.
Селим привычно похлопал по карманам брюк, проверяя наличие ключей.
– Погнали, мужики. Надо это, – он потряс дневником Тригорской, – уничтожить, а потом успеть к Тамрико, она для Элички что-то там готовит, чтобы молока побольше было.
– Вперед, так вперед!
– Иди уже быстрее!
– О! Витюха после госпиталя ожил, меня поторапливает!
Три друга вышли из здания охранного агентства и поехали выполнять задуманное.
Наташа и Регина приехали поздно вечером, когда остальные домашние уже разбрелись по своим углам. Амыр с Мурзоном о чем-то беседовали в библиотеке, Тошка с Эмиком в очередной раз по скайпу терзали вопросами Валентина Францевича и периодически из их комнаты раздавались взрывы хохота или обиженный Тошкин голос.
Леонид Александрович ждал девочек, услышав, как открывается входная дверь, стал спускаться им на встречу.
– Привет, деда!
Девочки выглядели довольными, но во взглядах мелькала какая-то озабоченность.
– Привет, как добрались?
Сестрички снимали сапожки, определяли куртки в шкаф:
– Нас Степа привез.
– Мы в новом ресторане обедали. В «Северной лагуне».
– И как? Понравилось?
– Нормально. Интерьер интереснее, чем кухня. Но она на приличном уровне. Сытно, вкусно, не заоблачно дорого.
– Соотношение цены и качества блюд вполне приемлемые. И Александру Ивановичу, и Алексею Александровичу понравилось.
На стол встала коробка:
– Это десерт, малышня должна оценить. И для взрослых там кое-что интересное есть.
Коробочка с фирменным вензелем перекочевала в руки деда. Он открыл крышку и улыбнулся, а Наташа продолжала:
– Китайцев решили кормить там после подписания договора.
– Только мы все равно хотим твоего чая.
– И поговорить.
Он улыбался, слушая два журчащих нежных голоса:
– Хорошо. Сейчас будет чай, и сколько хотите разговоров. Умывайтесь и спускайтесь.
Леонид Александрович потирая руки, пошел на кухню. Если чаю и поговорить, то разговор не простой. Но как же это приятно «хотим, твоего чая. И поговорить». Девочки мои. Так греет сердце это «и поговорить». Взрослые, умные, характер сформирован, прошли через такое, что не каждому в дурном сне привидеться может. А вот возникает желание «и поговорить». Эти минуты он ценил более всего.
Колдовал над чаем, а сам раздумывал о своих детях. Как-то тревожить его начало повышенное внимание к его девочкам семьи Белояровых. Старший смотрит на Нику, глаз отвести не может. Стал моложе и свежее выглядеть. В свои пятьдесят просто сорокалетний красавец. Наташа рядом с ним расцветает. Алексей около Леры вьется. Не навязчив, не выпячивает свой интерес как Лукин, но так плотно держит, что даже со стороны уже видно: не отпустит. Как бы Лукин не проиграл эту партию. Хотя тоже неплохой человек, правда, иной раз слишком уж жестко диктует, а это не для нашей девочки, тут нажимать нельзя. Вот договориться – всегда пожалуйста. А вот так, как танк, императивно – нет, не получится.
У Тошки тоже все не так однозначно. Игорь пригласил на бал. Весь ужин про платье пришлось разговор поддерживать. Где интересы старого китайца, а где бальное платье для юной барышни? Пришлось сбежать на минутку к себе, открывать сайты, смотреть, «что ныне в тренде». Кому из его прошлого рассказать – хохотали бы до слез, может, даже и не поверили.
А он спустился на кухню и блеснул. Цвет, фасон, аксессуары, туфельки, макияж. Эмик замер в восторге: «Дед, ну ты… ». Вот так вот. Надо соответствовать! На тебя детям надеяться полагается. Вот и соответствуй.
Пока девочки переодевались, мыли руки и спускались вниз, Леонид Александрович успел помудрить над чаем, решил, что время позднее и успокоиться перед сном им не помешает, добавил в чай щепотку своей любимой заварки.
Уселись каждый на свое место, сделали по первому глотку.
– Деда, скажи, чего сегодня положил туда? В чай? Вкус немного изменился.
– У меня свои секреты. Годиков через эннадцать, точно не скажу через сколько, каждой из вас достанется по небольшому чайному рецептурнику, вот оттуда все и узнаете, – Леонид Александрович с улыбкой посматривал на своих девочек.
Все сделали еще по паре глотков и Регина начала разговор:
– Деда, нам Тимур отдал наши документы.
– Документы на фамилию Тригорских. Паспорта, метрики, полисы, дипломы, аттестаты. Он их забрал из ее квартиры.
– Мы ведь живем под чужими именами.
– А вам бы хотелось свои вернуть.
Они покивали головами.
– Что мешает? Были Наташа и Регина, а стали Валерия и Вероника?
Он хитрым глазом стрельнул в обеих:
– Общественное мнение?
– Наверное, да.
– Это не то, чем в этом случае нужно руководствоваться. Важно то, что важно для вас.
– Мы хотим вернуть свою настоящую жизнь. Не прятаться за каждым кустом и не бояться, что нас вот-вот разоблачат, что мы не те, за кого себя выдаем.
– И что этому мешает? Есть какие-то сомнения?
Регина вертела чашку с чаем:
– У каждой из нас есть определенные обязательства, и исполнить их мы сможем только со своими нынешними фамилиями и именами.
– Обязательства? Какие?
Регина вздохнула:
– Я обещала человеку, по документам жены которого я жила, что его безвестное отсутствие будет зафиксировано, а через пять лет он будет признан умершим.
– Признан? На самом деле жив?
– Да, он в монастыре. Принял постриг.
– Зачем ему тогда все это?
– Не знаю. Он не рассказал свою историю. Но я обещала.
– А когда срок истекает?
– Через неделю.
– Ты собираешься выполнить свое обещание?
– Да. Я должна его выполнить.
– Лера, неделя не такой уж большой срок. Обещание выполнишь, все встанет на свои места. Ты снова станешь Валерией Тригорской.
Вторая чашка чая была сейчас более чем, кстати, потому, что Наташа решила рассказать еще кое о чем.
– Деда, ты только не пугайся, но у меня есть бабушка…
– И она тоже будет жить с нами?!
Ужасу Леонида Александровича не было предела. Он аккуратно поставил чашку и приготовился отстаивать суверенитет своей жилплощади. Девочки от души рассмеялись.
– Нет, она не согласится, хотя…
– Наташа, кончай деда дразнить!
Это спустился Эмик и уже инспектировал холодильник на тему «перекусить бы чего».
– Да ладно вам! Екатерина Сергеевна и Людмила Васильевна – две милейшие старушки, у каждой есть жилье и каждая дорожит своей независимостью. Кстати, обе сейчас в городе. Они по очереди ездят друг к другу в гости, – Тошка довольная тем, что все объяснила, хлебнула чаю из Никиной чашки, встала позади деда и положила руки ему на плечи.
Эмик, набив полный рот, прочамкал:
– Нужен ужин знакомств. Лучше у Тамрико. Я – в доле, дед. Все-таки взрослый, имеющий заработок мужик в доме, а вы меня всегда игнорите в местах общественного питания. Не хорошо это!
Все дружно согласились:
– Не хорошо!
И засмеялись.
Из библиотеки вышел Амыр с котом на руках:
– И мне чайку, пожалуйста, налейте. Мурз, ты чай будешь?
Кот как-то странно муркнул.
– Так я и думал. Лера, а он у тебя тоже чай пил? – Амыр подозрительно поглядывал на кота.
– Угу, бывало. С мятой.
– Вот оно что. С мятой. Тогда все понятно. А то я уже собрался его к ветеринару везти. А если с мятой, то все ясно. Эмик! Я все вижу!
Амыр стоял к Эмику спиной, но наблюдал за манипуляциями молодого человека в отражении стеклянных дверок шкафа.
– Валерьянку будешь пробовать с котом и на себе. Закрою в одной комнате.
– А я дверь чем-нибудь подопру, – Тошка потянулась к коту, тот с удовольствием перекочевал в девичьи руки.
Потом были разговоры про бал, про платье, про ресторан и правильных китайцев, и про все на свете. Семья сидела за вечерним чаем. Разговоры перемежались веселым смехом, шутками. Свистел чайник, иной раз позванивали чайные ложечки, задевая о бока чашек. Вечер тихо перетекал в ночь.
Леонид Александрович Ким сидел за столиком в кафе и ожидал Екатерину Сергеевну, бабушку Наташи. Они договорились встретиться, чтобы обсудить некоторые моменты праздника по поводу дня рождения Амыра Каримовича.
Екатерина Сергеевна очень органично вписалась в их семью и принимала активное участие с жизни неугомонной компании. Старше Леонида Александровича, она умудрялась выглядеть его ровесницей. Одного роста с ним, старалась не надевать на встречи туфли на каблуке, чтобы не выглядеть рядом с этим интересным мужчиной странно. Гуляя вместе, они частенько замечали, как взгляды многих молодых людей останавливаются на их паре, с одобрением осматривая с ног до головы.
Леонид Александрович пришел на встречу с небольшим букетом, заказал любимые пирожные для своей… родственницы? Или… Он задумался над тем, кем же ему приходится Екатерина Сергеевна и не заметил, как около панорамного окна, на улице, остановилась немолодая, седая, одетая в строгое темное пальто женщина.
Инга Яновна Знаменская увидела Лео Кима и замерла. Сердце забилось пойманной птичкой, она сделала шаг ко входу и остановилась. К нему в кафе спешила женщина, которая выглядела намного лучше, чем она. Сдержанные манеры, стильно одетая, ухоженная. Больше всего ее потрясла нежность, с которой он встретил даму. Помог снять пальто, вручив букет цветов, прикоснувшись губами к ее руке, помог устроиться на маленьком диванчике, сам присел напротив, и они о чем-то оживленно начали беседовать.
Она поняла, что ее надежды несбыточны. Они не встретятся. В молодости она выбрала не того мужчину. Признаваться ему в этом было унизительно. Но очень хотелось, чтобы ему тоже было так же больно, поэтому она послала ему весточку о том, что ее больше нет. Зачем это сделала? И сама не знала. Ей было в то время плохо. Очень плохо! И так хотелось, чтобы ему было так же горько и больно, как и ей.
Инга Яновна повернулась и медленно отошла от окна. Было невыносимо смотреть на чужое счастье и думать, что на месте этой элегантной жизнерадостной дамы могла быть она.
А эти двое, похоже, наслаждаясь обществом друг друга, строили планы, и действительно, были счастливы.
Утром выпал снег. Все бело. На елке легкая снежная пыль. Везде такая красота. И воздух. О таком говорят, что он хрустальный.
В усадьбе Белояровых собрались гости по поводу дня рождения Амыра Каримовича. Никто не захотел заходить в дом. Тошка, Эмик и Саша пошли разжигать мангал и спорить о способах приготовления мяса на гриле. Вот Тошка уже тихонько подбирается к Эмику с горсточкой снега. Эмик делает вид, что ни о чем не подозревает, а сам уже присмотрел елку, под которую запихнет Тошку, чтобы сыпануть на нее снегом, дернув дерево за лапу. Саша всем этим безобразием явно наслаждается, но сам настороже, потому, как понимает, что его обязательно зацепит в своей проказе не один, так другой из этих неугомонных.
Вероника стоит рядом с Белояровым-старшим, он держит ее за руку, счастлив, молод и полон надежд.
Валерия приехала одна. Лукин на дежурстве или его не пригласили? Им так и не удалось встретиться и поговорить. Или Лера от этой встречи упорно уклонялась?
Только ее машина въехала во двор, навстречу вышел Алексей, держа в руках овчинный тулупчик.
– Привет.
Лера открыла дверь и еще не вышла из машины, как он протянул ей руку.
– Привет.
– Выбирайся из машины. Надевай!
– Что это?
– Тулупчик овчинный. Новенький. Давай, руки в рукава, пока он не остыл. И пошли.
– Далеко ли мы пошли?
– Нет, тут рядышком. Я тебе пасеку свою хочу показать.
– Зимой?
– Зимой.
– Пасеку.
– Угу, – он энергично покивал головой.
– Ты была когда-нибудь на пасеке? Нет? Видела, как пчелы зимуют? Вот и посмотришь. Это вообще отдельная сказка. Помнишь, мед пробовали в кондитерской? Так я еще года три назад посеял аккурай – это растение такое. Попробуем аккураевый мед! Он не такой как башкирский, но все равно интересный.
И эта парочка скрылась из виду. Вскоре приехал Тимур вместе с друзьями. Он ни на минуту не отпускал от себя сестру Виктора – Ксению. Виктор только-только начал ходить после сложнейшей операции, поэтому в основном пока передвигался на коляске.
В ожидании остальных гостей Леонид Александрович и Амыр Каримович отправились исследовать оранжерею за домом, удивляясь разнообразию диковинных растений. Дверь в теплицу открылась, туда вошла Полина Платоновна и замерла.
– Амыр?
– Полинка? Поленька! Родная моя!
Они смотрели друг на друга и смеялись, держали друг друга за руки и тихонько смеялись. Долгие годы оба не переставали верить в предсказание. «Вы встретитесь дважды», – услышали они однажды от старой цыганки. Пророчество сбылось. И не было людей счастливей.
Светило солнышко, искрился снег, голубое небо укрывало всех своим легким куполом от бед. И было счастье. У каждого было свое счастье.
