Kitabı oku: «Зарубки Бабы-Яги», sayfa 4

Солнцееды…

Такая тема обещала забавные съемки. Это что за люди такие? Как это они солнце едят? Воображение рисовало странные картины, и хотелось поскорее их подтвердить или опровергнуть реальностью. В общем, тот нечастый случай, когда едешь на съемку, воодушевленный тем, что она будет, как минимум, непредсказуемой, и, как максимум, узнаешь массу нового.

Однако разочарование началось с порога, а затем и вовсе стало страшно.

Денек выдался солнечным, я порадовалась – значит, легко снимем процесс, так сказать, приема пищи. Предварительно ознакомившись с темой, поняла, что сторонники такого «учения», по сути, ничего не едят, от слова совсем.

Однако героиня, женщина лет 40, предстала перед нами довольно упитанной. Оператор покосился на меня, я ответила ему растерянным взглядом.

У меня закрались сомнения на счет всей затеи, потому расспрашивать дамочку принялась прямо, без обиняков. Естественно, ведь от этого зависело быть сюжету или нет.

– Что вы! В прямом смысле мы, конечно, солнце не едим, – ответила женщина.

– А что же тогда?

– Ничего.

– Совсем? – не понимала я, разве может человек без еды обходиться?

– Воду пьем, свежевыжатые соки овощные, – я недоумевала, ибо знала, что часто пить свежевыжатые соки в том числе и овощные нельзя. Слишком высокая в них концентрация и сахара, и кислоты, которые на голодный желудок действует убийственно.

Спросила об этом героиню. Она пожала плечами:

– Да, все верно, но мы водой их запиваем, разбавляя таким образом, – спорить я не стала. – Пойдемте в квартиру, – пригласила героиня, – убедитесь, что холодильник пуст и даже отключен за ненадобностью.

Поднялись в квартиру, явно съемную: безликая и какая-то отчаянно пустая. Заглянули в холодильник для проформы – вроде как за тем и пришли.

Тут дверь открылась, и несколько женщин внесли пакеты с продуктами. Я подумала: «Ага, вот и спалились!» Но в пакетах оказались только овощи и зелень.

– Это все для сока, – объяснила моя героиня. – А потом мы все едем на наше собрание.

Тут у меня загорелись глаза: «Собрание! Вот, где я наберу материала».

– А можно и нам с вами? И поснимать там?

– Можно. Если хотите, – разрешила женщина.

Сделали небольшой подсъем героини и через полчаса поехали на их общее собрание.

– А что там происходить будет? – уточнила я заранее.

– Соберутся мои последователи, малая часть, из местных, – объяснила женщина, а я поморщилась, не люблю это слово. – Смысл же не в том, чтобы просто ничего не есть. Нужно тренировать дух. Вот на этих собраниях мы его и тренируем по моей авторской методике. Я сама ее разработала, у меня уже более двух тысяч последователей, люди мне пишут, и я им помогаю.

Оператор Ромик снова на меня вопросительно покосился. Но что я могла ответить. Посмотрим, как все сложится.

– А вы кто по образованию? Врач? – елейно спросила я.

– Нет. Но я много читала и во многом разбираюсь, потому что все на себе проверяю, – без сомнения, для нее это был веский аргумент. Подумала: «Над было это на камеру записать». Впрочем, еще успеется.

Приехали.

В небольшом зале для спортивных занятий – десятка три людей всех возрастов. У каждого под босыми ногами – коврик для йоги. Все терпеливо дожидались свою гуру. Наша героиня поздоровалась тихо и вязко, подозреваю, специально, чтобы все прислушались к ней, а затем просто взяла стул, поставила в центре перед всеми этими людьми и опустила на него свое грузное тело.

Она, что же, так и будет просто сидеть?

Молодые и не очень женщины и мужчины, в большинстве своем худые и тщедушные внимательно слушали, что говорила женщина на стуле, и делали описываемые ею упражнения на дыхание, на мышцы пресса, на сужение желудка…

Ромик снимал процесс, стараясь не мешать. А я томилась в сторонке и не верила своим глазам. Это что за тренер такой, который даже не в силах показать, что нужно делать? Как эта женщина под сто кило может учить не есть, вернее, нет, как можно доверять ей, когда она говорит: «Не ешьте, это вредно, от этого болезни и смерть!» А ведь все эти люди, в большинстве своем среднего возраста, в расцвете, так сказать, здравомыслия, слушали, верили, повторяли, следовали за ней. Я ничего не понимала, и такое состояние мне совсем не нравилось.

Ближе всех ко мне находился мужчина лет 60, высокий и худой. Он снял футболку и носки, подкатил спортивные штаны. Его лицо было сосредоточенным, но не напряженным, он старательно выполнял все, о чем просила женщина на стуле, и его отточенные движения говорили, что он на этом сборище не впервые. Рассматривая его, я подумала: «Неужели он ничего не ест? Совсем? Только воду и сок?» От мужчины исходил какой-то странный запах, не пота, но… нездоровья, хотя внешне он таковым не выглядел. И тут мой взгляд остановился на его ступнях. Подошвы обеих ступней были красными и шелушились. Грибок стопы. Я снимала на эту тему сюжет, и знала, как выглядят симптомы. Какой только информации не нахватаешься, снимая сюжеты и репортажи на самые разные темы.

Отодвинулась от дяди подальше. Хорошо, что не стала разуваться, пообещав, держаться ближе к стене и не выходить в зону занятий. Грибок появляется, когда снижен иммунитет, и не просто снижен, а почти на нуле. Вот тебе и солнцеедение. А тем временем, женщина на стуле настаивала на том, что отказ от пищи спасает и продлевает жизнь, но грибок стопы – кричащее доказательство обратного. Наверное, мужчина был уверен, что методика этой женщины на стуле поможет ему избавиться от грибка. Замкнутый круг.

Подошел Ромик.

– Это что, секта? – шепнул он мне на ухо.

– Похоже на то.

По идее, надо было бы пообщаться со всеми этими «прихожанами», но женщина на стуле попросила этого не делать, чтобы никого не смущать. Атмосфера сильно угнетала. И мы, не прощаясь, уехали.

Рассказала о результатах съемок Томочке, выразила большие сомнения и предложила переиначить задачу. Но редактор уперлась:

– Про секту сюжет не нужен. Зыбкая тема.

О редакторах либо…

На первый взгляд, произнесешь «редактор», и всем все понятно:

– О! Как же знаем-знаем, тот, который тексты редактирует!

Верно. А кто тогда «редактор по гостям»? Тот, который гостей «редактирует»? Нет, конечно. Просто называться «редактором по гостям» красивее, чем, скажем, администратором или тем, кто отвечает за гостей, спикеров, экспертов – как же назвать такого «специалиста»?

Думали-думали, не знаю кто, но, походу, люди недюжинного ума, и решили, пусть будет зваться редактором. Гениально! Такое только на телеке и возможно. С продюсерами и вовсе смешная ситуация, ими вообще всех подряд называют, так что редакторам еще повезло.

Но об этих позже, а сейчас о редакторах в прямом смысле этого слова, тех, которые имеют полное право так называться. Эх, сколько же нервов, слез и скандалов из-за них. Приходит молодой да зеленый корр, уверенный в своей гениальности, а ему его же текстом по щам да распоследними словами кроют. Тяжело такое вынести, недолго и разувериться в своей гениальности, смириться и принять чужую критику. А придется, если желание стать журналюгой после первого же раза не исчезнет да уверенность не расколется, хотя пошатнется – это бесспорно.

– Как удержать остатки своей уверенности? – вопрошают начинающие корры.

– Помнить, что ваш редактор – всего лишь человек, такой же, как и вы. А еще, что телек – это вкусовщина (к этому еще вернемся).

Редактор загнан в еще большие рамки, чем корреспондент. Своей должностью, политикой канала, ставкой в штате, в конце концов. Все эти нюансы влияют на его мнение о вашем тексте. Не попали в формат – бездарь, написали не то – лажа, слишком хорошо – литературщина, и так далее. У телевизионного текста свои законы изложения и написания, их надо соблюдать, иначе текст становится литературным, художественным, артхаусным, каким угодно, только не телевизионным.

Редактор поставлен не пестовать авторский стиль каждого корра, а следить за тем, чтобы все тексты его рубрики были в едином формате канала, соответствовали общей концепции. Вот и приходится на любом канале, где бы вы ни работали, писать не в собственной стилистике, а в канальной. С одной стороны, затеряться легко, с другой – хорошая школа подстраиваться и перестраиваться в написании различных текстов согласно разным задачам. А что до собственного стиля? Так говорят же, все равно угадывается и считывается. Но это уже зрителю виднее и… редактору.

Дает редактор тему и приговаривает: сделай так, сними эдак, а вот это не забудь и обязательно с вывертом да подворотом, чтоб зритель заинтересовался и не переключился на другой канал…

Хорошо, когда задача стоит четко и ясно, и даже инструкция к действию имеется. Хуже, когда редактор толком задачу поставить не умеет и говорит, мол, сними получше да покрасивее – это ни о чем. Тут важно хотя бы выведать посыл: высмеять, опровергнуть, разоблачить, разъяснить и так далее.

Поначалу думала, надо вот прям один в один все сделать так, как сказал редактор, и начинала требовать от оператора невозможного, а он упирался, мол, нельзя так снять или не сможем. Я не верила и переживала. Но со временем поняла одну простую мысль: снимать надо по месту, а не по научению редактора, который, как правило, и сам не знает, что можно снять, а что нет.

Так что слушала-то я редакторов всегда внимательно и даже искренне обещалась сделать все в точности, но потом действовала в рамках поставленной задачи, исходя из обстоятельств, с учетом необходимости раскрыть тему целиком и полностью. Корр должен обладать гибкостью ума и склонностью к компромиссам.

Мой первый оператор когда-то сказал золотые слова:

– Учись пользоваться ситуацией, она всегда направит, а если растерялась – без паники! Оператор ведь под рукой. Обсудите проблему, глядишь, если не он подскажет, так твое подсознание отзовется.

Съемки – это командная работа. А потому не возбраняется иной раз воспользоваться и чужим умом.

Зарубка на чужой ум.

Народная мудрость гласит: старый конь борозды не портит, но ленится. Обычно все знают только первую часть поговорки. Жаль! Ибо если разговор заходит об операторах, то поговорка не в бровь, а в глаз. Правда, к их чести, следует добавить все ж оговорочку – так, да не так при должной мотивации. Об этих мотивациях речь и пойдет.

Первый у вас съемочный день или нет, не важно, операторов на любом канале много, потому даже если выезды у вас чуть ли не каждый день, вам наверняка придется работать с разными операторами. В любом случае (и это понятно!), вам неизменно захочется перед каждым продемонстрировать, насколько вы хороши, умны и профессиональны! Похвальное желание! Так и делайте! Но с умом! И особенно при первом выезде с незнакомым оператором, и особенно если он «старик», или, как я таких называю, матерый!

Надо сказать, что на телеке очень мало женщин-видеооператоров, потому как оборудование тяжелое, а таскать его на себе приходится постоянно. Так что гораздо чаще в вашем съемочном тандеме второе лицо будет мужским. И кстати, геи тоже среди телеоператоров встречаются редко, наверное, 1% всего, опять же из-за «тяжелости» профессии.

Как известно, мужик, он, хоть стар, хоть мал, а падок до женского, в его понимании, непременно слабого и милого. Вот и пользуйтесь!

Если милая, симпатичная, улыбчивая девушка-корр говорит по делу, без напора и апломба, просит снять то или другое не в приказном тоне, а с интонацией «искренней необходимости», матерый оператор растает и из отеческих побуждений научить и показать класс снимет все, о чем просите, и расстарается, так что видеоматериала у вас будет с лихвой. В свою очередь, молодой тоже сделает всего побольше и помногу, но из других побуждений – показать себя сильным альфа-самцом, который молод, горяч и сдюжит любую работу, в общем, покрасоваться захочет.

Как бы то ни было, но результат вам понравится! А пока они трудятся, вы тоже баклуши не бейте, используйте время с умом и себе на пользу, а именно: присмотритесь к ним, оцените их профпригодность и старательность, и не забудьте подметить человеческие черты характера, они играют важную роль. Ибо каким бы профессионалом ни был мужчина, многое здесь и сейчас по ситуации зависит от его личности, склонности к перепадам настроения, болтливости или, наоборот, немногословности, отвлекаемости от рабочего процесса или абсолютной сосредоточенности, манере преувеличивать или преуменьшать, а то и филонить, и так далее.

Все эти знания помогут вам в дальнейшем управлять и манипулировать (в хорошем смысле слова и в рабочих рамках). Другими словами, знать, кого и о чем можно просить прямо, а кого завуалированно, кого нужно подгонять и направлять, а кому достаточно просто и четко поставить задачу, и он сделает больше, чем надо, сделает хорошо и даже лучше. С кем можно и даже нужно посоветоваться и обсудить предстоящие съемки, а кто и сам справится. С кем нужно построже, а к кому – с уважительным вниманием. Кто слабоват на креатив, а кого заносит или, наоборот, кто зацикливается на чем-то одном, забывая об остальном. За кем глаз да глаз, а кому полный карт-бланш. Кого можно поучить, а с кем на рожон лучше не лезть – только нарвешься и отношения испортишь.

Все мы разные. Одни – скандалисты и склочники, другие – душки и угодники. Со вторыми не расслабляйтесь – видеоматериала постоянно будет не хватать. А первым не потакайте и не поддавайтесь на провокации – бывает, они старательно выводят вас из себя, ибо настроение у них сегодня такое.

Помните, корр – главный на съемках, так что надо бы держать себя в руках всегда и неизменно. Если видите, что оператор-скандалист в общем и целом снимает основной набор планов для монтажа, то и ладно, не приставайте к нему, большего все равно не добьетесь, а нервы дороже. А если сам начнет провоцировать, не поддавайтесь, не ведитесь! Глядишь, привыкнет, что вы – кремень, зауважает. А нет? Так попросите координаторов вас больше с ним в пару не ставить. Черный список операторов в каждой редакции существует. Негласный, само собой, но все о нем знают, и попасть в него мало кому хочется, потому как это верная дорога к увольнению.

Хорошему корру приходится интуитивно угадывать настроение и своей съемочной команды, и спикеров, и героев. Но если владеть ситуацией в меняющихся обстоятельствах не всегда получается, то держать съемочную группу в кулаке приходится несмотря ни на что. Главное, делать это умно, хитро и незаметно. Помните правила Глеба Жеглова? Нет? Так прочтите книгу братьев Вайнеров или посмотрите фильм: много полезного почерпнете. Но, впрочем, напомнить себе лишний раз и мне не помешает. Итак, правило первое: «Когда разговариваешь с людьми, чаще улыбайся» (но не придурковато, а легко, искренне, улыбка не должна быть натянутой, пусть будет непринужденной, краткой). Второе: «Умей внимательно слушать человека и старайся подвинуть его к разговору о нем самом (то есть меньше говори о себе, проявляй интерес и к другим, но следи, чтобы не скатиться до нездорового любопытства, которое люди не любят), а следом и третье правило: «Найди в разговоре тему, которая ему (собеседнику) близка и интересна» (хорошо работает прием, если нужно расположить человека к себе, полезно и в общении со спикерами и с коллегами). Четвертое: «С первого мига проявляй к человеку искренний интерес» (как известно, снисходительности никто не терпит и не прощает, так что поднапрягитесь, это вернется сторицей). Есть еще два правила, если захотите их узнать, уж приложите к тому немного усилий.

И напоследок вместо резюме: допускается временами быть каким угодно милым, улыбчивым, даже слабым, но как только ситуация требует принять решение или раздать задачи для оперативного и сиюминутного выполнения, на вас будут смотреть как на ответственного за это. С вас будут молчаливо спрашивать взглядом, выражением лица, малозаметной ухмылкой. Корр – главный на съемках, ему принимать решение за всех, а остальным исполнять. Все это знают, даже если спорят или противятся. В такие моменты корру придется показывать, чего он стоит на самом деле, добавить в голос уверенности и металла, не кричать, не визжать, не истерить, не топотать ножками, а именно строго, холодно, быстро и точно распределить роли и задачи для решения возникшей проблемы. Но помните: командовать – это прежде всего ответственность, а вовсе не право бездумно распоряжаться направо и налево, как многие ошибочно полагают.

Корры и «кооры»…

Вышла из редакции.

Вспомнила, что завтра съемка и надо бы камеру согласовать.

Завернула к координаторам, скрестила пальцы на удачу: хоть бы сегодня не Элькина смена. Заглянула с опаской…

…выдохнула.

Эльки не было. За всех отдувался Славик. Ну, как отдувался – это я зря. Славик – душка, с характером и харизмой, он ни за кого не отдувается, он руководит.

Когда три года назад я пришла работать на телеканал, Славик был наряду с Элькой простым координатором (или коором), потом им добавили третьего. А три – это уже толпа, которой нужно руководить, соответственно, кто-то из тройки должен был стать главным. Элька была уверена, что это ее право, но тут, признаюсь, начальство удивило, впрочем, подозреваю, сработал все тот же пресловутый половой признак, по которому истеричной бабе у власти не место, если у нее нет существенной поддержки в этой самой власти. У Эльки не было. Главным среди кооров стал Славик. И мы все дружно вздохнули с облегчением!

Славик был умный, спокойный, гибкий в поисках компромисса, не лизоблюд, рассуждал здраво, плюс отличное чувство юмора и воспитанность. Общаться с ним было в радость, потому и с проблемами в организации съемок или монтажа обращались только к нему: он всегда старался помочь и, если в редких случаях у него не получалось, никто не сомневался, что Славик сделал все от него зависящее. В отличие от той же Эльки, которая только избранным коррам шла навстречу, остальным же очень редко, по настроению, получая удовольствие от осознания того, что в ее силах помочь, но не хочется, потому что знает за собой безнаказанность. Об этом, к сожалению, и мы все знали. Знали, что крайним всегда остается корр. Конечно, это не голословно, ибо для убедительности пару раз проверили: претензии Эльке предъявили, нажаловались на нее начальству, и что? Эльке ничего, а себе мы тем самым жирнющую свинью подложили: пакостила потом Элька самозабвенно и с азартом.

Славик такие финты не выкидывал и, даже когда стал главным, не отлынивал от помощи, наоборот, оперативнее разруливал наши рабочие проблемы.

Словом, Славку нельзя было не любить. А еще он был высокий, стройный и смазливый – допбонус, не так ли?

Конечно, мы понимали, что он не на нашей стороне, нет! Он – по другую сторону! Но и стену между собой и коррами он не воздвигал, избирательным не был, а главное: не подставлял – и на том спасибо!

– Привет, – заулыбалась я удаче в лице Славки.

– Хай! – ответил он. С вопросами не торопился, ждал, ведь просто так к ним мало кто заходит, а я и вовсе по крайней нужде.

– Чего один?

– Курить ушли.

– Мне повезло.

Славик улыбнулся краешком губ, об отношениях Эльки с коррами знал не понаслышке, но изменить ничего не мог. Максимум – одернуть Эльку при случае, если ее сильно заносило, но и этим не злоупотреблял, все-таки она была старше чуть ли не вдвое, работала на столько же дольше, к тому же некий напряг после его назначения между ним висел в воздухе. Сильно обиделась Элька, что не оказали ей честь и доверие за долгую и преданную, в ее понимании, службу. Сдерживалась она с трудом, выплескивая негатив на корров. Зная о ее сволочном характере и беспринципности лучше всех нас, Славик понимал: огня ему не потушить, но и масла не надо подливать.

– Камеру дашь? – спросила я.

– Тема какая?

Славик пересел за Элькин стол и открыл график. Я назвала тему, он – дату съемки.

– Какую камеру хочешь? – прозвучал привычный вопрос, благо, был выбор.

– Как всегда, – и скорчила «милаху».

– А другую для разнообразия, не? – усмехнувшись, все же спросил Славик.

– Слав, вот весна придет и до разнообразия дело дойдет, а зимой надежнее с проверенными.

Я подмигнула, Славик засмеялся.

– Понял.

– Не сомневаюсь.

Он быстро напечатал рядом с моей фамилией состав съемочной группы. И я попрощалась.

Прошла мимо зеркала у центрального гардероба. Вернулась. Остановилась. Мешки под глазами от недосыпа, волосы шампуня просят. Чертова работа: либо некогда, либо сил уже нет.

Может, пора бы навсегда из этого ада?