«Selected Plays / Избранные пьесы» kitabından alıntılar, sayfa 6
У луны сегодня такой странный вид. Не правда ли, странный? Она похожа на помешанную - на помешанную, которая всюду ищет себе любовников. И она нагая. Она совершенно нагая. Облака пытаются прикрыть ее наготу, но она им не позволяет. Она выставляет себя на небосклоне нагой. Она бредет сквозь ряды облаков шатаясь, точно пьяная женщина... Я уверен, она ищет любовников. Ведь правда - она шатается, точно пьяная женщина? Она похожа на помешанную, ведь правда?
Смешно убивать себя
"Ты на нее постоянно смотришь. Ты смотришь на нее слишком много. Так смотреть на людей опасно. Может случиться что-то ужасное."
Я знаю, ты полюбил бы меня, потому что тайна любви больше, чем тайна смерти. Лишь на любовь надо смотреть.
Lord Windermere. What is the difference between scandal and gossip?Cecil Graham. Oh! gossip is charming! History is merely gossip. But scandal is gossip made tedious by morality. Now, I never moralise. A man who moralises is usually a hypocrite, and a woman who moralises is invariably plain. There is nothing in the whole world so unbecoming to a woman as a Nonconformist conscience. And most women know it, I’m glad to say.Lord Augustus. Just my sentiments, dear boy, just my sentiments.Cecil Graham. Sorry to hear it, Tuppy; whenever people agree with me, I always feel I must be wrong.
- Что за шум! Что за дикие звери там воют!
- Это евреи. Они всегда так.
... Любовь, сказка мужской мечты и женской, не смешивается с жизнью. Она возникает в ней, как сновиденье, и уходит из неё, как сновиденье, иногда оставляя по себе поразительные воспоминания, иногда не оставляя никакого следа -только ранив душу сознаньем, что было что-то, чего больше нет, чего не будет, чего не вспомнишь, не вызовешь опять никакими усилиями.
Любовь возносит или бросает в яму. Любовь даёт нам быть в Аду или в Раю, но никогда не останавливается на среднем царстве, находящемся между двумя этими полюсами. В любви нет тепла, в ней есть только жгучесть или холод. То, что толпа называет тёплыми словами, есть мерзость перед Богом. Пламя или мёртвый лёд. Между ними нет третьего, а эти два могут быть вместе в одном, как вместе дышат в мире Бог и Дьявол. Среди европейских людей никто так и не понял, как испанцы. Героини испанских драм в таинственный, в решительный момент возникновения любви восклицают: "Я вся - огонь и лёд!". Это понял также и Оскар Уайльд.
У любви нет человеческого лица. У неё только есть лик Бога и лик Дьявола. В роскошной панораме, исполненой яркого безумия, Оскар Уайльд показал нам лик Дьявола в любви.
... Любовь ужасна, беспощадна, она чудовищна. Любовь нежна, любовь воздушна, любовь неизреченна и необъяснима, и что бы не говорить о любви, её не замкнёшь в слова, как не расскажешь музыку и не нарисуешь Солнце. Но только одно верно: тайна любви больше, чем тайна смерти, потому что сердце хочет жить и умереть ради любви, но не захочет жить без любви.
Любовь иногда приводит к безумию. Иногда? Быть может, всегда? О, конечно, всегда, но только порою это безумие тонет в красках и словах, схваченных лиризмом, или в поступках поразительной красоты, или в цветах, вспоенных кровью - тонет, вспыхнув, и больше нет любви, потому что вот, больше уже нет безумия - а порою безумие кончается буднями, то светлыми, то тёмными буднями, жизнью, реальностью, самой нереальной, хоть она и повседневна. Когда безумие кончается буднями, нельзя больше говорить о любви, как нельзя говорить о свежести здоровья, видя перед собой из лечившегося калеку, которого бросило что-то под колесо, но который исправил свои изломы.
...
"Тайна любви больше, чем тайна смерти", - говорит Саломея за несколько мгновений до смерти, когда жизнь её уже окончилась, когда смерть уже окружила её, коснулась её своей тенью и дала ей свою мудрость.
В том и величие, и тайна, и восторг любви, что жизнь и смерть становятся равны для того, кто полюбит. Жизнь своя и чужая. В том сила и ужас любви. Пред ней смолкают все голоса, кроме голоса властного желания, которое ослепляет глаза своим чрезмерным светом, меняет души, меняет людей меняет предметы - и драгоценные предметы становятся ничем, а ничто становится безбрежным царством, и люди становятся богами и зверьм, входят в мир нечеловеческий, и души бьются, безумствуют, светятся, души горят исступлённые, плачут, и в первый раз живут, и в первый раз видят, видят всё - влюбляясь в тела, как некогда Ангелы влюблялись в дочерей Земли. Ангелы бросили Небо для Земли, и тем связали изумрудную Землю с бездонностью синего Эфира, в котором рождается всё. Они удвоили мир, и мы живём между двух зеркальностей. Нам страшно среди отражений. Нам холодно, мы цепенеем и тонем в зеркальных глубинах. Но мы любим, мы любим, и ради любви совершим геройство, и ради любви совершим преступление, ради одной минуты любви создадим жизнь, и растопчем жизнь. В этом любовь.
...
Не надо находить знамения во всем, что видишь. Это делает жизнь невыносимой.
