«Талантливый мистер Рипли» kitabından alıntılar, sayfa 3
Человек - это то, что он успел сделать, не больше и не меньше. Вспоминая человека,
мы всегда говорим о его работе, а не о нем самом
(Бернард Тафтс)
Бернард был жалок - как бывает жалок человек, у которого нет актерской жилки, но которому приходится играть на сцене, испытывая к театру стойкое чувство отвращения.
Том шел молча, с высоко поднятой головой. Он терпеть не мог всех этих людишек, но нельзя же сказать об этом Мардж, ведь она сама из них.
не все убийцы ведут себя логично.
Действовала только классическая музыка - она успокаивала или навевала скуку, внушала уверенность или, наоборот, лишала её, потому что в ней был порядок, и ты либо подчинялся ему, либо отвергал его.
Нет ничего прекраснее, чем гордость за человека, которого любишь.Июнь. Какое красивое слово, до чего же сладко звучит! От него веет блаженной ленью и солнечным светом.Ты живешь. Немногие это умеют делать, даже если у них есть деньги. А денег вовсе и не нужно, по крайней мере, кучи денег.Именно от друзей и исходит наибольшая опасность.Хорошую книгу не пишут левой ногой, валяясь по полдня на пляже и соображая, как повкуснее пообедать.И тут ему открылась страшная истина, истина, справедливая для всех времен, для всех людей, кого он знал в прошлом и узнает в будущем: каждый, кто стоял или будет стоять перед ним, - книга за семью печатями, и он будет вновь и вновь убеждаться: познать другого нельзя. Считается, что глядя человеку в глаза, вы видите его душу, его любовь; только в глазах можно прочитать, что на самом деле происходит у нас внутри.
Однажды пасмурным днем нанял извозчика и совершил дальнюю прогулку в Монте-Пеллегрино поглядеть на необычную гробницу святой Розалии, покровительницы Палермо. Изображения знаменитой статуи святой, застывшей в исступленном восторге, который психиатры назвали бы по-другому, он видел еще в Риме.
На предпоследней странице была целая куча объявлений по поводу того, как найти себе идеального партнера: «Жизнь коротка, так спешите осуществить свое заветное желание!». Объявления сопровождались иллюстрациями самых разнообразных надувных кукол — от пятидесяти девяти до трехсот девяноста франков за штуку. Они способны были вытворять что угодно, их можно было заказать по почте и получить в запакованном виде. «Интересно, каким образом их надувают? — подумал Том. — Весь дух выйдет, пока такую надуешь. И потом, что подумает та же экономка или кто-нибудь из друзей, если застанет мужчину с насосом в руках при том, что рядом нет велосипеда? Или еще забавнее: предположим, экономка увидит в постели надутую резиновую барышню и подумает, что перед ней труп. Или откроет дверцы гардероба, и оттуда вывалится кукла в человеческий рост. Можно купить себе не одну, а несколько таких созданий и держать одну в качестве жены, а двоих или троих — в качестве любовниц и таким образом пребывать постоянно в мире своих фантазий».
Браки нужно заключать тайно, думал Том, эта церемония должна быть такой же интимной, как и первая брачная ночь, о которой не принято слишком распространяться. Но если во время свадьбы никто ни о чем другом все равно не думает, то непонятно, почему она должна проходить с такой помпой. В свадьбах есть что-то вульгарное. Почему бы людям не преподносить это своим друзьям как сюрприз: “Да мы уже три месяца, как женаты!” В прошлом обычай устраивать пышные свадьбы был понятен — тем самым как бы хотели сказать: “Ну вот, старый греховодник, мы сплавили ее тебе на руки в присутствии стольких свидетелей, что теперь ты не отвертишься, или все полсотни родственников невесты зажарят тебя живьем!” А в наши дни какой в этом смысл?
Июнь - какое удивительно ласковое слово! Ясное, безмятежное, сотканное из солнечного света.
