Kitabı oku: «На 127-й странице. Часть 1», sayfa 11
Сцена 40
Генрих стоял посреди каюты и ревел.
«Вот еще один попаданец!» – думал я, крутя ручку электрического звонка, чтобы вызвать Гила.
Генрих посмотрел на меня и сквозь слезы выговорил:
– Не надо!
– Не бойся, – успокоил я его. – Я закажу тебе поесть. Еще омлет будешь?
Генрих утвердительно закивал головой.
Пришел Гил. Я заказал один омлет, кофейник кофе и две чашки.
Гил немного покосился на Генриха, но ничего не сказал.
Я усадил Генриха на диванчик напротив кровати и попросил рассказать о том, как он оказался на «Пасифике». Его рассказ был коротким.
Без отца Генрих остался давно. Китобойная шхуна, на которой тот работал, не вернулась из плаванья несколько лет назад. А несколько дней назад умерла его мать. Старый друг его отца, Питер, он же владелец дома, в подвале которого жила семья Генриха, организовал похороны, взяв все расходы на себя. После похорон он посоветовал Генриху идти в порт и попробовать наняться на какой-нибудь корабль матросом. Возможно, Питер действительно видел в этом жизненный выход для Генриха, а, возможно, просто хотел убрать мальчишку с глаз долой, чтобы успокоить свою совесть.
В порту Генрих случайно увидел Деклера, поднимающегося по трапу «Пасифика», и решил последовать за ним, совершенно не отдавая отчета в своих действиях. Пробраться на корабль он смог, встроившись в цепочку грузчиков-китайцев, таскавших уголь на борт. Китайцам было все равно, а матрос на входе не проявил бдительности. Остаток дня и ночь он провел, спрятавшись под брезент одной из шлюпок.
На утро голод и жажда заставили его покинуть убежище. Какое-то время он провел на палубе для пассажиров третьего класса, а потом заметил Деклера и последовал за ним. Генрих уже собирался постучаться в дверь каюты Деклера, когда услышал шаги и снова сбежал на нижнюю палубу к китайцам. Потом он увидел Деклера, дремавшего в шезлонге на палубе. Генрих не решился будить Деклера, и вновь вернулся к его каюте. Та, на его счастье, была не заперта. Минута колебаний, а послышавшиеся рядом шаги толкнули Генриха внутрь.
– Дальше вы все знаете, мистер Деклер, – закончил рассказ Генрих. – Ваша еда так хорошо пахла, что я не удержался и съел ее. Но я отработаю.
– Возьмите меня в прислугу, мистер Деклер, – с надеждой произнес мальчик. – Я знаю, что у таких как вы должны быть слуги. Я буду делать все, что вы скажите…
Рассказ Генриха прервал Гил, который принес еду. Я пододвинул омлет Генриху, а себе налили кофе.
– Гил, спросите у капитана, когда он сможет меня принять, – обратился я к стюарду. – Мне надо урегулировать с ним один финансовый вопрос.
– Финансовый вопрос?
– Да, именно, так и скажите.
Гил вновь ушел, а я смотрел на то, как ест Генрих и думал, что моей беззаботной жизни, которой я пожил всего одно утро, скорее всего, пришел конец. Не смогу я оттолкнуть от себя этого мальчика. А, собственно говоря, почему? Можно прийти к капитану, рассказать про то, что обнаружил «зайца», и пусть капитан сам разбирается. Это – его корабль, и безбилетники – это его проблема. А сам буду крепко спать, по утрам буду делать зарядку, вкусно завтракать, помирюсь с миссис Донахью…
Нет, не смогу. Я и раньше не смог бы так поступить. А сейчас тем более. Я на себе понял, что просто знать, что ты смертен и действительно пройти через эту «процедуру» – это две разные вещи. Поневоле начинаешь ценить каждый прожитый миг. Поневоле начинаешь хотеть прожить этот миг хорошо, чтобы не было стыдно. Вот сейчас мне надо было выбрать, кем я хочу быть? Холодным аристократом, который с барского плеча накормил мальчишку-безбилетника и сбросил его на руки капитану? Или добрым, отзывчивым человеком, который откликнулся на бессознательный призыв о помощи и протянул руку навстречу? Каким я себе больше нравлюсь?
После того, как я задал себе последний вопрос, сомнений у меня уже не осталось.
В дверь постучали.
– Мистер Деклер, капитан готов сейчас поговорить с вами. – Это был Гил.
– Отлично, Гил. Я иду.
Генрих оторвался от омлета и посмотрел на меня.
– Не беспокойся, Генрих. Все будет хорошо, – успокоил его я.
Сцена 41
Капитанский мостик представлял из себя помещение с большими окнами, которое находилось на той же палубе, где я разгуливал сегодня утром. От возможных пассажиров доступ к мостику отделяли перила. Эти перила были чисто символической преградой, так как перемахнуть через них было достаточно легко. Очевидно, вся надежда была на сознательность пассажиров и их умение читать, так как на перилах висела табличка «Внимание! Только для членов экипажа!». Мы со стюардом прошли мимо этой таблички, спустились на нижнюю палубу, а уже с нее по лестнице поднялись ко входу на капитанский мостик.
На мостике капитан Хемпсон, слегка наклонившись над столом, что-то обсуждал с другим морским офицером. За штурвалом, в синей, выгоревшей на солнце, форме стоял матрос, который время от времени, еле заметно шевелил рулевым колесом. Чуть влево, замер. Чуть вправо, замер.
– Какой у вас вопрос, мистер Деклер? – перешел сразу к делу капитан. Сегодня выражение лица капитана было на редкость угрюмым.
Я ничего не стал скрывать. Рассказал, все как было. Про удар по голове, про то, как Генрих довел меня до дома, про его регулярную помощь, про горе, которое его постигло и про свое решение помочь ему.
Капитан молча выслушал мой рассказ. При этом он продолжал задумчиво смотреть на карту на столе. Потом обернулся к стюарду, который, как оказалось, еще не ушел, и приказал ему, привести безбилетника.
Когда Генриха привели, то капитан первым делом спросил:
– Малец, ты взял мои часы?
Выражение лица и без того испуганного Генриха стало еще более испуганным. Он не в силах что-либо сказать так сильно замотал головой, что я испугался, что она может оторваться. Такая реакция по всей видимости убедила капитана в невиновности Генриха.
– Понятно, – продолжил он. – Так ты, значит, хочешь быть с мистером Деклером?
– Да, сэр, – наконец смог заговорить Генрих. – Мистер Деклер был добр ко мне, и я готов выполнять для него любую работу.
– Хорошо, – сказал капитан. – Иди, подожди мистера Деклера на палубе, а мы перекинемся с ним парой слов.
Когда Генрих ушел, капитан Хемпсон продолжил:
– Так случилось, что в свое время, я оказался в похожей ситуации, что и этот мальчишка. Был я тогда чуть постарше этого вашего Генриха. Только у меня не было под рукой доброго английского лорда, которому я мог бы служить дворецким, – он засмеялся и его хмурое выражение лица немного отступило. – Тогда мне пришлось тянуть лямку наравне с другими матросами.
– Сделаем так, – он взглянул на штурмана. – Будем считать, что этого мальца мы выловили при выходе в океан и подняли на борт, как терпящего бедствие. Ты, не против, Ингвар?
– Нет, сэр. У меня самого двое таких мальчишек. И каждый раз возвращаясь домой, я боюсь узнать, что они убежали на каком-то корабле, чтобы стать пиратами.
– Ну, тогда договорились. Могу поменять вам каюту. Она будет поближе к днищу, во втором ряду, но зато там будет двух ярусная кровать.
– Большое спасибо, капитан. Я готов оплатить проезд Генриха.
– Что вы такое говорите, мистер Деклер?! Я моряк! Я еще не стал такой скотиной, чтобы брать с терпящих бедствие плату за проезд! – возмутился он, но потом немного ослабил напор. – Каюта все равно пустует. Распроданы далеко не все билеты первого класса.
– Питаться он может с матросами, – продолжил капитан. – Но, если захотите кормить его по-другому, тогда это будет уже за ваши деньги.
– Спасибо, капитан.
– Это вам спасибо, что берете на себя труд заниматься мальчишкой. Не пожалеете?
Я пожал плечами и собрался уходить, но потом все же решил задать вопрос:
– Вы спрашивали Генриха про часы?
– Да, у меня пропали часы. Мой хронометр. На корабле есть свои часы, – он кивнул на большие часы, висящие на стене. – Но мы с Ингваром привыкли к моим. Кроме того, это был подарок моей жены.
– Понятно.
– Вы хотите помочь в поисках? – спросил капитан. Было видно, что он уже распростился со своими часами и был готов даже пошутить на эту тему. – Говорят, что у вас в Англии распространены частные детективы?
– Хотел бы, но у меня нет такого опыта, – сказал я и откланялся.
На палубе меня поджидал Генрих. Когда мы с ним достаточно далеко отошли от капитанского мостика, он остановился и почти шепотом сказал:
– Мистер Деклер, я, кажется, знаю, кто взял часы капитана.
Сцена 42
В тот день Генрих так и не смог рассказать мне, кто взял часы капитана и откуда он сам это знает. Когда мы вернулись в каюту, Генриха скрутило. Он позеленел и еле успел добежать до ванны, куда и отправился съеденный до этого омлет. Видимо напряжение, которое копилось все эти дни с момента смерти его матери, словно разогнавшийся экспресс, вдарило по подростковому организму. Плюс бессонная ночь в шлюпке, без воды, еды и морская качка.
Подошедший Гил проводил нас новую каюту. Он нес мои вещи, а я поддерживал Генриха под локоть. Мы спустились по лестнице этажом ниже. Каюта оказалась не хуже моей предыдущей. Та же ванна, холодная вода в водопроводе, двухярусная кровать. Только иллюминатор не открывался, так как до него легко доставали волны. Больного я разместил на нижней полке, рядом же поставил деревянное ведро, которое принес Гил.
Идти никуда не хотелось. Я попросил Гила принести мне кобб салат, название которого запомнил с прошлого ужина, бутылку белого вина и кувшин воды для Генриха.
Пока несли еду, я заставил Генриха раздеться. Осмотрел его голову. Никаких насекомых не нашел. Потом заставил залезть в ванну и вымыться с головы до ног. И только после этого разрешил улечься в постель.
Принесенный Гилом, кобб салат оказался дальним предком салата Оливье, который я знал в прошлой жизни. Такое же большое количество ингредиентов, только не смешанных, а разложенных ровненькими рядками на тарелке. Овощи были свежими, курица вкусной, заправка нежирной, а вино легким. Ужин удался. Я так увлекся едой, что забыл про Генриха, но, обернувшись, увидел, что он, тихо посапывая, крепко спит.
Сцена 43
Утро следующего дня я встречал с легкой надеждой в то, что он будет не такой насыщенный событиями, как день предыдущий. Лежа в постели, попробовал составить план хотя бы на ближайшее время.
Во-первых, побриться. Хотя щетина у Деклера росла не сильно, но, как я заметил, здесь с трехдневной щетиной ходили только маргиналы. У всех остальных: либо ты – с бородой, либо гладко выбритый. Вот у Деклера была борода. И практично, и на цирюльнике экономия. Но мне с бородой было непривычно, поэтому я решил на бритье пока не экономить. Эх, экономия, экономия. С экономикой надо было что-то думать. До появления Генриха я как-то не боялся оказаться без денег. Такой вот был бесстрашный. Но сейчас все переменилось. Впрочем, до безденежья пока далеко. Деньги от индейца-в-зеленом-костюме, аванс от Маккелана и дорожные чеки от «Метрополитена» в ближайшее время не дадут умереть от голода. Но подзаработать я бы не отказался. Но как? Китайцы народ прижимистый, пассажиров первого класса не видно, по каютам болеют.
Во-вторых, надо продолжить знакомство с Терезой Одли. Взялся за работу – надо выполнять. Как? Спросить ее совета в чем-либо. Давно замечено, что если попросить человека о небольшой услуге, которую ему легко оказать, то он почувствует к вам небольшое, но расположение. Сколько сейчас времени? Угостите сигареткой! Как пройти до библиотеки? Вот и я попрошу. Только что? Эврика! Напишу небольшую сказку. В моей памяти благодаря внуку их было много. Про ту же Элли из «Волшебника изумрудного города». Даром что ли я рисовал картинки для миссис Донахью? Кроме того, эта история хорошо перекликается со сказками самой Терезы Одли. У нее там тоже главная героиня девочка. А ведь Элли тоже попаданка! Я рассмеялся. Свесился со своего второго яруса вниз, посмотреть, не разбудил ли Генриха. Нет, тот крепко спал. Решено. Бреюсь, пишу сказку, забрасываю ее мисс Одли. Кстати, как она там? Тоже болеет?
Я спустился вниз. Делать полуголым зарядку перед Генрихом не хотелось. Еще что-нибудь надумает. Поэтому я умылся, оделся, бегом в туалетную комнату и отправился на поиски брадобрея. Его я нашел быстро. Он занимал небольшую каюту в отсеке для пассажиров первого класса. Ну да, первый класс – самая платежеспособная категория пассажиров. «Третьеклассники» пусть сами бреются. Брадобреем оказался крепкий пожилой матрос ничем не напоминающий моего знакомца, старичка Джорджа. Звали его Митчелл. С бритвой он обращался виртуозно, и через полчаса я вышел от него с гладко выбритым лицом. На голове волосы отрасли совсем немного, и я решил их пока не трогать. Заплатить на удовольствие иметь гладкую физиономию пришлось в два раза больше, чем, если бы я брился у Джорджа. Это и понятно. Конкурентов у Митчелла не было. Не нравится? Поищите среди океана еще какой-нибудь барбершоп!
Вышел на палубу подышать морским воздухом и тут же почувствовал на себе чье-то внимание. Покрутил головой и увидел, что с палубы третьего класса мне машет руками какая-то китаянка. Да это же моя портниха! Наверное, готова моя одежда.
Китаянка меня встретила такой открытой и доброй улыбкой, что я не смог удержаться и заулыбался ей в ответ.
– Пожалуйста, пожалуйста, – китаянка кланялась и одновременно протягивала мне аккуратно сложенную одежду.
Серовато-черный материал грубого плетения, но приятный на ощупь.
– Спасибо, – я тоже на автомате стал повторять поклоны китаянки. – Большое спасибо. Пойду, примерю.
В каюте я получше рассмотрел приобретение. Швы простые, не двойные, как на джинсах. Но строчка ровная, словно не на руках шили, а на машинке. Края обметаны. На поясе, внизу у брюк и на манжетах пропущены крепкие ленты, которыми можно затянуть рукава или штанины. Быстро переоделся. Сделал боксерскую троечку влево, обозначил удар ногой назад, развернулся, еще троечку. Место еще оставалось, добавил мая-гири. (Мая-гири – прямой удар ногой вперед. – Примечание автора). Мышцы ног Деклера недовольно заныли. Пошитая одежда был классная! Нигде ничего не тянуло, не мешало. Носить такой костюм было одно удовольствие.
– Мистер Деклер, а меня научите драться ногами?
Я совсем забыл про Генриха. Вот он о себе и напомнил.
– Мы это еще обсудим, Генрих. Ты как?
– Хорошо, мистер Деклер, но только немного тошнит.
– Вот выздоровеешь, тогда, возможно, и начнем занятия. Ты читать умеешь?
– Да, немного. Отец научил.
– Это хорошо. Мне неграмотные слуги не нужны.
Я заметил, как Генрих немного погрустнел. Видно, что читал он не очень.
– Сегодня весь день лежишь.
– Мне бы это…
– Одежда твоя вот здесь, – я указал на шкаф. – Туалетная комната налево. Потом из комнаты ни шагу.
Я вновь влез в цивильный костюм и вызвал Гила. Попросил принести для Генриха, если есть, чашку бульона. Оказалось, что это самая востребованная еда на корабле в данный момент. Сам я отправился завтракать в капитанский салон.
– О, мистер Деклер, – приветствовал меня капитан. – А мы тут в гордом одиночестве с Ингваром. Слабоват нынче сухопутный народ пошел.
Я поздоровался и заказал у подошедшего стюарда кофе с неизвестными мне синнабонами. Потом выждал небольшую паузу и спросил у капитана:
– За сколько дней вы рассчитываете дойти до Йокогамы?
– Вот, молодец! Именно дойти! А то со всех сторон только и слышу доплыть, доплыть…, – похвалил меня капитан.– Ветер нам благоприятствует. Если ничего не измениться, то дней за 12 дойдем. А вы торопитесь?
– Нет, что вы? Просто из Йокогамы я планирую отправиться в Гонконг, но хотелось бы несколько дней выделить на местные достопримечательности.
– Да, какие там достопримечательности?! Нищета да дикость! – возмутился капитан.
– Впрочем, я подскажу вам пару адресов, где вы сможет найти не одну очень привлекательную «достопримечательность», – хохотнул он.
– Буду вам признателен, – не стал отказываться я. Почему бы и не посетить, понравившуюся капитану, «достопримечательность»?
Стюард принес мою еду. Синнабонами оказались булочки, покрытые сахарной глазурью, которые я пробовал в кафе «У Дороти», когда ожидал Маккелана.
Потом я вернулся в каюту, переоделся в обновку и засел за написание сказки для Терезы Одли.
Только я начал писать, как меня осенило.
– Генрих, – развернулся я к мальчику, лежащему на кровати. – А ты знаешь сказку про дорогу из желтого кирпича?
Собрался писать, а вдруг, она уже написана.
– Нет, мистер Деклер.
– Там еще девочка была. Звали ее Дороти.
– Нет, мистер Деклер. Такой сказки я не знаю.
– А какие сказки ты знаешь?
– Мама мне рассказывала, про волка и козлят, про девушку без рук. Про храброго портняжку. Про портняжку – это моя любимая сказка.
– Мне тоже она нравится, – сказал я, и тут мне в голову пришла одна идея. – А ты хотел бы походить на такого портняжку?
– Конечно, мистер Деклер, – не задумываясь, ответил Генрих. – Он храбрый. Даже единорога поймал.
Он еще не догадывался, что ему придется делать, чтобы походить на храброго портняжку. Кто-то, возможно, скажет, что я решил поиздеваться над ребенком, но это не так.
Я вновь вернулся к сказке. Я решил написать только сюжет, а Терезе предложить развить его и написать уже полноценную сказку. Может взять меня в соавторы, а может просто поделиться гонораром. Хе-хе. Сюжет получился небольшим. Оканчивался он на том, как Элли последовательно встретила Страшилу, Железного дровосека и Трусливого льва, и они все вместе отправились в Изумрудный город.
– Мистер Деклер, так что с часами? – Генриху стало по лучше, и ему явно надоело лежать без дела в кровати.
Одежду мальчика я отнес прачке. Как ее найти, подсказал мне Митчел, у которого я брился утром.
– Я вам все расскажу, а вы передайте капитану, чтобы он не думал, что часы взял я, – Генрих до сих пор боялся, что его объявят воришкой.
– Рассказывай, – я забрался на второй ярус и вытянулся на кровати.
– Ну, в общем, спрятался я в шлюпке, – начал Генрих. В пустоту ему рассказывать было неудобно, и он время от времени поглядывал с нижней полки в мою сторону «Не заснул ли я?».
– Наступила ночь. Было страшно. И тут я услышал кашель. К моей шлюпке подошел рыжий матрос…
– Какой еще рыжий матрос? – вклинился я. – Была же ночь.
– Да, мистер Деклер, то, что он рыжий я увидел только на следующий день, а ночью я не мог видеть, что он рыжий, но он покашливал, я и запомнил.
– Понятно, – рассказчик из Генриха был еще тот. – А что было дальше?
– Ну, вот, слышу, что кто-то кашляет. Потом кто-то приподнял брезент шлюпки и положил в нее часы. Это я потом разглядел, что это были часы, – стал быстро объяснять Генрих, – А тогда я так напугался! Думал, что меня найдут и … мне достанется.
– А утром я увидел, что в шлюпке лежат часы с цепочкой. Потом все утро около шлюпки крутился рыжий матрос. Он тоже покашливал. Вот я и подумал, что это он был ночью. Иначе, что ему крутиться около шлюпки. Потом он ушел, а я из шлюпки вылез. А часы остались там.
– Расскажите капитану? – с надеждой спросил Генрих.
– Расскажу. Только часов там, скорее всего, уже нет.
– Почему?
– Думаю, что этот рыжий нашел место получше, чтобы их спрятать.
– А что же делать?
– Матроса узнать сможешь?
– Смогу, мистер Деклер, – как-то неуверенно сказал Генрих. – Только вы меня в обиду ему не давайте. Очень уж страшный он на вид.
– Не бойся, покажешь издали, – успокоил мальчишку я. – Он и не узнает, что это ты рассказал.
– Ну, тогда, да, – повеселел Генрих. – Тогда он не догадается. А когда пойдем смотреть?
– Не торопись. У нас в запасе не менее 12 дней. Куда он с подводной лодки денется?
– С какой подводной лодки, мистер Деклер?
– С корабля, то есть.
Что делать с рассказом Генриха? Самое простое – пересказать его капитану Хемпсону. Пусть сам разбирается со своим матросом. Или попытаться извлечь для себя какую-нибудь пользу? Капитан говорил про лондонских частных детективов. Интересно, Конан Дойл уже начал писать свои истории про Шерлока Холмса? Взять расследование на себя? Прослыть проницательным сыщиком? А это мне надо?
Под эти мысли я задремал.
Проснулся от стука в дверь. Это прачка принесла выстиранную одежду Генриха.
– Я кое-где подштопала, сэр. Но больно все изношенное, того и гляди разорвется, – прокомментировала свою работу прачка. То ли хотела набить себе цену, то ли действительно удивлялась плохому состоянию одежды.
– Подскажите, а на корабле, где-нибудь можно приобрести одежду для мальчика, – спросил я.
– Я об этом ничего не знаю, – ответила прачка. – Может быть, у баталера завалялась пара другая старой матроской формы. Попробуйте спросить у капитана.
– Спасибо, – поблагодарил прачку, но решил поступить по-другому. За стирку плата оказалась тоже повыше, чем на берегу. Монополисты, блин!
– Одевайся, – протянул я Генриху одежду. – Будет тебе сейчас первое поручение.
А сам я сел снова за стол писать письмо Терезе Одли.
«Мисс Одли, редактору журнала «Метрополитен»
Уважаемая мисс Одли,
Заранее приношу свои извинения, если это мое письмо нарушает какие-то правила хорошего тона, принятые в вашем обществе. Я старый путешественник и, возможно, подрастерял часть своих хороших манер в пустынях, морях и океанах.»
Я остановился и посмотрел на написанное. Ну, ничего так. И извинился, и объяснил свою возможную нетактичность.
«Никакой другой цели, кроме как развлечь вас, данное письмо не имеет. Для себя же я надеюсь извлечь пользу из вашего совета или комментария, которые вы, возможно, выскажите после прочтения данного письма».
Я снова остановился. Ну да – мне нужен ее совет или мнение по поводу сюжета сказки.
«Ваши сказки мне понравились. А манера их написания настолько выразительна, что и я тоже загорелся идеей написания чего-либо подобного. Но умение излагать свои мысли и облекать их в подобающую форму не самая сильная моя черта. Поэтому я ограничился только лишь грубыми набросками будущей сказки. Сам сюжет прилагается к данному письму.
Прошу вас, если у вас найдется на это время, силы и желание, высказать свое мнение по поводу приложенного сюжета.
Еще раз извиняюсь за возможное беспокойство.
С уважением,
лорд, Энтони де Клер».
Я протянул листки, уже одевшемуся, Генриху.
– Это письмо для мисс Одли. Она корреспондент «Метрополитена». Слышал про нее?
– Нет, мистер Деклер.
– В общем, мне самому неудобно передавать ей письмо. Вот ты и будешь курьером.
– Я как я найду ее каюту?
– Ее каюта этажем выше. Будешь стучаться в каждую дверь и спрашивать мисс Одли.
– Правда, что ли? – не поверил Генрих и правильно сделал.
– Конечно, нет, – ответил я. – Прояви смекалку, Генрих. Я бы подошел к вахтенному матросу, рассказал бы про поручение, спросил бы, где каюта мисс Одли.
– Хорошо, мистер Деклер. Я постараюсь.
– Я ухожу на ужин. Тебе закажу в каюту бульон. Завтра попробуешь есть обычную пищу.
Мы ушли, каждый по своим делам.
День, и правда, оказался на редкость спокойным.
