– Не зашибся, ли? – забеспокоилась баба Маня.
Но когда медведь, громко вздохнув, начал медленно подниматься, у бедной женщины просто отнялись ноги. Она не могла сдвинуться с места и с ужасом смотрела на огромное животное, и лишь, как заклинанье повторяла:
– Не тронь меня, Лесной Человек, я тебе ничего плохого не делала.
Так они какое-то время смотрели друг на друга. Потом медведь, прихрамывая на правую заднюю лапу, медленно двинулся в сторону густого кустарника. Баба Маня перевела дух и глядя на удаляющегося хищника, сказала:
– Надо же, хромает и ногу подволакивает, прямо как я, – и с тревогой добавила. – Да, не легко тебе будет такому слабому, пищу в лесу добыть. Не дай бог, кабы в деревню не наведался, за лёгкой добычей.
Когда появилась в этой деревне Мария, никто уже и не помнил. Казалось, что жила она здесь всегда. И всегда хромала на правую ногу. Не смотря, на хромоту, сватались к ней местные парни, по молодости красивой была. Но так и прожила она до старости в одиночестве. Работящая, без дела не сидела, с любыми трудностями сама справлялась.
И всё бы ничего. Да вот купили соседний дом братья Черновы. Богатые, наглые, хозяева жизни, как их сейчас называли «новые русские». Всё норовили часть земли с её участка себе прирезать. Сначала продать предлагали, а потом и вовсе грозить стали:
– Зачем тебе старая, такой огород, отрежем у тебя кусок и спрашивать не будем. А жаловаться пойдёшь, так у нас в сельсовете свои люди. Теперь мы тут хозяева, а ты бабка никто.
– Вот так. Теперь я никто, – утирая слезу думала Мария, сидя вечером за столом и перебирая старые фронтовые фотографии и боевые награды. А ведь была она в Отечественную, радисткой. Трижды забрасывали её с разведгруппой в тыл к немцам. В третий раз была тяжело ранена, разведчики, среди которых был и её жених Михаил, спасли Машу. Всё погибли, а её спасли.
– А вот теперь, я никто. Как же так Миша? – глядя, на фотографию своего жениха печально шептала она.
За окном раздался треск ломающихся веток. Опять блудливая корова Черновых залезла в её огород. Баба Маня выбежала из дома и погнала хворостиной наглое животное со своего участка.
– Вон! Вот от сюда негодная! – закричала она на неё.
А из-за забора, осклабившись, смотрел младший брат Петька Чернов:
– Ты бабка нашу Бурёнку не тронь. За порчу чужого имущества, срок полагается.
И заржал, довольный своей шуткой.
– А, ты Петька, лучше угомони свою скотину, а не то ей несдобровать.
– Да чё ты сделаешь бабуля? – опять заржал он. – Подумаешь, съела она у тебя пару кочянов, не обеднеешь.