Седрик стоял на вершине холма, бездумно созерцая как дым от костров поднимается к звездам. Неполная луна освещала его лицо. Усеянные проседью волосы стянуты в хвост широкой лентой, и только редкие непослушные волоски развивались на ветру поблескивая в лунном свете. У подножия холма, в ложбине, скрытно расположился лагерь наемников. Его наемников. Вокруг же, на значительном удалении мерцали огнями несметные костры королевского войска. В полдень, когда солнце будет в зените им приказано сровнять с землей замок черного повелителя. К слову сказать, это единственное место пейзажа, где не было сейчас ни единого огонька. Замок зиял дырой в окружающем пространстве и казался вымершим. Хотя время от времени королевские канониры выстреливали в небо осветительными зарядами, и на крепостных стенах наблюдалось движение. Седрик точно знал, что логово темного повелителя словно улей гудит изнутри. Штурм точно не будет легким.

По правую руку от Седрика, словно вкопанный в землю столб, стоял советник короля. Господин Хамон – безмолвный, с мертвенно бледным, ничего не выражающим лицом. В черном плаще с темно красной подкладкой и церемониальной шляпой, украшенной дорогой брошью и редким пером на боку. Он всегда такой. И всегда рядом с Седриком. Даже в бою. Контролирует выполнение приказов короля. Впрочем, под плащом у него, при ходьбе мелькали отнюдь не праздные побрякушки. Одного взгляда на них достаточно чтобы позабыть о его безобидности.

За спиной послышались нарочито громкие шаги. Седрик обернулся. Воин на вид не старше тридцати тотчас вышел на свет.

– Разучился ходить тихо? – с укоризной бросил Седрик.

– Не хочу напороться на клинок. Ты звал меня, господин?

– Да… – Седрик глубоко вздохнул. – Хотел поговорить наедине. Хамон, не в счет, конечно.

– Я здесь, – воин развел руками.

– Подойди.

Воин послушно поднялся на холм и окинул долину взглядом.

– Что ты видишь?

– Костры, господин. Много костров.

– Это конец нашего общего пути, сынок. И конец твоей клятвы, – сообщил Седрик.

– Значит я не ошибся… – воин внимательно посмотрел на своего господина.

– Да. На рассвете будет ровно десять лет с того дня, как я вырвал тебя из лап стражи. И заключил договор с шестнадцатилетним мальчишкой, который не колеблясь поклялся служить мне десяток лет верой и правдой, если я дам ему отомстить.

– Так и было господин.

– Завтра, Хаук! Уже завтра мы доберемся до этого мучителя рода людского… даю тебе слово. Я должен выплатить жалование, положенное тебе по договору, и, которое ты не просил последние…

– Семь лет, – напомнил всезнающий Хамон.

– Это действительно так? – Седрик хотел сделать вид, что не знал, но получилось неубедительно.

– Мне хватало довольствия и трофеев, добытых в бою, господин, – скромно ответил воин.

– Тем не менее. Так же, с позволения нашего короля, тебе будут дарованы земли и пожизненное освобождение от налогов…. Ну и еще несколько приятных плюшек, таких как дворянское звание, герб и прочее, прочее, прочее….

Воин упал на колено.

– Благодарю вас, господин!

– Да меня то за что?! Все прописано в договоре. Ты вообще читал его, когда подписывал?

– Я не умел читать… – напомнил воин.

– Встань, Хаук, это лишнее. Я знаю твою преданность, но факт остается фактом. Договор истек, а о новом и речи не может быть. Мало кто на моей памяти доживал до этого дня. И как бы ни было жаль, испытывать судьбу дважды я тебе не позволю.

Воин молча кивнул. В лице его читалась досада.

– Но я все же задам тебе вопрос: Хаук, ты пойдешь со мной в этот последний бой? Плечом к плечу ни как наемник, но как друг и соратник!

– Я прикрывал бы вашу спину в этом бою, даже против вашей воли, – тихо, но четко ответил воин.

– Каков наглец! Другого я от тебя не ждал! –Седрик рассмеялся.

– Но это будет не бесплатно, – напомнил Хамон ненавязчиво.

– Да, трофеи и долю от добычи никто не отменял. Так что, провожать тебя будем с музыкой.

– Раз мы все решили, господин Седрик, пусть юноша подпишет бумаги, и закончим на этом.

Седрик глянул на Хамона, и с неохотой кивнул. После чего, Хамон достал заранее приготовленный свиток и протянул его Хауку вместе с пером.

– Вот там, внизу, рядом с печатью короля, – напомнил он.

Луна светила ярко. Шрифт был крупный. Хаук бегло прочел нехитрый договор, составленный так, чтобы воодушевить того, с кем он заключается. Подвох состоял в том, что дожить до конца договора, как сказал Седрик, суждено далеко не каждому. Сильно прикусив губу, он окунул перо в ранку и поставил свою подпись.

– Что ж, официальную часть отложим на завтра. А пока ты еще мой лучший мечник, ступай в лагерь и хорошо подготовься. Через час выступаем.

– Как? – удивился воин. – Основные войска уже подтянулись?

– Они подтянутся позже. Тут птичка на хвосте весточку принесла, что есть в замок и другая дорожка. Ни нам одним повелитель поперек горла стоит… И никому не слова!

– Есть, господин!

– Чудесно! Иди, готовься.

Повинуясь воле командира, воин быстро удалился.

Хамон долго смотрел в след и, дождавшись пока тот пропадет из виду, вздохнул. Его прежде каменное лицо приобрело человеческие черты. Проступила усталость.

– Он вам как сын. Стоило ли рисковать? Парень ведь может и не вернуться.

– Все мы можем не вернуться, – резонно заметил Седрик.

– Да, но все же….

– За такого сына я готов руку отдать. Но он не сын мне. У меня перед глазами стоит полуживой пацан, чьей воле может позавидовать каждый, из тех, кого я знал когда-либо. Я обещал, что он отомстит – и он отомстит! Учитывая, что это и в наших интересах.

– Ваша воля, господин. Когда прикажете подтянуться свите императора?

– Передай, что планы не изменились. Думаю, к полудню все будет кончено….

Судя по тому, что в лагере никто не ел, и не готовил пищу, один Хаук ничего не знал о предстоящем вторжении. Так всегда было заведено перед атакой. Разрешался только алкоголь, или что там у кого имелось. Седрик закрывал на это глаза. Каждый по-своему боролся со страхом. Дружбы среди наемников не водилось, за редким исключением, но в целом, в отряде царила здоровая атмосфера братства и взаимовыручки. Сестрички в отряде тоже были, но подкатывать к ним решался не каждый. Найти подругу в кабаке было бы куда безопаснее для здоровья.

Час на сборы, это просто подарок для воина. Обычно все происходит так, что и опомниться некогда. Сейчас же можно было все взвесить. Воин разложил свои пожитки на полу шатра и прикрыл глаза, размышляя.

Хаук не носил тяжелой брони, предпочитая подвижность. Так же не носил он и щита. Но доспех его собран был из разных частей и элементов, добытых в бою, и отвечавших его запросам. Где нужно – он был гибким. Где нужно – крепким. В этом солдаты короля могли только завидовать наемникам. Снаряжение в армии было хорошим, но права выбирать у солдата нет. Единственное что вменялось наемнику в обязанность, это носить красную ленту с гербом короля, чтобы в бою не случилось оказии.

Примерно через час, Хаук уже облачился в доспехи. Вдоль бедер его неизменно легли два одинаково изогнутых клинка средней длины. За спину он поместил широкий плоский меч, чтобы его массивная рукоять и эфес предохраняли от перерубания его шею. Это не так удобно, и снижает подвижность, но в чужих коридорах и залах сыграет только на руку. Опять же, позвоночник прикрывает. Основной свой клинок он ковал собственноручно, вместе с полковым кузнецом. Меч не походил формой на своих собратьев, и выглядел простовато. Но вывешен и отточен был идеально. Его Хаук старался не выпускать из рук ни при каких обстоятельствах, даже вне боя. И только общаясь со своим господином, он убирал оружие в ножны, чтобы приклонить колено. Но эту странность ему прощали.

Последнее, что он проверил, был короткий увесистый громовой выстрел. Его он зажал между широким мечом и поясницей. Как оружие последнего шанса в критической ситуации. Выстрел из такого оружия ой как не дешев, но жизнь, хоть она ничего и не стоит – купить нельзя вовсе.

За пологом шатра началось движение. Он вышел на улицу. Тихо побряцивая снаряжением, наемники выстраивались в две шеренги, позади бронированного коня Седрика. Несколько бойцов разбились на группы и взвалили на плечи массивные деревянные брусья. Зачем, Хаук не понял. Но его господин зря ничего не делал.

Сам Седрик, облаченный в черный матовый доспех с тяжелыми накладками, уже держал поводья в руке. Увидав Хаука, он махнул рукой. Хаук тотчас повиновался. Он помог своему господину взобраться в седло и занял свое место рядом.

Оглядев парня, Седрик пригнулся.

– Где твой шлем?

– Вот он, господин.

– Одень-ка его на голову.

Обычно на марше шлем никто не одевал, он мешал дышать и затруднял обзор, но Хаук не смел спорить. Теперь он не мог смахнуть пот со лба и хуже слышал из-за собственного дыхания. Все ждали команды на марш, но ее не последовало. Вместо этого Седрик поднял руку и дал отмашку.

С ближайшего холма с оглушительным грохотом в небо взметнулись осветительные заряды. В это же мгновение, земля под ногами дрогнула и в воздух поднялось облако пыли. Когда она рассеялась, пред Седриком разверзлась дыра в земле. Вернее, это была прямоугольная каменная плита, поросшая травой, которая провалилась под землю. Дальний ее конец теперь покоился на дне глубокого тоннеля. Достаточно высокого, чтобы ехать по нему на коне и широкого, чтобы идти в две шеренги.

Лучницы выдвинулись вперед и выстрелили горящими стрелами в темноту. Разведчики выдвинулись первыми. Следом шагнул конь Седрика. Подземный ход был прямым и тянулся под уклоном. Ведь замок темного повелителя располагался в низине, а подземный ход на то и подземный, чтобы быть еще ниже.

Шли молча. Пахло сыростью. Стены сочились влагой. Кое где торчали корни деревьев. Когда отряд достигал разведчиков, он останавливался. Лучницы снова выстреливали в пустоту, и разведчики снова ныряли во след горящим стрелам. Так продолжалось до тех пор, пока пол тоннеля не стал горизонтальным. Отряд попал в достаточно просторный зал с глухой стеной, колоннами, и массивными воротами. Седрик слез с коня и внимательно осмотрел запоры. Странно, но они были хорошо смазаны. Затем он жестом подозвал одну из лучниц и поднес горящую свечу к створу ворот. Пламя ее колебалось.

Вернувшись к коню, он скинул длинные тяжелые канаты, привязанные к массивному кольцу на броне его могучего коня. Наемники, которые несли брусья, осторожно скинули свой груз и рассредоточились по залу. Каждая группа, стараясь не шуметь, заклинила свой брус между полом и потолком рядом с несущими колоннами. Закончив с этим, они проворно обвязали канатами уже сами колонны и крепко накрепко затянули узлы. Проверив каждый канат лично, Седрик отвел коня к воротам. Затем в определенном порядке расставил бойцов по залу и жестом велел приготовиться.

Какое-то время он прислушивался к тому, что творится за воротами. Затем вернулся к коню, и оглядел своих солдат в тусклом свете свечей, от которых лучницы поджигали стрелы.

Забрав из седельных ножен свой меч, он резко выкрикнул в ухо животному:

– Хэй-я!!! – и шмякнул плашмя по бронированному крупу.

Могучий конь тотчас рванулся вперед со всей своей дури. Канаты натянулись и несущие колонны надломились, обрушившись на пол. Со скрежетом и искрами взбесившееся, животное уволокло их за собой. Запахло селитрой и чем-то еще…. Разведчики быстро отворили ворота, и вся разношерстная команда устремилась внутрь. И только они успели закрыть створки, как в тоннеле прогремел оглушительный взрыв. Спустя секунду волна от него докатилась до зала, брусья выбило со своих мест словно спички… и потолок зала рухнул. Засов разлетелся в щепки и часть камней ввалились внутрь, пробив ворота.

Глава 2. Предательство.

Хаук только сейчас понял, что колонны были искусно заминированы, и стоило им открыть врата, как весь отряд был бы погребен под камнями. Это был хитроумный, рискованный план. Для того чтобы взрыватель сработал, нужно было какое-то время. Этих секунд хватило, чтобы конь уволок опасный груз как можно дальше. А брусья временно удерживали потолок, давая отряду фору, чтобы проникнуть внутрь. Но оставались вопросы…. Кто-то же открыл засовы и надоумил Седрика сделать все это! Значит в стане врага был предатель!

Седрик превзошёл себя. Хаук не удивился бы если, и конь выжил. С такой броней и здоровьем как у Горна, это вполне реально.

– Чего задумался? – Седрик ткнул парня в плечо.

– Я размышляю, грустить ли от того, что обратного пути нет, или восторгаться тем, как мы сюда попали.

Седрик широко улыбнулся.

– Теперь только вперед. Вперед, головорезы! Делайте то, за что вам так щедро платят! Ну и ты не отставай! – последнее он добавил с усмешкой.

Хаук поднял свой меч над головой и рванулся вперед, расталкивая соратников плечами. Открыв такие же ворота, как и в тоннеле, отряд ворвался в конюшню, освещенную факелами. Слева и справа под крепостные стены вели два пандуса. Дверь же, что была впереди, судя по всему, вела в подсобные помещения замка.

Не встретив сопротивления, наемники быстро закрыли боковые двери засовами и подперли их изнутри. Благо все это было тут же под рукой, ведь замок готовился к осаде. Перепугав насмерть с десяток человек прислуги, наемники устремились прямиком в тронный зал. Замок был пуст, все войска сосредоточились у ворот, на башнях и на стенах. На пути попалось лишь несколько легко вооруженных солдат, которых и убивать то не стали. Просто оглушили.

Штурм развивался стремительно. Взрыв в тоннеле должна была заглушить начавшаяся снаружи канонада. Ее Седрик тоже подгадал по времени. Большое количество ковров, толстенных портьер и гобеленов, отчасти приглушали звон оружия и топот отряда. Наконец, разведчик доложил, что в парадной все тихо. Но вход в сам зал охраняют два огромных гвардейца в тяжелой броне.

Седрик кивнул, и две лучницы извлекли из подсумков особые наконечники из твердой стали. Их накрутили на длинные, толще обычного, стрелы. А то, что Хаук по началу принял за копья, зачем-то завернутые в чехлы, оказалось длинными мощными луками. Он помог боевым подругам одеть на них тетиву.

– Будет только один шанс, – прошептал Седрик. – Не подведите!

Лучницы уселись на пол перед высокими, богато украшенными дверями, что отделяли их от коридора, ведущего к тронному залу. Им нужно было немного времени, чтобы успокоить дыхание и сосредоточиться. Потом, одна из них дала отмашку. Войны шагнули к дверям, по два с каждой стороны и замерли в тревожном ожидании. Лучницы вложили стрелы, со всех сил уперлись ногами в огромные луки и с огромным усилием натянули тетиву….

– Сейчас! – скомандовал Седрик.

Массивные двери резко распахнулись. Чтобы прицелиться у лучниц было всего мгновение… Пальцы их соскользнули с оперений, и две тетивы пропели почти одновременно. Гигантские стрелы, пробив забрала шлемов, пригвоздили тяжелых пехотинцев к стене. Они ничего не успели понять. Возможно, дремали, чтобы набраться сил перед битвой …. Смерть была жестокой, беззвучной, но быстрой.

– Получилось… – прошептал Седрик. – С трудом в это верю… Но главное впереди. Не расслабляться!

Повинуясь приказу, разведчики быстро и почти беззвучно обложили взрывчаткой последние двери, и тут же подожгли шнур. Эти ребята туго знали свое дело. Ждать было нечего. За окном уже светало.

– Действовать надо пока преимущество на нашей стороне, – Седрик неприятно оскалился, укрываясь за колонной из черного мрамора. За секунду до взрыва он резко опустил забрало.

Начиненные шрапнелью заряды, разрывая тишину в клочья, превратили массивные двери в древесную пыль, а длинный зал с колоннадой и портьерами наполнился дымом и запахом гари.

С оглушительными воплями, сливающимися в единый, душераздирающий вой, наемники ворвались в тронный зал. Круша все на своем пути, они вырезали маленькую армию словно стадо скота, столпившееся в просторном зале. Часть солдат посекло взрывом, часть контузило. Но и те, что сопротивлялись, все равно были обречены. Фактор внезапности и тактическое превосходство сделали свое дело. Через десять минут горы трупов, и тех, кто к ним вот-вот присоединится, усеяли весь зал. Это было страшно и бесчеловечно. Но на войне по-другому не бывает…

В центре мрачного зала, на небольшом возвышении, в плотном кольце тяжелых рыцарей, восседал сам темный властелин. Так он себя называл. Слева и справа от него стояли по два генерала в фиолетовых плащах с черной подкладкой.

Небольшой отряд и трон властелина разделял мрачный, вымощенный человеческими черепами, и наполненный кровью фонтан. Слева и справа от фонтана возвышались гигантские фигуры в доспехах, с огромными палашами в руках. Как водится у знати, подобные украшения залов имели выступающие женские признаки. Таких фигур Хаук насчитал десять. По две у каждого выхода и у колонн.

Обойдя жуткое сооружение, наемники взяли в кольцо оставшихся врагов. Хаук обратил внимание, что несколько соратников уже пали, пытаясь атаковать владыку.

– Убрать тела, сгруппироваться! – тихо скомандовал Седрик.

Войны, стоявшие в задних рядах, принялись торопливо оттаскивать трупы из-под ног, чтобы не спотыкаться о них в предстоящей битве. Мертвым уже все равно. Работали четко и быстро, с одной только разницей: воих и чужих они растаскивали по разным кучам.

Властелин хранил молчание. Закованный в тяжелую броню с глухим забралом, огромный, грозный владыка восседал на троне. Подперев голову кулаком, он, казалось, дремал.

– Что дальше, господин? Они не атакуют, – Спросил Хаук у Седрика.

– Пока все шло слишком просто. Это личная гвардия владыки.

– Те самые?

– Ага… Ты быстрый, попробуй потормошить их слегка, только осторожно.

– Понял….

Хаук вышел вперед. Зная, что под руку ему лучше не лезть, наемники расступились, делая круг шире. Он сделал шаг вперед. Затем еще шаг. Пол шага….

Выпад рыцаря был молниеносным. Но реакция не подвела бывалого наемника. Он с трудом, но увернулся и сталь скользнула по стали. Противник был серьезен.

Хаук сделал еще выпад. На этот раз клинки встретились, но удар был такой силы, что ему пришлось опуститься на колено.

В третий раз он выпрыгнул вверх, что есть силы и попытался пробить забрало рыцаря. И тут же был отброшен на землю и едва не раздроблен щитом. Следом на него опустился длинный тяжелый меч.

Не знай Хаук этой тактики – был бы уже мертв. Он рванулся в сторону, перекатился, и встав на ноги спокойно вернулся к своему господину.

– Что скажешь? – усмехнулся Седрик.

– Жуть какая-то. Это точно люди?

– Не факт.

– Обычно воину присущи либо скорость, либо сила, либо выносливость. Пусть даже два качества! Но тут… – Хаук качнул головой.

– Да, я видел. Какие мысли?

– Никаких. Но я понял почему они не атакуют.

– И?

Хаук пристально посмотрел в глаза своему командиру.

– Цепи. Они прикованы к кольцам у основания трона. Я успел разглядеть.

– Вот как… Черная гвардия владыки смертники? – Седрик тяжело вздохнул.

– Смертницы, мой господин….

– Ты и это разглядел?

Хаук пожал плечами. Запах женской нечистоплотности разительно отличался от мужской. А эти рыцари заметно попахивали.

В этот момент за его спиной разразился отвратительный лающий хохот, переходящий в кашель. Хаук обернулся. Это черный властелин прервал свои раздумья.

– Ну что, голубчики, не получается? – прохрипел он с издевкой.

Голос его был грубым, простывшим и прокуренным. Даже с расстояния нескольких метров, от него фонило крепким горьким перегаром. Он искренне хохотал и хлопал в ладоши.

– Какие молодцы! Смогли-таки до меня добраться! И для чего, позвольте спросить, чтобы подохнуть?

– Это уже не так важно, – вышел вперед Седрик.

– От чего же так, сударь?! Вы же пришли побеждать!

– В полдень королевская армия сровняет замок с землей. Подземный ход мы взорвали, так что уйти тебе не удастся.

– Но, вас то уже не станет… – продолжал забавляться владыка.

– Наши имена будут помнить в веках, – спокойно парировал Седрик. – Это ли не награда?

– Ну, если тебя это утешит… возможно. А что до армии, так мои гвардейцы пробьют дорогу сначала через вас, а потом через вашу хваленую армию.

– Может быть. До тех пор, пока кто-нибудь не догадается облить твоих цепных псов маслом и поджечь. Думаю, хороший загар им понравится.

– Убить! – рявкнул владыка.

Один из генералов вскинул руку, и тут же прогремел выстрел. В ответ прилетела стрела, но не нанесла никакого ущерба бронированному генералу.

На счастье, Седрика успели закрыть щитами. Такой поворот он тоже предусмотрел.

– Смотри ка, а твои люди защищают тебя. От наемников такого не ждал. Как ты этого добился?

– Ну, это просто, – Седрик раздвинул щиты. – Их сплотила ни любовь ко мне, а ненависть к тебе.

– Ха! Лестно слышать…. Наверное, я убил кого-то из их близких. Или всех близких?

Хаук почувствовал, как сильно сжались его зубы. Еще немного, и они, казалось, лопнут. Седрик заметил это и едва заметно качнул головой. Усилием воли, его верный слуга заставил себя успокоиться. Не для того он десять лет ждал, чтобы сейчас опростоволоситься!

Какое-то время словесная перепалка между лидерами продолжалась. Наконец, Седрик окончательно взбесил властелина и тот гаркнул:

– Да кто ты такой черт возьми, чтобы так со мной разговаривать в моем доме!?

– Это не твой дом, Альбрехт! – выкрикнул Седрик в ответ.

Темный повелитель осекся…. Он приоткрыл забрало чтобы лучше разглядеть Седрика.

– Сними свой шлем, смерд! – рявкнул он, отбросив манеры.

Седрик отдал свой меч Хауку и, отбросив сомнения шагнул вперед. Он снял шлем и его подернутые проседью волосы опустились до плеч. Он уверенно собрал их вместе и молниеносно стянул лентой. Затем высоко подняв голову взглянул владыке в лицо. Взгляд его был спокоен и уверен, а глаза сияли торжеством. Владыка растерялся….

– Ты…!? Ты же мертв! Ты должен быть в могиле!

– Мертв… – Седрик тотчас принял игру. – А чему ты так удивляешься? Я всего лишь вернулся с того света чтобы проводить тебя в преисподнюю. Твои кровавые боги отвернулись от тебя. Теперь дело за мной….

Похоже владыка впал в бред наяву. Поговаривали, что Седрик до безобразия похож на его старшего брата, почившего короля Альберта. Седрик, тотчас поняв, что к чему ухватился за эту возможность. Он говорил мягко, вкрадчиво, но довольно громко. Так что в шоке пребывал не только владыка, но и наемники. Такого представления посреди битвы явно не ожидалось.

Седрик сделал еще шаг и протянул руку, предлагая взяться за нее….

Темный властелин набрал в легкие воздуха и взревел что есть силы:

– Прочь от меня! Прочь дьявольское отродье!!!

– Тебе некуда бежать, брат – продолжал спектакль Седрик. – Близка твоя расплата! Взгляни, души невинных замученных тобой, стоят за моими плечами… Вглядись в их застывшие лица!

Владыка застыл в недоумении. Вероятно, ему сейчас и правда что-то чудилось. Он вдруг успокоился и обнажил клинок.

– Ты думал, что испугаешь меня, братец? – он усмехнулся – Я не смог убить тебя в первый раз. Но судьба поднесла мне подарок. Жив ты или мертв – у меня получится!

На последней фразе владыка перешел на хрип. Он сделал нетвердый шаг вперед, а затем вдруг попятился к трону. Яростно вскинул меч над головой и… замер. Его яростный порыв не продлился и пол минуты. Владыка покачнулся, выронил меч, звонко скатившийся по ступеням, и рухнул на трон всей своей массой… Край трона обломился, и владыка безвольно скатился на пол. Дернувшись несколько раз в предсмертных конвульсиях, он окончательно затих.

Ропот недоумения прокатился по залу. Генералы расступились в растерянности. Вдруг из-за трона, звеня цепями, выбралась хилая старушонка в рваном тряпье. Она была похожа на саму смерть. Тело ее было испещрено шрамами, в коже и ребрах торчали крюки и кольца. Ноги испещрены следами от клейма и оплывшими татуировками. Придерживая ошейник рукой, она склонилась над владыкой и стащила с него перчатку.

Прощупав пульс, она, не особо церемонясь, откинула его голову и, просунув костлявую руку в забрало, повторила то же самое на шее.

Один из генералов склонился к старухе и шепнул что-то на ухо.

– Да мертвее некуда! – вскрикнула она. – Чувствуешь запах, ага? Обосрался. Подох, значит ваш владыка!

Офицеры переглянулись. Один за другим они сняли с себя шлемы, в знак великой утраты. Через секунду, трое из них пустили себе по пуле в голову. А последний, который истратил свой выстрел на Седрика, выхватив кинжал, мгновенно вспорол себе глотку. От уха до уха….

– Вот и все… – вздохнула старуха, вытирая с лица брызги чужой крови.

Седрик сделал шаг вперед, но рыцари не расступились.

– Не спеши, сударь – предостерегла старуха. – Мои девочки не так просты, к ним подход нужен. Но без приказа они ничего не делают. А нет владыки – нет приказов.

– Кто ты?

– Я Марен! Придворный лекарь, так сказать, вот этого старого борова. И я рада, что ты получил мою весточку. А главное, поверил! В наше время такое редко встретишь.

– Так это ты… – Седрик опешил на мгновение.

– А ты, значит, тот самый Седрик, который помог молодому королю объединить разрозненные земли? Да расслабься ты. Все кончено. Сейчас прибегут солдаты, распустим их по домам и дело с концом.

– Но, почему? Я не понимаю… Ты, лекарь, – предала его?!

– Ты посмотри на меня милый! Как ты думаешь, кто вот это все со мной сделал!? И потом, подожди вы недельку другую, он и сам бы окочурился. Старый боров не слушал моих советов. А на одном гоноре далеко не уедешь. А так… хоть подох мужчиной.

– Ты сказала девочки? – спросил вдруг Хаук.

– О, да, воин. Мои девочки… Я заботилась о них как могла.

– Но… они ведь не люди, верно?

– А он у тебя догадливый – рассмеялась старуха. – Это ж нефилимы. Полу люди, полу звери, сотворенные Богиней. Отлично выдрессированные, правда?

– Нефилимы….

Хаук ее уже не слышал. Кровь пульсировала у него в голове. Воин оторопел…. Рука его потянулась к оружию…. Сначала он выкинул меч, что прикрывал его спину. Затем, отстегнул клинки, что были на бедрах. Следом на пол полетел громовой выстрел, с которым он никогда не расставался. Затем, человек, который месяцами не выпускал меч из рук, бросил на пол свое единственное оружие.

– Что происходит…? – Седрик потряс воина за плечо, но тот одарил его таким взглядом, от которого кровь в жилах стынет.

Его верный друг и соратник медленно, раскрыв ладони шагнул вперед, к рыцарю, которого совсем недавно пытался убить.

– Не дури, парень! – предупредила старуха.

Хаук слышал ее, но слова не имели значения. Рыцарь выставил вперед меч, когда он подошел ближе. Но, парень не остановился. Он смотрел строго в забрало, пытаясь поймать взгляд, понять, кто на него смотрит.

Медленно, очень медленно, молодой воин шагнул вплотную к огромному, во весь его рост щиту. Он отвел клинок в сторону, и так же медленно, почти нежно, взялся за край щита. Грозный рыцарь в черных доспехах тоже повел себя странно. Вытянув шею вперед, он как бы принюхался.

За спиной послышалось волнение, но Седрик жестом приказал всем молчать. Он никогда не видел своего мальчика таким, и смотрел словно зачарованный. Ни чёрта не понимая.

Хаук с усилием приподняв щит, отставил в его сторону, оперев на ближайшего к нему черного гвардейца. Затем, так же мягко забрал и тяжеленный двуручный палаш. Стянув с головы рыцаря посеченный в сражениях шлем, он опустил его на пол.

Лицо девы, как и шлем было испещрено мелкими шрамами, а светлые волосы грубо острижены. Но, эти глаза он узнал бы из тысячи… Хотя сейчас они и смотрели на него абсолютно безучастно.

– Что ты пытаешься сделать, мальчик? Ее душа, по сути, мертва. Старый козел тут поработал на славу…

Хаук жестом велел ей заткнуть рот. Старуха надулась, но варежку прикрыла.

Сомнений нет, это была она – Альфа. Та, что в детстве согревала его своим теплом, там, в клетке на заднем дворе замка. Закрывала собой от кнута, пыталась кормить словно родное дитя, когда владыка истязал голодом. Безмолвная, глупая, и безгранично добрая. Но, она не узнала его. Мальчик изменился, вырос… оброс щетиной, обзавелся врагами. Трудно даже представить, что владыка мог с ней сделать! С ними…

Хаук решительно сбросил шлем. Расстегнул часть доспеха и извлек на свет божий, маленький кисет, что всегда носил при себе. Так уж у людей принято, самое ценное у сердца хранить. Воин развязал тесьму, и дрожащими пальцами зацепил свернутую, выцветшую от времени ленточку.

– Альфа… это я, Рон. Ронни… помнишь? Это твоя лента. Ты дала ее мне на память, когда я… сбежал. Альфа, я вернулся за тобой!

Дева, что возвышалась пред ним, была безмолвна. Но Хаук продолжал вглядываться в ее глаза. Он стащил с ее руки перчатку, и заставил взять ленту. В глазах ее промелькнула тень сознания. Кисть дрогнула. Дева взглянула на парня, потом на руку. Поднесла ленту к лицу и вдохнула ее запах. Потом еще раз, будто что-то вспоминая. Брови ее поползли вверх, ресницы распахнулись. Альфа схватила Хаука за руку и прижала ладонь к своему лицу. Она втянула ноздрями запах его кожи. Потом еще раз, и еще. Она делала это так жадно, что, казалось, укусит в следующий момент…

Но этого не случилось. Вместо этого, она сбросила вторую перчатку, и с оглушительным грохотом уронила щит на пол. Как в детстве, словно и не было всех этих лет, она крепко прижала Хаука к груди. Потом, радостно всхлипнув, могучая дева рухнула перед ним на колени и уткнулась лбом в живот.

– А кто такой этот Рон? – Бабка первой отошла от оцепенения.

– Так меня звали раньше, – признался Хаук.

– Так это ты!? Мальчик из клетки? Надо же… вернулся! Вот значит, как бывает. Значит не все я еще повидала в этой жизни.