Kitabı oku: «Новый миропорядок для XXI века. Взгляды из Вашингтона и интересы России», sayfa 4

В-четвёртых, Вашингтону и его союзникам также следует признать, что они не всегда оценивают исходящие от общих противников угрозы одинаковым образом, но даже если они и оценивают ту или иную ситуацию одинаково, то у них всё ещё могут быть разные ставки. Например, при общем взгляде США и Японии касательно напористых действий Китая в Восточно-Китайском море региональный союзник больше заинтересован в ответных действиях, учитывая близость угрозы. Япония действительно взяла на себя главную ответственность за решение спора вокруг о-вов Сенкаку, проведя собственное патрулирование в целях противостояния китайскому давлению.

Агрессивная политика России и Китая с использованием невоенных средств не всегда будет требовать ответа с применением обычных вооружений. Поэтому союзникам надо предпринять совместные многолетние усилия для определения, каким образом каждый союз станет отвечать на невоенные методы давления. Каждый вид атаки будет требовать различных ответных реакций, например, кибератаки в большей степени заслуживают мер по сдерживанию, нежели по экономическому давлению. Более того, Вашингтону следует взять конкретные обязательства перед союзниками и пойти на некоторые дополнительные риски вовлечения в новые сферы, если он намерен укрепить потенциальное сдерживание.

В завершение своих размышлений американские идеологи подчёркивают тот факт, что современные дебаты по поводу будущего системы союзов приняли форму ложного, неоправданного выбора между двумя лагерями: антагонисты, которые ничего не имеют против того, чтобы эта система рухнула, и оптимисты, испытывающие ностальгию, надеющиеся на возрождение недосягаемых послевоенных высот. Ни одна из упомянутых точек зрения не является шагом вперёд. Если США будут продолжать давить на своих союзников за недостаточные финансовые вливания в общий котёл в период, когда ожидают позитивных перемен в отношениях со своими соперниками, то существующая система наверняка рухнет. Но и восстановление старой системы не стоит более на повестке дня: испытывающие ностальгию политики игнорируют факт сохраняющейся нестабильности внутренней ситуации; неумолимые и необратимые изменения баланса сил в мире; изменившаяся природа самого конфликта делает возврат к прошлому невозможным. Как полагает один из авторитетных экспертов в этой области профессор М. Купер, «цена провала реформирования системы союзов вряд ли когда-либо была столь высокой. Если Вашингтон будет бездействовать, он упустит возможность защитить свои наиболее важные интересы на сравнительно приемлемых условиях, пока растущая мощь Китая и реваншизм России не подорвут систему существующих гарантий. Предлагаемая реформа обширна, но она куда менее обременительна, нежели внешняя политика США, лишённая опоры на союзы. США не могут больше действовать в одиночку, как это было в первые послевоенные годы. Будут у Америки союзники или нет, её безопасность и процветание всё равно станут требовать открытую и независимую Европу и Азию. Если даже Вашингтон уйдёт из обоих континентов, США будут по-прежнему сталкиваться с кибератаками, финансовыми и инфраструктурными проблемами и нападками на свободные институты. И в случае отступления Вашингтон потеряет ту готовность к ведению конфликта, которой он сейчас располагает. Если же страна позднее присоединится к войне за рубежом, то она это может сделать только после значительной затяжки и без сотрудничества с союзниками, которое могло бы помочь одержать в ней победу. Проще говоря, США могут оказаться в конфликте, который можно было бы сдержать, но который теперь будет развиваться с гиперзвуковой скоростью»¹⁸.

ГЛАВА II
ПРОБЛЕМА ВЫЖИВАНИЯ «ЛИБЕРАЛЬНОГО МИРОПОРЯДКА»

Американские, да и вообще западные эксперты, исповедующие либеральные взгляды, включая и самых правоверных из них, вынуждены признать кризис современного мироустройства. Специалисты-международники Д. Дидни и Дж. Айкенберри в статье «Либеральный мир. Устойчивый порядок» пишут следующее: «Спустя десятилетия после того, когда казалось, что они исчезли из политической жизни Запада, тёмные силы мировой политики – неoлиберализм, автократия, национализм, протекционизм, сферы интересов, территориальный ревизионализм – вновь вернулись. Китай и Россия развеяли все надежды, что они быстро трансформируются в демократические государства и поддержат либеральный порядок. Наоборот, они усилили авторитаризм своих систем и пренебрежение нормами поведения за рубежом. Но ещё более обескураживающим стало то, что голосование англичан за выход из ЕС (брексит) и избрание Д. Трампа президентом США вылились в то, что ведущие патроны либерального мирового порядка встали на путь подрыва своей собственной системы. Повсюду в мире усилились националистические настроения, которые рассматривают международные институты и глобализацию в большей мере как угрозы национальному суверенитету и идентичности, нежели как возникающие возможности»¹⁹.

Конечно, описанные выше негативные явления вызывают озабоченность авторов статьи, да и не только их. Но они высказывают твёрдое убеждение в том, что было бы преждевременным сдавать в архив либерализм как теорию международных отношений, либеральную форму правления или либеральный порядок как некие общие рамки для глобальной политики. Либеральное ви́дение сотрудничества между национальными государствами для обеспечения безопасности и процветания сохраняет свою важность как никогда прежде в нынешнюю эпоху мирового развития. С точки зрения длительной исторической перспективы, либеральная демократия пережила трудные времена и только для того, чтобы вновь возродиться и обрести новое дыхание. И это происходило благодаря привлекательности её базовых ценностей и уникальной способности эффективно справляться с проблемами модернизации и глобализации. «Существующий порядок, – подчёркивают они, – также выживет. Хотя относительная мощь США уменьшается, международная система, которую они создавали и поддерживали на протяжении 70 лет, заметно устойчива. И по мере того, как растёт взаимозависимость в сфере экономики, безопасности, сохранения окружающей среды, народы и правительства повсеместно будут вынуждены совместно работать в целях решения проблем, чтобы не понести огромные потери. И, по необходимости, подобного рода усилия будут опираться на институты либерального порядка и укреплять их»²⁰. Хотя не является неизбежным, что история закончится триумфом либерализма, но любой разумный миропорядок будет либеральным. Как утверждается в статье, либерализм, в сущности, весьма прагматичная идеология. Современные либералы выступают за демократические правительства, рыночно ориентированные экономические системы и международные институты не в силу идеалистических убеждений, но в силу того, что данные системы и институты больше подходят для реализации человеческих интересов, нежели в современном мире любая предлагаемая альтернатива. Действительно, при осмыслении миропорядка главным для либералов является фактор взаимозависимости. Впервые в истории сейчас необходимы глобальные институты для реализации основных интересов человечества. Широкие формы взаимозависимости, которые когда-то имели место в небольших масштабах, в настоящее время вышли на глобальный уровень. Например, проблемы защиты окружающей среды когда-то решались или удерживались в определённых масштабах в основном в пределах регионов или отдельных стран, но теперь кумулятивный эффект деятельности человечества на поддерживающую жизнь биосферу достиг таких размеров, что требует даже нового геологического наименования. В отличие от застарелых взглядов соперников националистов и реалистов, либерализм обладает прагматической способностью приспосабливаться к обстоятельствам и к обновлению институтов, которые важны в целях противостояния современным растущим вызовам: искусственный интеллект, кибернетические войны, генетическая инженерия. Именно поэтому к либеральному порядку, перспективам его выживания необходимо подходить с точки зрения длительной исторической перспективы.

Нынешние трудности и проблемы миропорядка являются своего рода побочным продуктом его успехов. После завершения холодной войны этот порядок превратился в глобальную систему, распространившись за пределы Запада – территории своего зарождения.

Однако по мере расширения свободных рынков проблемы начали нарастать: росло экономической неравенство, старые политические споры между трудом и капиталом ушли в прошлое, а социальная поддержка разрушалась. Выгоды от глобализации и экономической экспансии непропорционально распределялись между элитами. Власть олигархов увеличивалась. Образцовая модель капитализма трансформировалась в модель казино – победитель получает всё. Оказалось, что многим демократам не хватает традиций и привычек сохранять и поддерживать демократические институты. Огромный приток иммигрантов породил ксенофобские настроения. Все эти явления, вместе взятые, поставили под вопрос легитимность либерального демократического устройства и открыли возможности для оппортунистов-демагогов. Поскольку ясны причины нынешних трудностей, то очевидно и средство их преодоления: возврат к фундаментальным принципам либеральной демократии. Вместо того чтобы бросать им вызов, необходимо провести соответствующие реформы в целях их лучшей реализации. Чтобы сократить неравенство, политическим лидерам следует вернуться к социал-демократической политике времён Нового курса, принять более прогрессивные налоговые реформы и вкладывать средства в образование и инфраструктуру. В целях формирования чувства либерально-демократической идентичности политикам необходимо рассматривать образование в качестве катализатора ассимиляции и продвижения национальных и общественных услуг. Средство для решения проблем либеральной демократии – больше либеральной демократии. Либерализм содержит в себе семена собственного спасения.

Такой вывод американские теоретики стремятся подкрепить историческим опытом. Либеральные демократии постоянно возрождались после кризисов, которые возникали вследствие их собственных эксцессов. Как известно, в 1930-е годы перепроизводство товаров и интеграция финансовых рынков повлекли за собой экономическую депрессию, что, в свою очередь, содействовало приходу к власти фашистов в Германии и Италии. Но это способствовало и появлению нового курса и социальной демократии, возникновению новой формы капитализма. В 1950-е годы успех Манхэттенского проекта, соединённый с набравшим силу противоборством США и СССР, привёл к появлению новой угрозы всемирного ядерного Холокоста. Эта угроза дала толчок к заключению известных договоров и соглашений, затрагивающих управление глобальными пространствами, т.е. договорённостей, инициированных США в сотрудничестве с СССР. В 1970-е годы увеличение потребления средним классом привело к нехваткам нефти, экономической стагнации и деградации окружающей среды. В ответ на это промышленно развитые демократии выработали соглашения о координации действий в нефтяной сфере, стали вкладывать деньги в выработку чистой энергии, подписали многочисленные международные соглашения, нацеленные на понижение уровня загрязнения атмосферы. Проблемы, с которыми сталкиваются либеральные демократии сегодня, хотя и масштабные, но не более устрашающие, чем те, с которыми они сталкивались прежде и которые преодолевали в течение недавних десятилетий истории. Конечно, нельзя гарантировать, что либеральные демократии окажутся на нужной высоте и добьются успехов, но списывать их значило бы вступать в противоречие с неоднократно повторяющимся историческим опытом. Масштабные человеческие устройства, так же как и либеральные демократии, редко меняются быстро и радикально, как это кажется на сегодняшний день. Если история чему-то учит, то действия нынешних нелиберальных популистов породят сопротивление и контрдвижения.

Исходя из вышесказанного, авторы статьи делают вывод об устойчивости и живучести либерального международного порядка. Как и в случае с самой либеральной демократией, порядок, возникший в послевоенные годы на её основе, нельзя быстро и легко порушить. Во-первых, порядок этот глубоко укоренился в международной жизни. Сотни миллионов, если не миллиарды, людей вовлечены в деятельность его институтов и планов, начиная от фермеров и кончая производителями чипов. Какими бы непривлекательными были его аспекты, замена либерального порядка чем-то другим, сильно от него отличающимся, будет исключительно трудным мероприятием. Несмотря на большие ожидания, порождаемые революционными моментами, зачастую они не способны провести долгосрочные перемены. Нереально полагать сегодня, что несколько лет националистической демагогии разрушат либерализм драматическим образом.

Во-вторых, взаимозависимость, в свою очередь, делает задачу разрушения порядка особенно трудно реализуемой. Динамизм постоянных изменений и как никогда возросшая взаимозависимость только набирают темпы. Прогресс человечества нанёс громадный ущерб планете и атмосфере, а изменения климата также требуют беспрецедентного уровня международного сотрудничества. С появлением биологического оружия и кибернетических войн способности нанесения массовых разрушений становятся дешевле и как никогда доступнее, делая выработку международных правил регулирования этих технологий одним из важнейших императивов национальной безопасности всех государств. Наряду с этим глобальный капитализм вовлекает всё большее количество людей и стран в приграничные обмены и торговлю, делая, таким образом, практически каждого зависимым от компьютерного управления международными финансами и торговлей. В эпоху глобальной взаимозависимости даже реалист должен быть интернационалистом.

В-третьих, существующий международный порядок наверняка сохранится, поскольку его выживание не требует, чтобы все его участники были либеральными демократами. Возврат изоляционализма, подъём нелиберальных режимов в России и Китае и общее отступление либеральной демократии во многих частях мира, как кажется, наносят раны либеральному международному порядку. Но на поверку выясняется, что многие его институты вовсе не уникально либеральны. В большей мере они напоминают времена Вестфальского миропорядка, в том смысле, что главная их задача – решение проблем, связанных с суверенитетом государств вне зависимости от того, являются они либеральными или авторитарными. И многие ключевые участники в этих институтах вряд ли либеральные или авторитарные. В статье приводятся конкретные примеры готовности СССР сотрудничать в годы холодной войны. Ведь в те времена либеральный мировой порядок включал в основном группу либеральных демократий в Европе, Северной Америке и Восточной Азии. Но, несмотря на это, Советский Союз зачастую сотрудничал с либеральными демократиями в целях создания международных институтов. Антилиберальная позиция Москвы не помешала её партнёрству с Вашингтоном в разработке и подписании серии соглашений в области контроля над вооружениями. Это не помешало Москве через Всемирную организацию здравоохранения организовать и провести глобальную кампанию по борьбе с эпидемией чёрной оспы, что содействовало полной ликвидации этой болезни к 1979 г.

В-четвёртых, в не столь давний период страны всех ориентаций выработали глобальные правила по борьбе с разрушением окружающей среды. Подписантами известного Парижского соглашения по климату, например, стали такие автократы, как Китай, Иран, Россия. Такой же подход был продемонстрирован и при выработке международных соглашений по океанам, атмосфере, космосу, Антарктике. В 1987 г. был принят известный Монреальский протокол, который предотвратил дальнейшее разрушение озонового слоя вокруг Земли. Его активно поддерживали в равной степени и демократии, и автократии. Подобного рода соглашения не представляют собой вызов суверенитету государств, его разрабатывающих, а являются коллективными мерами в целях решения проблем, которые они не могут решить собственными силами.

Многие существующие в рамках либерального порядка проблемы не требуют того, чтобы его участники были либеральными. Единственное к ним требование – быть странами, поддерживающими статус-кво и готовыми выполнять взятые на себя обязательства. Они не должны бросать вызов построенной в духе Вестфальского мира системе, а наоборот, кодифицировать её. Например, ООН закрепляет суверенитет государства, а через институт постоянных членов Совета Безопасности – процедуры принятия решений великими державами. Всё это укрепляет миропорядок, продлевает его существование. Поскольку огромная доля международного сотрудничества не имеет ничего общего с либерализмом или демократией, а у власти находятся политики, которые враждебно настроены ко всему либеральному, они всё ещё придерживаются международной повестки дня и продолжают поддерживать жизнеспособность существующего порядка. Устойчивость институтов в духе Вестфальского мира создаёт долгосрочную основу, на базе которой сугубо либеральные и демократические институты могут быть выстроены в будущем.

Наконец, в-пятых, ещё одна причина того, что либеральный порядок продолжит своё существование, – это возвращение идеологического противоборства. На протяжении истекших 25 лет существовала аномальная ситуация, когда у либерализма отсутствовал достойный соперник. В первой половине ХХ века автократические и фашистские противники создавали серьёзные стимулы для либеральных демократий привести свои дома в порядок и сплотиться. А после Второй мировой войны они построили либеральный порядок отчасти для сдерживания угрозы со стороны СССР и международного коммунизма. Сегодня, как представляется, Компартия Китая в возрастающей степени намерена предложить альтернативу существующему порядку экономического либерализма и правам человека. Если это выльется в соревнование с либеральными демократиями, они вновь почувствуют давление и вынуждены будут отстаивать свои ценности. Как и в период холодной войны, у них будут стимулы для проведения внутренних реформ и укрепления своих международных союзов. Распад Советского Союза, хотя и является эпохой в истории продвижения либеральной демократии, породил эффект исчезновения одной из главнейших движущих сил их солидарности. Так что плохая новость о возрождении соперничества может стать хорошей новостью для либерального миропорядка. С учётом сказанного выше авторы статьи полагают, что не следует преувеличивать тот ущерб, который нанесла миропорядку администрация Д. Трампа за время своего пребывания у власти в Вашингтоне. Ставя под сомнение обязательства США перед НАТО и нарушая правила, закреплённые в НАФТА и ВТО, Д. Трамп усомнился в традиционной роли Америки как лидера либерального порядка. А приняв решение о выходе из ЕС, Великобритания пустилась в безграничное море полного ухода из наиболее ценного европейского института в послевоенные годы. Вследствие беспрецедентных шагов американо-британский костяк либерального порядка, как кажется, полностью изменил направление своего курса. Но, несмотря на поддержку сторонников таких действий, их практическая реализация будет весьма трудной. Прежде всего, потому, что институты международного либерального порядка, хотя часто характеризуются как эфемерные и хрупкие, в реальности возникали не случайно и стали продуктом глубоко укоренившихся интересов. В течение десятилетий действия и интересы бесчисленных участников – корпораций, гражданских групп, правительственных бюрократий – закрепились в таких институтах. Поэтому разрыв этих связей на практике становится дьявольски сложным и трудным делом. Именно это и продемонстрировал выход Великобритании из ЕС. И многие считают, что, когда этот процесс полностью завершится, то неизбежным следствием станет сокращение масштабов экономики страны и её влияния в мире.

Аналогичная ситуация складывалась и с попытками администрации Д. Трампа в одностороннем плане поменять условия торговли с Китаем, а также изменить путём переговоров известное соглашение с Канадой и Мексикой (НАФТА). Они показали, насколько переплетены экономики этих стран с американской. Многие поэтому выступали за сохранение статус-кво: фермеры и производители промышленных товаров получали больше выгоды от НАФТА и активно лоббировали в Вашингтоне сохранение соглашений, что с политической точки зрения затруднило Трампу немедленный выход из соглашений.

По глубокому убеждению Дидни и Айкенберри, равно как и многих других американских экспертов, существует ещё больше факторов и обстоятельств, в силу которых Вашингтону следовало бы поддерживать международные институты по проблемам безопасности. Сделанное в ходе избирательной кампании 2016 г. заявление Д. Трампа о возможном выходе США из НАТО, в случае его реализации, стало бы огромным ударом по существующему миропорядку в сфере безопасности, который обеспечивал мир в течение 70 лет на континенте, раздираемом войнами, а идти на такой шаг в условиях, когда Россия набирает силу, представляло бы во всех отношениях ещё большую опасность. Совершенно очевидно, что существующий порядок в сфере безопасности полностью отвечает интересам США, любая американская администрация была бы вынуждена его сохранять и действовать, в контексте будущего НАТО. Трамп как президент сместил фокус своего внимания на давнюю американскую традицию добиваться от европейских союзников увеличения военных расходов, с тем чтобы взвалить бóльшую часть финансового бремени на их плечи. Аналогичная ситуация возникает и в связи с тем, что многие соглашения и договоры о контроле над ядерными вооружениями после завершения холодной войны разрушаются, сроки их действия подходят к концу. И, если Америка не проявит свои лидерские качества, мир может вновь оказаться в ситуации в основном нерегулированной гонки ядерных вооружений. Инициативы администрации Д. Трампа касательно НАТО и торговли породили огромную степень тревоги и неопределённости, но их реальный эффект выглядит не столь угрожающим и больше напоминает накопление инструментов для последующего торга, а не разрушение порядка как такового. Оставляя в стороне угрозы Трампа о полном выходе из НАТО и его хаотичный и импульсивный стиль, его идеи провести новые переговоры о торговых соглашениях и союзах в сфере безопасности можно рассматривать как часть имеющей место и нужной, хотя и диким образом, своеобразной корректировки основ либерального международного порядка. Более того, несмотря на неоднократную критику Д. Трампом существующего международного порядка, временами он действовал таким образом, что это выглядело как поддержка, а не вызов традиционной роли Америки в нём. Наиболее заметным использованием им силы стала бомбардировка Сирии за якобы нарушение ею международных норм использования химического оружия против мирного населения. Его политика в отношении России была хотя и противоречива, но, в сущности, являлась продолжением того курса, который проводили Дж. Буш-мл. и Б. Обама: принятие санкций против России за её ревизионизм в Восточной Европе и действия в киберпространстве. Возможно, самое важное состоит в том, что концентрация внимания Трампа на Китае как великой державе – сопернице Америки заставила его, как и следующего президента США, укреплять и расширять союзы США, а не выходить из них. По наиболее важным вопросам внешняя политика Д. Трампа, несмотря на его риторику «Америка прежде всего» и хаотичную реализацию, продолжала двигаться по трекам созданного Америкой мирового порядка.

В других сферах Трамп действительно подрывал либеральный порядок. Но в то же время, когда США делают шаг назад, другие страны делают шаги по спасению, полагая, что необходимо построить миропорядок для XXI века на принципах, положенных в создание мироустройства после Второй мировой войны. И многие союзники Америки уже так и поступают. Хотя Трамп принял решение о выходе из Транстихоокеанского партнёрства, соглашение продолжает жить: одиннадцать других его участников создают собственный его вариант. Аналогичным образом выход США из Парижского соглашения по климату не остановил десятки стран от попыток реализовать его амбициозные задачи. Иными словами, либеральный порядок, возможно, терял главного патрона, но он базируется на куда более прочной основе, нежели руководство Овального кабинета.

Завершая свои размышления, авторы вновь акцентируют внимание на том, что легко оценивать события последних лет как некий удар по теории либерализма и признак упадка либеральной демократии и базирующегося на них международного порядка. Но это было бы ошибочным выводом. Хотя не следует недооценивать современные вызовы, важно понять, что они ближе к правилам, а не исключениям. В сравнении с 1990-ми годами, когда казалось, что завершение холодной войны означало необратимый триумф либеральной демократии и «конец истории», нынешние неудачи и неизвестности кажутся непреодолимыми. Но в более широком историческом контексте, однако, брэксит, Трамп и новый национализм не кажутся беспрецедентными или угрожающими. Либеральные демократии выживали и процветали в условиях куда более серьёзных вызовов – Великая депрессия, образование союза фашистских держав, международный коммунизм. Есть все основания полагать, что они справятся и переживут и эти невзгоды. Главным поводом для оптимизма является простая истина: решение сегодняшних проблем состоит в том, чтобы было больше либеральной демократии и либерального порядка. Либерализм занимает уникальное место среди теорий международных отношений в смысле реального понимания взаимозависимости и сотрудничества – т.е. тех аспектов современного мира, которые будут приобретать всё большее значение в нынешнем столетии. На протяжении истории эволюция, кризисы, многочисленные перемены явлений и событий стали нормой. Причины живучести либерализма как раз и состоят в том, что базирующийся на его основе образ жизни обладает необходимой приспособляемостью к постоянным штормам исторических перемен. Действительно, кумулятивным последствием громогласной риторики и опасной политики Трампа стал не слом существующей системы, а стимулирование приспособленческих импульсов внутри неё.

Своими размышлениями о будущем либерального мироустройства и роли в ней Америки поделился, возможно, самый известный в стране международник Дж. Най-мл., профессор Гарвардского университета, автор ряда книг по проблемам «умной силы» в американской внешней политике. В статье «Выживет ли либеральный порядок? История идеи»²¹ он вкратце говорит о том, что либеральный международный порядок, возникший после 1945 г., представлял собой слабо структурированную совокупность институтов, с помощью которых США обеспечивали такие глобальные услуги, как более свободная торговля и мореплавание, а слабые государства получали возможность опереться на американскую силу. Бреттон-Вудские институты были образованы в обстановке, когда война ещё продолжалась. Когда выяснилось, что другие, более бедные и слабые государства оказывались не в состоянии позаботиться о себе, то администрация Г. Трумэна решила порвать с американскими традициями и пошла на заключение открытых союзов, предоставила помощь другим странам и разместила американские вооружённые силы за рубежом. Вашингтон предоставил Лондону крупный заём в 1946 г., поддержал прозападные правительства в Греции и Турции в 1947 г., выделял большие суммы на послевоенное восстановление Европы в рамках плана Маршалла в 1948 г.; США создали НАТО в 1949 г., возглавили международную коалицию по защите Южной Кореи от военной интервенции в 1950 г. и подписали новый Договор о безопасности с Японией в 1960 г. Эти и другие действия дали толчок к созданию либерального миропорядка и сдерживали мощь СССР. Как подчёркивали в то время авторы доктрины «сдерживания» Советского Союза и другие американские эксперты, существовало пять важнейших зон промышленного производства и силы в послевоенном мире: США, СССР, Великобритания, континентальная Европа и Северо-Восточная Азия. Чтобы обеспечить собственную защиту и предотвратить третью мировую войну, Вашингтон выбрал политику изоляции СССР и сосредоточил свои усилия на трёх оставшихся зонах – американские войска остаются в Европе и Азии и в других местах до настоящего времени. Именно в пределах такого мира глобальная экономическая, социальная и экологическая взаимозависимость возрастала. К 1970 г. экономическая глобализация достигла того уровня, который существовал до своего разрушения вследствие Первой мировой войны. Вокруг этого миропорядка возникло много мифов. Конечно, Вашингтон отдавал предпочтение принципам демократии и открытости, но зачастую поддерживал диктаторов или предпринимал эгоистичные и циничные действия. На протяжении первых десятилетий существования послевоенная система в основном состояла из одинаково мыслящих государств Атлантического региона, в неё не входили многие крупные государства – Китай, Индия, страны советского блока, и система не всегда оказывала позитивное влияние на государства, находившиеся вне её пределов. В глобальном военном плане США не являлись гегемоном, поскольку СССР балансировал мощь Америки. Когда мощь СССР достигла своего пика, Вашингтон не смог предотвратить «потерю» Китая, разделения Германии и Берлина, войну в Корее, подавление Советским Союзом восстаний в своем блоке, возникновения и выживания коммунистического режима на Кубе, поражения во Вьетнаме. Успехи мирового порядка в поддержании безопасности и стабилизации в мире на протяжении семи десятилетий привели к формированию в Америке консенсуса в том, что защита, углубление и расширение существовавшей системы стали и остаются центральной задачей внешней политики Соединённых Штатов. Однако в последнее время желание и возможность сохранения либерального порядка ставятся под вопрос как никогда ранее. Некоторые его критики, в том числе и Д. Трамп, указывали, что стоимость его поддержания перевешивает выгоды, что для Вашингтона было бы лучше выстраивать отношения с другими странами в каждом конкретном случае, имея в виду обеспечение позитивных, а не негативных результатов при заключении сделки или принятия обязательств. Существует и другое мнение: порядок подвергается эрозии в силу длительного изменения баланса сил, включая драматический подъём таких азиатских экономик, как Китай и Индия. Но есть и те, кто считает, что всё это – следствие более широкого распределения мощи от правительств к негосударственным акторам благодаря переменам в политике, обществе и технологии. В итоге, существующий миропорядок сталкивается с самыми сильными вызовами на протяжении поколений. Вопрос очевиден: может ли он выжить и выживет ли?