Kitabı oku: «Перекрёстки», sayfa 4

Вчера вечером он выпил последний стакан воды, и с тех пор не прикасался к питью. По этой же причине в дорогу он не стал брать даже маленькой бутылочки с водой. Двести миллилитров без проблем поместились бы в кармане его брюк, он бы растянул их на несколько приёмов, но в данном случае вода выступала соблазном, от которого он решительно отказался.

Пожалел ли он об этом? Его внешний вид и самочувствие говорили в пользу утвердительного ответа.

Куда сильнее нехватки воды его напрягала коробка. На кухне он раскопал старую жестяную форму от печенья и сложил в неё свой пропуск на рабочее место, где имелась его улыбающаяся фотография, к тому же у коробки имелась крышка. Счастливый своей находкой Ллойд даже не подумал о том, чтобы прихватить рюкзак или на худой случай пакет.

Он шёл, перекладывая коробку из одной потной ладони в другую, кляня себя за непредусмотрительность. Жестянка оказалась слишком большой для его карманов, оставалось только нести её в руках.

Итого с учётом первой остановки возле скамейки Ллойд устраивал привалы пять раз. Последний раз он присел прямо на землю на обочине одной из дорог, составляющих его перекрёсток. В нагрудном кармане его рубашки, оттопыривая ткань, лежала распакованная пачка сигарет, за прошедшие трое суток он курил всего два раза, и оба заканчивались рвотными позывами в туалете. Ллойду показалось, что рвотные массы были окрашены кровью. Свободные от жестяной коробки пальцы в полном соответствии с привычкой периодически поднимались и отгибали клапан кармана. Действие было чисто рефлекторным, Ллойд не отдавал себе в нём отчёта.

Курение было его привычкой, привычка – натурой, такой же составляющей его "я", как и боязнь опоздать.

Ему удалось добраться до перекрёстка, преодолеть чёртовы семь миль, и за это время не выкурить ни единой сигаретки. Возможно, в этом заключался повод для настоящей гордости, но Ллойду почему-то казалось, что длинный марш-бросок нанёс его организму куда больше вреда, чем недавние сигареты, вызвавшие тошноту.

Часы на его руке, считывающие пульс, показывали, что до полночи оставалось пятнадцать минут, ему нужно было приступать к тому, ради чего он устроил этот марафонский забег. Ллойд позволил себе несколько лишних минут сидения, и уже после них направился к центру перекрёстка.

Теперь он понимал, почему коробочку стоило закапывать руками, он бы не прошёл и половины расстояния, если бы тащил на себе ещё и лопату. Геометрический центр Ллойд определил на глаз, в его распоряжении не было ни нужного оборудования, ни времени, после долгих раздумий он пришёл к выводу, что сторона подхода к перекрёстку не играет никакой роли, потому как во всех статьях эти данные разнились. Он понятия не имел, с какой стороны зашло солнце и где располагаются остальные направления.

От усталости он с большим удовольствием плюхнулся на коленки прямо в дорожную пыль. Лицо перекосила неприятная гримаса, когда маленькие камушки вонзились в его кожу, Ллойд не сомневался, что порвал брюки, но в данной ситуации вовсе не обратил на это внимания. Пока гудящие ноги немного отдыхали от тяжести его тела, руки пригоршнями загребали землю и отбрасывали в сторону.

Ллойд всегда следил за состоянием собственных ногтей, он терпеть не мог, когда они хоть немного выступали за подушечки пальцев и стриг их примерно каждые пять дней. Он содержал их в образцовом порядке и после каждой стрижки тщательным образом обрабатывал пилочкой, а сейчас все его старания отправлялись коту под хвост.

Песок и грязь моментально забились ему под ногти, попадающиеся камни царапали ухоженную поверхность и оставляли после себя зазубрины, но Ллойд упорно продолжал вычёрпывать сухую землю из всё увеличивающейся ямки. Ему показалось, что на правой руке сломалось как минимум два ногтя.

Жестяная коробка, причинившая ему столько неудобств во время перехода, продолжала создавать трудности. И угораздило его взять именно эту коробку! Вне всяких сомнений у него на кухне можно было найти и менее габаритную ёмкость, но его взгляд упал именно на эту старую упаковку из-под печенья, о том, что её придётся закапывать он снова не подумал!

Время тикало, оно приближалось к полуночи, а Ллойд всё возился с жестянкой, крышка которой до сих пор находилась выше края выкопанного углубления. Теперь Ллойд точно был уверен, что он успел сломать ногти на обоих руках, пальцы ныли от тупой боли, песок проникал в появившиеся трещинки, поэтому он просто обхватил руками кучку уже выкопанной земли и засыпал ей жестянку. Получилось не очень красиво, больше всего напоминало маленький курган, появившийся в самом центре перекрёстка.

У Ллойда не осталось сил что-либо переделывать, если он не успел или выполнил действия слишком криво, то зазря притащился в эту глушь. В любом случае он выкурит сигарету, нет, сначала посидит и подышит, только потом достанет из кармана рубашки пачку сигарет. Пусть его сердце не выдержит такого, зато он умрёт вместе со своей привычкой.

Ллойд представлял, как закурит, а если начнёт тошнить, то просто отвернётся в сторону. Ему вдруг очень захотелось вкусить табачного дыма…

– Привет. – Произнёс человек, стоящий по ту сторону перекрёстка. Он находился на продолжении линии Ллойд – закопанная коробка и появился в тот момент, когда Ллойд прикрыл глаза. Только что перекрёсток был пуст, а теперь на нём появился этот человек.

Выглядел он столь непримечательно, что изначально Ллойд не связал его появления с закопанной коробкой. Ему подумалось, что на дорогу вышел бродяга, глазам которого открылось странное зрелище: сидящий на земле человек в дорогой рубашке, освещённый лунным светом. Что бы на это сказали его друзья? Насколько сильно они бы удивились, узнав о том, что свой отпуск Ллойд проводит, скитаясь по безлюдным перекрёсткам?

Он собирался поднять грязную руку в приветствии, но идущие слова вышли кашлем. Ллойд повалился на четвереньки, выпучивая глаза, а в голове у него формировалась цепочка событий, казавшаяся невероятной. При такой луне он бы заметил приближающегося человека, но этот не шёл по перекрёстку, он вообще не двигался. Он просто … возник на том месте, где его увидел Ллойд. Откашлявшись, он посмотрел на холмик насыпанной земли, под которым он захоронил жестянку. Он собирался попробовать, и, видимо, у него получилось.

Он ещё раз посмотрел на поприветствовавшего его человека. Тот, если и производил впечатление, то не впечатляющее. Маленький, весь как будто бы ссутуленный и втиснутый в обветшалое пальто, жиденькая чёлка была зачёсана за одно ухо, плечи задраны вверх, нервные пальцы беспрестанно массируют ладони. Типичный представитель педофила, каким его, наверное, принято изображать в полицейских учебниках. Все детали Ллойд просмотрел мельком, его интересовали глаза, они…

– Они не красные. – Подтвердил очевидное человек по ту сторону перекрёстка. – И не светятся в темноте. Это всё выдумки, как и многое другое.

Вопрос, прозвучавший в голове Ллойда, всё же обрёл ответ, но сам Ллойд потерял ориентировку, он продолжал стоять на четвереньках и по-собачьи пялиться на появившегося человека.

– Не красные? – Протянул он.

– Нет. Абсолютно. Ни сколько. – Тон у появившегося человека был скучающий, но всё же он решил внести окончательную ясность. – Совершенно не красные.

Не известно, сколько времени Ллойд провёл бы в собачьей позе, если бы из его нагрудного кармана не выскользнула пачка сигарет. Она плюхнулась в дорожную пыль, подняв облачко мелкого песка, этот звук вывел Ллойда из ступора. Он попытался одновременно занять стоячее положение и подхватить выпавшую пачку. Раньше он и не замечал, как сильно дрожат его руки. Человек по ту сторону перекрёстка терпеливо наблюдал на неуверенными движениями Ллойда.

– Вообще-то я… – Страждущий исцеления Ллойд вдруг совсем забыл, зачем пришёл в это забытое людьми место.

– Я знаю. – Утвердительно заявил человек по ту сторону перекрёстка. – У тебя дурной вкус, Ллойд. Да и на фотографии ты получился не очень. – Говоривший одним подбородком тряхнул в сторону закопанной коробки, его руки ни на секунду не останавливались, пальцы теребили друг друга с такой силой, что в любой момент могли оторваться.

– Ты знаешь, кто я такой? – Ллойд сильно увлёкся игрой пальцев своего собеседника, но вовремя вернул себя к теме разговора. Об этом он читал, что ж, в таком случае можно избежать целого ряда вопросов, над ними он как-нибудь порассуждает позже, если для него останется это самое позже. – Ты знаешь, кто я такой, тогда тебе известна причина, по которой я здесь.

– Конечно известна. – Человек на той стороне не двигался, он словно обратился в статую, подвижность сохраняли только переплетающиеся пальцы да язык, выскакивающий, чтобы облизать губы. Эти губы сразу не понравились Ллойду, они выглядели слишком тонкими и напоминали спагетти. – От тебя несёт внутренней гнилью, ты даже не представляешь, насколько близок к могиле. Я знаю, сколько сигарет ты выкурил за свою жизнь. Я знаю день, когда ты пристрастился к этой привычке. Я знаю, сколько затяжек ещё смогут выдержать твои лёгкие.

После этого монолога губы-спагетти человека по ту сторону разошлись в улыбке, которая абсолютно не изменила постного выражения его лица. Пальцы двигались, язык высовывался и тут же прятался. Его глаза ничуть не напоминали красные. Ллойд не мог разглядеть их цвет, но видел, что глаза у человека слезящиеся, как будто он постоянно смотрел через дым.

– И ты можешь забрать это? – Ллойду представилось, что на его вопрос он получает отрицательный ответ, а человек на той стороне поворачивается к нему спиной и исчезает. Голос дрогнул.

– А ты захочешь отдать это? – Человек с той стороны ловко перекинул вопрос Ллойду. – Вижу, ты успел подготовиться к нашей встрече, а потому должен знать, какая валюта единственно ценится в таких сделках. – Он шумно втянул носом воздух. – А твоя валюта вполне даже чиста, я бы даже сказал, что она хороша собой!

– Так, ты сможешь забрать это? Ты сможешь исцелить меня, убрать эту мерзость из моей груди? – Ллойд уверено продолжал гнуть свою линию.

– Да. – прозвучал лаконичный ответ с той стороны перекрёстка.

– Тогда я согласен на сделку. – Скорее всего, Ллойд не осознавал важность происходящего и настоящую цену, которую ему придётся заплатить.

Человек по ту сторону перекрёстка не выразил никаких эмоций, его слезящиеся глаза продолжали смотреть прямо в лицо Ллойду, пальцы мяли фаланги другой руки.