Kitabı oku: «Вы не хотите летать», sayfa 6

А какое было замечательное начало… Соня открыла рот, чтобы опровергнуть, сказать, что ее слова – от всей души. Слова застряли в горле. Савелий прав, одной частью сознания она шла именно за этим, но другая заставляла идти, чтобы утешить и помочь. А со стороны ее поступок, оказывается, вот как выглядел.

В дверь загрохотало.

– Сейчас открою! – Савелий побледнел и резко снизил голос: – Прячься под кровать, тебя не должны увидеть у меня. В туалет нельзя, его дверь должна быть открыта. Я выключу свет, но если сюда войдут, не издавай ни звука! Я сделаю вид, что мне плохо, и они быстро уйдут.

– Зачем прятаться? – зашептала Соня. – В училище тебе никто ничего не сделает, ты можешь общаться с кем хочешь и когда хо…

– Спрашиваешь зачем? – перебил Савелий и, едва сдерживая слезы, силой затолкал Соню под кровать. – Хотя бы затем, чтобы сохранить мне жизнь, если для тебя это что-то значит!

Из трех темных знакомых Соня одного публично обидела, а двух довела до слез, и все это за один вечер. А ведь сегодняшний день – только начало совместной учебы.

– Я могу выйти через вторую дверь, – буркнула Соня уже из-под кровати.

– Там море!

– Я отлично плаваю. Поплыву к себе…

– Двери на остров и в море выглядят снаружи как одна в разные стороны, комната находится в другом пространстве, и ты прыгнешь в воду по другую сторону от того, кто пришел, почти рядом с ним. Прошу тебя: молчи. – Он щелкнул выключателем и отпер дверь. – Простите за задержку, я переодевался, чтобы встретить в подобающем виде.

– На Луне притворяйся равным и обращайся к свободным на ты, – донесся голос Сабрины. – Или тебя не предупреждали, раб?

– Простите, свободная. То есть, прости. Виноват и готов понести любое наказание.

– Не сейчас. Назовись полностью.

– Савелий из черных крыс, падальщик с железных плантаций под Владиком.

– Ингвар-высокочтимый вызывает тебя, крыса.

– Слушаюсь, свободная. Бегу.

Соня услышала, как Савелий обулся и выскочил наружу. Дверь он оставил открытой. Наверное, у темных так полагалось. Шаги быстро унеслись вдаль.

А на полу обрисовался силуэт головы. Соня забилась глубже под кровать и затаила дыхание. Если ее найдут…

Невыносимо глупое положение. Выйти? Достаточно объяснить ситуацию, и Сабрина все поймет, она умная и хорошая, просто мало знает и до сих пор думает, что рабы чем-то отличаются от свободных. Соня решила: «Досчитаю до пяти и выйду. Раз, два, три…»

Заглянувшая во тьму Сабрина зайти не решилась или посчитала это ниже своего достоинства. Или сработало правило, о котором говорил Савелий – что у темных девочкам не принято ходить в гости к мальчикам. На счете «пять» дверь захлопнулась, и Соню окутала кромешная тьма.

Глава 7. Кулаки добра дубль два. Акулы. Теория и практика

Утром разбудил громкий щебет. Соня выглянула наружу, там ничего не изменилось: тот же остров с тремя пальмами, столом со скамьями и расположенными по кругу дверями над водой. Птиц не было, а щебет оказался сигналом, что пора вставать.

– Через десять минут завтрак и начало занятий, – известил невидимый андрик.

– Форма одежды?

– Напоминаю сказанное ранее: повседневная, если не оговорено иное.

– Спасибо.

Соня поблагодарила на чистом автоматизме и вздрогнула: от избытка впечатлений на Луне она до сих пор ни разу не говорила «спасибо».

– Благодарить не требуется, – сообщил андрик. – Мы выполняем свое предназначение, эмоциональная составляющая в действиях отсутствует.

– Для меня это не имеет значения, – упрямо заявила Соня. – Даже если вам все равно, мне приятно делать другим приятно.

Вчера взвинченные нервы не позволили пройти через остров открыто, и она отправилась домой вплавь, загребая одной рукой, а в другой держа над головой свернутую пижаму – сняла, чтобы легче было плыть и чтобы не мочить. В свете звезд мерцающая гладь рябила миллиардами блесток, и Соню могли увидеть из дверей, если среди ночи кому-то взбредет в голову любоваться морем. Пришлось делать по воде большой круг. Каждый миг рука боялась наткнуться на преграду, ограничивавшую мир невидимым куполом, как стены комнаты. Ничего подобного. Море краев не имело, оно было настоящим, соленым и горьким на вкус, и пахло рыбой.

Соня проплывала дверь Анисьи по широкой дуге, когда сзади настиг звук приближавшихся всплесков. Ускорение не помогло, кто-то плавал гораздо быстрее. Соня со вздохом погрузила пижаму под воду. Жаль, конечно, но иначе потребуются объяснения, что она делает так далеко от своей комнаты с пижамой в руках. Правда выглядела глупо и смешно. Будет лучше, если вопрос вообще не возникнет.

Тот, кто греб вдогонку, помахал рукой. Соня остановилась и развернулась.

К ней подплыл Матвей:

– Тоже не спится? Здорово ты урезонила темного. Он так ругался после твоего ухода… Я боялся, что тебя тут же турнут в темный мир, а ты вон как повернула. Неожиданно, но со всех сторон правильно. Поздравляю. И спасибо. Теперь темные будут с нами аккуратнее. Ты прирожденный лидер. Единица?

– Да.

– Мы с Анисьей сделаем все, чтобы командиром стала ты.

Матвей правильно понял, что Соня направлялась к своей комнате, и медленно поплыл рядом, как бы провожая. Ей стало неуютно. А все из-за вздорных заморочек Савелия. Вот посидел бы сам под чужой кроватью, когда в комнату заглядывают посторонние, или поплавал одной рукой рядом с тем, кто плавает, как видно, лучше всех в команде. Если Соня жила у речки, то Матвей, как минимум, на берегу моря или океана.

Мощно загребавший Матвей продолжал, выписывая круги вокруг Сони:

– Только не отдавай власть этим. – Слово «эти» прозвучало чуть ли не с брезгливостью. – Их, конечно, жалко, но они не стоят наших нервов и поломанных судеб.

Дверь комнаты приближалась, Соня поплыла медленнее. Матвей понял это по-своему:

– Устала? Давай помогу. Как лучше: взять одной рукой на буксир, или прицепишься за ногу? Или могу донести на загривке, я даже взрослых перевозил, мне несложно.

– Нет, спасибо, я хочу еще немного поплавать и подумать.

– А что у тебя с рукой? Не свело?

– Все нормально.

До провожатого, наконец, дошло, что Соня хочет остаться в одиночестве.

– Короче говоря, мы всеми конечностями за тебя. Приятного купания и отличных идей! – Матвей поплыл обратно.

Соня приподняла над водой тяжелый комок пижамы и вздохнула. Н-да. Зато обошлось без расспросов.

Со стороны моря дверная ручка оказалась внизу, дверь легко открылась. В комнате на глаза попался кокос, оставшийся с ужина. У Савелия кокоса не было, ни целого, ни вскрытого. Неужели толстяк забрал?

К завтраку вышли почти одновременно, только Ингвар заставил себя ждать. Его отмытые волосы блестели и были привычно заплетены в косичку. Ведь может же, когда надо. Как бы ему намекнуть, что без слуг можно сделать все, и от этого всем станет лучше?

С Соней он взглядом не встречался, вразвалочку влез на среднее место и уставился на поднос. Ни тарелка с кашей, ни ароматная кулебяка его не привлекли, стаканы с молочным коктейлем и соком он тоже проигнорировал и сразу ухватил грушу. К общему ужасу история повторилась. Ингвар надкусил свой фрукт, отложил и с неизменным спокойствием потянулся к груше Савелия.

Дождавшись, когда он надкусил чужое, Соня с силой выплеснула ему в лицо свой сок.

– Если однажды я возьму чужое, поступите со мной так же, – сказала она, – и можно даже хуже, чем так же. Поступите со мной так, чтобы другим на моем примере неповадно было.

Ингвар утер лицо ладонью, а под столом пнул Савелия бедром так, что тот чуть не слетел со скамьи.

Савелий послушно вскочил.

– Просим защиты или перевода в другую группу! – зычно обратился он к небесам.

Судя по всему, ночью отрепетировали.

Соня ощутила, как мышцы сидевшего рядом Матвея обратились в сталь, а лицо Анисьи окаменело. Сабрина привычно уткнулась в тарелку. Все понимали, что Ингвар ведет игру, в которой просчитал последствия созданной им ситуации, и теперь Соня останется виноватой. За проступком должно последовать наказание. По-другому у андриков не бывает.

– Основание? – раздался голос.

– Неправомерные действия одного члена команды по отношению к другим. – Савелия заставили выучить нужный текст, но слова были для него неестественными, они вылетали со скрипом и спотыкашками. Но они вылетали, и андрики внимали навету. – Мы думаем, что это проявление ксенофобии к не таким, как она сама. Соня опасна для окружающих, ее поступки непредсказуемы, и мы боимся находиться с ней рядом.

– Ингвар взял твое, а ты обвиняешь Соню, которая тебя защищала?! – не выдержал Матвей.

Савелий не обратил на него внимания.

– Я сам хотел отдать грушу, – продолжил он, глядя в стол. – Соня влезла не в свое дело. Ингвар прав, а Соня неправа. Прошу принять меры.

Андрики ответили сразу:

– Сказанное – неправда. В защите и переводе отказано. При повторении искажения фактов последует наказание.

Ингвар, освобождая себе путь, выпихнул Савелия из-за стола и, мокрый и злой, направился в свою комнату. Сабрина с Савелием с поникшими головами побрели за ним.

– Вы куда? – удивилась Соня. – А завтрак?

– Нужно помочь помыться, переодеться и привести одежду в порядок, – ответила Сабрина.

– Все вместе? Если по-другому нельзя, может, достаточно одного Савелия?

– Особа такого уровня, как Ингвар, не все может доверить трехглазому.

Светлые переглянулись. Чужая душа – потемки. Прозвучавшее с легким презрением слово «трехглазый» не задело Савелия, как и все случившееся, он спокойно шел за Ингваром, как на веревочке. Чтобы понять и принять такое, нужно быть темным. Или ненормальным. Трудно представить, что еще в прошлом веке все люди, светлые и темные, были одной большой семьей.

– После завтрака – полчаса свободного времени, – объявили андрики.

Поев, Соня, Матвей и Анисья пошли к берегу.

– Соня, мы не согласимся на Ингвара, а темные никогда не выберут тебя, – сказала негритянка. – Команда останется без командира. Это все равно, что корабль без капитана. Единственный выход – тебе с Ингваром командовать вместе или по очереди. А если условия задач будут известны заранее, то, в таких случаях, выбирать того, кто больше подходит и, значит, лучше справится.

– Мне нравится. – Матвей повеселел. – Это лучше, чем враждовать.

– Я им предложу, – сказала Соня.

Она думала так же. Командовать должен не свой, а достойнейший, и если Ингвар докажет, что он лучший, Соня без колебаний отдаст голос за него. Пока же толстяк не возбуждал к себе ничего, кроме ненависти. Он казался худшим из всех. Но только на первый взгляд. Стоило чувствам заткнуться, и разум подсказывал: настоящего командира любить не обязательно, его надо слушаться, и дело пойдет. Ингвар проявил задатки интригана и организатора, командовать своими у него получалось отлично. Надо немного подождать, и время все расставит по местам.

– Пойдемте, я покажу вам свой дом, – предложил Матвей.

К его двери, как и к Сониной, вели торчавшие из воды разрозненные камни. Анисья, непривычная ни к морю, ни к земной гравитации, наступала на гладкие мокрые булыжники опасливо, долго примеривалась перед каждым шагом. Матвей взял ее за руку.

Соня вошла последней. За дверью оказалось морское дно. За невидимыми стенами плавали рыбы, по дну ползали крабы и невообразимые на суше создания, чьих названий Соня просто не знала. Поверхность воды находилась далеко в вышине и едва просматривалась как что-то светлое, вроде солнца сквозь тучи.

– Глубина – тринадцать с половиной метров, – сообщил Матвей. Он встал перед гостьями в позе экскурсовода в музее и гордо раскинул руки, словно был царем подводного мира.

Соня почувствовала, что у нее рот открывается от удивления. Вид за стенами – не главное, потому что пол, кровать, вживленная мебель и соседние помещения отличались от ее дома только небольшими деталями! Жилище Матвея тоже было живым, тоже состояло из пузырей разных форм, а разница была лишь в том, что оно было меньше и находилось на морском дне.

– Живой дом?!

– Да, – похвалился Матвей. – Таких еще ни у кого нет.

– Пошли, – Соня схватила Матвея и Анисью за руки, потянув обоих к выходу, – покажу кое-что.

– Может, просто скажешь? – уперлась Анисья. – Я хочу еще посмотреть, мне здесь нравится. У нас на Марсе нет столько воды и, тем более, таких чудесных подводных видов, мы только начали терраформирование, на это уйдут века. В Элладе открылся аквапарк, но я там еще не была. А в Долмаре есть только небольшие бассейны.

– У меня такой же дом, – выпалила Соня, – тоже единственный, только не подводный, а наземный. Он чуть больше в размерах. Наверное, этот еще растет?

– Да, – признал Матвей.

– Тогда его тоже изобрел мой папа.

– Дядя Максим? – Матвей расплылся в улыбке. – Они с моим папой закадычные друзья!

– Дядя? – Анисья расширила глаза. – Вы родственники?

– Говорю же: наши папы – друзья.

– Почему же «дядя»? – не понимала Анисья.

Соня догадалась, в чем дело.

– У вас старших по возрасту не называют «дядя» и «тетя», «бабушка» и «дедушка»?..

– Конечно же, называют. Родственников. Остальных – по имени.

Ну вот, на Марсе складывается своя культура. Однажды люди изумятся, какими разными они могут стать, когда живут далеко друг от друга. Да и рядом, если подумать…

– Пойдемте, я покажу вам Марс! – теперь Анисья потянула Соню с Матвеем за собой.

До соседней тропинки было недалеко, но Соня увидела, как к столу с остывшим завтраком пробежал Савелий, схватил два оставшихся почти нетронутыми подноса и унесся с ними обратно к Ингвару. Ему навстречу выскочила Сабрина, и показалось, что она плачет: плечи сгорбились, а руками она утирала глаза, спрятанные за упавшей челкой.

– Я подойду чуть позже, – сказала Соня.

Она быстро направилась к столу.

Сабрина стоя запихивала в рот кашу и спешно закусывала кулебякой, будто за ней гнались. Когда она в очередной раз нагнулась к тарелке, в просвете между майкой и шортами мелькнул свежий малиновый рубец. Где на Луне можно так пораниться?

– Ты упала? – Соня не знала, что делать. На Земле организм справлялся с повреждениями сам, с серьезными ранами помог бы гиеник, а восстановлением органов и частей тела занимались в районных исцелителях. На Луне же маленькая проблемка становилась большой, потому что непонятно, как с ней бороться.

– Я накосячила, и меня наказали. Все в порядке.

– Как это наказали, в каком смысле?

Сабрина повернулась к Соне лицом с опухшими глазами, в них действительно стояли слезы:

– Ты знаешь разные смыслы? У андриков выбор наказаний – от слов до чего-то невероятного, а у людей все проще. Ингвар, например, пользуется ремнем от парадных брюк.

Физическое наказание?! Попахивало средневековьем. Соня почувствовала, что кулаки сами собой сжимаются.

– Какое он имел право?..

– Не бери в голову. Говорю же, я сделала кое-что неправильно, и он…

– Что же ты натворила, чтобы так наказали?!

– Я не поддержала. Савелий своей речью все испортил, а мне андрики поверили бы, я хорошая актриса. Я всегда верю в то, что говорю, даже когда знаю, что вру.

– И ты отказалась делать то, что сказал Ингвар? – Соня испытала гордость за Сабрину. Наконец-то не слепая покорность, а настоящий поступок!

А фраза про вранье покоробила. На светлой Земле заповедь «не лжесвидетельствуй» равна «не убий» и выкорчевывается из сознания в первые же годы жизни – воспитанием и примером окружающих. «Относись к другому, как к себе» – выше нет ничего.

Сабрина поморщилась:

– Он ничего мне не поручал, он думал, что слов Савелия хватит, но тот не убедил андриков, и меня пришлось наказать: могла помочь, но ничего не сделала. Два голоса звучали бы убедительней, и все могло получиться. Не получилось именно из-за меня.

Логика в рассказе просматривалась, но хромала на обе ноги. Надо известить андриков. Они, конечно, и так все знают, но без просьбы о помощи не поймут, что помощь нужна. А она нужна. Соня схватила Сабрину за руку и развернула к себе:

– Ты не виновата, и ты не должна терпеть такого обращения с собой. Обратись к андрикам. Не хочешь сама – давай тогда за помощью обращусь я. Ингвара урезонят так, что ему потом долго икаться будет.

– А мне?

На лице Сабрины отобразилась настоящая боль, такая, какую Соня ощутила бы от удара.

– Не думай, что может случиться; думай, что должно случиться. – Соня продолжила смотреть в глаза, а слова лились сами. – Зло должно быть наказано. Я понимаю, что ты боишься, но никто не знает, куда тебя отправят андрики – домой или к нам. А выбор зависит от тебя! Живи по совести, делай хорошее и не допускай плохого – что может быть проще? Сначала это трудно, но представь, как здорово жить в мире, где так живет каждый! Мама рассказывала, что с Луны многие темные попадают к нам, все что нужно для этого – стремиться к добру.

– И что у вас делают с темными?

– Принимают с радостью, учат, обеспечивают жильем и работой…

– Вранье. Мы вам враги, а с врагами так не поступают. У нас ваших сажают в тюрьму, месяцами допрашивают, чтобы вспомнили каждую мелочь, а потом, выжатых и сломленных, вышвыривают на улицу, как мусор. Так они и живут никем и нигде, пока не помрут от голода и болезней. А у меня есть семья, у семьи – квартира в муравейнике…

– Где-где? – перебила Соня, чтобы не упустить смысла.

– Раньше их называли мегаполисами, но теперь выжившие города превратились в настоящие муравейники, где вместо муравьев – люди. За собственное жилье у нас убьют не раздумывая, и я не хочу потерять единственную ценность семьи. С богатыми я должна быть послушной и покладистой, с бедными – сильной и отстраненной, иначе не выжить. Если бы все зависело только от меня, я пошла бы на все…

– Все как раз и зависит от каждого!

Это же просто, как дважды два, как можно не понимать?!

Сабрина отрицательно затрясла головой, и сиреневые локоны разлетелись в стороны:

– От нас ничего не зависит. Есть люди, и есть людишки. – Слово «люди» было выделено особым тоном, как нечто значительное. – Люди могут все, а людишки – и не люди вовсе, а муравьи. Что может муравей, когда на муравейник опускается сапог человека? Не надо меня пичкать сказками, я их вдоволь наслушалась в детстве. – Сабрина выгнула руку назад и большим пальцем указала на свою спину: – Об этом молчи. Если что – я тебе ничего не говорила.

Это уже входило в привычку – заканчивать беседы словами «Я тебе ничего не говорила» или, как в случае с Савелием, «не говорил». Странные у темных понятия о тайнах и о честном слове. Казалось бы, что может быть проще: не говорить, если нельзя, или отвечать за сказанное, если уже сказал?

С одной стороны острова к столу направлялись Матвей и Анисья, с другой вразвалочку шел Ингвар, за ним понуро следовал Савелий.

Над головами разнеслось:

– Для следующего задания всем надеть купальные костюмы.

– Если намечается купание, то у нас не все умеют плавать, – громко напомнил Матвей. Анисья благодарно улыбнулась ему. – Но если нужно, я могу научить. – На тройку темных Матвей глянул с нескрываемым отвращением, на лице отобразилась внутренняя борьба, но он все же выдавил: – Любого, кто захочет.

– Задание будет другое, – известил андрик.

Все отправились переодеваться, а когда вышли из комнат, внешний мир переменился. Комнаты стояли полукругом к острову с пальмами и столом, а в море за островом метрах в ста появился еще один остров. Или начало материка: уходящая за горизонт огромная земля с каменистым берегом, лесами и горами вдали.

Толстяк в плавках выглядел смешно, но его ничто не смущало, походку он сохранял развязную, высокомерно-разболтанную – опять изображал хозяина мира, где подданные обязаны искать его благосклонности. На губах играла сально-зловещая ухмылка.

Савелий, как всегда, опустил плечи и ссутулился, чтобы скрыть рост, слишком большой по отношению к «хозяину». Высокий как Матвей, «трехглазый» умудрялся оставаться совершенно никаким, забитым и невзрачным. На его теле горели новые отметины поверх посиневших старых, а он виновато улыбался, используя улыбку как защиту. Вид получался жалкий и противный.

Матвею плавки шли больше всех. В свои двенадцать он уже походил на мраморных Давидов и Аполлонов; над широкими плечами и крепкой шеей вскинулось скуластое лицо с непреклонным взглядом – гордым, глубоким, как бы уходящим в себя. При всей внутренней и внешней силе вид у Матвея был нисколько не вызывающий. Скорее, не желающий связываться.

Анисья чувствовала себя неуютно – не привыкла к такой одежде. Но полные жизни глаза блестели и ждали новых впечатлений.

Сабрина в купальнике смотрелась неплохо, двигаться она старалась грациозно, позы принимала нарочитые, взрослые, что выглядело нелепо при ее возрасте и сложении.

Соня вместе со всеми встала около ближайшей пальмы. Андрик объявил:

– Предлагаем ситуацию. Вы оказались на необитаемом острове. Другой пищи, кроме оставшихся кокосов, здесь нет, но ее можно найти на соседней земле. В море водятся акулы.

– Акулы? – Матвей при своей белой коже умудрился побледнеть. – А я купался. И Соня. Почему вы не предупредили?!

– Слушайте внимательно. Сказано: предлагаем ситуацию. Акулы будут присутствовать в том виде и количестве, которые требуются для выполнения задания. Обычное купание безопасно. Возвращаемся к условиям. В среднем один из каждых трех заплывов закончится плачевно. Обсудите и сообщите ваши действия в заданной ситуации.

– Нужно выбрать командира, за которым будет последнее слово, – подал голос Савелий, явно с подачи Ингвара. – Без руководства команда ничего не сможет.

Шесть человек вновь встали друг против друга как противники – трое на трое, не желающие уступать.

– Давайте для начала сядем. – Ингвар указал на скамьи у стола.

– Мы одеты для купания, нам лучше бы пойти на берег, – предложил Матвей.

– На песке будет приятнее, – поддержала Соня, и Анисья тоже кивнула.

Сабрина и Савелий своего мнения не имели, они глядели на толстяка. Тот вдруг согласился:

– Там тоже неплохо, пойдем.

Подозрительно. Чего это Ингвар такой добрый? Готовится к решающей схватке?

Песок был теплым, Соня с удовольствием зарылась в него грудью и сгребла горку под горлом, чтобы положить руки и голову. Слева от нее плюхнулись на животы Матвей с Анисьей. Ингвар, колыхнув пузом, медленно опустился на песок напротив Сони, а Сабрина с Савелием, как верные слуги или знаменосцы при полководце, опустились на колени и сели на пятки слева и справа от Ингвара, чтобы вскочить по первому зову.

– У меня предложение. – Ингвар выждал немного и продолжил, когда на него поднялись все взгляды. – Чтобы не было споров, нужно выбрать двух командиров – пока не выяснится, кто лучше.

Соня собиралась сказать то же самое и на миг потеряла дар речи. Услышать такое предложение от Ингвара было странно. Он не делал ничего, что не давало ему преимуществ. Значит, он уверен в будущей победе. Или для начала перехватил инициативу у противника: отдает пешку, чтобы позже побить ферзя и забрать все. А как?

А просто. Если разобраться, то в будущем он обязательно выиграет: темные не отдадут власть, даже если светлый командир окажется лучше, а Соня, скорее всего, однажды согласится с выбором темных, когда Ингвар докажет, что чего-то стоит. Победа Ингвара – дело времени.

– Мы думали о том же, – все же поддержала Соня. – Командовать можно по очереди или вместе, а когда руководить не надо, будем все решать сообща.

– Согласны, – за всех ответил Ингвар и поинтересовался: – Кто умеет плавать?

Руки подняли Соня и Матвей.

– Я легко переправлю кого угодно, у меня есть опыт, – сказал Матвей.

– У меня опыта нет, но если надо, то я тоже справлюсь, – объявила Соня.

– Нам сказали: каждый третий будет кормить акул, – продолжил Ингвар. – Два пловца потащат за собой или на себе двух не умеющих плавать – это уже четыре человека. Потом пловцы должны вернуться за второй партией. Четыре туда, два назад и еще четыре туда – всего получается десять. Мы потеряем троих. Но есть другой вариант, менее кровавый: пусть двое сплавают за едой для всех, акулы в худшем случае съедят одного, а в лучшем случае никого, потому что по условиям плачевно закончится только один из трех заплывов. Для команды этот вариант предпочтительней.

У Сони челюсть поехала вниз. Ингвар показал себя лучшим командиром, причем со всех сторон: он помог своим, сохранив им жизни, и поставил светлых в положение, когда они обязаны согласиться и, чтобы спасти других, пожертвовать собой. Ведь «поступай с другими…» и так далее. Отвергнуть нельзя, потому что иначе погибнет больше людей. Для выживания команды ничего лучше не придумать.

И все же…

– А что делать, когда еда закончится? – спросила Соня. – Тому, кто остался, в живых, плыть снова?

Как оказалось, Ингвар подготовился и к этому вопросу.

– Думаете, я берегу своих в ущерб светлым? Неправда. Пусть Матвей, как обещал, научит плавать хотя бы Савелия, и тогда у нас будет еще один пловец, который со временем тоже кого-нибудь научит.

И однажды в живых останется только Ингвар. Но и он в конце концов умрет от голода, если не решится плыть, а если решится – его съедят акулы.

Соня оглянулась на пальмы:

– У меня другая идея. Давайте сделаем плот.

– И жертв не будет совсем! – счастливо воскликнула Анисья.

Матвей поднялся и отряхнулся от песка:

– Это лучшее решение. Пойдемте к деревьям, надо придумать, как их свалить.

Без роботов, инструментов и техники это невозможно, хотела сказать Соня, но в последний момент сказала другое:

– Можно разбить камни с тропинок и сделать каменные топоры. Древние люди как-то додумались – значит, и мы сможем.

– Я видел такие топоры на картинках, – радостно объявил Матвей, – я сделаю, но понадобятся рукоять и веревка.

– Нам не сказали делать, нам предложили обсудить и сообщить наши действия в заданной ситуации. – Ингвар направил взгляд вверх и повысил голос: – Мы справились?

– А для чего тогда надевали плавки и купальники? – спросил Матвей.

– С теоретической частью вы справились, – ответил андрик. – Переходим к практической. Отныне пропитание вы будете добывать сами.