Kitabı oku: «Пётр из Дусбурга. Хроника земли Прусской. Текст, перевод, комментарий», sayfa 3

Героини библейских книг Иудифь (поэтический парафраз Книги Иудифь (Judith 1969) появился одним из первых, в 1254 г.) и Есфирь, отдававшие себя на благо своему народу, служили орденским рыцарям идеальным примером для подражания. Кроме того, будучи послушными исполнительницами промысла Божьего, в литургической традиции ордена они считаются прообразами Девы Марии (Trupinda 1999: 175). Вероятно, в образе Иудифи тевтонские рыцари-монахи узнавали (или хотели видеть) себя, ожидая, что Бог поможет и им одолеть врагов оружием веры и добродетели; к тому же пример Иудифи позволял им оправдать насильственные действия против язычников, «обращаемых в истинную веру», – ведь, будучи крестоносцами, они отстаивали ее с оружием в руках, а парафраз Книги Иудифь внушал рыцарям, что они ведут «духовную» войну.

В Книге Есфирь (полагают, что ее парафраз (Hester 1985; Caliebe 2000) возник между 1254 и 1260 гг.) положение пленных иудеев в Персии царя Артаксеркса видится аналогией положению рыцарей Тевтонского ордена в языческом окружении. Крестоносцы, подобно иудеям, тоже нуждаются в заступничестве перед Богом. Отсюда – интерес к этому библейскому повествованию и его появление на немецком языке. Типология образов в эпилоге соответствует христианской традиции, но понятно, что для орденских рыцарей образ Девы Марии наполнен особым смыслом. Эпилог парафраза – вознесение хвалы Есфири, которая словно бы превращается в прообраз Девы Марии: “…unse hester anschrien, / ich meine di lieben marien, / daz sie den kunic assuerum, / den edelen iesum christum, / vor uns getruwelichen bite / daz uns sine helfe wone mite”, vv. 1951–1956). Образы Есфири и Девы Марии переплетаются, хотя, несомненно, такие формулировки, как «мать всей правды» (“muter aller truwe”, v. 1971) и не раз повторяемые «мать милосердия» (“muter der barmherzekeit”, vv. 1974, 2003, 2009) и «заступница» (“ein vorsprecherinne”, v. 1998) относятся именно к Деве Марии. Лексика родственна текстам средневековых немецких мистиков: minne (любовь), minnecliche (любимый). И, разумеется, к Деве Марии обращается автор как к «невесте Господа»: “du minnecliche gotes brut”, v. 1992 (Матузова 2018).

В библейских поэтических парафразах, как и в орденском историописании, традиционно сохраняется противопоставление «праведных» (будь то христиане или иудеи) и «язычников», война с которыми легитимизируется, как говорилось выше, благодаря созданной в Тевтонском ордене общими усилиями богословов и поэтов прочной духовной основе, объединяющей крестоносцев с высшими божественными силами.

Крестоносная идеология, возникшая в Средние века на волне такого исторического события «большой длительности» (термин, введенный в научный язык французскими историками XX в.), как Крестовые походы, вектор которых протянулся на многие столетия, сохранилась в Тевтонском ордене в XIII–XIV вв., служа его интересам в завоевании Пруссии, когда основной задачей ордена было покорение и обращение в христианство языческих прусских племен, живших на восточных окраинах Священной Римской империи, равно как формированию самоидентификации и самосознания орденских рыцарей и их воспитанию, что способствовало укреплению ордена как воинской корпорации.

«Хроника земли Прусской» Петра из Дусбурга как исторический источник

Современные историки признают «Хронику земли Прусской» Петра из Дусбурга важнейшим памятником историографии Тевтонского ордена в Пруссии. Описывая полные драматизма события времени завоевания Пруссии тевтонскими крестоносцами, хронист в то же время, используя сочинения своих предшественников Мартина Опавского и Варфоломея (Птолемея) Луккского создает достаточно широкую панораму истории, современной этим событиям. Западная и Восточная Европа и Ближний Восток – вот географические рамки его сочинения. При этом – сочинения многожанрового и многонаселенного. Это историография, щедро обогащенная устными преданиями, которые, наряду с собственными впечатлениями автора «Хроники», придают ей особую жизненность и эмоциональность. Не будь этого, «Хроника» во многом утратила бы свою притягательную силу.

Но самое ценное в «Хронике» – это ее сведения о Пруссии и пруссах. Ни один из современных Петру из Дусбурга хронистов не описывал их так точно и подробно. Настолько точно и подробно, что по его описаниям современный литовский историк Ромас Батура смог составить карту Пруссии, на которой можно видеть территории, населенные прусскими племенами, местонахождение замков и укреплений, местностей, связанных с восстаниями и битвами пруссов, сражавшихся за свою независимость (Petras Dusburgietis 1985; 2005; Пашуто 1958). Автора «Хроники» интересует самобытность пруссов, и он посвящает целую главу их верованиям (впрочем, осуждая их как языческие) и особенностям их повседневной жизни.

О народах восточной части Прибалтики (в том числе и о пруссах) писали близкие по времени Петру из Дусбурга Генрих Латвийский (не ранее 1187 – после 1259), которому свойственно достаточно эмоциональное (и, как правило, отрицательное) восприятие (ГЛ) и Варфоломей Английский (первая половина XIII в.), оставивший в своем энциклопедическом сочинении (это одна из самых ранних средневековых энциклопедий) краткие сведения о землях Восточной Европы и Восточной Прибалтики (Матузова 1979: 77, 85), при этом, кажется, даже не подозревая о том, что, сообщая о самбах, он пишет об одном из прусских племен (см. Матузова 1979; Матузова, Назарова 2002; 2020).

Разумеется, характеристика пруссов зависит от осведомленности автора, от его восприятия, от стоящей перед ним задачи, т. е. автор достаточно субъективен как в отборе материала, так и в своих оценках его. И если речь идет о Пруссии и пруссах, то Пётр из Дусбурга оказывается наиболее осведомленным автором. Он долгое время провел в Пруссии, он многое видел своими глазами и многое слышал от непосредственных свидетелей описываемых им событий. Такая авторская позиция позволила хронисту чаще со стороны, но нередко и изнутри видеть и описывать события, и таким образом как бы уравновешивать их, сообщая сведениям «Хроники» (вольно или невольно) бóльшую объективность, чем можно было бы ожидать от носителя крестоносной идеологии. Но такова ментальность автора «Хроники земли Прусской».

И это снова подводит нас к вопросу (к сожалению, неизбежно почти риторическому): кем и каким был автор «Хроники земли Прусской»? Раскрывая свои мысли и пристрастия, он довольно отчетливо предстает на страницах своего сочинения: крестоносец, несущий слово Божье в последний языческий край Европы и ностальгирующий по Святой земле; идеолог, формулирующий языком и образами Библии концепцию «новых войн» Бернарда Клервоского и расширяющий ее концепцией «нового оружия», духовного по своей аллегорической сути (Матузова 2010); орденский священник, которому было поручено создать «апологию» Тевтонского ордена в Пруссии. Но он сделал больше. «Хроника» полнится именами, преимущественно немецкими и прусскими; среди носителей этих имен христиане и язычники, друзья и недруги, рыцари и лица духовного чина. Благодаря Петру все они обрели «жизнь после смерти». Насколько это было важно для пруссов, народа, не имевшего собственной письменности! Ведь Пётр из Дусбурга сохранил для грядущих поколений пусть всего лишь одну, но такую яркую и такую драматичную страницу прусской истории (Матузова 2018; 2022).

И еще одно наблюдение. В 131-й главе (III) части «Хроники» упоминается «священник брат Петер», духовник «благородного брата Германа фон Лихтенбурга» в Бранденбургском замке. На фоне множества гипотетических Петров, претендующих на роль Петра из Дусбурга, кандидатура этого священника даже не рассматривается. Но почему бы не рассмотреть? В средневековой живописи есть немало примеров, когда художник, не подписывая своего произведения, вдруг включает себя (а порой и своего заказчика) в круг изображаемых им лиц. Что, если так пролагало себе дорогу авторское право? И не вписал ли себя Пётр из Дусбурга на страницу «Хроники» как некое третье лицо, просто как свидетеля и участника описываемого им события? Тот священник стал свидетелем чуда (исцеление Германа фон Лихтенбурга прикосновением Девы Марии), он видел его результат. Таких описаний чудес в тексте «Хроники», подкрепленных свидетелями, довольно много. И значит, этим описаниям, по представлениям людей того времени, можно доверять.

Читайте «Хронику земли Прусской». Многое из изложенного в ней священник брат Тевтонского ордена Петер / Пётр из Дусбурга видел своими глазами.

Хроника земли Прусской

Chronica terre Prussie

Epistola

Honorabili viro et in Cristo devoto fratri Wernero de Orsele magistro hospitalis sancte Marie domus Theutonicorum Jerosolimitani frater Petrus de Dusburgk ejusdem sacre professionis sacerdos obedienciam debitam cum salute. Quam diligenti circumspectione et circumspecta diligencia antiqui et sancti patres mira Domini nostri Jesu Cristi opera, que per se aut per suos ministros operari dignatus est, ad laudem et gloriam ejus et tam presencium quam futurorum informacionem digesserunt, patet cuilibet intuenti. Attendebant enim ad illud Tobie verbum, quod opera Domini revelare honorificum est. Quorum imitatus sum vestigia, ne cum servo nequam et inutili, qui talentum sibi a domino traditum abscondit, proiciar in tenebras exteriores, et bella, que per nos et antecessores nostros ordinis nostri fratres victoriose gesta sunt, conscripsi et in hunc librum redegi, quem discrete providencie vestre mitto, supplicans, quia nemo sibi satis est, quatenus ipsum examinari faciatis, et si qua correctione digna in eo reperta fuerint, emendentur, et sic correctus publicetur, ut hujus solempnis facti memoriale posteris relinquatur. Scriptum et completum ab incarnacione Domini anno MCCCXXVI.

Prologus

Signa et mirabilia fecit apud me Dominus excelsus. Placuit ergo mihi predicare signa ejus, quia magna sunt, et mirabilia ejus, quia forcia. Danielis III. Verba ista fuerunt Nabuchodonosor, regis Babilonie, qui postquam Daniel et socii sui pro eo, quod tradidissent corpora sua, ne servirent et adorarent omnem deum, excepto deo, in quem crediderunt, ligati missi fuissent in fornacem, succensam septuplum plus, quam consuevit, videns, quod flamma ignis, que super fornacem effundebatur XLIX cubitis, incendit ministros suos, et Danielem sociosque ejus omnino non contristavit, nec quidquam molestie intulit, ait: signa et mirabilia etc. Competunt tamen hec verba auctori hujus libri, qui in persona sacre congregacionis fratrum hospitalis sancte Marie domus Theutonicorum Jerosolimitani, postquam vidit et audivit tot magna signa et tam mirabilia facta insolita et a seculo inaudita, que per dictos fratres in terra Prussie deus excelsus misericorditer operari dignatus est, qui pro defensione fidei corpora sua tradere in mortem non formidant, potuit dicere: signa et mirabilia fecit apud me deus excelsus etc. Sed quia scriptum est: videant opera vestra bona et glorificent patrem vestrum, qui in celis est, ideo ad laudem et gloriam nominis Jesu Cristi et tam presencium, quam futurorum informacionem placuit ei predicare signa dei, quia magna sunt, et mirabilia ejus, quia forcia. Signa magna: dictum est in actibus apostolorum, quod Stephanus plenus gracia et fortitudine faciebat signa magna. Nec dubitandum est, quin fratres domus Theutonice pleni fuerint gracia et fortitudine, cum ipsi pauci numero tam potentem et ferocem et innumerabilem Pruthenorum gentem sibi subdiderunt, quam eciam multi principes, licet sepius attemptarent, non poterant sibi aliqualiter subjugare. Nec pretereundum est hoc eciam magnum signum, quod bellum prosperatum est in manu fratrum predictorum sic, quod infra undecim annos a die introitus sui in terram Prussie gentes, que terram Colmensem et Lubovie occupaverunt, et naciones illas, que terras Pomesanie, Pogesanie, Warmie, Nattangie et Barthe inhabitabant, sibi potenter et cristiane fidei subdiderunt, edificantes in eis plures municiones, civitates et castra, quorum numerus et nomina inferius apparebunt. Ecce quam magnum signum apparuit in celo ecclesie militantis. Signa ergo bone Jesu servos tibi devotos, per quos tam magna signa operari dignatus es, ut turbentur gentes, et timeant, qui habitant terminus a signis tuis. Placuit eciam ei predicare mirabilia ejus quia forcia. Memoriam fecit mirabilium suorum misericors et miserator dominus per dictos fratres, ut vere possit dici de ipsis, quod scriptum est de populo Israelitico post exitum de Egipto: confiteantur Domino misericordia ejus et mirabilia ejus filiis hominum, quia saciavit animam inanem et animam esurientem saciavit bonis. Ad intelligendum, quoniam anima, i. e. vita fratrum, quondam inanis et esuriens, nunc sit bonis temporalibus saciata, necesse est ponere aliqua de defectu preterito et habundancia presenti, ut sic opposita juxta se posita magis elucescant. Fratres in primitivo, ut inimicos fidei facilius expugnarent, toto cordis desiderio laborabant pro fortibus equis, armis validis et castris firmis, et nemo illis dabat; alium exteriorem apparatum corporis et victum non curabant, nisi quatinus summa necessitas requirebat. Imitantes salvatoris nostri vitam et doctrinam, qui ait: qui vult venire post me, abneget semetipsum et crucem suam tollat et sequatur me, in hoc abnegabant semetipsos, quia, cum essent genere nobiles, diviciis potentes, animo liberi, generosi tamen sanguinis sui titulum parvipendebant, vilia et vilissima humiliter amplectentes, que statum suum secundum seculi dignitatem non decebant; eligentesque veram paupertatem, renunciaverunt proprie voluntati; sicque diversis et infinitis se incommodis, periculis, curis, sollicitudinibus pro Cristi nomine inplicabant. Crucem eciam suam tollebant, et sequebantur Cristum, cum omni die et hora parati fuerunt contumeliam et mortis supplicium pro defensione fidei sustinere. Vestem venustam, que habet calumniam elacionis, portare fuit dedecus inter eos. Quidam ex eis cilicio, alii lorica pro camisia utebantur, ut quilibet cum propheta posset dicere: ego cum mihi molesti essent i. e. infideles, induebar cilicio. De saccis quoque lineis, quibus farina ipsis trans mare ducebatur, fiebant vestes linee hiis, qui induere voluerunt. Victus autem cibi et potus artus fuit nimis. Dabatur enim in pondere et mensura, ut vere possent dicere cum propheta: cibabis nos pane lacrimarum et potum dabis nobis in lacrimis et mensura. Completum fuit in eis, quod Dominus per Ysayam dicit: dabit tibi Dominus panem artum et aquam brevem. Cogebantur sepius familie sue, que in abstinencia fratrum consueta non potuit servicia debita complere, carnes dare ad vescendum, a quibus ipsi licito tempore leto animo et vultu hylari abstinebant. Potus et pulmentum fratrum et familie adeo fuit tenuis substancie, quod color et sapor admixti bladi vel leguminis vix poterat humanis sensibus comprehendi. Hec et alia multa majora, que longum esset scribere, pacienter perpessi sunt in casis et tuguriis suis. Sed quot pericula et angustias in exercitibus, cum in bello proficiscerentur contra infideles, paciebantur, novit ille, qui nihil ignorat. In eis completa fuerunt, que apostolus de sanctis martiribus scribens ad Hebreos ait: alii distenti sunt, alii ludibria et verbera experti, insuper et vincula et carceres; lapidati sunt, secti sunt, temptati sunt, in occisione gladii mortui sunt, circuierunt in melotis, in pellibus caprinis, egentes, angustiati, afflicti, quibus dignus non erat mundus, in solitudinibus errantes et in montibus et speluncis et in cavernis terre. In his patet defectus, quem fratres quondam passi fuerunt, in quibus anima eorum inanis fuit et esuriens. Si volueris scire qualiter in habundancia saciata sit in edificiis, equis, armis, vestibus, cibo, potu et multiplicacione fratrum et suorum et aliis vite humane necessariis, aperi oculos tuos et vide; omnia ad oculum tibi patent. Confiteantur eciam Domino misericordie ejus et mirabilia ejus hominum, quia contrivit portas ereas et vectes ferreos confregit. Ecce mirabilia forcia, quomodo per fratres predictos omnes gentes, que inhabitabant terram Prussie, quarum innumera multitudo inferius apparebit, exterminate sunt, et urbium et municionum suarum porte eree contrite sunt, et vectes ferrei sunt confracti: sicque dominus suscepit eos de via iniquitatis eorum et propter injusticias suas humiliati sunt. Confiteantur eciam domino misericordie ejus et mirablilia ejus filiis hominum, ut sacrificent sacrificium laudis. Attende, qualiter fratres ut Judas Machabeus loca sancta terre Prussie, que gentes prius per ydolatriam polluerunt, mundaverunt, et sacrificatur in eis quotidie deo sacrificium laudis et honoris. Accipe ergo, bone Jesu, sacrificium istud pro universo populo tuo et custodi partem tuam et sanctifica. Et ut David eciam instituunt sacerdotes, et augent quotidie cultum dei. Sic patet quam magna signa et forcia mirabilia fecit deus excelsus per dictos fratres in terra Prussie; quomodo et predicabuntur, inferius apparebit. Sed quia in novissimis diebus instabunt tempora periculosa, et erunt homines se ipsos amantes, querentes, que sua sunt, non que Jesu Cristi, habundabit iniquitas et multorum caritas refrigescet. Idcirco, benignissime Jesu, da eis spiritum consilii sanioris, ut non contristent spiritum, in quo signati sunt; innova signa et immuta mirabilia et erue ipsos in mirabilibus tuis, et da gloriam nomini tuo, ut confundantur omnes, qui ostendunt servis tuis mala, confundantur in omnipotencia sua et robur eorum conteratur, et scient, quia tu es deus solus et gloriosus super orbem terrarum.

De modo agendi libri hujus

Modus agendi in hoc libro erit iste. Primo describam, quo tempore et a quibus et quomodo incepit ordo domus Theutonice, secundo quando et quomodo fratres predicti intraverunt in terram Prussie, tercio de bellis et aliis, que gesta sunt in dicta terra, quorum pauca, que vidi, alia que audivi ab his, qui viderunt et interfuerunt, cetera, que relacione veridica intellexi. Quarto ponam in margine pontifices summos et imperatores, qui a tempore institucionis hujus ordinis regnaverunt, et notabilia quedam facta, que ipsorum temporibus acciderunt. Sed quia insufficientem me ad hoc negocium consummandum recognosco, maxime pro eo, quod hujusmodi factum pene jam a memoria hominum nunc vivencium sit elapsum, et sine deo nihil facere possum, ideo te deprecor, bone Jesu, in quo omnes thesauri sapiencie sunt reconditi, et revelas mysteria non solum futura, verum et presencia et preterita. Illumina spiritus tui gracia intellectum meum et da mihi os et sapienciam ad complendum breviter opus istud, ut, qui signa tua magna et mirabilia forcia in eo contenta audierint, in te sperent, te adorent, te glorificent et collaudent, quod tu, ex quo omnia, per quem omnia, in quo omnia, prestare digneris, qui vivis et regnas in secula seculorum. Amen.

Incipit prima pars libri De origine ordinis domus Theutonice

Prefacio ad institucionem domus theutonice

Sapiencia sibi edificavit domum, excidit columpnas septem. Proverb. IX. Licet hec verba fuerint Salomonis, qui filium dei appellat sapienciam patris, juxta illud apostoli: ipsis autem vocatis Judeis atque Grecis predicamus Cristum dei virtutem et dei sapientiam: et in psalmo: omnia in sapiencia fecisti i. e. in filio, qui assumpta humana natura edificavit in morte sua sibi ad gloriam et honorem domum militantis ecclesie, et excidit columpnas septem i. e. septem sacramenta, quibus sustentatur; possunt tamen esse verba sancte matris ecclesie, que dominum papam Celestinum III vocat sapienciam, quia in terris dei filii vicem gerit secundum illud ecclesiastici: sapiencia doctrine secundum nomen ejus. Ad ipsum enim confluit ecclesia universalis audire et videre sue doctrine, ut regina Saba sapienciam Salomonis. Hic dominus papa Celestinus III edificavit i. e. instituit et confirmavit sibi et sancte ecclesie ad utilitatem domum, videlicet sacre religionis hospitalis sancte Marie Theutonicorum Jerosolimitani et excidit columpnas septem i. e. septem fratres commendatores seu preceptores provinciales scilicet Lyvonie, Prussie, Theutonie, Austrie, Apulie, Romanie et Armenie, quibus fratres dicti ordinis tanquam materialis domus innixa columpnis edificata sustentatur, ut sic magister generalis et capitulum sint fundamentum hujus domus, provinciales commendatores seu preceptores columpne, alii fratres superedificati. Et sic dominus papa assimilatur viro sapienti, qui edificavit domum suam supra petram et potest dicere: ego confirmavi columpnas ejus. Sed quia scriptum est: spiritus est, qui vivificat, caro autem non prodest quidquam, ideo ponende sunt septem columpne alie spirituales in hac domo, quarum tres scilicet obediencia, paupertas, castitas disciplinam ordinent regularem, et quatuor alie videlicet contricio, confessio, satisfactio et caritas, que operit multitudinem peccatorum, omnem sancte observancie negligenciam in torpentibus zelo rectitudinis disciplinent. Hee sunt columpne spirituales excise manu sapiencie in domo hac sacre religionis, quam edificavit dominus papa, ita quod si pluvia avaricie descendat et flumina luxurie et venti superbie flent et irruant in illam, non possit cadere; fundata est enim supra firmam petram, petra autem est Cristus.