Kitabı oku: «Минимум Дальтона. Часть 2», sayfa 2
– А тебя-то туда зачем посылать? – возразил Григорьев. – Что еще она сказала?
– Ничего она больше не говорила. Просто плакала.
Даша обессилено опустилась в роскошное старинное кресло рядом с роскошной жирандолью. Подсвечник, усыпанный подвесками из фарфора и цветного хрусталя, в другой раз непременно привлек бы ее внимание, но сейчас она словно ослепла и оглохла.
– Господи, что же теперь делать…
– Хватит! – рявкнула на них Саша. – Разнылись тут на пару. А я ведь вас предупреждала: никаких больше контактов.
– И что бы это изменило? Ей задание УЖЕ дали. По-твоему, надо ее бросить?
– Что значит бросить? Ариадна Ильинична не ребенок. Она владеет серьезным бизнесом. Что с ней может случиться?
– В самом деле, – неожиданно вмешался Григорьев, – что такого произойдет, если твоя тетка слетает в Сирию? А? – И он выставил вперед указательный палец. – Я тебе отвечу: ни-че-го. Ну пообжимается пару дней с племянницей. Этот ваш Али с ней даже разговаривать не станет… В результате старушенция просто прошвырнется по миру, погреет косточки и спокойно вернется обратно.
Забыв про мигрень, Феликс взвился как укушенный.
– Спокойно вернется обратно?! – заверещал он неожиданно тонким дискантом. – Вы хоть иногда соображаете, что говорите? Ее сначала используют, а потом, как и меня когда-то, подставят и уморят в безводной пустыне. Вы хоть на секунду представляете, что такое босиком бежать по раскаленному песку несколько километров?
Григорьев на всякий случай отодвинулся подальше.
– Во-первых, я очень сомневаюсь, что твоя тетя начнет скакать из одной постели в другую… А во-вторых, – тут он все же сорвался и тоже принялся кричать: – Чего ты вечно тычешь своим чертовым песком?! Ой-ой-ой… – схватившись за сердце пожилой шифровальщик опустился на оттоманку рядом с еще одним бюстом Наполеона. Хозяин квартиры был явно не равнодушен к императору. – Что-то мне нехорошо. Я, пожалуй, прилягу.
– Николай Петрович, может вам водички принести? – Даша поспешила на помощь. – Так удобнее? – она подложила ему подушку под голову. – У вас есть с собой таблетки?
– Спасибо, родная, возьми в верхнем кармане…
– Хотите вам давление померяю?
– Нет, нет, спасибо. Просто немного полежу.
– В самом деле, отстань от человека, – Александра следила за хлопочущей гостей с явным неудовольствием. – А тебе, Феликс, не стоит все время старое вспоминать. Николай Петрович прав, вряд ли тетя станет повторять твои подвиги. К тому же по пустыне ты бежал ночью, а ночью там совсем не жарко.
– Не собираюсь унижаться до объяснений, – Феликс гордо вздернул голову.
– Тебе никто этого и не предлагает, нам просто надо решить…
Мелодичный перезвон карильонов заставил всех замолчать.
– Да что ж за вечер такой! – простонал Григорьев. – Опять какая-нибудь гадость.
– А как все хорошо начиналось, – вздохнул Стин и посмотрел на Феликса. – Ждешь кого-нибудь?
– Нет, – буркнул тот. – В это время обычно консьержка приносит почту. Пойду проверю.
В отсутствие хозяина квартиры в спальне повисла тишина. Даша отрешенно рассматривала подвески на жирандоли, Александра прислушивалась к шуму из холла, Григорьев постанывал, и только каскадер с живым любопытством осматривал пышный интерьер хозяйской опочивальни.
– Везет же некоторым, – он потрогал кровать, пытаясь оценить мягкость царского ложа под пышным балдахином. – С такого, наверное, и вставать-то не хочется. А у меня дома даже кота нет.
– На кой тебе кот? – умирающим голосом поинтересовался Григорьев.
– Тапки будет носить.
– Где это ты таких котов видел, чтобы тапки носили? – рассмеялась Александра.
Вихрастый каскадер грустно улыбнулся в ответ.
– Наверняка где-нибудь ходит-бродит такой ученый кот… И в зубах у него мои тапки.
Саша белоснежно заулыбалась.
– А я вот завидую, что нашему Фирдоуси письма пишут. Пишут! Рукой! А мне только смски шлют, да электронные письма.
– Давай, я тебе буду писать, – Стин смотрел влюбленным взглядом.
– Давай.
– А твой жених не будет ревновать?
– А я ему не покажу.
Даша переключилась с жирандоли на спинку кресла, делая вид, что изучает рисунок обивки. Григорьев деликатно кашлянул.
– Ребята, я бы вышел, но у меня сердце прихватило. Но я вас почти не слышу.
Стин протянул руку. Александра потянула ему свою. Кончики пальцев соприкоснулись и… В спальню влетел бледный, как салфетка Феликс. Александра резко отдернула тонкую кисть.
– Что случилось?
– Тё… тё… тё…
Григорьев приподнял голову.
– Что еще?
– Тё… тё… тё…
– Да ударьте его кто-нибудь!
– Феликс, что случилось? – Александра выпрямилась. С нее моментально слетел весь лирический настрой
Феликс протянул часть фотографии с отрезанной тетиной головой.
– Они приговорили ее!
Даша почувствовала, как паркет поплыл под ногами. Закричав, как раненый гепард она вцепилась ногтями в антикварную обшивку и рванула с такой силой, что старинный атлас не выдержал и с треском лопнул сразу в нескольких местах.
– Неееет!!!
Пожилой садовод, не ожидавший античных разворотов событий, в ужасе подскочил и с размаху треснулся о стойку с Наполеоном. Бронзовый лоб оказался на порядок крепче человеческого, и садовод рухнул, как подкошенный. Падая, он ударился затылком об угол оттоманки, после чего окончательно затих на мозаичном паркете.
Александра застыла с поднятыми руками. Трудно было сказать в какой именно момент она их подняла, но выражение лица не сулило рыжеволосой гостье ничего хорошего.
– Женщина, вы вообще контролируете себя? – отчеканила она ледяным тоном, переходя на «вы»
Стин осторожно опустил руки своей подруги.
– Спокойно, милая, спокойно…
– Ты понимаешь, что только что убила человека?.. – Александра указала на бездыханное тело садовода.
Стин присел на корточки.
– Алле, Петрович… – он похлопал Григорьева по щеке. – Ты живой или как?
Пожилой садовод медленно, с каким-то утробным стоном, открыл глаза.
– Что случилось?..
– Ты только что проиграл Бородино.
– Что?
– Я говорю, Наполеон перешел Альпы в обратном направлении.
– Чего ты несешь?.. – Николай Петрович с трудом приподнялся с пола. – Какие Альпы?
– Швейцарские, по всей видимости.
– Феликс? – снизу вверх Григорьев вопросительно смотрел на хозяина квартиры.
Но Феликс, казалось, оглох и онемел одновременно. Глазами, полными ужаса, он взирал на прорехи в антикварном кресле.
– Ты… ты что наделала, гадина?..
Даша ощутила гнев, стыд и ужас одновременно.
– Тебе кого больше жалко – тетю или кресло? – с вызовом спросила она, пытаясь хоть как-то оправдаться.
Галерист бросился осматривать пострадавшее имущество.
– Боже праведный, да этому креслу двести лет! Я на него даже дышать никому не разрешал.
– Хватит скулить, – постанывая, пожилой шифровальщик попытался подняться на ноги. – Стин, помоги… Подумаешь, стул. Я из-за вас чуть Богу душу не отдал, – нащупав в нагрудном кармане очки, он кое-как нацепил их на нос и принялся рассматривать прорехи. – Дыра, конечно, знатная… Давай я своей Нине Ивановне его отвезу? Она тебе эту рогожку в раз заштопает – как новый будет. – И сдвинув оправу на кончик носа, сокрушенно поцокал. – Хотя тут, конечно, заплату ставить надо.
Галерист, лишенный слов, чувств и части имущества, рванул кресло на себя.
– Уберите руки!
– Ну не хочешь, как хочешь, – обиделся садовод. Правой рукой он все время потирал затылок, словно пытаясь оценить нанесенный ущерб наощупь.
– Да что происходит? – Даша растерянно огляделась. – Вы все сумасшедшие что ли? Вы вообще ничего не соображаете?
Саша снова окрысилась.
– А что случилось?
– Что случилось?!
Ближе всех к ней находился Григорьев, и, хотя вопрос задал не он, Даша наклонилась к его уху и проорала:
– Человеку голову отрезали!!!
Садовод снова рухнул как подкошенный.
Стин взял у Феликса фотографию Ариадны Ильиничны и внимательно осмотрел линию отреза.
– Ну чего ты панику разводишь? – обратился он к Даше. – Это же просто фотография. Голову отрезали у снимка. Не у живого же человека…
Но тут уже взбунтовался Феликс.
– Вообще-то это не просто фотография. Это – приказ об устранении.
– Глупости не говори, – Стин в который раз склонился над садоводом. – Вставай, Петрович, не время киснуть.
Еле живой шифровальщик с трудом разлепил глаза.
– Как я вас всех ненавижу…
– Ну зашибись! Нас-то за что? – удивился Стин. – Это все рыжая. Это из-за нее ты чуть с императором не встретился. Вот с ней и разбирайся.
– Да какая разница – живой человек или снимок? – продолжила отбиваться Даша. – По-вашему это нормально, человеку голову резать?
– А я вообще ничего не понимаю, – Феликс с содроганием отложил конверт в сторону. – Мы же сделали то, что они просили. Чего им еще нужно?
– Все! – Стин вскинул руки. – Я устал от этой кутерьмы. Давайте решать конкретно: скажете ехать на Ближний Восток – поеду. Скажете по домам расходиться – иду домой. Только решаем прямо сейчас.
Григорьев жалобно тянул руки к сотоварищам.
– Ребята, помогите…
Феликс и Стин одним движением подняли несчастного на ноги. Садовод продолжал себя ощупывать.
– Нечего тут решать, – Александра была как всегда категорична. – Нам нужно разъехаться подальше. Прямо сейчас.
– Куда?
– Да куда угодно. Только так мы сможем разрулить ситуацию. Я вас еще тогда предупреждала – нельзя реагировать на их требования, так мы делаем только хуже. Но и сейчас не поздно. Как только они поймут, что мы не будем впрягаться за своих близких, никто их и пальцем не тронет. И будет ваша Ариадна через пару дней дома в тапочках цветы поливать. В противном же случае их всех отправят не в Сирию, а прямиком на Марс.
На породистом лице галериста читалось сомнение.
– Но что им нужно?
– Какая разница? Нам нужно держаться от них как можно дальше. Вот и все.
– Тебе легко говорить, – возмутилась Даша. – Ты ничем не рискуешь.
– Если ты забыла, у меня там сестра. А вот ты тут каким боком, вообще непонятно. Ребята, – Саша обратилась к мужчинам. – Вы уже один раз пошли у нее на поводу, сделали так, как она хотела. И что из этого вышло? Ничего хорошего, только зря рисковали. Зато они, – она махнула рукой за спину, – поняли, что нами можно манипулировать при помощи наших близких. Спасибо тебе за это большое, – она снова с гневом посмотрела на Дашу. – Поверьте, сейчас единственный способ обезопасить себя и близких – вообще ничего не делать. А еще лучше стать недосягаемыми. Если мы на время исчезнем, то исчезнет и повод для шантажа.
Мужчины молчали. Даша тоже размышляла. От части чертова блондинка была права. Ариадна, конечно, сейчас не в лучшей ситуации, но вряд ли ей причинят настоящий вред. Поняв, что ни от заложников, ни от бывших сотрудников ничего не добиться, ее в конце концов отпустят. Предварительно, конечно, хорошенько помучают, но убивать точно не станут. А уступая шантажу, они все глубже вязнут в этой истории. Вместо того, чтобы отпустить пленников, им выдвигают еще более безумные задания. Это ж надо до такого додуматься: отправить пожилую женщину в зону боевых действий!
По спине побежали мурашки.
«А что, если это именно моя вина?» – зашевелилась в голове недобрая мысль.
И впервые ей стало по-настоящему страшно. Что, если это не она пытается разрешить проблему, а ею манипулируют для своих целей? Что, если Полетаев прав и у каждого в этой истории свой интерес?
– А если ее все-таки отправят в Сирию?
Блондинка фыркнула:
– С какой целью?
– Не знаю.
– Хорошо, давай так: что, по-твоему, Ариадна сможет сделать в качестве суперагента?
Даша вздохнула.
– Наверное, ничего…
Александра развела руками.
– Именно. Чистой воды блеф. У кого быстрее нервы сдадут.
– Ну, не знаю, – Даша продолжала колебаться.
Была у нее одна черта, которая помогала добиваться успеха и вместе с тем доставляла кучу неприятностей. Называлась она: «вижу цель, не вижу препятствия». Чтобы получить желаемое, она могла встать на пути даже у железнодорожного состава. Но одно дело, когда речь о работе, и совсем другое, когда под раздачу попадают родные и близкие. Ей вдруг вспомнились пронзительно-синие глаза, наполненные отчаянием. Что, если Полетаев ее действительно любит и пытается оградить от опасности? Где она еще такого дурака найдет, годами готового терпеть ее выходки? А Ариадна? Простое задержание за преступление, которого не было, теперь, благодаря ее упорству, грозит перейти в отправку на фронт. Кто дал ей право распоряжаться чужими судьбами?
Бывшего детектива охватило отчаяние.
– Но ведь Ариадна попросила меня о помощи…
– Все, забудь, проехали. Вы обе не сумели оценить серьезность ситуации. Теперь ты в курсе. Поэтому забудь и езжай обратно в свою Европу.
– А если она снова захочет попросить меня о помощи? Я не могу игнорировать ее звонки.
Саша молча вышла из спальни и через некоторое время вернулась, держа в руках две сумки – свою и соперницы. Достав конфискованный аккумулятор, Саша вернула его вместе с сумочкой.
– Напиши, что помочь ничем не можешь. Этим ты ее спасешь.
Даша отшатнулась в сторону.
– Что ты такое говоришь!
– В противном случае ты ее погубишь, – Александра походила на хирурга, сообщающего жестокую правду. – Они из мести отошлют тетку в Сирию. А я больше на ваши идиотские провокации не подпишусь. Даже не просите.
– Но она будет считать меня предателем!
– Понятно, – прозрачные глаза смотрели с пугающей прямотой. – Собственная репутация дороже жизни и здоровья близкого человека? Узнаю нашу вшивую интеллигенцию. Была о тебе лучшего мнения.
Даша стояла, понурив голову. Она действительно не знала, что ответить. Александра моментально почувствовала слабину.
– Послушай, – тонкие пальцы коснулись ее руки. – Когда все закончится, клянусь, лично подъеду к Ариадне и все ей объясню. Мы все подъедем.
– И что ты ей скажешь? – на душе было муторно.
– Что тем самым ты спасла ей жизнь.
Внутри все клокотало. Однако игнорировать сказанное, значит рисковать жизнями сразу нескольких человек. Имеет ли она на это право?
– Хорошо, – голос прозвучал глухо.
Но тут оживился Феликс.
– Что значит хорошо?! А что мне делать?
– То же самое, что и остальным, – отрезала Саша. – Прямо сейчас уехать и как можно дальше.
– Отлично! Сначала вы втравили меня в эту историю, а теперь я остаюсь один на один со своей проблемой.
– Проблема будет, если ты останешься.
– Ладно, – Даша направилась к выходу. – Я, пожалуй, поеду.
Хозяин роскошных апартаментов демонстративно перекрестился.
– Слава Богу, хоть кто-то отсюда уедет. Скатертью дорога!
– Я еще ничего не решила, мне нужно подумать.
– Конечно, подумай, – Александра смотрела недобро.
– Шли бы вы ВСЕ отсюда, – Феликс сделал соответствующий жест.
Даша вскинула сумку на плечо и поплелась к выходу.
– Тогда я тоже пошла, – Александра встала следом.
– В туалет? – Николай Петрович смерил девушку обеспокоенным взглядом.
Блондинка лишь рассмеялась.
– Домой. Мне завтра рано вставать, свадебное платье подгонять. А потом я улетаю.
– Ты нас бросаешь?! – хором вскричали мужчины.
– Я выхожу замуж. Если вы, конечно, об этом не забыли.
– Замуж? – Николай Петрович отчего-то выглядел самым обескураженным. – Чего ты там забыла?
– Вот, как раз, схожу и посмотрю. Вдруг там что-нибудь интересное окажется, – послав воздушный поцелуй, Александра направилась к двери.
– Я тебя провожу! – Евстигней кинулся догонять прекрасную невесту.
– А мне-то что делать? – Феликс жалобно протянул руки вслед. – Что, если тетю все-таки пошлют в Сирию?
Но Александра лишь беспечно помахала рукой на прощание:
– Пусть летит одна. Так будет безопаснее для всех. И в первую очередь для нее, – с этими словами блондинка выпорхнула из комнаты, оставив после себя едва уловимый аромат авторских духов.
– Вот это правильно! – чуя ненавидящий взгляд хозяина квартиры, Григорьев встал и потянулся к выходу в след за остальными. – У меня еще кабачки не обработаны, потом еще семенами заняться надо…
– Что б ты подавился своими кабачками, – пробормотал Феликс, захлопывая дверь за гостями. – Кулак недобитый…
Глава 53
1
Звонок трезвонил настойчиво, с садистским хладнокровием. Нащупав ногой тапочки, Маша, прихрамывая, заковыляла к двери. Она не спешила, надеялась, что нежданный гость уйдет не дождавшись.
На пороге стояли трое.
– Что случилось? – девушка протерла заспанные глаза. – Вы откуда такие нарядные?
– Да вот, бабульке не спится, – Иван выразительно скосил глаза на заплаканную тетушку и незаметно покрутил пальцем у виска.
– Ладно, заваливайте, – после небольшого колебания, девушка все же решила впустить гостей. – Только учтите: родаки на даче. Есть нечего.
– Спасибо, голубушка, – Ариадна Ильинична не замедлила воспользоваться приглашением и первой зашла в квартиру. – Да мы, собственно говоря, и не голодны.
– Может, вы и не голодны, – не вытирая обуви, Аристарх вошел следом. – А, я, между прочим, целый день работал. Представляете сколько мне пришлось разгребать после недельного отсутствия?
Маша проследила за ботинками тяжелым взглядом.
– …если, конечно, в таком состоянии вообще можно работать… И только я пришел домой, хотел немного отдохнуть, как тут же появилась наша мадам с требованием что-то срочно обсудить.
С тех пор, как Аристарх понял, что богатая галеристка не собирается делать его своим поверенным, он довольно быстро сменил почтительный тон на крайне пренебрежительный.
– Молодой человек, – пожилая дама пыталась держаться с достоинством, – когда я расскажу вам, что произошло – вы тут же измените свое мнение.
– О вас? – ухмыльнулся Аристарх.
– О том, как должен вести себя настоящий джентльмен. По крайней мере, очень на это надеюсь.
– Але, стриженная, – геймера, казалось, мало волнует зачем пожилая дама собрала их так поздно. – У тебя че, совсем заглотнуть нечего?
– Пойди червей накопай, – девица даже не взглянула в его сторону. – Так что случилось?
– Меня посылают с заданием в Сирию, – всхлипнула старушка.
Маша потёрла бритую макушку.
– Вы это серьезно?
Вместо ответа Ариадна Ильинична уткнулась в насквозь промокший платок.
– Только вас посылают? – Аристарх смотрел настороженно. – Одну?
– Не знаю… Наверное. Но господин генерал сказал, что у нас теперь боевое братство и мы должны все делать вместе.
– Можно я хотя бы газировки выпью? – Иван смотрел на початую бутылку на подоконнике.
– Да не вопрос! – Маша неожиданно проявила неслыханное гостеприимство и даже протянула гостю стакан. – Хоть упейся. – Затем снова повернулась к Ариадне Ильиничне. – Я не поняла, с каким заданием вас туда посылают? Американского президента, что ли спасать?
– Нет. Я должна отыскать там свою троюродную племянницу и помочь ей бежать в Россию.
Иван с Машей раскрыли рты.
– Обалдеть…
– Ох-хо-хо! – заухал адвокат. – Уж повезло, так повезло. Кстати, вы составили завещание?
Ариадна Ильинична вздрогнула и обернулась, вид у нее был очень испуганный.
– Полагаете, что оно может мне понадобиться?
– А вы полагаете, что нет?
– То есть… Намекаете, что меня могут там… убить?!
– Как пить дать.
– Зачем же они меня тогда посылают? – пролепетала тетушка.
– Затем и посылают, – Аристарх сделал выразительный жест, чиркнув большим пальцем по горлу.
– Нет, нет, вы не поняли, я должна спасти свою племянницу…
Аристарх постучал по голове.
– Кто в здравом уме, доверит подобную миссию женщине в возрасте бальзаковского дедушки?
Ариадна Ильинична вспыхнула.
– Молодой человек, вы забывайтесь!
– Это вы придите в себя. Повторяю по буквам: Вас. Собираются. Подставить.
– Не понимаю, – в голосе бедняжки звучало полное отчаяние. – Но за что? Что я им сделала?
– Им понадобился козел отпущения. Вы идеально подходите. А при выполнении этого так называемого задания, – Аристарх обозначил в воздухе кавычки, – вас убьют и…
Побледневшая как смерть Ариадна Ильинична, схватилась двумя руками за стол.
– Убьют? – слабо выдохнула она. – Но… за что?
– А ни за что. Полагаю лишь, что они планируют спровоцировать какой-то конфликт. Скорее всего, вооруженный. И ваша смерть явится катализатором, – он покивал прилизанной головой. – Как в Сараево. Хотя, в некотором смысле вам даже можно позавидовать.
– В каком?!
– В самом прямом, – адвокат выглядел очень серьезным. – Ваше имя войдет в историю. Как, например, Гаврилы Принципа или Фани Каплан, – тут он понизил голос и приложил ладонь ко рту. – Хотя говорят, что на самом деле в Ленина стреляла не она.
– Да как вы смеете! Как… вы смеете сравнивать меня с… эсэркой! – от волнения Ариадна Ильинична, начала заикаться. – Ка… Каплан! Это же символ… символ…К… Контрреволюции!
Аристарх снисходительно рассмеялся.
– Бросьте. Это всего лишь бедная еврейская женщина, оказавшаяся в ненужном месте, в ненужное время. Почти как вы.
– Я не бедная еврейская женщина, – пожилая дама порывисто встала.
– Но кончите также, – Аристарх демонстративно зевнул.
– Слушай, ты философ, – Маша угрожающе нахмурилась. – Тебя кто спрашивал?
– А для чего меня сюда позвали?
– Я хотела получить поддержку! – сквозь слезы прошелестела пожилая дама. – Думала, что вы мои боевые товарищи.
– Ну, так вы ее и получили, – адвокат сделал широкий жест. – Я пообещал вам вечную память потомков. Разве этого мало?
– Нет, я его сейчас тресну, – Маша начала подниматься.
– Вы негодяй, молодой человек! – всхлипывала Ариадна Ильинична. – Негодяй!
С опаской поглядывая на рассерженную девушку, Аристарх, тем не менее, попытался оправдаться.
– А чего вы хотели? Чтобы мы погибли вместе с вами?
– Нас изначально собрали всех вместе. Значит, у нас одна цель.
– Цель, может быть, одна. Задачи разные. Нам-то никто не предлагает поехать в Сирию.
– Но почему они выбрали для этого именно меня? – Ариадна Ильинична смотрела на Машу, как на последнюю надежду.
– Да не слушайте вы его, – девушка издали продемонстрировала Аристарху средний палец. – Возможно, они действительно думают, что только вы и сможете спасти вашу племянницу. Вдруг она какой-то важный человек? А у вас такой вид, что террористы никогда ничего не заподозрят.
– Вы так думаете, дорогая? – пролепетала обнадеженная старушка.
– Конечно.
Адвокат презрительно рассмеялся.
– Воистину – старый и малый! Одна уже выжила из ума, вторая в него не вхо…
Остаток фразы утонул в хрюканье.
– Какая странная газировка, – задумчиво облизнул губы Иван. – Это какой-то энерджайзер?
– Типа того, – Маша вытолкала обмякшее тело адвоката на лестничную площадку и захлопнула дверь. – Яблочный сок. Он здесь с майских праздников стоит.
Издав сдавленный звук, Иван бросился в туалет. Гостеприимная хозяйка состроила гримасу.
– Какие мы нежные!
Бутылку она выбросила в мусорное ведро.
– Чаю хотите?
Ариадна Ильинична отрицательно замотала головой. Присев рядом, Маша протянула галеристке пачку салфеток.
– Да не расстраивайтесь вы раньше времени, – она принялась ее утешать. – Хотите совет?
Тетя Феликса с надеждой посмотрела на юную соратницу.
– Летите спокойно на свой Ближний Восток, там полно морей и пляжей. Найдите отель подороже и проведите неделю на пляже. Вернетесь веселая, загорелая и скажете, что ничего не вышло.
– А если меня посадят за невыполнение приказа?
Маша смотрела на гостью почти как Аристарх давеча:
– Да у вас дом в Лондоне! Замок во Франции – на фига вам, вообще, сюда возвращаться?
По кухне пролетел тихий вздох.
– Деточка, здесь моя Родина…
Лысая деточка лишь рукой махнула: мол, своей головы нет, чужую все равно не поставишь.
– Господи, да вернетесь вы на свою Родину! Куда она без вас денется… Поболтаетесь по миру до следующих американских выборов, а там, глядишь, все и забудется.
– А если его снова переизберут?
– Ну, значит, еще четыре года где-нибудь потусите.
– А если снова переизберут? Еще на четыре года? Мне что – из-за них Мафусаилом становиться?
– Успокойтесь. Не переизберут. По счастью даже в Америке дебилов больше двух раз избрать нельзя.
– Вы так думаете?
– Уверена, – Маша легко пихнула заплаканную гостью в бок. – Вам вообще надо пересмотреть свою жизненную позицию. Так нельзя в наше время.
– Так, это как? – робко поинтересовалась Ариадна Ильинична.
– Нюни распускать. Взять хотя бы этого гаденыша, – она кивнула на дверь, за которую выкинула адвоката. – Надо было сразу, с первого дня ставить его на место.
Ариадна Ильинична развела руками: мол, сразу не успела, чего же уж теперь вспоминать.
– В следующий раз, – Маша подняла палец, – как только он рот раскроет – бейте сразу ему в бубен.
Тетушка задумалась.
– А если он придет без бубна?
Девушка тяжело вздохнула. По глазам было видно: будь у нее возможность, она непременно усыновила бы старушку.
– Если придет без бубна – берете что потяжелее и по репе ему…
– По репе?
Маша отмахнулась.
– Короче, дадите по роже и дело с концом. Понятно?
Улыбнувшись, Ариадна Ильинична неуверенно кивнула.
– Да, конечно… Я постараюсь…
Едва достигшая совершеннолетия девица, вдруг ощутила острый приступ материнской любви.
– Слушайте, а кто у вас в семье за старшего?
– В каком смысле?
– Ставим вопрос по-другому: у вас еще родственники есть?
– Есть. Племянник.
– Вы можете ему здесь свои дела оставить?
– Ну… Могу, наверное…
– Тогда слушайте совет: соглашайтесь со всеми их требованиями и летите в Сирию. Оттуда ближайшим рейсом до самого своего неприступного замка. Опускаете входные ворота, наполняете ров водой и крокодилами и сидите там до саммита. Если что – позвоните мне, я прилечу и поддержу вас. Окей?
Ариадна Ильинична заулыбалась.
– Окей. А если, вдруг, они на тебя надавят?
Девушка крепко обняла старушку и поцеловала в висок.
– За меня не беспокойтесь. Главное, себя берегите.
