Kitabı oku: «Выключатель», sayfa 3

Тело отреагировало раньше, чем Нейтан успел что-либо понять или осознать. Подчиняясь странному ещё незнакомому ему импульсу, он резко подался вперёд.

– Не сметь! – Пропитанный металлом голос быстро пресёк любые попытки сопротивления, и протянутая рука покорно опустилась вдоль туловища словно, безвольная плеть.

– Я-то уже понадеялся, что ты человеком вырос, а ты… ты! Такое же отродье, как и она! – Махнув книгой перед лицом сына, старик поднялся с места. – Книжку тебе жалко? А ты знаешь, что с тобой будет, если инспектор узнает о ней?! О, надо было ещё тогда тебе показать, чтобы ты даже не подумал брать что-то из её грязных рук!

Нейтан попятился, когда старик уверенно шагнул к нему, продолжая размахивать полупустой обложкой. В его руках она выглядела как оружие. В попытке не попасть под удар Нейтан медленно отступал всё дальше, спотыкаясь о лежавшие на полу книги, пока его ботинок не запутался в хаотично разбросанных проводах. Издав сдавленный вскрик, мужчина больно упал навзничь, и над ним тут же нависла тёмная фигура, погружая его во мрак.

– Думаешь, что жалеть тебя буду, не отнесу её в управление? А меня ты пожалел? Меня, который столько тебе дал, столько в тебя вложил! – Старик восхищённо огляделся вокруг, но, вернув взгляд на Нейтана, обречённо вздохнул. – Да что с тебя взять, ты ведь первый меня за эту шваль продашь, за книжки её дурацкие! Отраву из её рук за обе щеки уплетать готов, предатель ты неблагодарный! Столько лет за моей спиной…

Его гневная тирада внезапно оборвалась на полуслове. Выпустив книгу из рук, старик схватился за сердце и на глазах испуганного Нейтана отшатнулся назад.

– Как знал, надо было не ждать, а скорее с ней… – Тяжело дыша, он обессилено рухнул обратно на табуретку. – Скорее… дать ей уйти.

Из его горла вырвался хриплый стон. Старик согнулся от боли, судорожно хватая ртом воздух и сжимая ткань рубашки до побелевших костяшек.

Приподнявшись на локтях, Нейтан с ужасом заметил, как стремительно бледнело его лицо. Не нужно было быть медиком, чтобы догадаться, что дело плохо. Приступ явно не планировал отступать, и любое промедление могло привести к непоправимым последствиям, которые Нейтан не готов был принять.

Мужчина уже собирался ринуться к старику, но его вдруг отвлек загоревшийся за спиной выключатель.

– С-стоять! – Приглушённый возглас растворился в пронзительном звуке сирены, и рука Нейтана машинально потянулась назад. – Мы ещё не… не д…

Щелчок.

Глухой стук эхом прокатился по помещению. Лишённое всякой жизни тело накренилось в сторону и неуклюже обрушилось на столешницу, как бездушная марионетка. Широко раскрытые, прежде выразительные глаза теперь сверлили Нейтана необычайно пустым, застывшим взглядом, словно кто-то выключил горящую изнутри лампочку. Старик был мертв.

Нейтан с трудом сдержал рвавшийся наружу утробный крик, полный отчаяния и боли. Что только что произошло? Люди ведь не должны умирать так резко и стремительно, как по щелчку пальцев. Щелчку. Что-то в этом слове заставило его насторожиться. Всё произошло аккурат после того, как он щёлкнул выключатель, загоревшийся ровно в тот момент, когда старику стало хуже – когда он сам едва не задохнулся. Слишком много совпадений. Слишком подозрительно, чтобы оказаться случайностью.

Поднеся ладонь к лицу, он растерянно разглядывал дрожащие пальцы, не в силах отделаться от ощущения, что они вовсе не его, а чьи-то чужие, посторонние. Он не мог поверить, что был причастен к смерти отца, что только что собственноручно его выключил. Надеясь убедить себя в обратном, мужчина истерично захлопал по выключателю, но тот больше не поддавался.

Осознание пронзило Нейтана ледяными иглами, и он почти физически почувствовал, как внутри него разбилось нечто хрупкое, разметав по телу мелкие осколки. Не помня себя от страха, он забился в самый глубокий угол и так и просидел бы там до конца своих дней, если бы не очередной сигнал уже другого, нового выключателя. Подгоняемый противным писком сирены, мужчина, не оглядываясь, выбежал на свежий воздух.

***

Мощные раскаты грома смешивались с шумом верещащих выключателей, сливаясь в единый зловещий гул. Где-то за стенами ослепительно сверкала молния, а порывистые потоки ветра грозились снести с петель тонкую жестяную дверь. Погода бушевала, облупившийся от времени потолок пропускал в будку редкие капли дождя, но Нейтану не было до этого никакого дела. Он устало сидел на старенькой раскладушке, утопив лицо в ладонях, и медленно покачивался из стороны в сторону. Его грудь судорожно вздымалась, стиснутые до боли зубы жалобно скрипели, но слёзы давно высохли, оставив после себя лишь тонкие, едва различимые дорожки на щеках.

За прошедшую половину ночи мужчина так и не сомкнул глаз. Он попросту не мог спать, не мог видеть свой треклятый стол – в мутных лучах зеленоватого света он выглядел особенно зловеще – и не мог никуда отсюда уйти.

Стоило Нейтану прикрыть веки, как под ними снова всплывали образы двух инспекторов, заталкивающих синюшное, утратившее былую гибкость тело в служебную машину. Настолько буднично и небрежно, не забыв обсудить предстоящий обед, словно перед ними лежал не некогда живой человек, а бесполезный кусок прогнившего мяса. Благо мужчине хватило духа убрать злополучную книжку подальше, иначе кто знает, какая участь постигла бы его – глядишь, прибили бы на месте да глазом не моргнули. От одного их вида Нейтану становилось дурно. Да что уж там, он теперь и себя-то с трудом переносил.

Мужчина постоянно вспоминал, как беспечно хлопал по выключателям, порой даже не отрываясь от чтения. Тогда ему бы и в голову не пришло, что такое безобидное, на первый взгляд, действие способно отбирать жизни. Жизни таких же простых людей, как и он сам. Полные радостей и невзгод, взлётов и падений, они оказались такими маленькими и незначительными в масштабах будки, будто их нарочито лишили всякой ценности.

Сколько невинных душ было на его счету, Нейтан пытался не считать. Непосильный груз вины и без этого отяжелял сердце не хуже свинцового ядра, сброшенного в самую глубь груди. Узнав столь горькую правду, мужчина твёрдо решил больше не приближаться к выключателям. Вот только что ему теперь делать, он и понятия не имел.