Kitabı oku: «Всё решит свадьба», sayfa 4
Глава 7
– Он мне не нравится!
Лиза уселась поудобнее и достала из полиэтиленового пакета два пянсе. Маша открывала банки с газировкой.
– Но разве он не молодец? Ну… что помог.
Девушки пристроились на маленьком балконе с которого открывался вид на поле, уже почти лиловый от багульника холм и кусочек реки. Завтра утром здесь будет фотографироваться невеста в пеньюаре.
– Знаешь, если бы это я переезжала, если бы это я ждала свои вещи. А они просто стояли бы в квартире из-за того, что мужик решил пофлиртовать с какой-то бабой? Ну такое.
– То есть все таки это был флирт?
– Да он разве что на голову мне не сел! – капуста с мясом вырвались из Лизиного негодующего рта и она взяла салфетку, – Я и не отрицаю, что это был флирт. Просто он был какой-то… Не знаю как сказать.
Маша неодобрительно покачала головой. Вероятно, подумала, что подруга перебарщивает.
– С танцем-то все нормально в итоге получилось?
Лиза отпила Милкис.
– Да, конечно. Когда я вернулась ребятки там уже вовсю пляхали. Григорий даже улыбался, – Маша удивленно вскинула брови и девушки захихикали, – Теперь не знаю как попросить его на свадьбе снова сделать серьезное лицо, потому что его улыбка… это пипец!
Просмеявшись Маша с Лизой немного помолчали, смотря на живописный вид перед собой. Этого Лизе и не хватало в городской жизни. Поэтому она всегда стремилась делать свадьбы на природе, в шатрах, гольф-клубах, коттеджах. Ей нравились возможности большого города, но ничего не заменит подобный вид. Это так захватывающе и прекрасно, что кажется, полностью компенсирует отсутствие каршеринга, круглосуточных магазинов, доставки всего и вся.
В отличие от Лизы, Маша не испытывала подобных метаний. Она родилась на окраине Нового города, но не ощущала себя обиженной жизнью. Она не могла уехать в Большой город сразу после окончания школы, даже если бы захотела, но это не ставило ее будущее под сомнение.
Маша просто жила. Потихоньку, по шажочку, двигаясь вперед.
Машин папа ушел из семьи, когда девочке было пять лет. Мама запила и «сгорела», когда Маша заканчивала девятый класс. Как бы грустно не было это признавать и девочке, и бабушке (маме мамы), но эта смерть стала избавлением и дарила надежду на спокойную жизнь. Без брани, пьяных дружков, ночующих на диване. Без постоянного опасения, что мать найдет куда в этот раз бабушка перепрятала пенсию.
На радостях Маша даже осталась учиться до одиннадцатого класса, но быстро поняла, что переоценила открывшиеся «перспективы». Бабушка неостановимо старела, цены росли, пенсия не могла обеспечить их обеих.
Окончив школу Маша поступила в техникум на повара и взяла несколько подработок. Через полтора года она знала, что ненавидит товароведение не меньше, чем работу гардеробщицы и уборщицы. Но не в ее правилах было страдать. Учебу Маша решила заканчивать любой ценой, раз уж начала, а несколько вечерних подработок она сменила на полнодневную занятость в выходные дни. Она стала свадебным координатором.
До встречи с Лизой, Маша проработала почти четыре месяца и поняла, что любит это занятие. Возможно, ей даже хотелось бы, забыть поварское дело как досадное недоразумение и посвятить себя свадьбам полностью, но Света сразу сказала, что больше обязанностей координатора ей не светит.
– Через годок уходи в другое агенство, – сказала Лиза в одну из рабочих смен, услышав историю Маши, – Теперь у тебя есть опыт, ты можешь претендовать на большее.
– Да брось, – Маша опустила взгляд и будто даже застеснялась, – Я сюда-то не ясно как попала, чудом просто, мне повезло.
Несмотря на профессиональную скромность, сильно отличающуюся от напористости Лизы, в личном общении девушки вполне сходились. Познакомившись с Мишей, Лиза сразу же захотела рассказать все Маше.
Выслушав историю, сидя на балконе, не отрывая взгляда от поля перед ними, Маша спросила:
– Фотки мужчинки покажешь?
– Он в жизни лучше, – ответила Лиза и девушки рассмеялись, – Да и я с трудом пару снимков вообще нашла, и те на странице его сестры.
Новая волна смеха вышла слишком громкой и девушки тут же зашикали друг на друга. Кажется, под балкончиком, кто-то стоял. Лиза сказала почти шепотом:
– Понимаешь, я же могу его просто в Олиных друзьях найти, но он также смотря на меня в упор протянул руку, сорвал с одной из коробок листочек с логотипом и номером компании, дал мне и сказал таким басом пафосным: «Если будет нужна помощь, ты знаешь кому звонить».
– Врешь!
Лиза достала из сумки сложенный лист А4. Маша сначала открыла от удивления рот, но потом просто пожала плечами:
– Блин, наверное так хотел произвести впечатление, – она допила Милкис и стала собирать мусор в пакет из под пянсе, – Но тебя вчерашняя встреча вообще не колышет?
– Нет, – Лиза ровными четкими движениями стала складывать бумажку пополам и еще раз пополам.
– И поэтому ты сидишь тут, со мной, когда через три квартала идет монтаж годовщины, за которую ты ответственна?
Лиза ткнула бумажкой в пакет с их бывшим обедом:
– Эй! Я привезла тебе еду! Хочешь, иди сиди за одним столом с Инной и Светой.
– И с Анаит.
– Блин… Мы забыли про Анаит…
Маша встала и взялась за ручку двери.
– Ты забыла про Анаит, – она состроила деловое выражение лица, – А я… сказала, что иду говорить по телефону.
Обе прыснули со смеху.
Было в Анаит что-то пессимистичное, угнетающее. Она мало разговаривала с коллегами, но все слышали как грубо она отчитывает ошибившихся хоть в чем-то поставщиков цветов. Нельзя сказать, что никто не любил Анаит, но и сказать, что кто-то с ней дружил тоже было невозможно.
Девушки стали выходить с балкона и направились к лестнице, ведущей на улицу.
– Ну, возвращаясь к твоему грузчику. Раз тебе это все не интересно, флаерок может мне дашь?
Лиза посмотрела на лист, который все еще несла в руках.
– Во-первых, не грузчик, а начальник всех грузчиков. А во вторых.... нет.
Она с улыбкой убрала бумажку обратно в сумку.
– Ну и ладно, будет список гостей – сама посмотрю.
Со смешками и шутками девушки вышли из здания. Маше уже пора было возвращаться на площадку, но она решила еще минутку постоять с Лизой у машины. По пути к Фиту, над которым все еще не переставали шутить все работники всех команд всех площадок, на которые приезжала Лиза, та сказала:
– Даже если это реальный флирт, даже если мне это понравилось… Оля же будет против.
– С чего ты взяла?
– Когда он забирал ее, позавчера, на трассе, она нас не представила друг другу или что-то типа того. И когда про него говорила, ограничилась прям парой фраз, не больше. Будто не хочет о нем со мной говорить.
– Не хочет говорить о своем красавчике-брате со свободной и вдруг вернувшейся красавицей-подружкой?
Лиза резко остановилась и схватила Машу за локоть.
– Точно! Он не свободен. Я даже не знаю есть ли кольцо. Я не смотрела.
Маша отцепила Лизину руку и показала пальцем на ее машину. Под дворником лежала записка. Маленький белый прямоугольник.
– Это послание от любящего бумажки начальника всех грузчиков?
Девушки буквально подбежали к машине, Лиза выхватила листок и развернула.
Размашистым круглым почерком было написано:
«Если ты и твоя потаскуха-мать не оставите моего Лешу в покое, я вас убью».
Маша прочитала послание через плечо и сказала.
– А я о тебе многого не знаю, судя по всему.
Лиза стала смотреть по сторонам, вдруг писательница этой красоты была еще где-то поблизости.
– Это долгая история, – пролепетала она.
На улице никого не было, кроме стоящей ровно под балконом Анаит.
Глава 8
В дверь постучали тихо, виновато. Лиза, в джинсах и футболке, будто одетая не для дома, а для выхода на улицу, не торопясь открыла.
– Привет, мама.
Марина нерешительно переступила порог. Лиза неловко взяла ее сумку. Они мешались друг другу и мялись на пороге. На кухне Лиза включила чайник и выставила на стол вазочку с купленным заранее печеньем, повернулась к гарнитуру, стала доставать кружки. За ее спиной мама достала из сумки еще один пакет точно такого же печенья. Сказала:
– Ты же любишь курабье.
Лиза обернулась, увидела две одинаковые кучки и растрогалась.
– Так же как и ты.
Она долго смотрела на мать. Обнять не решалась, но нежность все таки пробежала по телу мурашками. Нежность превратилась в воспоминание о чаепитиях с этим самым печеньем вечерами, на кухне с приглушенным светом. О походах на рынок за новой кофточкой для Лизы, даже если денег в обрез. В песню про три белых коня, которую мама пела, смотря в зимнее окно, каждый раз после первого щедрого снега. В танцы на кухне под радио. Нежность была, но как будто только в воспоминаниях, только в прошлом.
Марина поняла, что дочь все таки не подойдет и сказала:
– Где у тебя курят?
Лиза махнула рукой и повела маму на балкон. Мама, кряхтя, уселась в стул, дочь встала рядом. Смотрела на улицу. Длинная и прямая, она не говорила ничего об этом городе и ее детской жизни в нем. Лиза видела и чувствовала пустоту. Она прервала молчание на пятой затяжке матери. Достала из кармана записку и протянула.
– Я хочу отдать тебе машину.
Марина пробежала глазами, ее брови не двинулись ни на миллиметр.
– Да ничего она не сделает.
Марина сунула записку в карман своих спортивных штанов. Но у Лизы было продолжение:
– Я хочу отдать тебе машину, но не могу. Ничего другого я пока не придумала. На такси разорюсь, а на автобусе неудобно.
Марина потушила сигарету.
– Правда. Она только говорит. Женщину можно понять, от нее муж ушел. Покричит, позлится и все устаканится.
Лиза покачала головой. Она в это не верила, но другого выхода не видела. Заходя обратно в дом, Лиза сказала:
– У меня молодожены сейчас, что называется, возрастная пара. Ему под 50, ей немного за 40. Я с ними работала и подумала, вы с Лешей тоже собираетесь пожениться?
Марина нахмурила брови, а Лиза продолжала:
– У тебя же не было прям свадьбы, да? Ты всегда просто расписывалась, без праздника?
Марина прохрипела:
– Одна была, – она присела на диван и инстинктивно погладила его руками, – Но я больше в это дело ни ногой. Официальщина эта и даром не нужна.
Лиза прислонилась к стене и смотрела на мать сверху вниз.
– Ты его любишь?
Ощущалось, что идет какой-то серьезный разговор. Вроде беседы о пестиках и тычинках в дошкольном возрасте. Или разговор о том, почему у Лизы нет папы и попал ли он в рай (второй класс, после воскресной ярмарки, на которую почти все одноклассники пришли с полной семьей).
Марина чувствовала, что должна собрать всю свою искренность и нерастраченную жизненную мудрость. Она сказала:
– Любила я только твоего папу. С остальными я жила.
– Разве так можно?
Лиза смотрела в глаза матери неотрывно. Это все меньше походило на серьезный разговор и превращалось в нешуточное обвинение.
– Слушай, я зашла просто потому что шла мимо, а ты нервничаешь из-за этой писульки…
– Не надо! Шла мимо и шла бы дальше, раз уж пришла…
Марина сцепила пальцы в замок и грубо спросила:
– Не пойму, тебя что-то беспокоит?
– Я больше не хочу говорить о всякой фигне, – Лиза стала наступать, надвигаться на Марину, – Кто из старых знакомых помер, кто чем заболел и куда поехал. Как живут их дети, внуки и собаки. Надоело! – она ткнула пальцем в мать, – Если и будем говорить, то давай говорить о чем-то серьезном.
Марина вскочила с дивана, будто прежних болей в ногах и не было, она закричала:
– Чего ты от меня хочешь? – если это был разговор, то не о настоящем, а о прошлом, – Чтобы я вернулась на 25 лет назад, нашла хорошего отчима, который стал бы тебе вторым отцом и мы бы все жили счастливо?! – если это было обвинение, то самое жесткое, – Ты думаешь я этого не хотела? Ты думаешь я хочу быть несчастной?
Марина побежала в кухню за сумкой. По лицу Лизы беспрерывно текли слезы, но она их не ощущала. Лиза крикнула в спину матери:
– Нет! Я хотела чтобы ты вышла замуж за человека, который не умрет!
Пробегая к прихожей Марина как могла опускала лицо вниз, но от Лизы не скрылось, что мама тоже плачет. Лиза бросилась в туалет и согнувшись, на половину перекинувшись через борт ванны и выла так долго, что чайник безнадежно остыл.
Умывшись и вернувшись на кухню, она присела на краешек стула, вздохнув. На столе стояло курабье. Печенье, принесенное ее мамой, которая «просто шла мимо» квартиры дочери. Печенье, купленное за день до ежемесячного похода мамы в центр для оплаты коммуналки. Песочное, с джемовой серединкой. Не в воспоминаниях, не в прошлом, а прямо сейчас. Настоящая нежность.
Лиза снова расплакалась и, утирая слезы, пошла на балкон. Так уж она была устроена: если страдать, то по-крупному. Лиза закурила, открыла Инстаграм и нужный профиль.
Он красивый. Улыбался будто вообще всегда. Выбирая вино, пробуя торты, даже подписывая договор с подчеркнутой крупной суммой.
Тогда Лизе казалось, что его глаза находили ее, цеплялись и не отпускали, всегда, с первой встречи. Перед тем самым поцелуем он горячо прошептал: «Ты так красива, что мне больно отводить взгляд». Сейчас Лиза думает, может она сама так отчаянно пыталась встретиться с ним взглядом, что его действия были и не действиями вовсе, а всего лишь ответом, реакцией.
Лиза крутила в голове такое просто, понятное, всеобъясняющее и от того невообразимо режущее душу:
«сама виновата».
Глава 9.1
В кабинете, из маленькой сиреневой блютус-колонки, тихонько играет как будто классическая музыка, но скорее похожая на записи для торговых центров. Там, та-да-дам, та-да-дам, там-там-там. Ненавязчиво и расслабляюще.
В этих четырех квадратных метрах свободно вмещаются только двое: мастера маникюра и клиент. Поэтому Лиза сидит на кресле для педикюра, свесив ноги вбок, стараясь не мешать невесте. Та уже крутит пальчиками правой руки, оценивая работу и предвкушая завтрашние фотографии крупным планом.
Лиза пародирует фотографа:
– Держим букет, держим туфельки, держим бокал, нежно гладим жениха по щеке.
Невеста отвечает:
– С таким маникюром нужно будет вообще все на камеру подержать!
Снежана, мастерица с татуажем на губах, веках и бровях, пошло шутит и всем приходится просмеяться прежде чем продолжить. У Лизы звонит телефон. Это не сообщение в мессенджер, а настоящий старый-добрый звонок. Лиза невольно напрягается.
– Да, Стас, как дела? – она немного отклоняется к противоположной от невесты стене и убавляет громкость динамика на смартфоне. Теперь идущее из динамиков «Там, та-да-дам, та-да-дам, там-там-там» полностью перекрывает голос собеседника, – Ага. Угу. Сейчас приеду.
Лиза держит ровно такую же улыбку, как и минуту назад. Аккуратно скатывается с кресла и говорит, что ей нужно съездить на площадку. Вы уже все почти сделали? Ну тут я точно уже не нужна.
Невеста сначала волнуется:
– Что-то с рестораном? Что-то с цветами?
Лиза кладет руку ей на лопатки и, смотря в глаза, заверяет:
– Абсолютно ничего не произошло. Это просто рабочий момент. Тем более, насколько я знаю, ваш жених там, в ресторане. Без контроля не осталась ни одна деталь.
Невеста успокаивается, кивает головой. Лиза берет свою сумку, прощается со Снежаной и бочком протискивается между столом и стеллажом с гель-лаками.
Ускоряет шаг.
Легкий бег.
Бежит к машине, широко размахивая руками.
Снежана наносит матовый топ на большой пальчик. Ультрафиолетовая лампа отсчитывает 60 секунд. Там, та-да-дам, та-да-дам, там-там-там.
Лиза заводит машину, газует, пристегивается уже на ходу.
Теперь составом, который делает ноготки невесты бархатными на ощупь, покрыты и остальные пальчики. Снежана клацает по кнопке на лампе. Там, та-да-дам, та-да-дам, там-там-там.
Ресторан «Дом и печь в нем» через две улицы и немного вправо. Лиза давит на педаль газа, объезжая переходящих в неположенном месте пешеходов и спугивая гудком двух бродячих собак.
Снежана, как художник, взмахивает кисточкой, смоченной в миндальном масле и рисует полукруги по кутикулам невесты. Все десять пальчиков: раз, два-три, четыре и пять. Шесть, семь-восемь, девять и десять.
Тормоза свистят, когда Лиза паркуется у черного входа в заведение. У двери стоят Стас и Инна.
– Вот и все, моя хорошая, закончили, – говорит Снежана.
– Твой последний день на этой работе, милочка, – говорит Инна.
Глава 9.2
– Твой последний день на этой работе, милочка, – говорит Инна, отклеившись от стены ресторана. Лиза демонстративно становится к ней спиной, хватает Стаса за предплечья, наклоняет его максимально близко к своему лицу и шипит:
– Что я сделала не так? Забыла про чью-то бывшую жену? Не узнала кого-то по фамилии? Неправильно посоветовала молодоженам, где купить трусы под наряды, без одобрения чьего-то брата из мэрии? Или из бизнеса? Или из тюрьмы? Я уже запуталась! – Лиза отпустила Стаса и отдышалась, – Хозяин же прям адекватный, отличный дедок. Что? Что случилось?
– Он умер.
– Что?!
– Дедок умер. Понятия не имею кому теперь принадлежит рестик юридически, но конкретно сейчас тут за главную его дочь и она не дает, ни подсобные помещения, ни гардероб. Весь монтаж встал. Музыканты привезли оборудование, оно все просто… Ну посмотри.
Лиза легонько толкнула дверь в здание рукой. В маленьком помещении, откуда идут коридоры в горячий и холодный цех, в тот самый гардероб и подсобку, стоит Анаит и трое худощавых парней. Весь пол завален тюками, коробками, проводами, кофрами с инструментами, обмотанными полиэтиленом конструкциями на проволочных рамах. Кажется, что эти четверо с трудом нашли место для своих ступней и теперь не смогут сдвинуться с места, пока кто-то не разберет завал и не вызволит их.
Инна взялась за ручку сморщенными пальцами с неизменно красными лаком на острых когтях и резко захлопнула дверь перед носом Лизы.
– У меня четыре фальшстены, два на полтора метра каждая. Они должны быть скрыты от всех вплоть до окончания церемонии, потом резко появиться на переоборудование этой зоны. Мне насрать кто помер и как ты договаривалась с площадкой. Мне нужно место для хранения.
Лиза отшатнулась. Будто выходя из страшного сна она потрясла головой и осмотрелась. Окружение и себя. Показалось, что она вся помятая, неопрятная, покрыта мелкими крошками. Лиза инстинктивно отряхнулась, спросила Стаса как зовут дочку бывшего хозяина и надев скорбное выражение (все таки человек умер) лица пошла решать проблему.
Стас и Инна стояли в основном зале ресторана и растерянно смотрели на крошечное помещение, в котором находятся.
Центральное место занимал огромный глубокий камин, который скорее имел декоративную функцию, чем отопительную. Широкая труба уводила жар от огня. Печь явно не русская. Наверное, весь этот новомодный камин стоил больше, чем остальной интерьер. Имитация кирпичной кладки чередовалась с деревянными панелями, так же как деревянные стулья соседствовали с дерматиновыми диванами.
Никто бы и не выбрал это маленькое (пусть и уютное) заведение для свадьбы, если бы не план переоборудования зон. Из вэлком-зоны в место для ведущего, из зоны церемонии в фотозону. И так еще очень много раз.
Огонь завораживал и Инна со Стасом пялились на него. Не только потому что это действительно гипнотическая картинка, но и потому что хотелось игнорировать жениха.
Он привез несколько коробок с алкоголем и, на словах, хотел проконтролировать начало монтажа декора. На деле же он флиртовал с двумя официантками, а коробки так и стояли около его ног.
За все полчаса он так и не спросил куда их нести, а значит не знал и о проблеме с предоставлением подсобки. Никто не хотел сломать это хрупкое легкомысленное неведение.
Лиза вышла из помещения за баром уже через десять минут. Стас уныло проводил ее взглядом.
– Глухо?
Лиза встала рядом и присоединилась к просмотру гипнотической картинки.
– Все подсобки и гардероб действительно забиты до отказа и ничего нашего туда не поместится. Она вообще не вышвыривает нас только из-за подписанного договора на аренду зала. Подсобные помещения в договоре не прописаны…
Инна, не отрывая глаз от язычков пламени, спросила, на удивление, без капли яда:
– Чем же это таким заняты подсобки?
– Вещами ее отца. Вообще всеми вещами ее отца… Цитирую: «Продам этот хлам вместе с этим убогим местом».
Инна покачала головой:
– А ведь он только вчера умер.
– Это, кстати, нам на руку, – сказал Лиза, – Он же вчера умер, похороны только через два дня. Завтра спокойно отыграем, без закидонов потомства.
Инна даже оторвалась от камина и повернулась к Лизе.
– Вот какая же дрянь! То есть тело ее отца еще буквально не остыло, а она, или грузчики, или кто там еще, перевозили вещи ее родного человека!
Лиза вытянула лицо:
– Да! Это идея! – тут же пискнула от радости и даже приобняла Инну, хоть и сразу же отдалилась, поняв, что переборщила.
– Что? – Стас и Инна спросили в один голос.
Объяснять было долго, Лиза схватила свою сумку, нащупала во внутреннем потайном кармашке сложенный листок бумаги и стала набирать номер. Слушая звук набора, при каждом нажатии на очередную цифру, на нее опускалось волнение. Время будто резко замедлилось. Она коснулась последние цифры и мягко прикоснулась к телефонной трубке в зеленом кружке. Женский голос сказал:
«Вы позвонили в компанию “Все везем”. Оставайтесь на линии, вам ответит первый освободившийся специалист. Обращаем внимание, что до 15-го июня действует акция…»
Сердце стало стучать громче голоса в телефонной трубке. Ноги стали ватными. Из смартфона неслось: Там, та-да-дам, та-да-дам, там-там-там.
Там, та-да-дам, та-да-дам, там-там-там.
