–– Я думаю по следам на снегу. Всё, не думай про это. А папиросы ты выронила? Хорошо, что тот, кто взял сумку, тебя не увидел.
Рита молча посмотрела на отца и заплакала ещё сильнее.
***
–– Жалко, конечно, продукты. Главное, что свидание состоялось. Теперь можно спокойно до лета жить. Спасибо тебе, мой дорогой. У меня сейчас такая нагрузка в школе, приходится две ставки вести.
–– Вера, Риту больше туда не посылай, ни одну, ни с кем-то. Я так сказал!
–– Ну вот…, зачем кричишь? Я поняла. Что-то у неё температура, пусть дома посидит эту неделю. Наверное простудилась.
Рита уже два дня после приезда не вылазила из-под одеяла. На градусник она не смотрела, говорят, что у неё температура. Ей всё равно. Ничего не хочется.
Даже Толику не звонила. То, что с ней произошло на самом деле, рассказать она не могла. Мама вообще с ума сойдёт, так же, как и отец. Ведь её могло бы и в живых уже не быть, если бы этот тип в неё попал. Там, в поле, страшно не было, а теперь спать не может, мерещится дуло пистолета. Почему он промахнулся? Военный называется!
Рита чётко слышала выстрел, но зачем ему убивать какую-то девчонку? Чтобы не рассказала про него никому? А может он ещё в кого-то стрелял? Что теперь делать?
–– Риточка, к тебе гость.
Толик молча прошёл в комнату и положил яблоки на стол, где стоял телевизор.
–– Привет, – Рита уселась под одеялом.
–– Болеешь? Можно я буду каждый день к тебе приходить? Мама сказала, что ты только на следующей неделе пойдёшь в школу.
–– Садись сюда, – Рита подвинулась на кровати. – Мне так много нужно тебе рассказать. Я увидела тебя и поняла, что уже выздоравливаю. Ты мне настоящий друг?
–– О чём ты, Рита?
–– Нет, ты скажи!
–– Я думал мы… Я люблю тебя, Рита.
–– Ты никому не расскажешь, что я тебе…
–– Рита, что случилось? Что у тебя болит?
–– Душа, наверное. Так иногда говорят взрослые. Наверное, я старею.
Ритка положила ладони Толика себе на щёки.
–– Горячая какая…
–– Во-во, душа горит, жар через лицо выходит.
–– Может тебе лекарство какое надо, я сбегаю…
–– Приходи завтра после уроков, я ждать буду.
–– Я пошёл…
–– Иди.
Утром Толик был у Риты. Принёс домашние вафли с варёной сгущёнкой и фирменный холодец в банке.
–– Мама сказала, что тебе надо хорошо питаться.
–– А школа?
–– Потом вместе пойдём. На следующей неделе.
–– Ну тогда будем играть в школу. Садись за стол, первый урок – математика.
–– А пение будет?
–– Будет, будет. И физкультура будет.
Время до вечера пролетело незаметно, вот бы каждый день так! Девочке уже не хотелось рассказывать про выстрел, а мальчик и не спрашивал. Главное, чтобы Ритка была весёлая и здоровая.
***
Вера Павловна регулярно получала от сына письма. Короткие, но это было неважно. Ей главное знать, что он жив и здоров. Срок отсидит, и всё как-то наладится. Можно уехать куда-нибудь из этих мест и начать новую жизнь. А пока письма, единственная радость и успокоение хотя бы на один вечер.
Короткие записки, это из колонии, которые проверялись начальством. Письма длинные, обстоятельные, часто с просьбами передать с кем-нибудь деньги, приходили минуя проверку на зоне. Вот и сейчас она получила два тетрадных листа, исписанных мелким почерком.
Сын просил подкинуть деньжат к весне и сообщал, что у него всё без изменений. Случай у них произошёл, примерно в то время, когда приезжали к нему отец с Ритой. Рядом с промзоной нашли военного с пулевым ранением и сильным обморожением.
Установили, что произошёл несчастный случай, сам себе пустил пулю в живот и пролежал долго на снегу, пока не пришли в понедельник охранники.
Вера Павловна несколько раз перечитала письмо и решила своим о нём не рассказывать. Ритка такая впечатлительная, ещё спать по ночам плохо будет.