Kitabı oku: «Готово сердце мое, Боже. Беседы о псалмах», sayfa 7

Псалом 11

¹В конец, о осмей, псалом Давиду

²Спаси мя, Господи, яко оскуде преподобный, яко умалишася истины от сынов человеческих.

³Суетная глагола кийждо ко искреннему своему, устне льстивыя в сердце, и в сердце глаголаша злая.

⁴Потребит Господь вся устны льстивыя, язык велеречивый,

⁵рекшыя: язык наш возвеличим, устны наша при нас суть, кто нам Господь есть?

⁶Страсти ради нищих и воздыхания убогих ныне воскресну, глаголет Господь, положуся во спасение, не обинюся о нем.

⁷Словеса Господня словеса чиста, сребро разжжено, искушено земли, очищено седмерицею.

⁸Ты, Господи, сохраниши ны и соблюдеши ны от рода сего и во век.

⁹Окрест нечестивии ходят, по высоте Твоей умножил еси сыны человеческия.

Здесь мы снова встречаем надписание псалма: В конец, о осмей, псалом Давиду (1) – в конец, на восьмиструнном инструменте, псалом Давида. Что значат эти так часто повторяющиеся в надписаниях слова – в конец?

Некоторые толкователи предполагают, что тут подразумевается конец мира. Но, мне кажется, мы имеем дело с уточнением, касающимся богослужебной практики.

Чтение Псалтири имеет очень глубокие – тысячелетние традиции. Она всегда была достоянием народа Божия. Но приходили времена, когда употребление Псалтири терялось, менялось – и возвращалось вновь. Тогда выстраивался новый порядок её прочтения – как богослужебной книги, и над некоторыми псалмами делали пометки, что их следует читать не в начале, а в конце.

Спаси мя, Господи, яко оскуде преподобный, яко умалишася истины от сынов человеческих (2). Когда возникает опасность гибели или приходят сильные испытания, человеческая душа прежде всего обращается к Богу: Спаси мя! Апостол Пётр стал тонуть – и сразу закричал: «Господи! спаси меня!»¹¹⁴. Величие Божие проявляется в этих словах: спасает только Сам Творец и Создатель – Тот, Кто имеет всемогущество, любовь и власть это делать.

У каждого из нас вырывался из души подобный вопль. И всегда он принимается Богом. Священное Писание открывает: изначально было определено, что в наш мир придёт Спаситель, обетованный Мессия. Его ждали, чаяли все народы земли, и особенно – народ Израильский.

Евангельское Благовестие начинается с того, что Архангел Божий говорит Деве Марии: «Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя», «и вот, зачнёшь во чреве, и родишь Сына, и наречёшь Ему имя Иисус». Он будет Спасителем народов¹¹⁵.

Почему у псалмопевца Давида вырвался такой мощный вопль, подобный извержению вулкана: «Спаси мя, Господи»? Ответ даётся сразу же: оскуде преподобный. Чтобы это понять, пророку надо было пройти сложный путь, вникнуть в суть исторической и духовной жизни. Псаломская мысль Давида осталась на все века. В ней заключено подлинное Божественное ведение причин, по которым наступают войны, катаклизмы, другие тяжёлые обстоятельства: оскуде преподобный. В людях оскудело то, что всегда должно присутствовать, что делает человека – человеком.

Бог сотворил людей по Своему образу и подобию – и это неотъемлемо от нас. Каждый «образ есмь неизреченныя Твоея славы, аще и язвы ношу прегрешений», как поётся в церковном песнопении.

Подлинная, настоящая природа человека, вышедшая из рук Творца, создана «хорошо весьма»¹¹⁶. Бог определил: смысл нашей жизни – через постоянный труд раскрывать в себе богатство Божественной природы. Выполняя волю Господа, мы приближаемся к Нему, приобретаем преподобие – подобие Божие.

Целый сонм преподобных отцов, матерей прославлен Церковью. Они чтили Бога, полностью посвятили себя призванию, которое Творец изначально определил человеку, весь ум направили на исполнение Его заповедей, не связывали себя никакими преходящими мирскими вещами. И потому стяжали небесное название преподобных – тех, кто глубже, больше других раскрыл в себе духовный образ человека. В них просиял Сам Бог.

Понимание, что оскуде преподобный, могло родиться только у того, кому Господь дал благодать осознавать призвание людей, смысл жизни. Пророк Давид видел: мало кто задумывается о своей Божественной природе и трудится над тем, чтобы образ Божий стал в нём движущей силой.

Священное Писание не раз отмечает, что человек или умаляет, или изживает в себе преподобие – Божественное достоинство. Разменивает его на временные, сиюминутные ценности. Уподобляется не Творцу и Создателю, а скотам, становится вровень с ними, склоняется к низшему в своей природе.

Дух Божий не может пребывать в том, кто уподобил себя животному. Оскудение носителей высокой духовности – это настоящая катастрофа для мира, ведь люди находят опору в жизни, глядя на примеры избранников Божиих – патриархов, пророков, праведников. Когда праведников становится мало, бытие наше теряет свой подлинный Божественный смысл.

Вспомним, как патриарх Авраам принял у себя Святую Троицу – в виде трёх путников. Земля тогда вопила к Богу о крайних беззакониях, развращённости людей – и Творец сошёл в наш мир, чтобы убедиться в этом. Господь решил стереть грешников с лица земли. Но патриарх Авраам, желая спасти их, стал просить Его: «Неужели Ты погубишь и не пощадишь города сего ради пятидесяти праведников в нём?» И Господь обещал, что пощадит. Тогда патриарх начал уменьшать число праведников: «Может быть, найдётся там сорок пять? тридцать? двадцать?» И Бог обещал помиловать город даже ради десяти. Но на земле оставалось всего две семьи праведников – Авраама и его племянника Лота. И Господь истребил Содом и Гоморру¹¹⁷.

Божественная воля, которая привела в бытие наш мир, заложила в него Свои основы и свойства. Когда умаляются эти бессмертные, вечные силы, обновляющие саму нашу природу, в людях гаснет Божественный свет, иссякает Божественная энергия в сердце, душе, мыслях: яко умалишася истины от сынов человеческих. Сыны человеческие – простые народы – теряют истину и идут тем путём, который сами себе определяют, не ведая, не зная своего Творца и Создателя, Его святой воли. И человек превращается в обывателя, хотя в изобилии имеет неисчерпаемый дар природного богатства. И умаление происходит перед лицом Божиим.

Этот псаломский стих – всеобъемлющий. Он объясняет, почему ведение пророка Давида приводит к такому необыкновенному воплю: спаси мя, Господи! Его окружают люди, которые ему дороги, но их образ жизни не соответствует ни замыслу, ни благой воле Творца.

Дальше пророк раскрывает, как происходит умаление людей: Суетная глагола кийждо ко искреннему своему: устне льстивыя в сердце, и в сердце глаголаша злая (3).

В отличие от всех живущих на земле, человек имеет Божественный дар слова – поистине неоценимый, открывающий духовную сторону нашей жизни. Слова духовного человека сразу заметны: в них нет суеты. Суетность – признак внутренней опустошённости. Суетное слово – пустое. В нём отсутствует жизненная правда и сила, оно похоже на сигналы животных. Причём обращено это слово ко искреннему своему – жене, мужу, детям, внукам… К людям, которым человек передаёт самое главное – то, чем должны жить настоящие и будущие поколения.

Суета крутится, вертится, но ничего подлинного не создаёт, душу духовно не насыщает – и начинает прикрываться каким-нибудь подобием правды. Вместо настоящих, творческих, живых слов человек произносит формальные речи, иногда – приятные для слуха, но всегда – пустые. И происходит подмена: не имея настоящей жизни, он обманывает других, распространяет ложь.

Устне льстивыя в сердце. Устами называется орган, участвующий в произнесении слов. А устне – это чувства, мысли, рождённые в глубине сердца. Из сердца исходят лесть, обман, которые не соответствуют вечным законам, заповедям Творца.

Под лестью всегда таится внутреннее нерасположение: человек скрывает, что у него в глубине, а там в сердце глаголаша злая. Из осквернённого источника вытекает вода, не годная для питья. Злое сердце источает зло.

Дальше псалом показывает, как относится сам пророк Давид к распространению, умножению зла: Потребит Господь вся устны льстивыя, язык велеречивый (4).

В Евангелии Спаситель определённо говорит: «…за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда…»¹¹⁸. А если слова, как поток, выливаются из лукавого, злого сердца? Эта клевета отравляет жизнь. Человек привыкает к ней, чувствует силу даже пагубного слова. Старается в своих словах превзойти других – и начинает думать, будто делает что-то великое.

Язык велеречивый возвышает сам себя, ощущает всесильным, стремится воздействовать на окружающих – и подчинить их, заставить выполнять свою волю. Это приносит много страдания, горя, люди впадают в крайнее бедствие.

Господь потребит — истребит хвалящих, превозносящих себя. А ведь они могли бы исцелиться: «Что же я так далеко зашёл? Вместо правды выбрал ложь, начинаю превозноситься?»

Пророку Давиду были известны люди, самовозвышение которых доходило до дерзости, безумия. Они не сомневались: язык возвеличит их, позволит преуспеть в строительстве очередной вавилонской башни. В Ветхом Завете эту башню хотели возвести до неба, чтобы показать, насколько высоки, совершенны её строители, их знания, наука¹¹⁹.

Рекшыя: язык наш возвеличим, устны нашя при нас суть, кто нам Господь есть? (5). Человек понимает: нет ничего выше дара слова – ни у него, ни у других людей, ни у народа. Но, к сожалению, обладающие этим даром часто не отдают себе отчёта в том, как использовать его на благо.

Устны нашя при нас суть, кто нам Господь есть? Им кажется: никто не закроет их уста, не ограничит возможности. Уже и «наука» разработана, как воздействовать словом «на массы». Этим разработчикам видится, что они всемогущи: кто нам Господь есть? Нет Его для них! Так проявляется крайняя степень самообольщения.

Пророк Давид рисует пронзительную картину: оскудели разум, благочестие, добро – всё, что дал человеку Бог. В суете, льстивости, превозношении люди потеряли чувство, что Творец – над всеми, Он определяет пути природы и человека.

И Давид говорит, выражая саму суть жизни: Страсти ради нищих и воздыхания убогих, ныне воскресну, глаголет Господь, положуся во спасение, не обинюся о нем (6). Создатель всегда видит страдания нищих, слышит вздохи убогих. И псалом пророчески, мессиански открывает: Бог уже определил, что пошлёт Своего единородного Сына для спасения людей от греха, омрачённости, от уподобления скотам и даже демонам. Не изменит этого твёрдого установления – не обенюся о нем – и явит Себя в Божественном желании спасти мир из безнадёжного состояния.

А дальше царь Давид прославляет слово Божие: Словеса Господня, словеса чиста, сребро разжжено, искушено земли, очищено седмерицею (7). Этот стих одиннадцатого псалма часто повторяется в Священном Писании, когда объясняется, что такое слово Божие: оно дороже, чем самые очищенные драгоценные металлы. Чем больше их переплавляют, пережигают в горниле, тем меньше в них примесей.

Слово Божие никаких земных примесей не имеет. Этот образ прост – и необычайно силён. Слово пророков в Ветхом Завете или слово Самого Бога в Новом Завете превыше всех энергий, света. Напрасно на земле уста льстивые, глаголы злые, язык велеречивый начинают примешивать к нему свою греховную ложь. Перед огненным Божественным словом она ничего не значит. Брось солому в огонь – и даже пепел развеется.

Ты, Господи, сохраниши ны и соблюдеши ны от рода сего и во век (8). Эти стихи стали в Церкви прокимном и поются на богослужении.

От какого рода Давид просит его сохранить? Христос говорит в Евангелии, что диавол есть отец лжи, всякая ложь исходит от него¹²⁰. Люди, которые не хотят внимать слову Божию, могут попасть под диавольское обольщение.

Пророк молится и просит Творца уберечь его от крайнего ожесточения, когда люди в безумии задают вопрос: «Что нам Бог? Язык наш с нами, в сердце – зло, никто нас не ограничит!» Это слово Давид обращает к тем, кто хочет сохранить в себе стремление к преподобию.

Окрест нечестивии ходят: по высоте Твоей умножил еси сыны человеческия (9). Какие интересные образы! Каждое слово – ёмко, глубоко.

Сын царя Давида премудрый Соломон писал, что всё – суета сует, ничего нового нет под солнцем¹²¹. Это относится к бытию языческих народов, не приобщённых к высшему знанию, постижению Своего Создателя, Его заветов.

В естественной природе нет никого и ничего выше человека, хоть и падшего. Он воспроизводит сам себя в последующих поколениях, из рода в род сохраняет те же нормы жизни. Нечестивии ходят по этому замкнутому кругу – от рождения до смерти. Не могут сойти с орбиты незнания, неприятия высшей духовной жизни. Ничего нового не в состоянии себе представить.

А настоящая жизнь, исходящая от Бога, подобна движению света. Бог – свет, Он дал толчок – и световой поток идёт, не останавливаясь, не возвращаясь назад, постоянно рождая новую жизнь.

По высоте Твоей умножил еси сыны человеческия. Что это за высота? Она неизмерима: Христос называл Себя Сыном Человеческим – с большой буквы¹²².

Обращаясь к первому человеку, Господь сказал: «плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею»¹²³. Его слово никогда не потеряет силы. Проходят столетия, тысячелетия. Род человеческий всё умножается: больше семи миллиардов людей живёт сейчас на земле.

Если человек стоит у подножия горы, ему открывается горизонт на одном уровне. Поднимается вверх – и границы видимого расширяются. А космонавты летят так высоко, что видят всю нашу Землю.

Бог – ещё выше: Он над всем и всеми, жизнь Его мы совершенно не можем себе представить. Там, в Божественной полноте, по Своей высоте умножает Господь человеческий род. Проходит всего одно поколение – и миллиарды людей переселяются в мир иной. Словно капля воды падает – и исчезает в океане.

Над этим псалмом, как раньше говорили в народе, надо замереть: он открывает грандиозную картину. Отчего возникает неведение, гордыня? Оттого, что человек отрывается от Первоисточника жизни, не понимает, не хочет признать: мы живём только потому, что в нас есть неуничтожимый образ Божий.

Люди надеются на что-то внешнее, впустую используют высокие дары мысли, слова, разума, чувства. Говорят: «Бог, если Он есть, пусть стоит в стороне!» Но такие представления абсурдны, они возникают от душевной пустоты, омрачённости. Создатель являет людям Свою силу – и особенно поражает нас дар слова: как оно рождается, очищается, подводит человека к Источнику жизни.

Земные ценности обычно сводятся к драгоценным металлам – золоту, серебру. Из-за них разгораются страсти, бушуют войны. И вдруг через одиннадцатый псалом к нам приходит напоминание: слово Божие – дороже всего, оно всё превосходит. Его надо хранить в себе – и тогда в этом сердечном горниле рождается сильное движение души к вечности, возвращается всё то, что делает человека человеком.

Мы прилагаем мало сил, не стремимся уподобиться Богу. А смысл нашей жизни – нести в себе живое подобие Ему.

Псалом 12

¹В конец, псалом Давиду.

²Доколе, Господи, забудеши мя до конца? Доколе отвращаеши лице Твое от мене?

³Доколе положу советы в души моей, болезни в сердце моем день и нощь? Доколе вознесется враг мой на мя?

⁴Призри, услыши мя, Господи Боже мой, просвети очи мои,

⁵да не когда усну в смерть, да не когда речет враг мой, укрепихся на него.

⁶Стужающии ми возрадуются, аще подвижуся.

⁷Аз же на милость твою уповах, возрадуется сердце мое о спасении Твоем, воспою Господеви, благодеявшему мне, и пою имени Господа Вышняго.

С вопросов начинается этот псалом: Доколе, Господи, забудеши мя до конца? Доколе отвращаеши лице Твое от мене? Доколе положу советы в души моей, болезни в сердце моем день и нощь? Доколе вознесется враг мой на мя? (2–3).

Несколько раз повторяет пророк Давид: Доколе? Обычно даже один повтор мы ощущаем как усиление смысла. А тут их – четыре! И это сразу задевает струны нашего сердца: значит, происходит какая-то тяжелейшая борьба. И по существу, Давид вопрошает Господа: «Когда я почувствую, что Ты – со мной? И это будет означать, что Ты никогда не оставлял меня».

Здесь идёт не та обыкновенная брань, которая бывает в жизни каждого человека или общества. Нам ведь приходится защищать свои интересы, вести войны. Брань пророка Давида – духовная. Она невидимая, внутренняя, но по мощи и интенсивности превосходит любую другую борьбу. Всё, что совершается в нашем духе, гораздо сильнее происходящего с телом. Во-первых, это трудно выразить, а во-вторых, оно крайне напряжённо переживается телесной природой.

К тому же духовная брань продолжается долгое время. Противостоящие стороны тут – сам пророк Божий Давид и те, кого он обозначает как «враг мой». Если у Давида случались конфликты с конкретным лицом – принадлежащим к его роду или роду царя Саула, – то в псалмах чаще всего указывалось имя. Но здесь нет имён, и мы понимаем: ведётся брань, в которой задействованы все духовные силы человека – разум, воля, душа.

Борьба развивается, достигает кульминации. Наступает предел всех возможностей. Царь Давид видит: ведут эту брань падшие ангелы – и человек не может их победить. Они хоть и падшие, но имеют природу духовную, а не телесную. Противостоять духам способен только тот, кто вооружён Божественной силой, имеет веру, понимание, сведущий ум, который открывает: это состояние, обычно не свойственное тебе, означает, что сейчас ты переживаешь брань.

Когда мы смотрим соревнования спортсменов, нас всегда удивляет их воля к победе. Вся жизнь, все силы людей направлены на то, чтобы одолеть соперника. Иначе какой смысл в этой борьбе?

А в духовной брани ни один человек не может себе представить, что победит противника, имеющего преимущество по самой своей природе, силе, ловкости, хитрости. Поэтому на брань во имя Господне духовные люди всегда идут, призывая Бога. Им необходимо чувствовать уверенность, получить знамение от Господа: «Не бойся, по воле Божией ты не окажешься в бедственном, беззащитном положении».

Вспомним, как юноша Давид выступил на поединок с богатырём Голиафом¹²⁴. Это был решительный момент. По тогдашним представлениям, от результата их битвы зависел исход войны. Чей боец одолеет, та сторона и будет победительницей. И не нужно сражаться целому войску, погибать тысячам людей.

Филистимляне спрашивали, кто с израильской стороны выйдет сразиться с Голиафом. Но такого смельчака не находилось. А Давид был исполнен Божественной ревности. Что его ободряло? Конечно, вера и благодать Божия, которая действовала в нём и превышала всякое человеческое представление. Разве он мог думать, что у него больше физических сил, чем у филистимлянского богатыря? Конечно, нет.

Когда Голиаф увидел Давида, он начал насмехаться над ним: в руках у юноши была праща, выглядела она как палка. «Что ты идёшь на меня с палкой? Разве я собака?» – глумился богатырь.

Когда борцы встречаются на ринге, у них всегда бывает одна весовая категория. А тут – никакого равенства: гигант Голиаф – и по сравнению с ним маленький человечек Давид. Зато воодушевлённый, вдохновлённый, дерзновенный: во имя Господне выступает! Какая прекрасная картина!

И тот, кто возносился, насмехался, говорил, что пристукнет, придавит юношу своей огромной лапой, вдруг падает замертво. Давид победил – и филистимляне побежали. Поняли: с Израилем – Бог. Если один человечек взмахом руки повалил такую гору, то победа явно идёт свыше. И сам Давид ощущал: с ним Господь.

А в двенадцатом псалме у Давида нет этого чувства. Ему кажется, что он оставлен один на один с сильнейшим противником, превосходящим его во много раз. Конечно, Давид настроен решительно, он не отступит. Отступать нельзя! Как только сделаешь шаг назад, знай, что ты уже побеждён. И в этой напряжённой ситуации, когда по ощущениям сила духовная его оставила, у Давида вырывается крик к Господу: Доколе? Как это может быть? Ведь он молит Бога, несёт эту брань во имя Его, готов постоять до конца, жизнь отдать – и не чувствует присутствия Создателя, словно забыт Им.

Пророк Исаия провозглашал от лица Господа: если мать тебя забудет, то Бог не забудет¹²⁵. Эти слова вдохновляют, укрепляют человеческий дух. А у Давида – совсем иные ощущения: Доколе, Господи, забудеши мя до конца? Вот он – конец: пророк стоит перед грозным, могучим врагом.

В летописи Оптиной пустыни я читал историю, которая произошла с одним послушником – ещё при жизни преподобного Амвросия. Послушник этот был молитвенным, богобоязненным, прилежным. И вот поздней ночью к нему зримо, видимо пришёл падший дух. Послушника обуял такой страх, что передать невозможно, он стал призывать Бога, Царицу Небесную, старца Амвросия. Чувствовал: сейчас этот дух его раздавит, как букашечку.

Но всё закончилось – и, чуть только забрезжил свет, послушник побежал к старцу Амвросию. Постучал к нему в дверь, а тот говорит:

– Ты знаешь, кто сегодня у тебя был? Тысяченачальник (тот, у кого в подчинении – тысячи падших ангелов!). Обычно те, к кому он является, не остаются живыми. Но я уже знал об этом посещении – и молился о тебе.

Послушник понял, что был защищён не своей силой, а благодатью Божией и молитвой старца.

И у царя Давида тоже появился страх. Но боится он не за свою жизнь. Пророк в ужасе от того, что Бог его оставил, забыл, исключил из числа Своих верных служителей.

Примерно так описывали духовную брань и христианские святые. Антоний Великий в моменты особого напряжения тоже думал, что Бог оставил его.

Пророк Давид спрашивает: Доколе отвращаеши лице Твое от мене? В другом псалме он говорит, что постоянно ощущает присутствие Творца: «Егда воззвах к Нему, услыши мя»¹²⁶. А здесь – всё не так. И пророк думает, что прогневил Господа: Доколе положу советы в души моей, болезни в сердце моем день и нощь?

Положу советы – то есть предамся размышлениям, умным исследованиям: что же произошло? Неужели это конец? И тогда Давид погибнет, исчезнет с лица земли.

День и нощь – день и ночь, не прекращаясь, длится это непостижимое противостояние, от которого измучена душа, всё в ней перегорает, чает только одного: когда же кончится боль?

В моменты сильного физического страдания мы сосредоточены на том, как его преодолеть. А когда человеку ещё угрожает сила, которая хочет его уничтожить? Противник стоит перед Давидом, как когда-то Голиаф: великий, могучий, уверенный в себе. И тут – двойная тяжесть. Пророк чувствует, что слабеет: Доколе вознесется враг мой на мя? То есть будет превосходить – и это кончится позором, поражением.

Христос в Евангелии рассказывает притчу о том, что человек должен заранее предполагать, на что он идёт. Царь, которому предстоит война с другим народом, обязан понять, силён ли он с десятью тысячами бойцов противостоять двадцати тысячам. И если убеждается, что у него нет преимуществ, спешит заключить мир с противником. Потери от войны будут непоправимо велики, да и сам властитель может оказаться в плену¹²⁷.

Давид просит Создателя: Призри, услыши мя, Господи, Боже мой, просвети очи мои, да не когда усну в смерть, да не когда речет враг мой: укрепихся на него (4–5). Пророк чувствует как бы бездействие Творца, нежелание вернуть ему ту силу благодати, которая всегда была с ним.

В духовной брани решительное действие принадлежит разуму – и о нём молится пророк: просвети очи мои. Именно наш просвещённый разум заключает в себе образ Божий. Тяжёлая борьба и боль, о которых вопил Давид, могли притупить или совсем отключить разум. А ведь исход духовной брани зависит именно от его состояния: разум смотрит вперёд, оценивает слабости противника, замечает поддержку Божию.

Да не когда усну в смерть. Давид ведёт именно духовную брань, и, если уступит в этой решительной схватке, его предадут смерти. А в представлении людей Ветхого Завета, смерть – это уход в небытие, сон. Вспомните, как царь Саул переоделся в простую одежду, тайно пришёл к волшебнице и попросил её вызвать дух пророка Самуила. Тот появился – и сразу возникает впечатление, что он только-только проснулся: «Для чего ты тревожишь меня? Зачем? Я жду утра новой жизни, оно охватит всех нас, а сейчас рано меня тревожить». При этом пророк чётко ответил Саулу: «Ты отвергнут Богом – и никто тебе не поможет»¹²⁸.

Трезвый, бодрый разум прямо соединяет нас с Богом. И Давид просит просветить его разум, чтобы из человека мудрого, решительного он не превратился в того, кто засыпает, уходит в иной мир.

Да не когда речет враг мой: укрепихся на него. Если в духовной брани побеждает лицо, вооружённое верой, благочестием, Божественной силой, это служит мощным примером для других, воодушевляет множество людей. Но вдруг победу одержат силы зла? Что тогда будет? Значит, праведник не способен устоять – даже если он с Богом? И демоны почувствуют, что могут победить своих противников: укрепихся на него. Скажут, что укрепились.

Почему падшие духи так враждуют с человеком? Они видят в людях тех, кто в ином мире заменит их, отпавших от Бога. Об этом свидетельствовали святые отцы. А в Евангелии Христос говорит о Себе: Сын Человеческий пришёл спасать одну заблудшую овцу. Вся необъятная вселенная – это как бы девяносто девять овец, а человечество – всего одна. И воля Божия такова, чтобы никто не погиб¹²⁹.

Стужающии ми возрадуются, аще подвижуся (6). Ведущие брань с пророком Давидом – стужающии – обрадуются, если он поколеблется, засомневается, почувствует малодушие или даже подумает: «Разве человек может противостоять этой духовной силе?»

Сдвинуться, отклониться от Божественных, бытийных основ – значит признать победу врага. И Давид молит Господа, чтобы падшие духи не одержали верх, чтобы Божия благодать в человеке – побеждала.

А дальше происходит перелом: Аз же на милость Твою уповах. Возрадуется сердце мое о спасении Твоем, воспою Господеви, благодеявшему мне, и пою имени Господа Вышняго (7). В псалме обозначена линия перелома, а как он произошёл – осталось тайной.

Перед вознесением Спаситель сказал апостолам: «Я с вами во все дни до скончания века»¹³⁰. Бог никогда не оставляет сотворённый Им мир и Своё любимое создание – человека. Нет ни одного из нас, кто не подвергался бы испытаниям, искушениям, болезням – самым невообразимым. И если люди направляют волю на преодоление их, остаются тверды в убеждениях, Бог всегда даёт им незримую победу. Она приходит внезапно – так же, как у пророка Давида. Только что он боялся, как бы ему не подвинуться, не отступить перед лицом врага – и вдруг начинает замечать: ситуация изменилась, противник в растерянности, нерешительности.

В описаниях великих сражений нас поражает, как вдруг появляется лёгкий намёк на то, что одна из сторон слабеет: правый фланг стал чуть-чуть теряться и отступать. Это первый признак: наступает победа. Тогда все силы устремляются на слабое место врага. Потом читаешь – и удивляешься: тысячи вооружённых воинов оказались в плену. И судьба их решилась на небольшом пространстве, где дрогнули люди.

Так и в духовной брани. Бог посетил Своего верного служителя – и теперь Давид выражает совсем другие чувства. Он всегда надеялся на Господа: аз же на милость Твою уповах. И псалом описывает состояние победителя: возрадуется сердце мое о спасении Твоем.

Спасение – в Боге, и Спаситель – Бог. Это главное, что открывается человеку, прошедшему тяжёлую брань. Пророк Давид радуется, что Творец явил Себя, что спасение – от Него.

Воспою Господеви, благодеявшему мне, и пою имени Господа Вышняго. Тут уже из сердца, измученного, страдавшего, но победившего, изливается благодарная песнь Богу благодеявшему, никогда не оставляющему человека.

Воспеть – это первое ликующее проявление победы. Пророк Давид испытывает живое, радостное, светлое чувство благодарности и преданности Богу.

Иногда кто-нибудь из прихожан говорит мне: «Батюшка, а я, наверное, уже хорошего уровня достиг: молюсь, посты соблюдаю, в храм хожу, пить перестал…» Спрашиваю его: «А искушения несёшь благодушно?» И рассказываю такую историю.

К одному старцу пришёл хороший, порядочный, молитвенно настроенный человек и спросил: «Есть ли какой-то очевидный признак, по которому можно определить, что человек духовно растёт?» Старец ответил: «Есть. Наш духовный рост идёт правильно, когда мы переносим брани, искушения, испытания с мужеством, терпением, благодарностью».

Наши современники часто приходят к выводу, что Бог познаётся на войне. Даже утверждают: «Там нет неверующих». Это очень сильные, правильные слова. Когда мы просто живём, наша мысль редко обращается к самому главному – к вечности, правде Божией. Люди отдаются потоку жизни, тому, что приносит нам окружающий мир. Сам по себе он благ – и дан во благо человеку, чтобы мы были счастливы в нём.

А брани открывают нам всепобеждающую силу Божию, всеприсутствие Создателя. Господь неизменен – в Своих словах, законе. Надеющиеся на Него никогда не будут оставлены. Двенадцатый псалом это утверждает, учит нас самопознанию, покаянию.