Kitabı oku: «Юрисдикция небес. Молекула души», sayfa 2
– Вот чего я совсем не ожидал увидеть, так это пустые капсулы, – я покачал головой.
– А хочешь узнать, почему это находится вне компетенции Юрисдикции небес? – спросил Эрнест и, зная, что на его вопрос непременно последует утвердительный ответ, тут же продолжил. – Потому что даже здесь никто не может ответить на вопрос, каким образом душа воспользуется правом свободного выбора, в результате которого пустые капсулы могут наполниться чем угодно.
– Зачем же тогда предоставлять право свободного выбора?
– Затем, что если это право не предоставить, душа в результате своей жизни ничего не приобретет: ни новых знаний, ни новых качеств. Абсолютно ничего, – Эрнест развел руками. – Юрисдикция небес заинтересована в том, чтобы содержимое души при жизни наполнялось, а после жизни можно было получить новые продукты расщепления молекулы души. Это обеспечит воспроизводство душ, которое до сегодняшнего момента всегда функционировало бесперебойно.
Я сморщился. Я никак не мог привыкнуть к тому, что Юрисдикция небес – потустороннее государство.
– Это самое начало, – Эрнест словно услышал мои мысли. – То, что ждет тебя на уровнях ниже, удивит тебя куда больше, чем то, что ты уже увидел здесь.
– Куда уж больше, – я недовольно покачал головой, словно вслух произнеся фразу «хватит, я уже насмотрелся». – Наверное, я все-таки предпочел бы стать ничем, чем увидеть все это.
– Я тоже, – Эрнест повернулся ко мне спиной. – Пойдем, я покажу тебе библиотеку.
– Постой, – меня, безусловно, удивило слово, которое я услышал, но на тот момент меня беспокоило нечто иное. – Ты же сказал, что ты покажешь мне еще три стока. Я увидел только два.
– Со складами на сегодня хватит, – Эрнест говорил со мной, не оборачиваясь. – Я провел тебя по основным. Через пару часов у меня летучка на третьем уровне, на которую мне нельзя опаздывать, а я тебе еще многого не показал.
Я снова не стал спорить, просто потому что у меня не было никаких аргументов, а нападать, будучи безоружным, я не любил ни при жизни, ни после нее. Поэтому я догнал Эрнеста и, следуя за ним, продолжал привыкать к мысли, что я умер.
* * *
– Это библиотека, – Эрнест с кем-то поздоровался между слов. – Здесь ты вряд ли найдешь Сидни Шелдона или Дэна Брауна. Но здесь много книг, которые будут куда полезнее, нежели литература того мира.
– Например?
– В абонементе научной литературы – есть учебные пособия по расщеплению и синтезу молекул душ, в них подробно в картинках показаны все технологии, которые используются в Юрисдикции небес, – Эрнест гулял между высокими книжными полками. – Есть здесь и периодика – журналы и газеты, которые выпускаются раз в месяц. Обо всех самых интересных и громких событиях и слухах любого из уровней можно узнать из Вестника Юрисдикции небес. Здесь это все равно, что «Нью-Йорк таймс» в Штатах.
Я взял в руки один из этих вестников и прочел заголовок «Поиски Виктора продолжаются». Я перевернул страницу и прочитал первые две строки статьи: «Очевидцы утверждают, что видели Виктора в тренировочном лагере на третьем уровне»…
– Хотя я слукавил, – Эрнест всучил мне в руку какой-то том.
– То есть?
– В абонементе литературы нулевого уровня можно найти Шекспира, Вольтера, Гюго, Пушкина, Толстого, – перечислял мой куратор. – Если ты не успел прочитать что-то из классики, можешь пользоваться этим абонементом.
Я прочитал вслух название книги, которую дал мне Эрнест: «Шолохов «На дне»».
– Эту книгу начинают читать многие после того, как побывают на пару уровней ниже. Так что лучше спрячь ее где-нибудь, иначе потом можешь просто не найти ее здесь, – посоветовал Эрнест.
– Ты же сказал, здесь не найти литературы мира живых душ.
– Я забыл, – Эрнест покачал головой. – Этот абонемент сделали совсем недавно. Здесь не так много книг. Только те, что признаны не только на земле, но и в Юрисдикции небес.
– Хм…
– А это абонемент паломнической литературы, – Эрнест показал на вывеску.
– Какой? – переспросил я.
– Паломнической, – повторил он. – Многие, отбывая здесь срок или делая остановку на пути к восьмому уровню, оставляли свои воспоминания. Творили и те, кто при жизни, не воспользовавшись правом свободного выбора, лишили себя возможности заниматься тем, чем хотели. Это в основном писатели, которые так ими не стали, будучи погребенными обстоятельствами поднебесного мира. Здесь можно найти и мемуары тех, кто работает тут уже много лет…
– Накопилось на целый абонемент? – я усмехнулся.
– Да, – ответил он утвердительно. – Я бы посоветовал тебе почитать «Воспоминания Виктора».
– Виктора? – переспросил я, вспомнив, что видел это имя в заголовке статьи.
– Он пробыл здесь недолго, но наделал много шума, – Эрнест достал с самой нижней полки книгу в сером переплете без названия и имени автора. – Его литература была долгое время запрещена, но потом кому-то все-таки удалось получить разрешение на издание его воспоминаний. Тогда было принято решение опубликовать только одну его книгу в самом плохом переплете без имени и названия и поместить на самую нижнюю полку библиотеки. В Юрисдикции небес всегда незыблемо правило «все, что обладает низким качеством, должно занимать соответствующее место». Поэтому воспоминания Виктора, как второсортная литература, пылится внизу, потому что никто, особенно стажеры, как ты, не добирается до нижних полок.
– Тем не менее, ты советуешь мне ее прочитать? – спросил я.
– Советую, – Эрнест отобрал у меня книгу и вернул ее на место. – Но не сегодня.
– Я видел статью в Вестнике, в которой упоминалось имя Виктор. Это тот самый Виктор, что написал эту книгу?
– Да, – его ответ был лаконичен.
– Но кто он такой?
– Ты иногда задаешь слишком много вопросов и часто не по существу, – Эрнест явно уходил от ответа. – Ты слишком мало знаешь, чтобы вникать в подобные детали.
– В какие именно? – я хотел, чтобы мои вопросы не оставляли без ответа.
– Если я не отвечаю на вопрос, это не означает, что меня нужно переспрашивать или задавать новые, – он явно был раздражен моим излишним любопытством.
– Но я не спросил ничего такого, – я начал оправдываться.
– Мне осталось показать тебе только музей, – Эрнест не обратил внимания на мои слова. – Обо всем остальном я тебе расскажу поздней…
* * *
Мы оказались с ним в комнате, которая была сравнительно небольшой, если ее сопоставить с одним из стоков, но все же, чтобы дойти от одного ее угла до другого мне потребовалось бы не меньше пяти минут.
– Здесь собраны образцы душ выдающихся личностей, – Эрнест подошел к одному из прозрачных столов. – Писатели. Художники. Ученые. Актеры. Инженеры. Это души людей, которые перевернули мир своими открытиями или изобретениями, талантами или поступками. Здесь можно найти молекулы души Дарвина, Фибоначчи, Эйнштейна, Майкла Джексона…
Я подошел к Эрнесту и посмотрел на капсулу, которая была подписана как «итоговый образец. Никола Тесла». Под ней было дано краткое описание состава молекулы с указанием всех использованных дозировок.
– Музей разделен на блоки. Два блока основные – души искусства и души науки. В каждом блоке свои сектора. Есть еще несколько блоков, но они совсем небольшие. В одном из таких блоков – формула души Принцессы Дианы и образцы душ некоторых личностей, которые совсем неизвестны. Их достижения зачастую ничуть не меньше, а иногда и больше тех, кого знает все человечество. В любом случае комиссией отобраны и выставлены только лучшие образцы.
Мне жутко хотелось найти душу какого-нибудь известного математического гения или спортсмена, чтобы посмотреть на формулу его молекулы. Но Эрнест и здесь не собирался задерживаться.
– У тебя будет много времени, чтобы осмотреть здесь все и не по одному разу, поэтому прошу проследовать за мной в следующую комнату, – он отправился к двери, которая отделяла основной зал от дополнительного, и показал свой пропуск, после чего дверь отворилась и он, пропустив меня вперед, зашел, плотно ее закрыв. Меня удивило, что основной зал был в свободном доступе, а этот находился под охраной, но я промолчал, надеясь, что пойму почему.
* * *
Я увидел первое место, в котором было так мало света, а тот, что был, казался искусственным. Комната была ничуть не меньше предыдущей. Я подошел к одному из стеллажей.
– Наполеон, Гитлер, Елизавета Батори, Саддам Хусейн, – перечислял я.
– Это кунсткамера. Личности здесь зачастую не менее выдающиеся, чем в предыдущем зале, но их достижения по своему характеру значительно отличаются, – Эрнест встал напротив меня. – Террористы, маньяки, тираны, деспоты. Список можно перечислять до бесконечности.
– Почему на одну душу здесь по два образца, – спросил я, а потом увидев меньшим шрифтом надпись, прочитал вслух. – Усама бен Ладен. Исходный образец. Итоговый образец.
– Исходный образец – тот, который был получен в результате синтеза молекулы, – пояснил Эрнест. – Итоговый – образец с учетом изменений, которые произошли в результате использования свободного выбора, то есть молекула души после смерти, но до ее расщепления. Иными словами, это молекулы души – на входе в жизнь и на выходе из нее. Понимаешь о чем я?
– Кажется…
– Обычно при синтезе подобных душ допускается брак или ошибки в ручных дозировках. А иногда душа сама проигрывает в борьбе за лучшую судьбу, а в сочетании с худшей при имеющемся составе исходной молекулы души, обладатель подобной души становится преступником.
– Я вообще ничего не понимаю, – я качал головой.
– Я просто пытался ответить на те вопросы, которые ты мне задал бы через пару минут, – Эрнест усмехнулся. – Теперь ты понимаешь, почему на вопросы я отвечаю избирательно?
Я молчал.
– Итак, на сегодня, думаю, прогулку стоит завершить, – Эрнест посмотрел на часы, которые висели на стене. – У нас есть еще пятнадцать минут, чтобы я вкратце мог рассказать, где мы с тобой еще не побывали. Но это лучше сделать не здесь.
* * *
Мы оказались на спиралевидной башне, из которой открывался вид на весь седьмой уровень. Это была та самая башня, из выхлопной трубы которой ни разу за то время, которое я был здесь, не переставал сочиться свет.
– Здесь так светло, – постоянно повторял я. – Почему?
– Это отходы молекулярного расщепления и синтеза душ на трех последующих уровнях, все лишнее со всех уровней всасывает система выхлопных трахей Юрисдикции небес. Выбросы производятся на седьмом уровне. Поэтому этот уровень самый светлый. В этом ты убедишься сам несколько позже.
Я кивнул головой, а сам продолжал наслаждаться видом, открывавшимся с балкона башни, на которую мы взобрались по винтовой лестнице.
– Я тебя еще не познакомил с центром занятости и отделом кадров, который располагается в южной части седьмого уровня, – Эрнест достал карту и показал мне, где находимся мы, а где центр занятости. – Отсюда мы его не увидим. Слишком далеко.
– Центр занятости, – повторил я и расплылся в улыбке.
– Административное управление совсем рядом, под нами, – Эрнест сделал отметку на карте и пальцем указал на высокое здание. – Отсюда происходит управление и организация работы на всех уровнях ниже. В составе административного управления – отдел статистики, который рассчитывает потребность в душах на нулевом уровне. Есть отдел логистики, который занимается управлением запасами, организует доставку сырья для изготовления молекул на нижние уровни. Самый важный – отдел организации и развития, который занимается организацией тренировочного лагеря для душ, а также парных соревнований за судьбу.
– Соревнований?
– О них поздней, когда доберемся до второго уровня, – ответил Эрнест. – С другой стороны… Отсюда мы тоже не увидим – слишком много света… Я покажу тебе на карте…
Он снова ткнул пальцем, постучав несколько раз в одну точку:
– Здесь издательство.
– То самое, в котором издаются книги из библиотеки? – спросил я.
– Да, – он отдал мне карту. – Кажется, об основном я тебе рассказал. Хотя нет… забыл про Управление расследований.
– А что и такое есть?
– Да, но оно тоже слишком далеко, отсюда не увидим, – Эрнест посмотрел на огромные часы, которые висели в воздухе. – Я уже опаздываю.
Он отдал мне карту.
– Теперь она твоя. Встретимся завтра. Можешь пока прогуляться, осмотреться вокруг. Но никуда не заходи, без пропуска тебя все равно никуда пропустят. А могут и вовсе задержать, тогда ты окажешься в Управлении расследований раньше, чем тебе того захочется.
– Но ты мне не рассказал…
– Можешь не продолжать, – он перебил меня. – Я не рассказал тебе больше, чем ты думаешь. Но на твое обучение не зря отводится семь дней, поэтому торопиться мы не будем.
Я только хотел возразить, как, оглянувшись, увидел, что Эрнест исчез.
* * *
Я дошел до винтовой лестницы, уходившей далеко наверх, и запрокинул голову в надежде увидеть, что находится на ее вершине, но не увидел ничего кроме света.
Я посмотрел на огромные часы, висевшие в воздухе. Семь циферблатов, которые шли с разницей в час семь минут друг от друга, меня смутили.
– Очень интересно, – возмутился я и задал в воздух вопрос. – И на какой циферблат прикажете мне смотреть?
– На последний, – послышался красивый женский голос. – Но на вашем месте я бы все равно не стала взбираться по этой лестнице.
Я обернулся и увидел женщину, возраст которой определить было невозможно. Собственно имело ли теперь смысл определять возраст. Та же самая мысль меня посетила, когда я взглянул на часы: «Зачем здесь отсчитывать время?».
– Почему это? – мне показалось, что меня не предостерегают, а угрожают, но прислушавшись к тону своей новой собеседницы, я понял, что ошибся.
– Потому что она ведет в «никуда», – она улыбнулась и забралась на ступеньку выше.
– А вы что были там – в этом «нигде»? – я не смог сдержаться.
– Вы ведь Стажер? – сказала она, явно демонстрируя превосходство.
– И что с того?
– Так я права или нет?
– Да, Стажер, – мне ничего не оставалось, как сказать правду, потому что ни на руке, ни на шее у меня не было пропуска.
– Вы могли не отвечать, по вашему виду и так несложно догадаться.
– И что в моем виде меня выдает?
– Абсолютно все, – она усмехнулась. – Но прежде всего изучающий, вопросительный, любопытствующий взгляд. Ну и сам факт того, что вы пытались сейчас взобраться по этой лестнице.
Я скрестил руки на груди.
– Никто из, скажем так, местных даже не пытается этого делать, – она пояснила. – Только новенькие.
– А вы старожил Юрисдикции небес? – я не сдержался.
– Не так давно стала им, – она не реагировала на колкости. – Семь дней назад я так же, как и вы, пыталась взобраться по ней наверх.
– И что?
– Я взбиралась по ней примерно три часа, – она замолчала. – Но там и вправду ничего нет, кроме самой лестницы.
– Зачем ставить лестницу, если она никуда не ведет?
– Этот вопрос стоит задать строителям, – она улыбнулась. – Можно поискать ответы в библиотеке.
– Вы пытались?
– Конечно, нет, – она улыбнулась.
– А я все равно пойду наверх, – я был решителен. – Вы сказали, что потратили всего три часа. Может быть, вы всего лишь немного не дошли?
– Я потратил девять дней, – послышался еще один голос. – Девять дней только для того, чтобы подняться. И девять дней для того, чтобы спуститься. Это для тебя более убедительно?
Внизу стоял юноша, и хотя определять возраст здесь было также бессмысленно, я предположил, что ему нет и шестнадцати.
– Там вправду нечего делать, – он присел на первую ступеньку. – И лифты туда не ездят, и самолеты не летают.
– Меня зовут Луиза, – мне представились.
– Патрик, – я был краток.
– Мигель, – мальчик махнул снизу рукой.
– Давно вы здесь? – спросил я.
– Я восемь дней. Сегодня прошла аттестацию, – ответила Луиза.
– А ты? – спросил я мальчишку.
– Я не помню, – буркнул он.
– Ты сказала аттестацию? – я решил, что все накопившиеся вопросы сейчас задам ей.
– Да, меня распределили на шестой уровень, – она ответила, не дожидаясь вопроса.
– И что на шестом уровне?
– Массовое производство душ, – ответила она разочарованно.
– Массовое? – переспросил я.
– Твой Куратор тебе еще не рассказывал? – поинтересовалась она.
– Нет, – я покачал головой.
– Это, конечно, не совсем то, что я хотела, но начинать придется оттуда.
– А чего хотела ты?
– Четвертый уровень – цех эксклюзивного производства. Там изготавливают души ручной работы по спецзаказу. Но туда просто так не попадешь…
Я начал по привычке качать головой.
– Не пытайся вникнуть раньше времени, – Луиза сочувственно посмотрела на меня. – Добравшись до последнего уровня, все станет на свои места…
Я услышал музыку. Как будто где-то вдалеке зародилась звуковая волна. Красивая мелодия нарастала, пока не достигла пика звучания где-то рядом с нами.
– Что это? – спросил я.
– Внизу пробило ровно семь утра, – пояснила Луиза. – В Юрисдикции небес часы не бьют. Здесь меняются мелодии. Сначала они едва слышны, потом музыка нарастает, и когда часам приходит время бить, тишина содрогается.
– Откуда берется этот звук?
– Это звучание душ, – пояснила Луиза. – У каждой – своя мелодия. Отсюда можно настроиться только на звуковую волну души. Другой связи с ней нет. Поскольку у каждой свое звучание, сливаясь в одну мелодию, рождается неповторимый звук. Громче всего мелодии на первом уровне, потому что он ближе остальных к миру живых людей.
– Но почему я не слышал этих звуков раньше?
– А почему, когда ты умер, ты кричал так, что тебя было слышно на всех семи уровнях? – она усмехнулась.
– И ты слышала? – я ужаснулся.
– Да, – она подтвердила. – Здесь обострятся слух. Но это происходит не сразу. Поэтому здесь слышно даже звучание твоих мыслей.
– Что?
– Да-да, – она снова улыбнулась, увидев, как я смутился.
– То есть я даже подумать не могу ни о чем, чтобы меня никто не услышал? – я только сейчас начал понимать, почему Эрнест отвечал на вопросы, которые я не успевал задать.
– Не переживай, тебя могут слышать только те, кто пробыл здесь вечность и привык к тишине Юрисдикции небес, – вмешался в разговор Мигель.
– Я не слышу твои мысли. Честно, – уверила меня Луиза. – Но по выражению твоего лица об их содержании не сложно догадаться.
Я рассмеялся. Она не стала сдерживаться и начала хохотать вместе со мной. Не выдержал и Мигель, который стал заливаться смехом вместе с нами.
– Как красиво! – вдруг Луиза прервала свой заливистый смех. – Уже восемь дней, а я никак не могу привыкнуть к этому.
Заметив в отражении ее нейтральных серых глаз цветных переливов, я обернулся назад, и увидел, как наверху повисли радуги разных цветов и форм. Одни висели как коромысло. Другие вращались кольцами, сцепляясь в цепь. Третьи разлетались лентами, изображая геометрический вальс. Четвертые надувались и лопались, как мыльные пузыри.
– Что это?
– Никто не знает, – ответила Луиза. – Кто-то говорит, что это остатки молекул душ.
– А я думаю, это души, которые становятся ничем, – Мигель перебил ее.
– А мне кажется, что это небесная проекция души, только что заселенной в тело…
– Что бы это ни было, это бесподобно, – сказал я прежде, чем все исчезло, оставив после себя лишь много света.
– Скоро моя смена, – произнесла Луиза. – Приятно было познакомиться, Патрик.
– Взаимно, – ответил я и, взглянув на часы, вдруг вспомнил о вопросе, который меня мучил.
– Разница во времени на каждом уровне составляет один час семь минут, – сказал Мигель. – Последняя шкала циферблата показывает, сколько времени на седьмом уровне, а внутренняя шкала – сколько времени на нулевом. Остальные шкалы указывают, сколько времени на других уровнях соответственно. Время нужно отсчитывать даже в Юрисдикции небес, потому что она обслуживает мир нулевого уровня, под который ей приходится подстраиваться.
– Но я ведь, – я не успел задать вопрос.
– Твои мысли не слышит Луиза, но не я. Я намного дольше здесь, нежели она, – Мигель ответил и на второй вопрос, который я также не успел озвучить. – Еще увидимся…
* * *
Я скучал по Лорин. Больше всего сейчас мне не хватало ее «доброе утро, милый». Запах сваренного ей кофе тоже остался лишь в воспоминаниях.
– Семь пятнадцать, – прошептал я. – Она проснется через пятнадцать минут, а я нет.
Я впервые почувствовал боль с тех пор, как оказался здесь. Лишь на секунду подумав, что она испытает, когда не сможет меня добудиться, я сморщился от того, что мне защемило сердце, которое теперь не билось, которого теперь вообще у меня не было.
За то, чтобы провести c ней хотя бы несколько дней, я бы предпочел исчезнуть навсегда. Я вспоминал, как не хотел засыпать, словно чувствовал, что меня призовет Юрисдикция небес.
– Что со мной случилось? – я задал вопрос в свет. – Почему мое сердце вдруг перестало биться? Почему так рано? Почему именно сейчас?
Я не боялся, что меня кто-то услышит. Я боялся лишь того, что мне никто не сможет дать ответы на эти вопросы даже здесь. И пока единственный, кого я мог о чем-то спрашивать, был Эрнест, который искусно уходил от ответа.
– Как же я люблю тебя, Лорин, – прошептал я и повторил громче.
Я закрыл глаза.
– Я люблю тебя, Лорин! – я закричал со всех сил, в надежде, что эти слова преодолеют все семь уровней, все четыреста шестьдесят девять минут, которые отделяли нас друг от друга. И единственное, что я хотел – это услышать ответ…
* * *
– Она не услышит тебя…
Эрнест подобрался ко мне сзади.
– Даже если бы здесь были микрофоны и звукоусилители, даже тогда она не услышала бы тебя, – он присел рядом.
– Ты быстро вернулся, – заметил я.
– Не люблю бывать на уровнях ниже четвертого, – ответил он.
– Почему?
– Там всегда хочется закурить… Единственное воспоминание, которое меня не покинуло до сих пор, – это воспоминание о том, какое облегчение испытываешь, когда делаешь затяжку. Я уже почти не помню чувство голода, чувство физической боли. Я не чувствую запахов. Но это ощущение, когда вдыхаешь сигаретный дым… Да и вообще ощущение, когда дышишь. Его не забыть… Больше всего дышать хочется на первом уровне…
– Почему именно на первом? – спросил я.
– Неважно, – Эрнест покачал головой. – Ты готов продолжить?
– Я думал, мы с тобой продолжим завтра.
– Патрик, – Куратор впервые назвал меня по имени. – Здесь нет сегодня или вчера. Завтра или послезавтра. Дни исчисляются только для удобства Стажеров. Поэтому если ты все-таки не против, мы можем спуститься на следующие уровни.
– А если бы я был против?
– Пошли! Нам нужно добраться до гравитационного отвода, – приказал мне Эрнест.
– До чего? У вас есть в библиотеке словарь? Я не могу привыкнуть к вашей терминологии.
– Гравитационный отвод – это что-то вроде лифта между уровнями, – он пояснил. – Если добираться пешком, то это займет один час семь минут.
«Один час. Семь минут. Об этом я уже в курсе», – подумал я про себя.
– Ты уже успел с кем-то познакомиться? – поинтересовался Эрнест.
«Кажется, он слышит звук моих мыслей. Я совсем забыл, сколько он уже здесь», – промелькнуло у меня в голове.
– Я погиб два года назад, – ответил Эрнест.
– Черт побери, – я не сдержался. – А мне сказали, что слышать мысли могут только те, кто здесь целую вечность.
– Не знаю, – Эрнест пожал плечами. – Может быть, я слышу твои мысли, потому что отношусь к этим двум годам, как к целой вечности.
Я старался ни о чем не думать. А если какая-то мысль закрадывалась, я тут же ее озвучивал.
– Знаешь, ощущение, что кто-то подслушивает твои мысли, пожалуй, одно из самых неприятных из тех, что я испытывал, – я возмутился. – Куда неприятнее даже, чем несварение…
– Не беспокойся, никто и не услышит твои мысли, если не будет прислушиваться, – объяснил Эрнест. – Но если прислушаться, конечно, можно услышать все.
– Лучше не бывает…
– Так ты не ответил, с кем ты уже успел познакомиться? – он снова переспросил.
– С Луизой и Мигелем, – ответил я.
– Хорошие ребята, – уверил Эрнест. – А вот и отвод.
Мы приблизились к одной из шести больших дверей. Оказавшись по ту сторону одной из них, я увидел лишь много света и снова почувствовал ту же самую силу, которая буквально вытянула меня из моего тела.
* * *
– Время пути – всего семь минут, – сказал Эрнест, отворив другую дверь, за которой располагался шестой этаж небесной Юрисдикции. – Каждый уровень имеет свою силу притяжения, которая увеличивается по мере приближения к нулевому уровню. То есть на каждом из них есть подобная дверь, за которой находится так называемый гравитационный отвод, где сила притяжения каждого уровня не подавляется, а находится в своем естественном состоянии. При спуске на каждый последующий уровень время пути сокращается на одну минуту. Соответственно, самый короткий путь – это спуск со второго уровня на первый, время пути – мгновение.
– Ощущение, словно падаешь, – заметил я.
– Такие ощущения только при спуске с седьмого на шестой, – пояснил Эрнест. – На других уровнях иначе.
– А как меня затянуло наверх, когда я умер? – пользуясь случаем, я спросил.
– Также по гравитационному отводу, – ответил Эрнест. – Только по другому. По нему мы будем возвращаться обратно. Гравитация уровней действует с двух сторон. Всего гравитационных отводов шесть. Два – для сотрудников Юрисдикции небес. И еще два – для душ. Два – грузовых для транспортировки материалов.
– Кажется, теперь все немного встает на свои места, – пробурчал я себе под нос.
Перешагнув через порог распахнутой двери, я увидел огромную равнину, на которой была размещена одна большая причудливая установка, простиравшаяся на сотни миль вперед. Здесь так же, как и на седьмом уровне, была винтовая лестница, уходившая наверх, но в отличие от него света было здесь несколько меньше. Наверху над нами нависали, как грозди винограда, какие-то непонятные сферы, которые и освещали весь шестой уровень.
– Что это? – спросил я.
– Это система выхлопных трахей, про которую я тебе говорил – пояснил Эрнест. – Она генерирует свет, который освещает Юрисдикцию небес, втягивая отходы от молекулярного производства души.
– А это что? – показал я на сложную систему коммуникаций, конца которой я не видел.
– Шестой уровень – станция массового производства, – начал Эрнест. – Здесь происходит простейший синтез молекул души, которые изготавливаются по четким шаблонам. Я, пожалуй, назвал бы эту технологию элементарной и даже примитивной. На выходе из системы получается душа обычного, заурядного среднестатистического человека, который не будет отличаться какими-либо способностями. Обладатель подобной души будет нацелен на удовлетворение своих текущих естественных потребностей, он будет мало озабочен смыслом жизни и вопросами бытия. Как правило, это люди, либо лишенные свободного выбора, либо обладающие крайне небольшим его запасом.
– Души изготавливаются по шаблонам? – переспросил я.
– Совершенно верно.
Мы шли прогулочным шагом, осматривая со стороны производственную линию, в подробности технологии которой Эрнест не стал вдаваться. Он подошел к кому-то и попросил дать ему какой-то образец.
– А вот и один из стандартов, – он протянул какой-то листок, – Различия будут лишь в судьбе.
Я начал читать содержимое стандарта: «Интеллект – 40 процентов. Сила воли: 30 процентов. Тип лидерства: ведомый. Тип темперамента – сангвиник – 40 процентов. Свободный выбор – 10 процентов. Тип судьбы – стандартный по итогу состязания»…
Я не успел дочитать.
– На выходе производства – заурядность, – Эрнест повысил голос, чтобы привлечь мое внимание. – Но это при условии, что не будет аварии на станции и брака. Но без брака не обойтись. Если он существенный, то так или иначе это скажется на будущей личности. Самый яркий пример браков – маргиналы, в том числе люди, склонные к наркотической и алкогольной зависимости, депрессиям и даже самоубийствам.
– И часто бывают браки? – поинтересовался я.
– Более чем, – Эрнест улыбнулся. – Массовый тип синтеза нацелен на воспроизводство человеческого рода или так называемую регенерацию человеческой цивилизации. Проще говоря, работа здесь ведется никак иначе, как по заказу природы.
Мне не терпелось увидеть, что находится на следующих уровнях.
– Я хочу увидеть пятый уровень, – заявил я.
– Не хочешь здесь осмотреться? – удивленно спросил Эрнест.
– Я уже осмотрелся, – я был категоричен.
– Тогда пошли обратно к гравитационному отводу…
* * *
Как и обещал Эрнест, время спуска до пятого уровня сократилось на одну минуту.
– На этом уровне располагаются цеха серийного производства, – сказал Куратор прежде, чем распахнул дверь.
Здесь было примерно так же, как и на уровень выше. Единственное, что отличало пятый уровень от шестого, так это множество несуразных сооружений, разбросанных по всей территории. Да и света здесь становилось все меньше и меньше.
– Все это цеха молекулярного синтеза, которые производят молекулы различных серий, – Эрнест поспешил к одному из близлежащих сооружений. – Однако здесь в отличие от предыдущего уровня работа ведется по заказу. Аналитики Административного управления седьмого уровня Юрисдикции небес вычисляют потребности мира нулевого уровня в конкретных категориях душ – например в врачах, учителях или ученых, после чего осуществляется конкретный заказ, обработка и выполнение которого производится на этом уровне.
– Они ведут статистику? – я не верил своим ушам.
– Да, именно, – Эрнест отвлекся, чтобы ответить на мой вопрос. – Поэтому для производства на этом уровне более тщательно отбираются исходные капсулы. Синтез молекул здесь проводится под четким руководством инженеров. Души проходят контроль качества, сертификацию и только тогда отправляются на следующий уровень – а именно на третий, минуя четвертый.
– А что на четвертом уровне? – поинтересовался я.
– На четвертом уровне находится нечто, что значительно отличается от того, что ты увидел здесь, – Эрнест снова отправился к гравитационному отводу, который располагался уже за другой соседней дверью. Следуя за ним, я обратил внимание на то, что и на этом уровне продолжалась та самая винтовая лестница, по которой я собирался взобраться на восьмой уровень.
– Позволь мне спросить, – я не удержался. – Эта винтовая лестница… Куда она ведет?
– Эта лестница соединяет все уровни Юрисдикции небес, – ответил Эрнест. – По ней пешком можно добраться из одного уровня на другой. Только займет соответственно не семь и шесть минут, а семь и шесть минут плюс один час. Поэтому лестницей этой пользуются крайне редко. Гравитационные отводы экономят нам очень много времени.
– Ты сказал, лестница соединяет уровни между собой, – я начал рассуждать. – Седьмой с шестым, шестой с пятым и так далее.
– Все верно, – подтвердил Эрнест.
– То есть верно и то, что она соединяет седьмой уровень с восьмым, ведь она продолжается на самом высоком из доступных уровней, – предположил я.
– Маловероятно, – он покачал головой. – Эта лестница скорее ведет в «никуда». Так же, как души становятся ничем, так и где-то за пределами Юрисдикции небес наступает «нигде».
