В мире образов

Андрей Вознесенский

«Виснут шнурами вечными…»

 
Виснут шнурами вечными
лампочки под потолком.
И только поэт подвешен
на белом нерве спинном.
 

1977

Павел Дольский

Слова

 
Слова, сказанные особым образом,
Могут пронзать ракетой,
Или плюхаться аэробусом,
Растеряв пассажиров где-то,
Или обжечь раскалённым металлом,
Запечься в душе рубцом,
Или войти ядовитым жалом,
Или пробить свинцом;
Могут пощёчиной огорошить,
Вселиться надолго цепнем,
Могут валять, могут ерошить
Беззубым корявым гребнем.
Слова могут прийти открыткой,
Или упасть повесткой;
Могут быть продолжительной пыткой,
Перчаткой или отместкой.
Могут быть дымовою миной,
Детонирующим шнуром,
Камнепадом сорваться или лавиной,
Могут рубить топором.
Слова могут быть даже туманом,
Палкой о двух концах,
Кровь разжижать опасным дурманом
В самых суровых сердцах.
Могут врываться цветной каруселью,
Висеть на ушах лапшой,
Подмешаны могут быть к пьяному зелью
И бродить за душой.
Могут быть мыльными пузырями,
Могут быть выходом или входом,
Перед бронированными дверями
Могут быть нужным кодом.
Льдом заклинить замки с тормозами;
Могут жидким азотом
Дойти до сердца и выйти слезами,
Или холодным потом.
Могут сделаться зеркалами
Правильными или потешными;
Слова нередко бывают делами,
А также надёжными стержнями.
Слова имеют в любых масштабах
Способности к воплощению
В цвет, материю, вкус и запах,
Тактильное ощущение.
Слова могут лечить болезни,
Дарить надежду, снимают боль;
Слова тогда могут быть полезны,
Если доступен пароль.
Иногда слова вдохновляют разум,
И душу возносят к труду.
Конечно, они доходят не сразу;
Если верить – дойдут.
Часто нежные слова и тёплые
Важнее печати, венчальных колец,
На этом чистом, бесценном топливе
Живёт гармония двух сердец.
Слова во всех уголках планеты
По-разному могут звучать,
Что б ни сказал, и ни был бы где ты —
Нужно за них отвечать.
 

2013

Анатолий Платонов

«Искры камина горят как рубины…»

 
Искры камина горят как рубины
и улетают с дымком голубым.
Где ж вы, мои молодые годины? —
стал я угрюмым, больным и седым.
 
 
Жизнь пробурлила в разврате и шалостях
и пронеслась в буре шумных пиров.
Только нежданно подкралась в старости
к сердцу больному шальная любовь.
 
 
Ну не могу я с тобой, сероглазая,
счастьем делиться, уж ты не серчай.
И на планете, богатой соблазнами,
в страсти другого поэта ласкай!
 

Александр Амусин-Таволгин

 
Я верю в недосказанность строки…
Я верю в многогранность каждой линии…
Я верю, что в любом из нас стихи
Живут, как радуга на нежной
лилии…
 

Вошла поэзия, взошла!

 
Вошла Поэзия,
взошла,
Стряхнув туман дорожной пыли,
И, удивлённые, застыли —
Долина, лица, взор, душа….
Пришла Поэзия, нашла!
Взглянула нежностью в глаза,
Где улыбнулась, подмигнула,
Где томно бровью повела…
Зацвёл плетень, поют ветра…
Смеются тучи и ветла…
Прошла,
вдохнула,
обошла!
В сухих оврагах плещут реки,
На пустырях – сады!
На пепле!
Росой лазурной льёт трава…
Не спряталась, не обожгла…
Согрела,
спела,
помогла…
И только
к вечеру устало,
В свой древний
терем побрела,
Молила встречных, убеждала:
– «Пусть будет истинной молва!
Иначе жуткая беда»
А дома плакала, рыдала…
И до рассвета
выжигала
Слезами мерзкие слова!..
 

На зов поэта

 
На перепутье древних троп,
Где ветер сушит свои ноги,
В канаве холмик,
как порог,
Для сирых,
брошенных, убогих.
Дурманом проросли края,
Над донником лишь осы кружат.
Тень туч, что стежка бытия,
«Звездою» путеводной служит…
Куда шагнуть?
За пылью – пыль!
За горизонтом – горизонты…
Чернеет сморщенная синь,
Облитая пунцовым солнцем.
Вяз пауком над розой встал,
Стихи клён шепчет белладонне,
Берёзки милой чистый стан
В лишайнике настырном тонет.
Котомка воет: – «Я пуста!»
Грачи грохочут жутким эхом,
На плечи села пустота,
И шепчет:
– «Мир не для Поэта!»
Кричу, зову друзей, врагов…
Но даже время отвернулось,
Напялив шлем из лопухов,
В овраге высохшем уснуло.
И лишь кровавый горицвет,
Обнял беспомощные ноги.
Он знает, что на крик тревоги
Веками
можно ждать
ответ…
 

Морщинистые строки книги старости

 
Морщинистые строки Книги Старости
Легли последнею страницей —
за чёрной датой.
Где на обложке – рисунок зарослей
За холмиком,
И птицы облаком как ватой,
Хотят укрыть обугленную рану,
Спасти тепло ушедшего дыхания…
Но жёлтая рука Старухи в саване
Закрыла Книгу.
прошепелявив, выдохнула:
«Странно.
Так много строк, и нет обмана!?
Вся жизнь меж хлама и бурьяна…
Слова признаний – грани в гранях,—
коснись – поранят…»
Швырнула
Книгу
жёлтая Старуха,
В костёр отживших Судеб.
Отвернулась.
Но, вздрогнув вдруг, заплакала, нагнулась
И, на колени встав,
достала
из пламени
и пепла Книгу!
Зажгла свечу, открыла и листает,
Из обожжённых пальцев
кровь стекает,
На строки падает и тает…
А губы шепчут:
«Как ты смог?
Так много спрятать
между строк…»
 

На смерть поэта

 
Накидали букетов мёртвому,
А живому былинки не подали,
Комплименты ушедшему – вёдрами,
А при жизни травили – кодлами.
Обелиск обещали
мраморный,
Для того, кто был нищим
и брошенным,
Даже книжку издали.
Грамотно,
Переврав, как он жил… восторженно…
А под холмиком гробик простенький,
Руки связаны под иконкою,
И на простыни, светлой простыни,
Донник высохший, – криком согнутый…
 

Завещание поэта

 
Могу писать стихи…
стихи…
стихи…
и только…
И нищий,
умирая,
напишу,
Последней коркой хлеба на песке:
«О Боже!
Ты же есть!
Молю,
исполни!
Мою заветную мечту!
Дай людям денег!
Много, много
денег…денег…денег…
Чтоб записать
на них
Все
лучшие
стихи!..»
 

«День – не хватает слова!..»

 
День —
не хватает слова!
Ночь —
не хватает взгляда!
Стынем и
стынем снова
От одиночества рядом.
Год —
не хватает вскрика!
Век —
не хватает жеста!..
Незавершённость
мига —
Жизни несовершенство!
 

Рената Андреева

 
Что делать – странный тип мой Муз!
Ему я и такому рада.
Его приход – моя награда,
Когда придавит будней груз…
 

«Быть может, фантазёрка я? Признаю…»

 
Быть может, фантазёрка я? Признаю:
Я часто просто так хожу, дышу,
И о совсем несбыточном мечтаю,
И валерьянку по ночам глотаю,
И даже иногда стихи пишу.
 
 
Пишу стихи, когда мне грустно очень,
Когда полна тоскливых странных дум.
В моих стихах царят весна и осень,
И милые глаза, и неба просинь…
Пора бы взяться мне уже за ум!
 
 
По магазинам буду бегать, мыть посуду,
И полюблю свой кухонный досуг.
Рецепты пары тортиков добуду,
И очень скоро о стихах забуду
И свой венок лавровый брошу в суп.
 

1979

«Как будто снова родилась…»

 
Как будто снова родилась:
Все чувства жгучи и тревожны.
Я и не знала, что возможны
Такие ненависть и страсть.
 
 
Но пролетает час и два,
И время близится к рассвету…
Как часто мучают поэтов
Пустые стёртые слова!
 
 
И, оказалось, не нужны
Тетради чистые страницы,
А на тяжёлые ресницы
Слетают тягостные сны.
 

1980

«Я мирно попивала чай с вареньем…»

 
Я мирно попивала чай с вареньем —
И вдруг узрела Музу у дверей.
Спеша проникнуться скорее вдохновеньем,
Я голову склоняю перед ней
И подставляю прямо под крыло…
Она была изящна, словно птица,
Но вот крыло на голову легло,
Как будто командорская десница…
 

2011

В лунном свете

 
Вновь и вновь писатели, поэты
О луне поют и о любви.
Полосы серебряного света,
Странное томление в крови,
 
 
Соловьи и робкое дыханье,
В сердце разгорается пожар,
Под луною первое свиданье,
А потом – всесильной страсти жар.
 
 
В лунном свете Принц о Розе грезит,
Ждёт сестрица братьев-лебедей,
По волнам спешит на остров Фрези,
Зелье в чане варит чародей,
 
 
И от света лунного пьянея,
От волненья крыльями дрожа,
У реки балет танцуют феи
Под печальный шелест камыша.
 
 
Только вот в симметрии гармоний
Светлые мечтанья – не указ,
И из лунных узеньких ладоней
Лживый жёлтый свет течёт на нас.
 
 
Видишь, как душою холодея,
В лунном свете корчится Пилат,
Прокуратор древней Иудеи? —
Весь в сомненьях, ничему не рад.
 
 
Жутки при луне картинки мира:
Мерзко ухмыляется маньяк,
Нежен взгляд голодного вампира,
И слюною каплет волкодлак…
 
 
…………………………………….
 
 
Вот через волнистые туманы
Или сквозь узорные листы
Льётся свет, как будто в душу прямо…
А каким его увидел ты?
 

2012

Призма

 
Я вновь чудесные стихи читаю
И восхищаюсь многоцветьем строк,
Но почему при этом вспоминаю
В далёком детстве физики урок?
 
 
Наш педагог исполнен оптимизма
И солнце улыбается в окне —
А луч его проходит через призму
И радугой играет на стене…
 
 
Таков поэт – он музыке внимает,
И видит выразительность штриха,
Как будто в сказке: жизни луч поймает
И преломляет радугой стиха…
 

2012

«Присяду осторожно у огня…»

 
Присяду осторожно у огня.
Мои мечты засыпало снегами.
Я перестала говорить стихами.
И опустились крылья у меня.
 
 
Пора бы не мечтать, а просто жить.
Но на душе – и смутно, и тревожно.
Мне кажется, что слишком, слишком поздно
Я научилась глаз не отводить:
 
 
Ведь навсегда упущена возможность
И жизнь второго шанса не даёт…
Но сердце всё же просится в полёт.
И вот – лечу!
И к чёрту осторожность!
 

2012

«Хоть изредка стихи кропаю…»

 
Хоть изредка стихи кропаю,
Сама я вовсе не поэт
И кой-чего не понимаю.
Прошу сейчас мне дать ответ.
 
 
Ах, вдохновенье, вдохновенье…
Со строчкой затруднений нет.
Готово новое творенье —
И сразу валим в интернет.
 
 
Читайте люди и хвалите
Продукт изящный вышних сфер!
Но вот теперь мне объясните:
А где же рифма и размер?
 
 
Да, вдохновение – стихия
И гонит лёгкую строку,
Но вижу чаще не стихи я,
А заготовки на бегу.
 
 
К ним приложить бы ещё силы,
Ровнять, точить и рифмовать,
Чтоб заготовку можно было
Стихотворением назвать.
 

2014

Лола Грей

 
Мы в камасутре упражняемся словесной.
Нас в жизни больше всех страшит маразм.
Ведь для поэта важен полновесный,
глубокий поэтический оргазм!
 

«И пусть я наивна…»

 
И пусть я наивна…
С моим
Ощущением мира
Я как не от мира сего!
Говорю – пунктиром,
То, что не знаю.… Всего —
Не расскажешь
Словами!
 
 
Здесь – точки, а там запятые,
Тут – образ… смотри – игра!
 
 
Все
Солнечные, литые —
 
 
Из золота все слова!
 

апрель 2014