«Мы умели верить» kitabının incelemeleri, sayfa 2

Спасибо. Интересно было узнать и понять столь важные проблемы человечества. Проблема СПИДа, многое узнала поняла. Проблема отцов и детей извечна. Воздействие сект на наших детей, очень актуальная проблема и главный вывод, что пронес автор в произведении, мы должны принимать наших детей такими, как есть.

Потрясающий роман, ради таких книг и существует литература...под конец, думала у меня остановится сердце...на разрыв!..

И написано великолепно, единственное, перевод местами хромает.

Две временных линии. Два почти детективных сюжета. И множество разбитых судеб молодых мужчин и женщин, которые оказались рядом с ними…

В книге поднимается много важных вопросов: о любви, верности, дискриминации, гражданской позиции, об отношениях родителей и детей.

Здесь можно много думать и плакать почти над каждой страницей.

- Мы этого никогда не хотим. Но любовь проходит, разве нет? - Я думаю, это самая грустная вещь на свете - разлюбить кого-то. Не возненавидеть, а разлюбить.

Когда проходит любовь, остается жизнь. А вот когда по капельке из тела уходит жизнь. ничего не остается. Что вообще может быть трагичнее и ужаснее ожидания конца - конца собственной, такой молодой и юной жизни...Героям - тем, кому и предстоит вскоре навечно покинуть этот мир, - по 20, 25, 30 лет. И кажется, что впереди будет многое, но не будет ничего: поставленный в 80-е диагноз "ВИЧ" означал смертельный приговор. За вами уже выехала Смерть, ожидайте...

Горечью, страхом, неуходящим чувством вины проникнуты страницы, описывающие эти годы. Их нереально тяжело читать - страдание становится едва ли не единственной формой существования для этих Чарли, Йеля, Терренса, Нико, Джулиана и многих других парней, живущих в Чикаго, когда город охватывает эпидемия СПИДа. Да, книга именно что о нетрадиционных формах отношений, поэтому берите для чтения с осторожностью, если эта тема вас шокирует. Но речь-то в ней пойдет как раз о традиционных ценностях: любви и доверии, милосердии и прощении, надежде и принятии...Эти парни просто хотели быть любимыми, а цена ошибки оказалась несоизмеримо больше самой допущенной ошибки. Пройдя долгий путь от гнева, отчаяния к полному принятию и прощению - в первую очередь, себя - они покажут еще раз, как все-таки прекрасно просто жить в этом мире. Мы ведь обычно не ценим простых вещей, полученных даром, а зря: прошлое не вернуть, как и сбежавшее счастье...

Череду бесконечных смертей автор прерывает ненадолго, чтобы одним взмахом пера перебросить своих читателей в наши дни, в 2015-й. Правда, отчаяния и безысходности и там не меньше: Фиона, потерявшая брата в 1985-м, в 2015-м, похоже, уже теряет дочь, от которой несколько лет нет никаких вестей, по слухам, она в секте. Как связаны между собой сюжетные линии из разных временных отрезков - вот в чем главная интрига романа. А они связаны, причем днем рождения Клэр: ошибки и призраки прошлого настойчиво врываются в настоящее, чтобы довести наконец историю до своего логического конца.

Странно надеяться в этой тяжелой книге на оптимистичный финал, хотя некое подобие его и аванс на счастье все-таки будет. Книга, выматывающую всю душу, о законсервированном на долгие годы страдании и уроках милосердия: кто мы такие, чтобы судить других...

Тяжело далась мне эта книга. И вот вроде много уже написано об эпидемии спида, то есть не было ничего такого уж особенного; и не сказать, чтобы так прямо роскошен стиль и слог, впрочем, он довольно хорош; зато перевод не без корявости, однако лично я временами вообще задвигала на него, ибо сама история просто затягивала. В общем, маккай удалось пробить меня как читателя. Удалось создать атмосферу трагичной обреченности перед лицом неминуемой смерти, всеобщего страха и тотального равнодушия властей. Поэтому тяжело далась мне эта книга. Почитаю, почитаю и откладываю, ибо нет сил продолжать. Так что долгое действо получилось.

Начинается история с того, что эпидемия уже в самом разгаре и людей косит пачками. Ну, и кто-то там борется за общие права или за свои, кто-то умирает, кто-то замыкается в себе, кто-то играет в отрицание, кто-то предает, кто-то пускается во все тяжкие, а кто-то любит, несмотря ни на что. А между тем жизнь продолжается даже среди многочисленных агоний и смертей. И отвержения самых близких людей. И в этой жизни все же есть место любви, нежности, дружбе и даже творчеству с работой. А мне было ужасно жалко всех их, даже самых козлов, и даже их котов. Грустно и тяжело было читать о навсегда несбывшемся, в общем.

И да, происходящее реально напоминало войну с многочисленными жертвами. Поэтому старушка - владелица уникальной коллекции рисунков и эскизов начала двадцатого века, теперь умирающая от сердечной недостаточности, почувствовала общность с происходящими событиями. Так как сама пережила нечто подобное в юности из-за потери друзей в первую мировую войну. Вообще, она и ее внучка сильно напомнили веру бриттен. Это была знаменитая английская пацифистка, яростно выступавшая против любого насилия и войн. Она тоже потеряла брата и, считай, всех друзей в 1914-1918 гг. И была внесена нацистами в черную книгу, то есть подлежала немедленному уничтожению после захвата великобритании немецкими войсками из-за своей жесткой антивоенной позиции.

Второй пласт книги - это уже наше время. Когда та самая внучка разыскивает свою дочь, которая всю жизнь, с детства неистово исполняет оперную арию "ты была мне плохой матерью", поэтому я исчезну с концами. То есть внучка там сполна нахлебалась от дитяти, которое ревновало ее к прошлому, и всю дорогу корила себя за все про все. А лично у меня сложилось впечатление, что дочка эта была законченной и отталкивающей эгоисткой, желающей лишь брать-брать-брать. Потому что выставлять счет матери из-за рассказов о дяде и его друзьях, давно умерших от неизлечимой болезни. Ну, такая себе травма, честно говоря. Травма глубоко эгоистичного, самовлюбленно зацикленного исключительно на себе человека, желающего лишь брать без какой-либо отдачи.

Помню себя в детстве. Как я жалею сейчас, что мало спрашивала у бабушки о всяких подробностях, деталях, завитушках из истории нашей семьи и не только, вообще, об ушедшем времени. Потому что это же так интересно! Да, я была ребенком, который просто жрал всякие истории из жизни, и остаюсь такой. И многие люди, как ни странно, взрослые, видимо, чувствовали это, так что я наслушалась много чего. И считать подобное травмой? Да ну нафиг. Конечно же, дочка имела право быть такой, какая она есть. Однако и мать не виновата в том, что ее ребенок по натуре эгоистка, желающая целиком забрать родительские любовь, внимание и энергию. Ибо в сердце любого человека есть много ниш. И в них живут чувства к разным людям, и память об ушедших, в том числе. Так что требовать чужие ниши лишь себе в пользование... Тем более, если человек потерял любимых и друзей, считай что, на войне, - как минимум, глупо, как максимум, жестоко. Но тут уж ничего не поделаешь, такой вампиризм просто существует в человеческих отношениях, и все тут.

«Вдохните так глубоко, как только сможете, – сказал он, – и не выдыхайте, – они вдохнули, и тогда он сказал: – Теперь вдохните еще. И тоже не выдыхайте». Они попытались. «А теперь вдохните еще раз. Этот третий вдох и есть то, что чувствуешь при пневмонии».

Я попробовала сделать это когда читала книгу и в первый раз испытала настоящий ужас - так вот оно как, оказывается. С этой книгой все время так, она делает твоим то, что переживает и чувствует другой человек. Из категории отвлеченных знаний переводя в разряд вещей, которые пережила ты сама. Пусть ненадолго, пусть с ослабленной интенсивностью, это уже вошло под кожу, в кишки, легкие, кости. В кровь.

Можно возразить, что такое делает всякая хорошая книга, и я соглашусь. С той оговоркой, что хороших, на самом деле, мало. А таких, которые способны радикально переменить твое отношение к некоторой части действительности - исчезающе мало. Признайтесь, как часто в последнее время вы заводили глаза - опять эта гей-тема, как она уже достала, какую современную западную книгу ни возьми, если не мальчик с мальчиком, то уж девочка с девочкой. Да успокойтесь, не гомофобы мы, но хватит уже про этих.

Так вот, с романом Ребекки Маккай вы, нет, не смените ориентацию и не пополните число участников гей-парада, но побываете в шкуре одного из этих парней, могу спорить, они никогда уже не будут для вас "этими". И еще одно, книга серьезный разговор о проблеме СПИДа, которая никуда не делась, не рассосалась сама собой в ковидном мире, озабоченном темами глобального потепления, энергоносителей, загрязнения среды и утилизации отходов.

На самом деле, сейчас ВИЧ воспринимается не с тем ужасом, какой был в конце восьмидесятых, когда боялись, что можно заразиться через укус комара или от соприкосновения с потным телом в переполненном автобусе. Теперь все знают, что через кровь и при незащищенном сексуальном контакте, потому, не употребляйте наркотиков, пользуйтесь презервативами, а лучше храните верность, и тем снизите риск заражения до минимума.

Не то, что ковид, которым можно заразиться, просто вдохнув. А вот смотрите. если такая ситуация, ты веришь своему партнеру, тебе в голову не придет изменить и ты совершенно точно знаешь, что любой нормальный человек рассуждает так же. И вдруг узнаешь - погуливает время от времени с кем-попало. И как быть? Это ведь уже не история "про измену", болезненность которой не забудет никто, кому довелось пережить, это круче - "про жизнь".

"Мы умели верить" все время "круче" и " про жизнь". История развивается в двух временных пластах. В трех, если иметь в виду линию Норы и ее воспоминания о временах Первой Мировой, когда мир переживал испанку, примерно так же считая ее чумой нового времени, как в конце ХХ века СПИД, а сегодня ковид.

Середина восьмидесятых - Йель Тишман, молодой человек из приличной еврейской семьи, который должен был бы интересоваться финансами, а влюблен отчего-то в живопись; должен бы любить девочек, а заводится почему-то от парней, он куратор одной из чикагских галерей и открытый гей. Живет со своим постоянным партнером, испытывая некоторый дискомфорт от ревности того и тяжело переживает известия о болезни, которая с недавних пор начала обнаруживаться среди друзей. Больше того, один из них, художник Нико умер от СПИДа.

Ужасно жаль эту девочку, сестренку Нико, Фиону. Она так любила брата, так ухаживала за ним. Одна из всей семьи, отрекшейся от него, когда признался в ориентации. Как страшно жить. Некоторым утешением служит то, что они с Чарли стабильная пара. И еще работа, это дело с возможным донатором галереи, если провести его правильно, может быть они с Чарли даже смогут подумать о собственном доме.

Хотя дарительница не производит впечатления человека обеспеченного. Ну, вы понимаете, определенный статус: старые деньги, новые деньги - но всегда люкс и гламур. Старушка Нора живет в доме, которому сильно не помешал бы ремонт, с сыном и его семьей, а передать в дар собирается коллекцию эскизов, обладательницей которых стала когда жила в начале века в Париже, училась живописи и подрабатывала моделью. Авантюристка или там в самом деле Фудзита, Модильяни etc? Если так, дело пахнет миллионами, даже с набросками.

2015, Фиона, та самая сестренка Нико, помните? Она, взрослая солидная женщина, летит в Париж, чтобы разыскать дочь Клэр, связь с которой давно потеряна. И может быть вернуть или хотя бы попытаться наладить контакт, помочь чем-то. По некоторым данным Клэр сама стала матерью. Остановиться планирует у старого друга Нико, он теперь культовый фотограф и как раз сейчас готовит выставку, где обещает показать ранее не экспонировавшиеся кадры из тех лет.

Действие будет перемещаться между Чикаго восьмидесятых и Парижем, сегодняшним и вековой давности, а история все глубже входить тебе под кожу, пока сама отчасти не станешь Йелем. Ярчайший в галерее образов современной литературы и нет-нет, не нужно сравнивать эту книгу с "Маленькой жизнью", по большому счету Янагихара написала слезодавилку, далекую от реальности как декабристы от народа. У Маккай на порядок честнее и правдивее.

Не могу не сказать о переводе. Немалую роль в решении читать (кроме Пулитцера и рекомендации Насти Завозовой) сыграло имя Дмитрия Шепелева, который особенно хорош с передачей атмосферы замкнутых сообществ, отграниченных от мира принадлежностью к некой социальной группе. И да, блестящий перевод, достойный великой книги

Это совершенно прекрасная книга, которой только предстоит покорить сердца русскоязычных читателей. Но поляки подсуетились раньше, поэтому я уже успела прочитать и с нетерпением жду русского перевода, чтобы начинать советовать ее знакомым, которые предпочитают читать книги на родном языке.

Первая ассоциация, которая у меня возникла после прочтения - это "Маленькая жизнь" Янагихары. Кроме схожей тематики (да, книга снова о ЛГБТ), она такая же пронзительная и щемящая. Действия романа разворачиваются в 80-х годах прошлого века в Чикаго, где СПИД косит ряды обитателей Boystown и в современном Париже, куда в поисках блудной дочери приезжает Фиона. Ее брат Нико, как и множество его друзей стали жертвой беспощадной болезни, а в Париже она останавливается у старинного друга из той же тусовки, известного фотографа, который готовит выставку. Прошлое и настоящее тесно переплетаются, и благодаря этой поездке в Париж Фиона понимает, как на ее жизнь повлияла принадлежность к еще одному из безвозвратно потерянных поколений ХХ века.

Да, многие кривят нос от романов о сексуальных меньшинствах, но как и Янагихаре, Ребекке Маккаи удалось написать книгу в первую очередь о людях, о душевной боли, разбитых надеждах и боли потери. Для меня хорошая художественная книга - это та, от которой сердце щемит, а главные герои The Great Believers как раз из тех, кому сопереживаешь, настолько они яркие и живые.

Мне книга очень понравилась, поэтому присматриваюсь теперь к Запретное чтение этого же автора.

«Мы умели верить» Ребекки Маккай – это захватывающий роман о потерях и любви.

В тексте чередуются главы, рассказывающие о группе друзей, большинство из которых геи, живущие в Чикаго конца 80-х годов, и главы, повествующие о женщине по имени Фиона, которая в 2015 году отправляется из Америки в Париж, чтобы найти свою взрослую дочь, примкнувшую к секте. 80-е в Чикаго – это время, когда столкнулись две волны – открывшейся сексуальной свободы, первых гей-клубов и дискотек, и начинающейся волны СПИДа. Друзья и любовники из романа Маккай живут в постоянных эмоциональных качелях. С одной стороны – головокружительная возможность камингаута, шанс быть собой, находиться среди тех, кто тебе по-настоящему интересен и не притворяться. И одновременно они живут в болезненном предчувствии: сначала они ждут результатов анализов, а затем, если новости плохие, - первых симптомов.

Главный герой в этой группе – куратор арт-галереи Йель Тишман, которого наняли, чтобы сформировать постоянную экспозицию. И это позволяет читателю погрузиться в мир искусства, малоизвестных подробностей о жизни художников в Париже между первой и второй мировыми войнами. Йель пытается заполучить картины Модильяни, Фудзиты и других гениев 20-го века и в то же время вопрос о подлинности картин превращается в одну из стержневых сюжетных загадок романа. А также затрагивает тему ценности искусства: эскиз Модильяни - сокровище, но тот же самый эскиз, если он просто «под Модильяни», ничего не стоит.

Добрый, чувствительный, порядочный Йель живет с Чарли Кином, издателем гей-газеты, который склонен к собственничеству и доминированию. Вопросы верности, и прежде не раз возникавшие в отношениях пары, с началом эпидемии становятся особенно болезненными.

«Мы умели верить» полон неожиданных поворотов сюжета, всякое событие, которое поначалу кажется незначительным, в итоге оказывается «стреляющим ружьем», влияющим на развитие сюжета в целом и на финал книги. И поэтому почти невозможно говорить о происходящем в романе и избежать спойлеров. Открывающая сцена романа – похороны художника по имени Нико Маркус, недавно умершего от СПИДа. И вся его семья — за исключением его умной и энергичной младшей сестры Фионы — предпочитает не упоминать причину смерти. Пропитанные лицемерием похороны приводят к импровизированным поминкам, устроенным его друзьями, что приводит к… И вот тут чуть не вырвался спойлер. Фиона, которая в главах из 80-х годов второстепенный персонаж и «поддерживающая фигура», выходит на первый план спустя 30 лет в парижских главах. Разрушенные отношения Фионы с дочерью Клэр – это еще одна жертва эпидемии, поскольку болезни и смерти друзей в некотором смысле исчерпали ее ресурсы любви и сочувствия. Автор показывает, что такая болезнь как СПИД имеет далеко идущие разрушительные последствия и не только для тех, кто заразился: она может убить не только наши тела, но и нашу любовь. Таким образом, оба временных пласта книги объединяет размышление о потерях и возможности их возместить.

Маккай – мастер литературного портрета. Ее роман густонаселен персонажами, что создает панорамную картину происходящего, и при этом каждый объемно и запоминающеся выписан очень лаконичными мазками. Она умело переплетает реальные исторические события и художественный вымысел. Она показывает, как частные, интимные, казалось бы малозначительные события из жизни людей влияют на глобальную историю, на огромный и бесконечно сложный мир. Это эпичная, эмоциональная, захватывающая история о том, каково жить во времена кризиса, какую бы форму он ни принял.

Роман – трагедия…

Здесь две временные линии – 1985 г. и 2015 г.

Чикаго, 1980-е, в городе множество смертей от СПИДа, один за другим сгорают буквально на глазах. И смерти эти ужасные. История начинается со смерти Нико и горя его друзей и родных. Сердца многих наполнены ужасом и надеждой, что может быть этого с ними не случится. Но болезни нет дела до ваших успехов, мировоззрений, надежд и сожалений…

2015 г. , Фиона до сих пор скорбит о брате Нико и умерших друзьях. Но жизнь ее наполнена и иным горем – от дочери нет вестей несколько лет, в последнюю их встречу она была в секте. Она отправляется на поиски в Париж и не подозревает, какие открытия ее ждут.

Эти линии прочно переплетены между собой и одно событие влечет за собой другое, спутываясь в клубок боли, горя, разочарований, лицемерия и жестокости, с просветом веры и надежды. Будет здесь место любви, нежности, искусству. Яркий микс человеческих чувств.

Роман – катастрофа…

От таких книг я задыхаюсь, меня эмоционально размазывает и в голове эгоистичная мысль – «как хорошо, что это случилось не со мной». Роман мне немного напомнил нашумевшую «Маленькая жизнь» Янагихары, но в этот раз у меня не было ощущения, что выдавливают слезы и героями я прониклась.

Персонажей здесь много, но никто не теряется где-то в массовке, каждый умело прописан и запоминается. Подняты темы, о которых раньше предпочитали не говорить или только шепотом, но сейчас завеса все больше приподнимается. Не сотрешь этот период истории.

В романе пересекаются две временные линии: Чикаго в 80-90-е годы - в эпоху эпидемии СПИДа в и 2015 год в Париже.

В 1985 году Йель Тишман, директор по развитию художественной галереи в Чикаго, собирается совершить интересную сделку, принеся в дар галерее необыкновенную коллекцию картин 1920-х годов. Однако в то время как его карьера начинает процветать, вокруг него разрастается эпидемия СПИДа. Один за другим умирают его друзья, а после похорон его друга Нико вирус подбирается все ближе и ближе к самому Йелю. Вскоре единственным человеком, который у него остался, становится Фиона, младшая сестра Нико.

В 2015 году Фиона – женщина средних лет, приехавшая в Париж на поиски своей уже взрослой дочери. У них с Клэр непростые отношения с самого детства. Будучи подростком, она сбежала с взрослым мужчиной и попала в секту. С тех самых пор контакта между ними нет, и Фиона отчаянно пытается наладить взаимоотношения.

Роман Маккай, как хроника начала эпидемии СПИДа, когда ВИЧ-положительный результат был смертным приговором. Невозможно не почувствовать душевную боль того времени. Агония принятия решения о прохождение тестов, мучительное ожидание результатов, ожидание появления первых симптомов и неминуемой смерти.

Герои Маккай принадлежат к самым разным слоям общества, единственное, что их объединяет – они геи. Отлично прорисованы, психологически убедительны и ярки. Автор старается, чтобы вы узнали каждого героя так, как если бы познакомились с ним лично. И тем больнее наблюдать за их судьбами.

Не смотря на то, что большая часть повествования в 1980-х и сосредоточена на Йеле, в конечном итоге мы понимаем, что это в первую очередь история Фионы. Именно она несет на себе основную тяжесть психологических травм. Чем больше узнаешь об их взаимоотношениях с дочерью, о причинах из разрыва, тем явственнее видно насколько они были связаны с болью, которую Фиона испытывала со смертью старшего брата и его друзей.

Но понять это возможно только прочитав главы в настоящем, которые на фоне чикагской истории откровенно скучны. Я долгое время вообще не понимала, для чего автор ведет эту ветвь повествования. Но это было необходимо хотя бы для того, чтобы напомнить читателю, что жизнь одновременно коротка, как мгновение, и длинна, как вечность.