Kitabı oku: «История древней Армении. От союза племен к могущественному Анийскому царству», sayfa 11

Арамео-парфянский характер первых христианских общин Армении

Мейе отмечает, что основные религиозные термины новой армянской церкви были заимствованы из сирийского или иранского языков. Чтобы назвать священника, она воспользовалась чисто сирийским словом qahanaï. Другой термин, erêts, в буквальном смысле «старейшина» – калька с греческого presbyteros. Слово abelaï – «женатый священник» – тоже сирийское. Слова vardapet – «учитель», margarê – «пророк», hrechtak – «ангел», pahq – «молодой», karapet – «предшественник, предтеча» и avetaran – «Евангелие» – иранские. Мейе считает, что и слово vanq – «монастырь» имеет иранское происхождение, так же как и слово avan – «деревня». В общем, в словаре старинных армянских христианских терминов есть слова с арамейскими и иранскими элементами и большое количество слов с неясной этимологией, из которых многие выглядят более или менее иранскими. Слов, напрямую заимствованных из греческого языка, там не обнаружено. Из этих утверждений Мейе делает очень важные выводы о культурной ориентации армянской церкви в начале ее существования, до изобретения армянского алфавита. Он пишет: «Армения тогда находилась в зоне влияния иранских цивилизаций. Это была эпоха, когда в ней господствовала парфянская по происхождению аристократия и когда значительная часть тех, кто писал, делала это на арамейском языке. Аристократы говорили по-ирански, но их служащие и писцы чаще говорили по-арамейски. Официальные документы сохранили следы этого необычного двуязычия: они написаны на среднеиранском языке и по своему типу полностью иранские, но в них вставлены арамейские „идеограммы“. Христианство несли и распространяли, несомненно, люди, говорившие на сирийском языке, но в коренных парфянских землях языком культуры был иранский. Именно из этой сложной двуязычной среды христианская религия пришла в Армению. И это снова указывает на Эдессу как на родину армянской церкви. Среди перечисленных здесь слов из сирийского языка заимствованы понятия, характерные только для христианства, а из иранского – общие слова, использованные для обозначения христианских понятий».

«Чтобы разобраться в старом христианском словарном запасе армян, – продолжает Мейе, – нужно было бы знать те североиранские языки, на которых говорили христиане аршакидской эпохи. Тогда мы, конечно, увидели бы, откуда взялись такие загадочные слова, как, например, sarkavag – „дьякон“, vardapet – „учитель“, karapet – „предтеча“, mkrtem – „я крещу“, zatik – „Пасха“, и чем объясняется форма изначально греческих слов, например, ekeletsi – „церковь“ и hethanos – „язычник“». Этот знаменитый ученый предполагал, что рождавшаяся армянская церковь постоянно делала заимствования из смешанного ирано-сирийского наречия парфянских христиан.

«Приход к власти династии Сасанидов, – пишет в заключение Мейе, – стал, как указывают армянские летописцы, решающим событием, разорвавшим общность парфянского мира и отделившим Армению от Ирана. С этого времени Армения была сама по себе и находилась между империей Сасанидов и Римской империей. Сасанидская Персия сделала своей религией строгий маздеизм, который, насколько известно, никогда не занимал в Армении заметного места, и национальной религией для армян стало христианство».

Тиридат III, Хосров II и феодальная оппозиция

Союз аршакидской монархии с молодой армянской церковью, от имени которых выступали Тиридат III и Григорий Просветитель со своими духовными детьми, был окончательно заключен. Но, к несчастью, эта монархия постоянно боролась с не подчинявшимися ей феодалами, а христианской религии было далеко до победы. Евангелизация Армении сталкивалась с сопротивлением и сельского населения, и даже некоторых феодалов, которые в борьбе против королевской власти были готовы опереться на старое местное язычество. Когда император Константин перешел в христианство, Тиридат III мог считать, что и его собственная власть стала от этого прочнее. Общая религия означала сходство в понимании мира у двух народов и общие интересы у Римской империи и Армении, а от этого династия Аршакидов могла только выиграть. Однако Тиридат III вел борьбу с феодалами, в первую очередь, как известно, в провинциях Тарон (Сюник), Васпуракан и Ахдзник (Арзанена), которые при случае без колебаний искали поддержку у империи Сасанидов. Моисей Хоренский рассказывает, что, когда царь был в отъезде, глава семейства Сехкуник, владевшего уделом Охакан в Тароне, поднял мятеж, надеясь на поддержку царя Персии Шапура II, но основатель другого феодального семейства, рода Мамиконян, опередил мятежника, убив его, а в благодарность получил за это от Тиридата удел побежденного. С этого началось величие семьи Мамиконян, которая теперь часто будет упоминаться в этой книге¹¹⁹. Но постоянные мятежи не могли не ослабить власть «армянского Константина». В 4-й книге своей летописи Моисей Хоренский рассказывает, как «сенекапет», то есть камергер, самого Тиридата присоединился к феодалам из Сюника, решившими убить царя во время охоты в провинции Экехеадз (южнее Эрзинджана) (ок. 330?). Немного позже (ок. 333?) был убит, тоже дворянином, глава армянской церкви Аристак в области Дзопк (Софанена). Похоже, церковь и трон снова оказались в опасности, при этом одновременно.

Однако оба устояли. По свидетельству той же летописи, когда Тиридат III умер, его тело при общем трауре было похоронено в Тордане, в провинции Даранахик, рядом с телом его друга, святого Григория Просветителя. Сын Тиридата Хосров II Малый (прозван так за малый рост) наследовал отцу и получил поддержку духовенства. Он действительно находился в полном согласии с новым главой армянской церкви Вертанесом, братом и преемником Аристака. Несомненно, церковь и царская власть чувствовали, что им необходимо объединиться: против церкви восставали язычники, против царской власти – феодалы. Фавстос Византийский и Моисей Хоренский рассказывают, что патриарх Вартанес едва не был убит в Аштишате, в христианском храме, созданном на месте святилища бога Ваагна. Покушение совершили «люди, которые тайно продолжали упорствовать в язычестве и идолопоклонстве». Особую ненависть последних язычников, разумеется, вызывало то, что бывшие святилища национальных богов были присоединены к епископским имениям или отданы монастырям¹²⁰. С другой стороны, семьи наследственных сатрапов (нахараров) думали лишь о том, как бы им освободиться от царской власти. По словам Моисея Хоренского, когда умер Тиридат III, бдеашх Пакур, или Бакур, владетель области Ахцник (Арзанены, к юго-западу от Битлиса), объявил себя независимым. «Принять титул царя он не мог, потому что не был Аршакидом, но хотел по крайней мере не быть вассалом. Он отделился от конфедерации армян и заключил союз с царем Персии Хормиздом». Это имя не может относиться к Хормизду II, который царствовал примерно с 302 по 310 год. Однако Фавстос Византийский, пользовавшийся, видимо, другими источниками, подтверждает сам факт. По его словам, князь Ахцника был одним из великих вассалов армянского царя и носил титул бдеашх, был „одним из тех четырех, кто занимал первое место и первую подушку в царском дворце. Однако он перешел на сторону персов“. Семья князей Ахцника была побеждена верными царю Армении войсками, которые возглавлял князь Сюник Вагинак, которому были переданы почетные звания и должности Бакура, а „вместе с ними отданы владения мятежника, рука его дочери и титул 'бдеашх'“»¹²¹.

Фавстос так рассказывает нам об ужасной гражданской войне между семейством Манавазян, владетелей области с главным городом Манавазкерт, то есть Маназкерт, и семейством Ордуни, иначе Ордуник, владетелями Ордору в западной части провинции Базеан. Хосров II безуспешно пытался, вместе с патриархом Вертанесом, положить конец этой феодальной междусобице, которая опустошала страну. Увидев, что не может это сделать, он поручил восстановить там мир третьему феодальному семейству – роду Мамиконян, который, как мы уже говорили, жил в Тароне. Воинственный Ваче, глава Мамиконянов, так хорошо исполнил поручение, что истребил оба соперничавших рода. Часть земель, принадлежавших этим семьям, была отдана епископам Маназкерта и Базеана. Еще одно феодальное семейство – род Бзнуни, владетели области Бзнуник, которая находилась к северо-западу от озера Ван (местность с главным городом Хлат), по словам Фавстоса Византийского, предал царя Хосрова II ради персов. Дальше этот летописец рассказывает, что Хосров с большим трудом отразил удар персов, которые, воспользовавшись предательством, проникли вглубь Армении до Ареста возле озера Ван. В итоге он одержал победу над персами благодаря двум верным ему феодалам – Ваче Мамиконяну и Вагану Аматуни. Семейство Бзнуни было истреблено, а его поместья конфискованы¹²².

Однако наследственные сатрапы (нахарары) были горды, как цари, и потому трудная работа по их усмирению начиналась снова и снова. Даже церковь не могла заставить их смириться, хотя они и стали христианами. Моисей Хоренский рассказывает для примера о Манаджире, главе семейства Рештуни (владетелей провинции Рештуник на южном берегу озера Ван). Этот крупный феодал (в Европе он был бы бароном) помог королевским войскам подавить восстание его соседей из Ахцника, но, поскольку он устраивал в побежденной сатрапии массовые аресты местных крестьян, епископ Нисиба Хакоб (Иаков) пожелал вступиться за этих несчастных. Манаджир велел бросить пленных в озеро в присутствии этого прелата и насмешливо заявил: «Ты видишь: я учел твою просьбу. Сейчас эти узники свободны от оков и плавают в воде».

Несмотря на эти трудности, то, что совершил Хосров II, оказалось долговечным. Это он построил к северу от Артаксаты, южнее места, где река Азат (Гарни-Чай) впадает в Аракс, новую столицу Армении – Двин¹²³, которая должна была заменить Артаксату и Вагаршапат. Возле Двина он велел посадить большой лес, похожий на «райские леса» персидских царей, и населить его редкими зверями для царских охотничьих забав. Южнее этого леса был посажен еще один, которому дали название Хосровакерт («посаженный Хосровом»); в нем и построили царский дворец. Фавстос и Моисей Хоренский сообщают, что в царствование Хосрова II молодая армянская церковь стала расширяться за пределы Армянского царства. По их словам, Григор, сын патриарха Вертанеса, отправился обращать в христианство иберов (грузин) и албанов, или ахуанов (агуанов)¹²⁴ (в этом случае – жителей Южной Албании, т. е. области Пайтакаран, которая находилась возле места слияния Аракса и Куры). Его казнил мученической смертью на равнине Ватнеан князь Пайтакарана. По словам Моисея Хоренского, этот князь, носивший имя Санатрук, или Санесан, был, как и цари Армении, из рода Аршакидов, но не желал отречься от язычества. По словам Фавстоса, Санесан после этого напал на Армению. Под его командованием на армянскую землю вторглись шайки аланов и других кочевников, выходцев из русской степи или из Предкавказья. Царь Хосров и патриарх Вертанес были вынуждены укрыться в крепости Дариунк (Баязет) в провинции Коговит. Но герой Ваче, глава семейства Мамиконян, спас положение; ему помогли в этом другие феодалы – Баграт Багратуни, Ваган Аматуни, Мехудак Рештуни и Гарегин Рештуни. Ваче нанес захватчиками поражение в битве возле Вахаршапата, а во втором бою возле Ошакана в области Арагацотн убил Санесана. По словам Моисея Хоренского, армяне, чтобы отразить нападение, обратились за помощью к римлянам, и римский военачальник Антиох на какое-то время заставил пайтакаранского князя (здесь он назван Санатруком) укрыться у персидского шаха Шапура II.

Арменизация северо-восточных провинций Армении Сюник

По правде говоря, было естественно, что со времени обращения Константина в христианство римляне поддерживали царей Армении, своих единоверцев, а Сасаниды оказывали поддержку последним армянским язычникам. Христианизация ахуанов, они же агуаны, не была прекращена. Армянские епископы Агуании, преемники мученика Григора, жили в городе Бардав (Пертав, Бердаа) юго-восточнее Гянджи (Елизаветполя).

Вспомним, что во времена Страбона албаны считались полуварварским пастушеским народом, которые суровостью своих нравов были противоположны оседлым земледельцам-армянам. В те времена, о которых идет речь сейчас, армянские «вардапеты» считали, что у албанов «язык гортанный, хриплый, варварский, грубый и негармоничный». Но проповедь христианства позволила армянской цивилизации проникнуть в Агуанию.

Жители Сюника, области между озером Севан и рекой Акерой, говорили на языке, очень близком к агуанскому, и, вероятно, они и агуаны произошли от одного и того же народа. Но в Сюник армянская цивилизация проникла намного глубже. Ее жителей приобщали к армянской культуре одновременно местные князья, которых привлекал блеск армянской цивилизации, и грегорианское духовенство. Согласно преданию, которое записал Степанос Орбелян¹²⁵, основатель династии армянских Аршакидов дал Сюник, иначе «страну Сисакан», в качестве феодального удела первому из местных царей, Сисаку, имевшему прозвище Аху. Похоже, этот князь считался героем, по имени которого назван его народ, и такое прозвище означало, что он действительно был из народа ахуанов, или агованов. С тех пор семейство князей Сюника было тесно связано с политической и религиозной жизнью Армении. Мы видели, как верен был царю Армении Хосрову II (ок. 316–325) князь Сюника Вагинак, который помог тому подавить мятеж Бакура, князя области Ахцник, и за это получил в награду титул бдеашха, то есть наместника пограничных земель. Позже будет рассказано, как брат Вагинака Андок (Анток, Антиох), женившийся на армянской княжне из рода Мамиконян, выдал свою дочь от этой жены, красавицу Парандзем, замуж за Гнела, или Гунела, племянника царя Армении Аршака II. Парандзем, пользуясь своим новым высоким положением, погубила своего дядю Вагинака и помогла своему отцу Андоку сменить его на троне Сюника. Впрочем, Андок, очевидно, играл важную роль в политике Армении, и в том числе участвовал в выбо рах армянских патриархов Парена из Аштишата (348) и Нерсеса Великого (353)¹²⁶. Путем этой ассимиляции армянская культура мирно овладела обширной провинцией, которая до этого, по всей видимости, никогда не была полностью покорена хайским народом.

Тигран VII: разрыв союза царской власти с церковью

Согласно армянским источникам, в последние годы царствования Хосрова II началась большая война между Арменией и Персией. Мы уже говорили, как семейство Бзнуни предательски перешло на сторону персов и позволило им разорить Армению до озера Ван. Чуть позже армянская армия была разгромлена, и при этом погиб ее командующий Ваче Мамиконян, которого с тех пор прославляют как мученика. Его сменил во главе армии другой феодал, Аршавир Камсаракан, князь областей Ширак и Аршаруник. Вскоре после этого умер Хосров II (ок. 339). Патриарх Вертанес, авторитет которого постоянно рос, обеспечил передачу власти сыну скончавшегося царя, Тиграну VII. Через несколько месяцев Вертанес тоже умер, и на престоле патриархов его сменил его сын, Хусик, или Иусик (ок. 341).

Хусик был внуком святого Григория Просветителя. Значит, семья святого Григория продолжала занимать патриарший престол, и армянская церковь хранила верность этой семье, все представители которой, очевидно, были сильными и святыми людьми. Григорий, его сын и внук вступали в брак до того, как принять сан священника. Каждый раз, когда один из них умирал, представители духовенства приходили к сыну умершего с просьбой отказаться от семейной жизни и стать патриархом. Так по воле обстоятельств рядом с царской династией формировалась династия патриархов. С течением времени ее могущество стало затмевать царскую власть, и это вызвало опасения у царя. Жизнь Тиграна VII не всегда была образцово добродетельной. Однажды – это случилось в царском замке Бнабех в Большом Дзопке – Хусик не позволил царю войти в церковь. Тигран велел его избить, и вскоре после этого прелат умер от полученных ран в Тордане, в округе Даранахик, куда его перевезли (ок. 347). Викарный епископ Даниил, по происхождению сириец, старик, бывший соратник святого Григория и глава таронского духовенства, пожелал упрекнуть царя за случившееся и для этого явился к Тиграну в Бараедш в области Ахцник. Тигран сразу приказал задушить обличителя. Несмотря на эти случаи насилия, семейство святого Григория полностью сохранило свой престиж, и духовенство предложило сан патриарха двум сыновьям Хусика – Папу и Атанакину. Когда оба отказались, на патриарший престол был возведен один из их родственников, Парен из Аштишата, который был патриархом с 348 по 452 год и которого Фавстос упрекает в долготерпении по отношению к царю Тиграну VII. Однако после смерти Парена сан патриарха был отобран у семьи Просветителя; правда, он был передан члену другой епископской семьи, Шааку из Маназкерта (352–353).

Летописцы называют Тиграна VII тираном не только за его поступки с церковью, но и за жестокое обращение со знатью. По словам Фавстоса, этот царь приказал истребить две великих феодальных семьи – род Рештуни и род Арцруни. От резни уцелели лишь два ребенка из этих семей – Таджат Рештуни и Шавасп Арцруни, которых защитили два члена семейства Мамиконян – Вардан (или Артавазд) и Васак, после чего укрывшись в области Тайк. По словам Моисея Хоренского, Зора, глава семейства Рештуни, восстал против царя Тиграна во имя преследуемой церкви. Он со своими сторонниками укрепился в округе Тморик провинции Корджайк, на южной границе Армении, но сторонники его покинули, и Зора сдался царю, а тот велел казнить его и весь его род, кроме малолетнего Таджата, племянника Зоры.

По словам Фавстоса Византийского, царствование Тиграна VII закончилось драматически. После соперничества в духе персидских сказок (замены скакуна, которого отправляли как подарок в персидские конюшни, на другого коня) персидский сатрап, марзбан провинции Азербайджан, которого Фавстос называет Вараз-Шапу, устроил так, что Диран пригласил его на большую охоту в округе Апахуник. Во время пира, устроенного после охоты, марзбан воспользовался тем, что все были пьяны, и захватил в плен царя и наследника престола Аршака. А потом приказал выжечь армянскому монарху глаза раскаленными углями в деревне, которая с тех пор называется Адзух, что значит «уголь». После этого персидский военачальник вернулся в свою страну и увез с собой Дирана и всех остальных пленных. По мнению Маркварта, это произошло примерно в 350 году.

Моисей Хоренский тоже пересказал похожую легенду, но у него эти события произошли в конце правления императора Юлиана Отступника, то есть позже 363 г. В его рассказе Дира дал Юлиану солдат во вспомогательные войска для войны, которую император вел в Месопотамии, но император убедил его поклониться «идолам». По воле справедливой судьбы, царь Персии Шапур II, устранив Юлиана, заманивает Дирана на встречу, во время которой приказывает выколоть ему глаза. После этого Шапур отдает трон Армении Аршаку II, сыну своей жертвы. Как увидим дальше, вторая версия выглядит хронологически невероятной, поэтому мы склонны считать, что Моисей Хоренский, а возможно, и Фавстос спутали конец Тиграна VII с концом его сына Аршака II. В любом случае сын примерно в 350 году сменил отца на троне Армении.

Примерно в 360 году император Констанций укрепил власть Аршака II, дав ему в жены Олимпиаду, дочь префекта претория Аблабия.

Аршак II в армянских преданиях. Святой Нерсес

О внешней политике Аршака II мы знаем только по рассказам Фавстоса и Моисея Хоренского. Часть каждого рассказа – легенды, но авторы иногда противоречат друг другу. По словам Фавстоса, Аршак обеспечил в своей стране порядок тем, что вернул свою милость феодальному семейству Мамиконян, которое при предыдущем царствовании было в опале и изгнании, а теперь вернулось из провинции Тайк. Два главы этого семейства, Вардан и Васак, получили звание спарапет, что соответствует генералиссимусу. В систему феодальных налогов и порядок их распределения были внесены изменения, чтобы обеспечить охрану границ. Общее руководство этой охраной было поручено этим двум Мамиконянам и еще одной феодальной семье – семейству Гнуни, иначе Кенуни. «Вся армия и все, что связано с ней, например, запасы оружия, пики, луки, знамена с изображениями орлов и соколов, а также командование войсками во время войны были поручены потомкам древнего рода Мамиконян, которые получили должности стратилатов и спарапетов. Они были известны своим бесстрашием и воинской доблестью. Говорили, само небо отдало им военное управление на всем пространстве Великой Армении. Члены этих двух семейств, а также те из числа знати, кто шел после них и был награжден званием наместника, получили право сидеть в присутствии царя на подушках и носить на голове почетные знаки, не говоря уже о главах великих семей, которые были наместниками и потому тоже допускались во дворец в часы приема пищи и занимали 900 подушек среди участников трапезы».

Разумеется, этот отрывок указывает, что текст, который известен как работа Фавстоса, сочинен автором, связанным с семь ей Мамиконян. Но он свидетельствует также, что после попытки перехода к абсолютизму наступила мощная реакция – усиление феодалов. Одновременно с восстановлением феодальной аристократии шло восстановление и аристократии церковной: семья святого Григория Просветителя была возвращена на патриарший престол. Мы, разумеется, помним, что после знаменитого апостола веры патриархами были, один за другим, два его сына – святой Аристак (Аристак I Партев, ок. 326–333) и святой Вертанес (Вертанес I Партев, ок. 333–341), а после них святой Хусик, сын Вертанеса (Хусик I Партев, примерно 341-347). После мученической смерти Хусика сан патриарха был отнят у потомков святого Григория. Теперь он был возвращен его потомству: Нерсес, 27-летний внук святого Хусика, в 353 году был избран патриархом. Он управлял армянской церковью до дня своей смерти, 25 июля 373 года, с перерывом в четыре года (359–363) и стал святым Нерсесом I Великим.

Нерсес был не только потомком святого Григория Просветителя по отцу, но и родственником царствующей династии по своей матери, сестре царя Тиграна VII. И также состоял в родстве могущественной семьи Мамиконян: до того, как стать служителем церкви, он женился на принцессе из этой семьи и имел от нее сына, будущего святого Саака. Он был камергером и советником царя Аршака II, когда народ заставил его принять сан католикоса. В ранней юности Нерсес жил в Кесарии Каппадокийской, центре богословия, который продолжал освещать Армению светом учености. По словам автора его биографии, а также по словам Фавстоса, туда же, в Кесарию, он поехал после избрания за посвящением в патриархи. Вернувшись в Армению, Нерсес собрал в своем наследственном имении Аштишат синод, на котором восстановил дисциплину, высказавшись против некоторых пережитков язычества. Например, он осудил браки между близкими родственниками (которые армяне заключали, конечно, под влиянием парфянских традиций), а также обычай выражать свое горе активной жестикуляцией и умышленно наносить себе увечья во время оплакивания умерших на похоронах. Еще он совершил истинно христианское дело – основал несколько больниц, в том числе лепрозории. Армянское монашеское движение при этом патриархе испытывало подъем благодаря нравственности учения, которому следовали монахи, и богатым землям, которые получили монастыри. При нем в Армении жили такие же, как в Египте и Сирии, великие отшельники – сириец Гагита, Кинт из Тарона, грек Епифаний, которые пропагандировали отшельническую жизнь и одновременно продолжали евангелизацию народа (Епифаний особенно известен своими проповедями в округе Большой Дзопк и в Ахцнике).

Власть патриархов, снова получив огромное влияние, скоро вступила в борьбу с царской властью. Это немного похоже на борьбу двух династий – царей-Аршакидов и патриархов, потомков святого Григория Просветителя. Отношения между двумя властями быстро стали такими плохими, что Аршак II на время отстранил Нерсеса от должности патриарха и заменил его (на 359–363 гг.) более послушным первосвященником, Сааком из Маназкерта по прозвищу Чонак. Правду говоря, армянские летописи свидетельствуют (впрочем, они повторяют церковное предание), что царская власть в лице царя Аршака II отступила перед атаками власти патриархов. Аршак погубил своего племянника Гунела, иначе Гнела, и завладел его женой, красавицей Парандзем¹²⁷. За этим преступлением последовало другое злодеяние: Парандзем избавилась от своей соперницы, римлянки Олимпиады, с помощью яда, который велела добавить в Святые Дары, когда та причащалась. Авторы жития святого Нерсеса записали для нас проклятие, которое он тогда обрушил на «род Аршакидов», и считали, что точно повторяют его слова. В тех же летописях сказано, что Аршак II основал в округе Коговит город, который назвал в свою честь – Аршакаван. Чтобы населить этот город, царь Армении поступил так же, как поступали основатели некоторых наших средневековых «вольных городов»: он позвал в Аршакаван «всех должников, обвиняемых и преступников, обещая им помилование». Святой Нерсес выступил против таких безнравственных методов и пророчески предсказал гибель этого города. И действительно, Аршакаван вскоре был уничтожен то ли ужасной эпидемией (так утверждают Фавстос и биограф св. Нерсеса), то ли войсками сатрапов-нахараров, которые захватили город и убили его жителей (так считал Моисей Хоренский).

Вторая версия указывает, что феодалы снова стали поднимать мощные восстания против царской власти. И действительно, в этих же источниках сказано, что Аршак II снова стал проводить по отношению к феодалам политику своего отца Тиграна VII – концентрировать власть в центре. По свидетельству Фавстоса, Аршак убил нескольких нахараров, уничтожил их семьи, а их поместья забрал в казну. Так он поступил и с семейством Камсаракан, которое владело округами Ширак и Аршаруник, крепостью Артагерс в Аршарунике (Страбон когда-то называл ее Артагерас) и городом Ервандашат возле места впадения реки Ахурян в Аракс. (Однако самый младший отпрыск рода Камсаракан, очевидно, был спасен и позже вернул себе имущество своей семьи.) Позже мы расскажем, что Аршак II в конце концов разгневался даже на Вардана Мамиконяна, главу могущественного рода Мамиконянов, и, подстрекаемый царицей Парандзем и спарапетом Васаком, родным братом Вардана, приказал уничтожить Вардана. Тот был убит в своем замке Ерахани в области Тайк (позже Ирхан на р. Чорох). Аршак II значительно укрепил цитадель Артагерса, решив сам укрываться в ней от мести феодалов, и этот замок сыграл важную роль в последующих событиях.

По свидетельству этих же летописей, духовенство во главе с патриархом часто выступало на стороне феодалов против царской власти. В одном из таких случаев дьякон Хат, заместитель святого Нерсеса, едва не был казнен через побивание камнями по приказу царя за то, что протестовал против истребления семейства Камсуракан. И все же тогда Армении угрожали персы, а потому недовольство феодалов было опасно. По словам Моисея Хоренского, святой Нерсес видел эту опасность и сумел хотя бы на время примирить их с Аршаком, но два из самых могущественных феодалов, меруджан Арцруни и Ваган Мамиконян, очевидно, не пожелали прислушаться к упрекам первосвященника церкви. В итоге они уехали в Персию, были приняты при дворе Шапура II, там отреклись от христианства и перешли в зороастрийскую веру. Позже мы расскажем, как они были проводниками сасанидской армии в войне против своей родной страны.