Kitabı oku: «Литургия крови», sayfa 5

Глава 10

Когда маленькая нищенка впервые кивнула Тито, он счел это случайностью, но второй кивок явно был намеренным. Она посмотрела на юношу из-под длинных волос, наклонила голову и пошла дальше. Ночные улицы заполняли люди, которые ловили чужие взгляды и отворачивались. Взглянуть мельком, чуть кивнуть. Тито вступил в клан тех, кто не хотел большего. Никто не пытался, никто не желал заговорить. Кивок был знаком «я тебе не враг». Тито посмотрел на нее и понял – она не опасна. Она слишком слаба духом и враг только самой себе. Интересно только, почему девочка не считает врагом его.

Когда они встретились в третий раз, она улыбнулась еле заметной улыбкой. Нищенка хотела, чтобы он утешил, успокоил ее, хотя бы просто улыбнулся в ответ. Дни были для него слишком яркие и солнечный свет оказался опасен для глаз. Интересно, почему она тоже бродит по ночам. Этот город полон и в то же время пуст. Он принимает разные формы.

В городе живых за людными главными улицами тянулись другие, пустые. Толпы заполняли центр, но их не хватало на окраины. Однако там скрывался совсем другой город, совершенно пустой. С такими же улицами и вымощенными кирпичом площадями, с такими же храмами и приземистыми башнями. Когда Тито вошел в него, все живое исчезло, а небо стало серебристым. Все в этом пустом городе вблизи казалось основательным и прочным, но стоило отдалиться, как оно истончалось, становилось полупрозрачным. Те, кто проходили по городу живых, на улицах пустого города казались тенями.

«Есть ли здесь какой-то глубинный смысл?» – гадал Тито. – «Или же мир просто устроен так и никак иначе?».

Несколько дней за ним следовали мертвые дети, выкрикивая неслышные мольбы. А потом, в одну из ночей, они исчезли. Другое воспоминание относилось к нубийке с серебряными украшениями на кончиках косичек. Но сейчас исчезла и большая часть этих видений.

Нищенка на ночной улице выглядела совсем юной, в грязном платье, с голыми ногами, обмотанными тряпками. Вокруг лодыжек завязаны веревочки. Иногда Тито встречал ее одну, иногда – с сердитым мальчиком постарше. Изредка с ними вместе шел совсем маленький мальчик. Она улыбалась только когда была одна.

За время с новолуния до почти полной луны Тито научился входить в пустой город, прятаться в тенях и красть продукты, в которых нуждался. Все бы ничего, если бы он мог радоваться своим успехам. Но еда на вкус не отличалась от пепла.

Юноша пил воду по привычке, ел, когда вспоминал о еде. Но его моча почернела, а кишечник не работал уже несколько недель. Тито должен бы уже умирать от истощения, однако он был просто голоден. Понять бы только, чего требует его желудок…

– Ты, – произнес Тито.

Она остановилась, повернулась к нему и улыбнулась.

– Ты меня знаешь? – спросил юноша.

Улыбка сползла с грязного личика. Девочка, даже не осознавая этого, огляделась. Ищет, куда сбежать. Переулок позади рыбного рынка длинный и узкий, большая часть толпы идет им навстречу. Девочка попыталась сбросить его руку с плеча, но потом позволила затащить себя в дверной проем.

– Ну? Знаешь?

– Да… – должно быть, выражение его лица напугало девочку, поскольку она тут же начала отрицательно мотать головой. – Я хочу сказать, нет. Я приняла тебя за другого.

– Откуда ты меня знаешь? – настойчивее спросил Тито.

Нищенка смотрела не него, обдумывая ответ. Потом все же сказала правду, скорее из страха. Она боялась Тито, боялась того, что он может с ней сделать.

– Я вытащила тебя из канала.

Тито с удивлением уставился на нее.

– Ты не помнишь? Я думала, ты умер. А потом ты открыл глаза и посмотрел прямо на меня… – она покраснела. Вряд ли кто-то, кроме Тито, мог заметить, как изменился цвет ее щек. Но рядом все равно никого не было.

– Ты вытащила меня из канала? В ту ночь, когда я…

Тито повернул ее лицо к лунному свету и посмотрел прямо в глаза. Девочка покраснела сильнее, от нее пахло соленной смесью страха и возбуждения. Когда он принюхался, она стала совсем пунцовой. Сейчас только его руки удерживали ее от бегства.

Под тонким халатом виднелась маленькая грудь, а короткий подол открывал больше, чем принято для девушки ее возраста. Тито попытался представить ее обнаженной, или полуобнаженной – одна грудь открыта, и под ней видна струйка крови.

– Мне больно.

Нет. Если бы он хотел сделать ей больно, она сразу бы это почувствовала.

– Как тебя зовут? – спросил нищенку Тито.

Девочка колебалась. Но поморщилась от боли, когда его пальцы впились глубже.

– Розалин, – ответила она. – И прости за свои наручники… Джош их продал, – добавила она. – Я их украла, но продал Джош. Извини.

– Какие наручники? – переспросил юноша, осознавая, что девушка действительно видела его до этого.

Тито смутно припомнил цепи. Его схватили во тьме и быстро сковали. Огонь, потом цепи.

– Наручники, которые ранят…

Розалин взяла его запястье и подняла к лунному свету. Вместо глубоких шрамов на руках была гладкая кожа. Тито увидел, насколько она потрясена и вспомнил: там и вправду должны быть шрамы. Он уже почти согласился, но девочка вырвалась из его хватки и метнулась в толпу, опустив голову и не оглядываясь. А Тито позволил ей уйти.

 ***

Масло в лампе уже почти закончилось, когда Джульетта услышала шаги. Может, здесь и самое теплое место в часовне, но она уже замерзла и устала ждать. Пальцы совсем заледенели, и ей пришлось спрятать руки в подмышки.

Она не ожидала, что миссия патриарха окажется успешной. Обычно дядя получал желаемое, если конечно не возражала тетя, но тогда бы она уже вмешалась. К такому выводу пришла Джульетта, пока грела руки и переминалась с ноги на ногу. Прежде чем прийти сюда, надо было хорошенько подумать.

Сейчас войдет Неарет и сообщит ей плохие новости. Однако в дверях появился не патриарх, а какая-то фигура, закутанная в плащ с капюшоном. На секунду Джульетте почудилось, что это юноша с серебряными волосами, но он не такой высокий… За первой фигурой появились другие.

«Волчий клан» – с ужасом подумала она, вспоминая как однажды уже подверглась нападению этого братства воинов-оборотней. Потом мужчина повернулся, и Джульетта услышала, как рукоять кинжала зацепилась за дверной косяк. Только тогда девушка поняла свою ошибку. Оборотни никогда не носили оружия, по крайней мере те, которые до сих пор возвращались к ней в ночных кошмарах. Когда мужчина вытащил кинжал, Джульетта, прося прощения у Богов, схватила с алтаря серебряный крест – символ Бога плодородия. Мужчина рассмеялся.

Девушка изо всех сил ударила его серпом. Мужчина закрылся рукой, на наруче появилась глубокая вмятина, а кинжал зазвенел по полу.

– Ну, посмейся еще, – сказала она.

Мужчина отступил, и Джульетта разглядела его лицо в свете лампы. Крючковатый нос, острая бородка и жестокая улыбка. Девушка вздрогнула.

– Вы сожгли нашу базу, – громко, с обвинением, произнес мужчина. – Сейчас мы убьем тебя. Или ты пойдешь с нами…

Его спутник поднял арбалет и наставил его на Джульетту.

– А ты уверен, что нам нужна именно она? – спросил арбалетчик.

Вожак схватил девушку за руку и подтащил поближе, а затем повернул ее голову к свету. Она чуть не упала, но сильная рука удержала ее. Взгляд Джульетты притягивала золотая серьга в ухе мужчины.

– Да, – ответил он. – Это точно она.

Весла хлопнули по воде. Джульетта ощутила, как качается отошедшая от причала лодка. Ее завернули в ковер и из темноты она слышала гортанный мужской голос, но не смогла разобрать ни слова. Потом до нее доносились только скрип весел и плеск воды.

Глава 11

– Ну? – Ярость главы магистрата прорывалась даже сквозь плотно запертые двери зала для приемов. Ее было слышно и в дальнем конце коридора. А поскольку коридор выходил на внутренний двор, его голос доносился до стражников, слуг на кухне и кота, крадущегося по заснеженным булыжникам двора. Кот раздраженно зашипел. Стражники и слуги лучше чувствовали обстановку. Они ничего не слышали и ничего не видели.

– Ну так что? – Сейчас глава магистрата ревел чуть тише.

– Мой господин… мы ищем.

– Ищите лучше.

Капитан Фелан вышел и, только затворив за собой дверь, рискнул выдохнуть. Могло быть и намного хуже. Он остался в живых, в чем сомневался, когда входил в зал. Глава магистрата приказал обыскивать корабли быстрее, словно от этого будет какой-то толк. Люди Фелана и так действуют на пределе возможностей.

По всему Уграолингу стража обшаривала районы, в которых не появлялась уже полсотни лет. Притоны разбегались, детские бордели захлопывали двери, шулеры выбрасывали утяжеленные кости в каналы. Безумие продолжалось до тех пор, пока содержатели притонов и короли нищих не поняли: дело не в них.

Весь город, сверху донизу, знал, что стража что-то ищет. Но лишь немногие знали истинную цель поисков. Магистрат получил новые сведения о сбежавшем главе мятежников, утверждали одни. Нет, где-то в городе спрятан философский камень, настаивали другие. Некий монах вызвал беспорядки, когда заявил – дело в Кроу. Якобы тот потратил все сокровища города в попытках создать эликсир бессмертия. Более разумные люди считали, что стража охотится на шпиона.

Многие интересовались, почему стража ведет свою охоту именно здесь, в кварталах иноземцев. Среди тех чьи женщины скрывали свои лица, а матери, сестры или дочери прятались за закрытыми дверями. Капитан Фелан знал ответ на этот вопрос, но хранил его в тайне, надеясь тем самым сохранить свою жизнь.

– Нам следует выселить их…

Уже который час надрывался один из членов магистрата, похожий на черного старого и горбатого таракана или на навозника, если бы тот вдруг превратился в человека. А еще можно было бы предположить, что он иногда впадает в маразм. Однако мужчина был богат и знал, где похоронено большинство людей, мешавших городу и Республике, а некоторых он похоронил сам. Его мнение следовало уважать, хотя иногда это давалось нелегко.

– Выселить кого? – Поинтересовался глава магистрата.

– Шаморцев. Нубийцев. Ферханцев. Варахцев. Цеха кожевенников. Вонючие ямы дубильщиков. Почему бы нам просто не выкинуть их за пределы города? Мы можем…

– Советник. – Возмущенно воскликнул глава магистрата. – У нас есть более важные темы для обсуждения.

– Да, – продолжила тетя Джульетты, которая была родной сестрой ее матери и одним из членов магистрата. – Есть. Объясни мне еще раз, почему моя племянница пряталась в часовне? Почему здесь нет патриарха? И почему ты отправил Неарета в его дворец сопровождении своей гвардии? Поверь, я очень хочу услышать ответы.

– Это дело духовенства, – заявил глава магистрата, – и нам не стоит в него вмешиваться.

– А тогда почему Неарет так внезапно слег в постель после визита к тебе?

– Он стар. Потрясен известиями о Джульетте. – Мужчина задумался. – Не удивлюсь, если новости убьют его. Но сейчас нам следует сосредоточить усилия на том, чтобы вернуть ее.

– Сначала нам нужно узнать, кто ее похитил.

– Именно, – ответил глава магистрата. – И я хочу узнать ваше мнение.

– Иноземцы! – прокричал в истерике старейший член совета. – Кто же еще? Страшно представить, как эти изверги….

У него на губах появилась пена.

– Сомневаюсь, – ответила ему женщина. – Наш город один из немногих, где им позволено жить в мире. Зачем им разорять собственное гнездо? Должен быть лучший ответ.

Внезапно в дверь постучали, а следом в зал Совета вошел Фелан. Преклонил колени перед главой магистрата и кивнул остальным, извиняясь за внезапное вторжение. Капитан был бледен и старался ни с кем не встречаться взглядом.

– Я не хотел врываться на совет и прерывать вас, но мы нашли это. – Капитан достал из-под плаща кинжал и положил его у ног главы.

Женщина поднялась со своего места и внимательно осмотрела кинжал, затем передала его другим членам совета. И только когда кинжал опять вернулся к ней, решила заговорить.

– Это точно шаморцы. Только у них оружие имеет подобного рода изгиб, да и металл тоже их, это видно по его текстуре. Где его нашли?

– У набережной, – ответил капитан и пользуясь тем, что все молчат продолжил свои пояснения. – Если похитители госпожи Джульетты направились на север, через сад патриарха, а затем выбрались на улицу, а потом они могли срезать путь к югу и добраться до набережной, не привлекая внимания. А в час ночи…

Все знали, в это время набережная забита пьяными моряками с судов, стоящих на якоре в лагуне.

– Что-нибудь еще? – Спросил глава магистрата.

– Перед рассветом через отмель проскользнуло судно без флага. Гребцы вывели судно против течения.

– Как вы это вообще допустили?

Вот наконец и прозвучал вопрос, от которого зависела жизнь Фелана. Капитан понимал, стоит кому-нибудь узнать, что в действительности произошло в ту ночь, когда сгорел дом шаморцев, и Фелан немедленно расстанется с жизнью. Как удалось узнать, они убили не просто какую-то шпионку, а принцессу шаморцев. А сейчас они из мести похитили госпожу Джульетту, и их судно ускользнуло в ночи. И эти нити не должны попасть никому в руки, поскольку тот же глава магистрата точно способен связать их воедино.

– Вы сами видели, как уплыл этот корабль? – Слова тети похищенной просто источали яд.

– Нет, госпожа моя. Мне сообщили совсем недавно.

– Какому народу он принадлежал?

– Мы не знаем, – выдохнул Фелан

– Почему? – Потребовал объяснений глава магистрата. – К чему нужен начальник городской стражи, если суда в лагуне не записывают по мере их появления?

– Мой господин, сейчас там пять сотен судов. У нас зачастую уходит целый день только на размещение их в зоне карантина.

– Меня не интересуют ваши оправдания.

– С деталями разберемся позже, – твердо заявила советница. – Если капитан Фелан допустил небрежность, он будет оштрафован. Если его люди плохо справились со своим обязанностями, их выпорют. Если мы отыщем изменника, он умрет. Вопрос в другом. Допустим, Джульетту похитили шаморцы. Спрашивается, почему? Именно это и надо выяснить. А пока я считаю необходимым перекрыть порт и не выпускать ни один корабль.

Известие о том, что шаморцы похитили госпожу Джульетту, чтобы не допустить ее брака с принцем Нубии, очень быстро облетели весь Уграолинг. По мере того, как дни с момента исчезновения превращались в недели, вместо «похищена» стали говорить «похищена и, наверное, изнасилована», а потом – «похищена, изнасилована и, скорее всего, убита».

Посол Нубии прощался. Полный сочувствия, но непреклонный, он сел на свой корабль, поднял цвета своего короля, прошел через отмели в лагуне и исчез в открытом море. Его судно было единственным, которому разрешили отплыть.

Корабль, тайком ускользнувший из лагуны, преследовали, остановили и взяли на абордаж. Он действительно принадлежал шаморцам, но госпожи Джульетты на борту не оказалось. Никто не сходил на берег Республики, клялась команда. Капитан умер под пытками, продолжая утверждать, что ничего не знает о похищении. Он был обычным контрабандистом.

Но, несмотря на неудачу, поиски похищенной госпожи Джульетты продолжались всеми доступными методами.

***

Джульетта повернулась на кровати, сдернула с себя одеяло и встала. Маленькая комната закружилась перед глазами, и девушка села обратно. Желудок сводило от голода, потому она и проснулась. Сегодня ей надо заставить себя поесть.

В камине уже горел огонь, на подставке стояла большая миска с теплой водой для умывания. Миска поменьше, для мытья рук, будет ждать ее на столе с завтраком, еще одну поставят к обеду. Не таким она представляла себе плен.

В первый день девушка отказалась от помощи при одевании. Но пожилая женщина в дверях выглядела такой несчастной, что вчера Джульетта смягчилась и позволила ей немножко помочь. Конечно, у девушки по-прежнему всего одно платье. Уже потрепанное, хотя все же чище, чем в ту ночь в часовне, сейчас на платье не было ее крови.

Кровь на платье… Она вспомнила, как странный серебряноволосый юноша спрыгнул с потолка храма и застал ее полуголой. Возможно, подумала Джульетта, он позволил бы ей убить себя, если бы знал о планах ее дяди. Девушка яростно потерла глаза, только бы не заплакать. То, что сотворили над ней в зале Истины, иначе как пыткой и не назовешь. При одной только мысли о силой раздвинутых коленях ее охватило чувство беспомощности. Она боялась думать и в то же время не могла избавиться от воспоминаний. И всякий раз, вспоминая, чувствовала тошноту. Магия Кроу качественно работала – Джульетта не могла говорить о той ужасной сцене даже сама с собой. По крайней мере вслух.

Но это не имело никакого значения, ведь старуха, которая ухаживала за Джульеттой, была глуха и нема. Ее муж – тоже. Сложно сказать, сколько им было лет. Девушка считала старыми всех людей старше ее самой.

Старуха бережно отерла слезы Джульетты, умыла ей лицо влажной тканью и помогла одеться, завязала ленты трясущимися руками. Пуговицы девушка застегнула сама, иначе еда совсем остынет. Сегодня на завтрак был свежий хлеб, сыр, тушеное мясо, кусок пирога с цукатами и горячее вино со специями, чтобы отогнать прохладу. Вино было сильно разбавлено водой. Для пожилой пары она, очевидно, еще ребенок. Пирог был уже порезан, а значит ножа на столе сегодня точно не будет.

– Я хочу прогуляться, – заявила Джульетта.

Мужчина посмотрел на женщину, тут все решения принимала она. Старуха задумчиво склонила голову на бок. Девушка подошла ближе, встала перед ней и еле слышно прошептала: «Пожалуйста». Старики читали по губам, а значит, прекрасно понимали, о чем говорит им девушка. Наверное, раньше они могли говорить или слышать, а может и то, и другое. Интересно, кто же они? Она – пленница, тут нет никаких сомнений.

Пленница в теплой, богато украшенной тюрьме посреди… На этом знания госпожи Джульетты заканчивались. Очевидно, она в каком-то месте. Однако она не выходила на улицу, ставни заперты, а в слуховом окне видны лишь облака. Как она может сбежать, если даже не знает откуда?

– Пожалуйста, – попросила она. – Позвольте мне погулять.

Вдруг «пожалуйста» поможет? Должно быть, они знали это не то слово, которым легко бросается любой представитель знати в разговоре с тем, кто ниже его по статусу. Старик обменялся взглядом со старухой, женщина кивнула, и мужчина принес плащ из белоснежного меха. Плащ озадачил Джульетту еще больше, такая редкая вещь стоит целое состояние.

Ее тюрьма состояла только из спальни и маленькой комнаты, где они ели. Но сейчас старуха достала из кармана ключ, взглянула на старика, будто ища поддержки, и открыла выход во внешний мир. Небольшой зал был заставлен мебелью, и Джульетте пришлось протискиваться боком между деревянным стулом и сундуком. Мужчина снял с гвоздя тяжелый ключ, отпер входную дверь и отступил назад.

Ее держали в небольшом храме. Деревянное здание посреди сада, окруженного стеной. Пятна снега, голые ветви. Часть деревьев сильно запущена, остальные кажутся засохшими. Ни одного знакомого Джульетте. Стена, окружавшая это запустение, была выше ее роста. Намного выше.

–Где я?

Старик посмотрел на нее.

– Скажите мне. – Поскольку старик нем, Джульетта не знала, какого ответа она ждет. Потом заметила его взгляд, брошенный на стойку ворот.

Видимо, это и есть ответ. Со стойки, утопающей в снегу, свисали пучки травы. Серебряные украшения на ней почернели, но присмотревшись можно было заметить смутно знакомый орнамент. Небо казалось знакомым, воздух, как и положено, пах солью.

– Я еще в Уграолинге?

Когда старик отвернулся, она зашла к нему с другой стороны. Мужчина тяжело вздохнул. Прямой вопрос будет лучше, решила Джульетта.

– Я в Уграолинге, верно?

Он покачал головой, а затем кивнул.

– И что это должно значить? – спросила она.

Старик улыбнулся. Улыбка была доброй, но такой же бессмысленной, как и противоречащие друг другу отрицание и согласие. Тогда она направилась к стене, слыша, как он торопится, пытаясь не отстать. Всего одна дверца, и, само собой, заперта.

– Открой ее.

Старик покачал головой.

– Пожалуйста, – попросила Джульетта. – Я только выгляну туда.

Она не сможет сбежать, если не будет точно знать где находится. Поэтому ей просто необходимо, чтобы он отпер дверцу. Но старик вновь покачал головой. Госпожа Джульетта быстро поняла, он будет качать головой на все ее просьбы. И не важно, станет ли она умолять, визжать или приказывать. Он просто не готов отпереть ворота.

–Кто-то приказал тебе не отпирать?

Он кивнул.

–Кто приказал? – потребовала она.

Похоже, он одинаково хорошо тряс головой при каждом произнесенном имени. И ей никак не узнать, называет она неверные имена или он просто не собирается отвечать. День близился к концу, а девушку не оставляло чувство, будто она поймана как принцесса в волшебной сказке. После ужина Джульетта решила: ей нужна еще одна прогулка.

– Пожалуйста, – сказала она.

Старик посмотрел на женщину, та покачала головой.

– Тогда я смогу поспать подольше, – упорствовала Джульетта. – Вы же хотите, чтобы я хорошо спала?

Старуха вздохнула, а мужчина улыбнулся. Он снял со стены ключ, а женщина принесла плащ. Они укутали Джульетту, и старик отпер дверь в темноту. Но в месте с темнотой в комнату проникло само Зло.