Kitabı oku: «Высшая ведьма», sayfa 3
Глава 6
«Смерчу все равно, куда обрушиться. Главное – обрушиться».
– Всему свое время
Надо мной нависают две грозы, поглощая солнечный свет и окутывая тьмой школу. Дождь так и льет. Я вытираю глаза, вскидываю руки, и тело отвечает. Энергия течет по мне, как река, которая несется к океану.
Первое дождевое облако перемещается и зависает прямо надо мной. Вдали бушует гроза, приближаясь к нам.
Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на буре. Ветер треплет волосы, и мокрые рыжие пряди бьют мне по лицу. Кровь стучит в ушах, сливаясь с шумом движущегося воздуха. Я чувствую каждую частицу грозы. Восходящие и нисходящие потоки. Высоко в небе собирается град. Дождь и электричество.
Мне нужен нисходящий поток.
Я отмечаю его и тяну со всей силой. Мышцы горят, руки трясутся. Но туча откликается. Я вытягиваю левую руку, направляю нисходящий поток воздуха к земле и вожу правой рукой по кругу, быстрее и быстрее.
И вдруг воздух понимает, о чем я прошу его, и устремляется вниз.
– Получается! – кричит Сан позади меня.
Со всей силы я оттягиваю свою магию от нисходящего потока и бросаю ее в восходящий. Я держу руки ровно, делая неспешные постоянные движения, не позволяя воздуху подняться. И когда воздух больше не может подняться, туча исчезает.
Вторая гроза приближается ко мне, пытаясь уцепиться за эту тучу, но уже поздно. Ливень слабеет, теперь он уже просто морось, и вскоре гроза полностью исчезает.
Вторая гроза не может повстречаться с ней, не может станцевать с ней, не может образовать смерч.
Я выдыхаю, долго и протяжно. Сил нет. Каждая частичка меня умоляет о сне, о том, чтобы дать отдых усталым мышцам. Лодыжка так распухла, что ботинок врезается в кожу.
Но бури нет.
Оставшаяся гроза разгневана. Она тяжелее, темнее и осыпает нас градом.
– Клара?
Я оборачиваюсь к Сану, но он смотрит не на меня, а вдаль, за бурю. Он указывает куда-то, и я следую взглядом за его жестом.
Я замечаю ее в то же самое мгновение, когда и гроза чувствует ее. Буря отворачивается от нас и тянется к другой буре вдали. К той, которую я не заметила.
Я вытягиваю перед собой руки, пытаясь оттянуть бурю назад, подальше от другой. Но у меня не получается. Она слишком большая. И сильная. И не хочет иметь со мной никакого дела.
Я пытаюсь еще раз.
Я тяну, встряхиваю и снова тяну. Буря немного отступает, движется обратно, и я ослабляю хватку на секунду.
На секунду дольше, чем нужно, и буря с новой силой начинает двигаться вперед. Я уже не могу притянуть ее.
Возможно, если бы я тренировалась, как того хотела мисс Сантайл, если бы поддалась на их уговоры применять всю свою магию, у меня бы хватило сил остановить эту бурю. Но я не знаю, как использовать свои способности на полную мощь, я боюсь выпустить магию и все разрушить.
И сейчас я расплачиваюсь за это. Вся школа расплачивается.
Мне не хватает сил.
Сан судорожно сглатывает, глядя, как соединяются две бури.
Атмосфера тут же становится нестабильной, и в груди у меня все сжимается, живот скручивает. Магия умоляет выпустить ее, но буря слишком сильная.
И тут внезапно что-то меняется. Ветер начинает двигаться в другую сторону.
Он крепчает. Начинает вертеться по горизонтали. Восходящий поток воздуха сталкивается с вращающимся воздухом, наклоняя его.
Он клонится.
Клонится.
И клонится.
Пока не превращается в вертикаль.
Появляется воронка. Она тянется вниз.
Стоило бы испугаться, бежать в укрытие, но я буквально прирастаю к земле.
Поразительно.
Смерч касается земли. Огромный, темный и яростный туннель ветра, ревущий вдали.
Я тянусь к туче над ним, пытаюсь установить связь, разорвать громаду. Удивительно, но туча откликается. В руках ощущается тяжесть. Меня приглашают войти.
– Уходим! – кричит Сан.
Смерч несется на нас, но туча позволяет мне управлять ею. Надо попытаться.
Я насквозь промокла. Мышцы до того напряжены, что, кажется, сейчас просто оторвутся от костей. Но туча колеблется, ее края растворяются в небе, как день растворяется в ночи. Она уже почти рассеялась, почти забрала смерч с собой.
Но внезапного всплеска в восходящем потоке мне уже не выдержать. Это слишком для меня.
Туча уплотняется, принимает четкие очертания, а смерч несется на нас.
Я снова тянусь к ней, умоляя остановиться, но смерч не замедляется. В последний раз я посылаю столько магии, сколько могу, пытаясь отогнать смерч от нас. Он кренится назад к ферме, давая нам немного времени, чтобы найти укрытие.
Но мы не двигаемся с места, зачарованные этим вращающимся вихрем. Смерч задерживается на секунду, вторую, третью. И затем снова мчится на нас.
– Бежим! – кричит Сан.
Не хочу бежать.
Какая поразительная сила, безграничная мощь ветра, который несется на меня. Мне хочется дотронуться до него.
Больше я не боюсь. У меня совершенно нет сил, и мне больше нечего отдавать, не осталось ничего, чтобы остановить его. И на долю секунды я понимаю смерч.
Он всего лишь хочет дотронуться до земли.
– Клара, бежим!
Сан хватает меня за руку, и момент разрушен.
Высокая сосна накреняется и падает на землю.
Если не побежим, нам конец.
Мы бежим к актовому залу, но смерч преграждает нам путь. Ближе всего к нам Весенний дом, и мы поворачиваем к нему. Лодыжка страшно болит. Я изо всех сил стараюсь не упасть и бежать дальше.
Смерч следует за нами по пятам, когда мы врываемся в Весенний дом. На первом этаже оранжерея. От смерча нас защищают лишь высокие стеклянные окна по кругу здания. Мы отбегаем от окон как можно дальше и падаем на пол.
Времени нет.
Смерч врезается в здание.
Окна дрожат и разбиваются вдребезги, осколки летят прямо в нас. Я прикрываю голову, смутно понимая, что истекаю кровью. Растения летают по оранжерее, цветы разных оттенков кружат в воздухе, словно парят на крыльях. Я поднимаю взгляд на разбитый стеклянный потолок.
Я хочу увидеть бурю.
Теплая кровь льется по лбу. Сан прижимает мне рану рукой.
– Ничего страшного, – произносит он спокойным и ровным голосом, словно мы прогуливаемся по пляжу, а не прячемся от страшного смерча.
Кровь сочится сквозь пальцы Сана, стекает по моему лицу и капает на грудь. Глиняные горшки падают и разбиваются, земля просыпается на цементный пол, обломки летают по всей оранжерее.
Смерч гудит как грузовой поезд.
Нам страшно не повезло. Краем глаза я вижу узкое горлышко, вижу, как оно изгибается, поворачивается и поднимает растения, а потом отшвыривает их в сторону.
– Осторожно! – кричу я, когда смерч вырывает перголу и обрушивает ее.
Сан все так же крепко держит руку на моем лбу и прижимает мою голову к своей груди, закрывая меня.
Часть перголы падает на него, но он не двигается с места.
Осколки сыплются на пол, над нами пролетает камень и врезается в стену позади. Ветви бьются о здание. Оранжерея сотрясается, когда огромное дерево падает на землю.
Висячие растения яростно раскачиваются в разные стороны. Большой стол с ростками разлетается на куски, когда ствол дерева падает в разбитое окно прямо на него.
А потом все прекращается.
Ничего не падает.
Не ломается.
Завывания стихают, и тишина заполняет оранжерею. Тьма отступает с неба, и сквозь облака пробивается робкий солнечный свет.
Все закончилось.
Глава 7
«Осень подобна Земле, которая вскоре заснет».
– Всему свое время
Я с трудом поднимаюсь. Сан и я молчим. Пол усыпан землей и черепками от цветочных горшков. Солнечный свет льется через разбитые окна и отражается от стеклянных осколков. Я вытираю ладонью лоб, и рука тут же обагряется кровью. Точно так же, как и рука Сана.
– Нужно продезинфицировать, – говорит он, глядя на мой порез.
Сан хватает горсть листьев тысячелистника на выходе. Его правый глаз начинает заплывать большим синяком.
Лодыжка пульсирует от боли. Я кусаю губу и заставляю себя идти дальше. Школьный городок в полном беспорядке. Повсюду лежат поваленные деревья и куски цемента, свисают водосточные желоба, валяются вырванные с корнем кусты. Огромная сосна упирается в Эйвери-холл, крыша которого обвалилась.
Но городок выжил. Он все еще на месте.
Нужно, конечно, починить все и везде прибраться, но школа выстоит.
На противоположной стороне ученики не спеша выходят из актового зала. Я хочу найти Сумрака и узнать, как он, но едва могу идти. В каком-то трансе я ковыляю к своей хижине, наслаждаясь странным контрастом между усыпанными обломками дорожками и чистым солнечным светом, согревающим мою кожу.
Сан останавливается и вытирает мне лоб краем своей рубашки.
– Так мы никогда не доберемся до Осеннего дома.
– Иду как могу, – сухо говорю я. – И вообще я живу не общежитии, а в небольшой хижине за Осенним домом, рядом с лесом.
– Ну, туда мы тоже не дойдем.
Присев передо мной, Сан дотягивается до плеча и похлопывает себя по спине.
– Залезай.
– Ну уж нет.
Сан смотрит на меня, и я надеюсь, что он заметит, как унизительно мне слышать его предложение.
– Я не шучу. Залезай.
– Да мы же едва знакомы. А ты хочешь прокатить меня на своей спине через весь городок.
– Почему бы и нет, – отзывается Сан. – Мы вместе пережили смерч. Это уже что-то.
Я вздыхаю, размышляя, как лучше поступить. Сан выжидающе на меня смотрит.
– Ладно, но это так нелепо.
– Зато действенно, – говорит он.
Я обвиваю руками его шею и залезаю ему на спину. Он обхватывает мои ноги, стараясь не задеть лодыжку, и идет через школьный двор.
– Ты новенький? – спрашиваю я, крепко держась за Сана.
– Вроде того. У меня углубленное обучение. Изучаю ботанику.
Это многое объясняет. Его доброту, терпеливость. Он весна.
– Я недавно окончил Западную школу и сразу же согласился поехать в вашу, где учатся все сезоны. Я тут на год или два. Мы вместе с наставником будем заниматься независимыми исследованиями.
Западная школа солнечной магии – школа-побратим нашей. Ведьмы выпускаются в восемнадцать лет. Значит, Сан старше меня на год.
Я молчу, пытаясь не думать о смущении оттого, что меня несет на закорках малознакомый парень.
Завидев хижину, я слезаю со спины Сана и скачу на одной ноге остаток пути. Сан, ничего не говоря, просто распахивает дверь, и я сажусь на край постели.
– Надо обработать твои порезы. Я скоро.
– Да не нужно! – кричу я ему вслед, но Сан уже выходит из хижины.
Я замечаю на окне большую трещину, а на крыше – кучу веток и сосновых иголок, но в остальном домик не пострадал. Спустя пару минут Сан стучит в дверь и просовывает голову.
– К тебе гость, – говорит он.
Сумрак врывается в хижину и запрыгивает на кровать. Он дрожит, его черная шерстка стоит дыбом. Он рад меня видеть и вместе с тем обижен, будто я в чем-то виновата.
В какой-то мере это так.
– Где ты его нашел?
– Встретил Кевина по дороге. Он искал тебя. Сказал, что в семь вечера в школе будет собрание.
Я беру миску Сумрака и наполняю ее водой в раковине. Чешу ему голову, про себя благодаря Солнце, что он не пострадал.
Сан приносит полотенца, большую чашку со льдом, пластиковые пакеты и бутылочку перекиси водорода. Он ставит все на кровать рядом с пучком тысячелистника.
– Не надо, – говорю я. – Мне просто нужно немного отдохнуть.
– Да у тебя повсюду порезы, и некоторые глубокие. Ты что, хочешь получить заражение крови?
Я вздыхаю.
– Только дай я сначала переоденусь.
– Я подожду снаружи.
Погладив Сумрака, Сан выходит из хижины и прикрывает дверь.
Я снимаю рубашку, морщась, когда ткань задевает лоб. Рубашка вся в крови. Я бросаю ее в корзину для белья и надеваю школьный спортивный костюм и чистую футболку.
– Заходи, – приглашаю я, открывая дверь. – Я готова.
– Садись, – говорит Сан, указывая на кровать.
Я сажусь, не в силах спорить. Сан пододвигает стул и смотрит на меня.
Хижина кажется слишком маленькой для двоих. Из-за деревянных стен и низкого потолка она выглядит теснее, чем на самом деле.
Пол скрипит, когда Сан наклоняется ко мне. Он открывает бутылочку с перекисью и наливает немного жидкости на полотенце.
– Я сама справлюсь, – говорю я.
– Ты же не увидишь все порезы.
– Встану перед зеркалом.
– А стоять будешь на ноге размером с бревно?
Я вздыхаю. Сан прав. Вставать не хочется. Заметив, что я сдалась, он спрашивает:
– Готова?
Я киваю. Он промокает мне лоб полотенцем. Меня передергивает, когда перекись начинает пузыриться, а рану щипать.
– Ты как?
– Лучше всех.
Я закрываю глаза. Сан несколько раз проходит полотенцем по ране на лбу, а затем переходит к порезам ниже ключицы.
– А почему ты живешь здесь, а не в общежитии?
К этому вопросу я не готова и судорожно вздыхаю. Сан, наверное, думает, что мне больно из-за порезов, и тихо извиняется.
– Раньше я жила в общежитии.
Сан ждет, что я продолжу, но я молчу, и он не настаивает. Я благодарна ему за это.
– Готово, – говорит он, убирая полотенце. – У тебя есть кружка?
Я указываю на стол.
– Вытащи из нее ручки.
Сан кладет на стол листья тысячелистника, немного поливает их водой и затем размягчает их дном кружки. Собирает размятые листья в кучку и добавляет еще немного воды, чтобы сделать из них кашицу. Хижину наполняет аромат свежести и пряности, перебивая затхлый запах.
Рука у Сана окрашена зеленым, розовым и коричневым цветами. Интересно почему, но я не спрашиваю.
– Запрокинь голову, – говорит он.
Я вскидываю подбородок. Сан смазывает мне рану на лбу травяной кашицей и накладывает повязку.
– Это остановит кровотечение, – поясняет он.
– Спасибо.
– Так, теперь давай приподнимем ногу.
– Почему ты так добр ко мне? Ты ведь даже не знаешь меня? – спрашиваю я немного раздраженно, но с неподдельным интересом.
– Может, потому что я порядочный человек, который видел, как ты пыталась спасти школу от смерча.
Я молчу. Кладу ногу на кровать, и Сан подсовывает подушку мне под лодыжку. Он закатывает штанину и вздрагивает.
– Вот это ушиб, – произносит Сан.
Он кладет немного льда в пластиковый пакет и прижимает его к моей лодыжке.
– Можно положить туда еще измельченной лаванды, чтобы снять опухоль.
– Спасибо.
Сан начинает собирать свои вещи, но я останавливаю его.
– Не торопись, – говорю я.
– Что?
– Ты вообще-то тоже пострадал.
Сама не знаю, почему это сказала, но Сан был так добр ко мне, что мне захотелось ответить тем же.
– Садись, – говорю я, указывая на стул.
– Да все нормально, – говорит он. – На меня каждый день падают перголы.
– Да неужели?
Он кивает.
– Я уже и не замечаю этого.
– У тебя глаз весь заплыл, – говорю я.
Сан садится.
Я насыпаю льда в другой пластиковый пакет, заворачиваю его в полотенце и протягиваю ему. Сан прикладывает лед к глазу.
– Как ты? – спрашивает он меня.
– Нормально.
Я понимаю, что он спрашивает о смерче, но у меня даже не было времени подумать об этом. Переварить все.
– У тебя почти получилось, – говорит Сан, качая головой. – Смерч накренился, словно хотел, чтобы ты им управляла.
– А толку-то? Мне не хватило сил.
– Это было потрясающе, – возражает Сан.
– Да неважно. «Почти» не считается.
Когда раздается тревожный стук в дверь, я подскакиваю. Киваю Сану, и тот открывает.
– Как я же рада вас видеть, – тараторит миссис Темперли так, что я едва различаю ее слова.
Она хватается за сердце. У нее моя сумка. Она кладет ее на пол и достает мобильник.
– С ними все хорошо, – говорит она кому-то на другом конце линии. – Да, они оба здесь. Поняла.
В моей хижине никогда не было столько людей. Мне как-то не по себе. Кажется, даже крошечный домик понимает, что я должна быть одна. Если бы мы все трое встали бок о бок и вытянули руки, мы бы заняли всю хижину.
Я прошу Сана открыть окна.
Миссис Темперли заканчивает разговор по телефону и принимает вид лучшего школьного психолога. Пучок светлых волос растрепан, а розовая помада слегка размазалась по подбородку.
– Мы не досчитались вас в подвале. Где вы были?
Миссис Темперли раскраснелась. Она берет с моего стола пачку бумаги и обмахивается ею.
Лгать у меня не было сил.
– Я пыталась рассеять бурю.
Миссис Темперли прикрывает рот рукой.
– И что произошло? – спрашивает она, оглядывая мой лоб и распухшую лодыжку.
– Не вышло. Мы укрылись в Весеннем доме. Я подвернула ногу, а осколки разбитых окон поцарапали меня.
– А с тобой что? – спрашивает миссис Темперли, повернувшись к Сану.
– На меня упала пергола.
– Ничего, с ним такое все время происходит, – говорю я.
Сан пытается не засмеяться, но уголки его губ подрагивают, что тут же выдает его. На щеках проступают ямочки, и он откашливается.
– Клара, тебе нужно к медсестре, – говорит миссис Темперли. – Если лодыжка сломана, придется поехать в больницу.
Я киваю.
– Сан, если чувствуешь себя хорошо, можешь заглянуть к мистеру Доновану в спортзал? Он хочет провести опрос перед собранием.
– Без проблем.
Я хочу поблагодарить Сана. Хочу сказать спасибо, что он остался и не дал мне истощить все силы. Поблагодарить за то, что прикрывал мою рану на лбу. За то, что уберег от перголы.
Но больше всего я хочу поблагодарить его за то, что он позволил мне решить самой – попробовать остановить бурю или нет.
– Был рад знакомству, Клара, – говорит Сан, и мне становится смешно.
Как же это нелепо звучит после того, как за нами гонялся смерч.
Сан уходит прежде, чем я успеваю что-то сказать.
Миссис Темперли выглядит изможденной. Она еще раз обмахивает лицо бумагами и кладет их обратно на стол.
– Не стоило этого делать. О чем вы только думали?
– Стоило попробовать.
Миссис Темперли вздыхает, но ее взгляд смягчается.
– Я позвоню мистеру Доновану и узнаю, можно ли вызвать машину и отвезти тебя в кабинет медсестры.
– Спасибо.
Я молчу прежде, чем задать мучивший меня вопрос. Я и хочу узнать ответ, и страшусь его. Я с трудом сглатываю. Все равно придется спросить, рано или поздно.
– Миссис Темперли? Про бурю что-нибудь уже известно? Она двинулась дальше школы?
Миссис Темперли садится за стол и смотрит на меня. Она опускает взгляд в пол. На секунду мне кажется, что она заплачет. Она летняя ведьма, и это не в ее характере. Внутри у меня все сжимается.
– Смерч прошел за школой еще шесть километров.
Я откидываюсь на спинку кровати, чувствуя облегчение. Но миссис Темперли продолжает:
– Пока только двое погибших. Не из Восточной школы. Одна ведьма оказалась истощена. – Психолог смолкает и смотрит на меня.
По спине у меня бежит холодок.
– Мистер Харт пока не связался с нами. Только он из школы числится пропавшим без вести.
– В смысле пропавшим без вести? Я видела его прямо перед началом бури. Он сказал, что пойдет в актовый зал.
– Уверена, он скоро придет. Может быть, он где-то застрял, пытаясь спасти ферму. Ты же его знаешь. А пока давай позаботимся о твоей лодыжке.
Я почти не дышу, когда миссис Темперли говорит о ферме. Ведь именно туда я оттолкнула смерч, чтобы мы с Саном смогли сбежать. Если мистер Харт был там, я отправила смерч прямо к нему.
Миссис Темперли замечает выражение моего лица и мягко похлопывает меня по плечу.
– В школе переполох. Время еще есть. Дай ему время.
Я киваю, и миссис Темперли выходит, чтобы найти машину. Я чувствую, как беспокойство разливается по всему телу и завязывается узлом в животе.
Меня привозят в медицинский кабинет, перевязывают лодыжку и отвозят обратно в хижину.
Мистер Харт так и не объявляется.
Глава 8
«Обрести контроль сложно, но еще труднее отказаться от него».
– Всему свое время
Мистер Харт искал Сумрака, когда обрушился смерч. Оказалось, он все же добрался до актового зала, но кто-то сказал ему, что я убежала искать кота. Мистер Харт находился на ферме, и когда я оттолкнула смерч, тот пронесся по полю, зацепив плуг. Плуг упал на мистера Харта и пробил ему голову.
Мистер Харт был там, конечно, не ради Сумрака, а ради меня. Ему пришлось не по душе, что меня изолировали ото всех, хотя он и понимал почему. Наверное, он подумал, что я не переживу смерть Сумрака.
Только он не подумал о том, как я переживу его смерть.
Скорее всего, он вычислил, что смерч пройдет мимо фермы. Он думал, что в безопасности. Если бы я не вмешалась, мистер Харт был бы сейчас жив.
Когда я узнала о его смерти, мне показалось, что сердце, пронизанное горем и чувством вины, остановилось навечно и никогда больше не забьется. Но нет, я все еще тут, обречена жить с еще одной утратой.
Я вспоминаю о завернутом подарке, лежащем на прикроватном столике, который не могу заставить себя открыть. Мистер Харт был так рад подарить мне его, но я уже никогда не смогу поблагодарить его. И это страшно мучит меня. С тех пор как я узнала о его смерти, все было как в тумане. Иногда мне кажется, что я никогда из него не выберусь. Может, так и есть.
– Клара, они ждут тебя, – говорит мисс Беверли.
Я подхватываю костыли и медленно ковыляю в кабинет мисс Сантайл. Она сидит за своим рабочим столом, рядом расположились Сан и мистер Берроуз, который приходил на мою последнюю тренировку с мистером Хартом.
Мне как-то нехорошо. Я кидаю на Сана вопросительный взгляд, но он не смотрит на меня. Его синяк почернел. Я вспоминаю, как он крепко прижимал ладонь к моему порезу на лбу, даже не поморщившись при виде крови.
– Присаживайтесь, мисс Денсмор, – говорит мисс Сантайл, возвращая меня к действительности. – Это Аллен Берроуз, вы встречали его ранее. А это Сан Пак, он углубленно изучает ботанику. Его вы уже знаете. Они из Западной школы солнечной магии.
Желудок у меня завязывается узлом. Сан ведь говорил, что приехал к нам вместе со своим наставником. А этот мистер Берроуз даже не поздоровался со мной. Я помню, как он изучал меня после неудачи и как презрительно и нетерпеливо смотрел на мистера Харта.
Я вытираю ладони о джинсы, стараясь не волноваться.
– Как мы поняли, вы пытались остановить смерч, – говорит мистер Берроуз.
Средних лет, короткие каштановые волосы разделены на пробор и уложены толстым слоем геля. Толстые очки в черной оправе ярко выделяются на бледном лице. Его подбородок слегка вздернут, и кажется, будто он смотрит на меня свысока.
– Я хотела помочь, – говорю я.
Смотрю на Сана, ища поддержки, но он глядит на стол, разделяющий нас.
Мистер Берроуз кивает.
– В этом-то и проблема. У вас все должно было получиться.
Я не такого ответа ожидала.
– Простите?
– У вас должно было получиться уничтожить смерч. Нас беспокоит, что высшая ведьма, которая обучается в прекрасной школе, не смогла справиться со смерчем категории F2 по шкале Фудзиты.
Мистер Берроуз смотрит на меня так, будто он раздражен.
– Я пыталась…
– Позвольте мне закончить, мисс Денсмор. Тут скорее речь не о вас, а о вашем обучении.
Мисс Сантайл слегка ерзает в кресле.
– Суть в том, что вы должны были предотвратить появление смерча. Он не должен был добраться до фермы и уж тем более выйти за пределы школы. Никто не должен был погибнуть.
Его слова пробуждают во мне чувство вины. Я едва могу дышать.
«Никто не должен был погибнуть».
«Мистер Харт не должен был погибнуть».
– Откуда вам знать, что я должна уметь, а что нет?
Мистер Берроуз смотрит на меня поверх очков.
– Потому что мы обучали Элис Холл.
Я подскакиваю, и все внутри у меня замирает.
– Элис Холл, последнюю высшую? – Я медленно произношу слова, словно они священны.
– Ее самую.
Я хотела разузнать о ней больше с той минуты, когда услышала о ней, когда узнала, что до меня была другая высшая ведьма. Но Элис – настоящая загадка, сейчас уже даже больше легенда. Жаль, что это так. Знай я о ней чуть больше, может, не чувствовала бы себя такой одинокой.
– Но она же жила в конце девятнадцатого века.
– Да, и к сожалению, нам очень мало известно о ее – вашей – магии. Но ее занятия были тщательно записаны. А поскольку именно наша школа обучала ее, мисс Сантайл посчитала, что лучше нам заняться твоим обучением. И она совершенно права. Мы знаем о тренировке высших ведьм больше, потому что уже делали это раньше.
Ярость вспыхивает во мне, разливаясь по груди и шее. Мисс Сантайл собиралась заменить мистера Харта еще до его гибели. Я сжимаю кулаки. Я беззвучно молюсь Солнцу, надеясь, что мистер Харт не знал об этом. В кабинете становится тесно, будто что-то тяжелое повисло в воздухе. Я молчу.
– Мы не станем сообщать никуда о вашей попытке остановить смерч, и в ваш аттестат это тоже не пойдет. Я заменю мистера Харта и буду наблюдать за обучением. Если к концу учебного года вы хорошо проявите себя, мы забудем о случившемся.
– Но я не хочу ничего забывать. Мистер Харт погиб из-за меня… Это ведь я направила смерч в его сторону. Так бы смерч не обрушился на ферму. Вы должны сообщить об этом, – говорю я, умоляя рассказать всем правду.
Умоляя приговорить меня к жизни без магии.
«Прошу вас, запретите мне пользоваться магией. Скажите всем, что я опасна. Лишите меня силы».
Не хочу я никакой магии. И никогда не хотела.
Нужно лишь дожить до затмения и избавиться от магии раз и навсегда.
– Это был несчастный случай. Мы не обвиняем учеников в подобном. Нам нет никакого смысла наказывать вас. Нам нужно, чтобы вы совершенствовались. Чтобы вы стали сильнее.
– Мистер Харт был потрясающим учителем, – говорю я. – Он не виноват в том, что я топталась на месте. Это я сдерживала свою силу. – Изо все сил я пытаюсь говорить ровно.
– Понимаю. Но больше вам нельзя себя сдерживать. Я надеюсь, отныне вы будете двигаться только вперед. Недавний смерч – это просто ерунда.
Мистер Берроуз замолкает и ждет – вдруг еще кто-то хочет высказаться, но все молчат.
– Сан будет тренировать вас каждый день. Он будет следовать плану, который мы разработали вместе с мисс Сантайл, и постоянно сообщать о вашем прогрессе.
– Почему Сан? – брякаю я, даже не подумав.
Сан смотрит на меня, а я на него. Сан, который мне помог, теперь превратился в другого человека. Теперь он сидит рядом с мистером Берроузом, напротив меня, и я понимаю, что он вовсе не на моей стороне, а на их.
– Потому что эффективнее всего Элис обучалась вместе со своими сверстниками. Сан был лучшим учеником в классе, так что выбор очевиден. Я уже несколько лет курирую его обучение и полностью ему доверяю. Ваш школьный психолог считает, что вам будет спокойнее тренироваться со сверстником, а значит, и прогресс пойдет быстрее – точно так же, как у Элис. Если вдруг это окажется не так, за ваше обучение возьмусь я.
Всякий раз, когда Сан отводит взгляд или кивает в такт словам мистера Берроуза, я все меньше ему доверяю. Но уж лучше он, чем мистер Берроуз. Как тот еще не лопнул от своего эго.
– Хорошо, – говорю я.
Мистер Берроуз снимает очки и потирает виски.
– Я знаю, что у вас были теплые отношения с мистером Хартом. Мне жаль, что так случилось. Нам всем жаль. Если вы преуспеете в своем деле, его смерть не будет напрасной.
Я молчу. Как же ужасно, что он использует смерть мистера Харта, чтобы замотивировать меня.
– А они рассказали тебе об опасности? – колко спрашиваю я, глядя на Сана.
Даже не знаю, зачем я это говорю. Я чувствую злость и боль. Мне так не хватает мистера Харта, что в груди все сжимается.
– Он знает, – отвечает мистер Берроуз.
– А сам он сказать не может?
Мистер Берроуз кивает Сану.
Я скрещиваю на груди руки и жду.
Сан откашливается.
– Если магия выходит из-под контроля, она нацеливается только на тех, к кому ты чувствуешь сильную привязанность. Так же было и с Элис. Но мы не знаем друг друга, между нами ничего нет. Мне ничто не угрожает. – Сан произносит слова так, словно заучил их – неестественно и сухо.
Я тяжело вздыхаю.
Воспоминания о маме с папой и Никки грозят захлестнуть меня. Я была еще совсем ребенком, когда моя магия обратилась против родителей, но прошел лишь год с тех пор, как мисс Сантайл оттащила меня от изувеченного тела Никки.
Я помню ее смерть, словно она произошла вчера. Я не смогла выполнить простое упражнение по управлению погодой на глазах у всего класса. Мистер Мендес выглядел разочарованным. Ребята шептались, что я самая бестолковая высшая ведьма в истории.
Никки заступилась за меня, сказав, что когда-нибудь они подавятся своими словами. Когда все пошли на ужин, она уговорила меня потренироваться на поле, чтобы стереть из памяти прошлое занятие.
И мы пошли. Мы повторили упражнение, и я прекрасно справилась. Мы смеялись и танцевали под заходящим солнцем, а наша магия кружила вокруг без всякой цели. Вечер был чудесным. До определенного момента.
Я прогоняю воспоминание и выравниваю дыхание.
– Согласны, мисс Денсмор? – Мистер Берроуз смотрит на меня выжидающе.
Через пару секунд я прихожу в себя и киваю.
Я буду тренироваться изо всех сил, только бы он не начал обучать меня.
– Никто из вас даже близко не сравнится с мистером Хартом.
Слова звучат как детский лепет, но мне плевать. Мне хочется как-то заступиться за мистера Харта, дать ему понять, что только с ним я хочу заниматься. Сказать ему, что буду больше стараться. Стану лучше.
– Похоже, он был невероятным человеком, – произносит Сан.
– Мисс Денсмор, правда такова… – начинает мистер Берроуз, не обращая внимания на слова Сана.
Как же я ненавижу его.
– Никогда еще столько ведьм не погибало от истощения, – продолжает мистер Берроуз. – Атмосфера все более нестабильна, ведьм все меньше и меньше. Только сейчас теневые начинают понимать свою ответственность за содеянное. Нравится вам или нет, но у вас есть сила, которая нужна миру. Сейчас речь не о вас, или мистере Харте, или прошлых трудностях. Сейчас главное – научиться управлять своей силой. Если вы сможете полностью контролировать свою магию, то станете непобедимой.
– Это как? Вы же толком ничего не знаете о моей магии, а говорите, что мне делать.
– Мы все будем учиться, мисс Денсмор. Мы стараемся изо всех сил, – говорит мисс Сантайл.
– Поэтому мы меняем план обучения. Больше никаких упражнений на каждое время года, никакого сплетения магии с силами других ведьм.
Я вздрагиваю от его тонкого намека на мою недавнюю тренировку по лесным пожарам.
– Теперь на каждом занятии вы будете учиться контролировать свою магию, – продолжает мистер Берроуз. – Вы должны стать сильнее, чтобы потом справиться с магией других, когда придет время соединять ее со своей.
– Я не хочу никому навредить.
Я ругаю себя за то, что слова звучат не так твердо, как я хотела.
– Мы делаем все, чтобы этого не случилось. Вы будете в спокойной обстановке с человеком, к которому не привязаны. Ваша магия не станет атаковать его. Никто не пострадает.
Перед глазами вспыхивает пламя. Слышатся крики. Родители и Никки погибли одинаково.
Мне кажется, что стены кабинета давят на меня, угрожая раздавить в любую секунду. Мне нужно на свежий воздух. Отвлечься от всего. Голова идет кругом.
Я встаю и подхватываю костыли. У двери я останавливаюсь.
– Я сделаю все, чтобы стать сильнее. Буду работать в поте лица. Но если не получится, я откажусь от своей силы, и никто больше не погибнет из-за меня.
Мисс Сантайл смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Мистер Берроуз открывает рот, чтобы возразить, но я обрываю его:
– Клянусь вам в этом.
