Kitabı oku: «Луна-парк», sayfa 2

3

Джереми Уэйн мчался вниз по склону на своем десятискоростном велосипеде, улыбаясь ветру, треплющему его расстегнутую рубашку. Он испытывал непередаваемое чувство свободы и возбуждения.

Он направлялся к променаду Фанленда.

Вчера вечером он уже побывал там, после того как целый день распаковывал вещи, но тогда его сопровождала мама.

«Мы просто осмотримся», – сказала она ему. Что они и сделали. Быстренько прошлись по променаду, не играя в игры и не катаясь на аттракционах. «У тебя будет еще уйма времени для этого, потом», – сказала мама.

И теперь это «потом» наступило, решил Джереми.

Свернув за угол, он оставил жилой район позади. Крутя педали, он мчался мимо мотелей, сувенирных магазинов, заправочных станций, торговых лавок, баров и продуктовых тележек. В машинах, похоже, сидели одни подростки, врубавшие магнитолы на полную мощность. Почти все прохожие были в купальных костюмах.

Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Он был счастлив покинуть Бейкерсфилд. До чего отстойная дыра… Ему казалось, что везде будет лучше, чем там. Но здесь!

Да это просто райский уголок!

И он будет здесь жить, всего в нескольких милях от Фанленда и пляжа.

Еще не подошел к концу июнь, впереди целое лето, долгие дни безделья. Гуляй себе по променаду, валяйся на пляже, да на девчонок глазей.

Потрясающе.

Он подкатил к просторной парковке, остановился, обвел взглядом территорию Фанленда. Первыми в глаза бросились ворота с ухмыляющимся лицом клоуна, увенчивающим арку. Джереми знал, что за стенами парка его ждут всевозможные магазинчики, закусочные, аттракционы, комнаты смеха, игровые аркады и прочие развлечения. По всей протяженности променада тянулись высоченные изогнутые рельсы американских горок, вышка для прыжков с парашютом, обзорные площадки, колесо обозрения…

«Ты не находишь все это немного аляповатым?» – спросила его вчера вечером мама.

«А по-моему, шикарно», – ответил он тогда.

Он понимал, что это вовсе не Диснейленд, не Ягодная ферма Нотта и даже не Волшебная гора. Ему случалось отдыхать в лучших луна-парках страны, и Фанленд в Болета-Бэй по сравнению с ними был маленьким. Маленьким, примитивным и в самом деле слегка аляповатым.

Зато – его.

А главное – он был куда более захватывающим, неповторимым. Он не выглядел старомодным, предсказуемым и безопасным.

Вчера вечером, прогуливаясь по парку, Джереми испытывал странное теснение в груди и жар в паху.

Здесь могло произойти все что угодно.

То же самое Джереми ощутил и сейчас, слезая с велосипеда. Он пристегнул его к специальной стойке за багажник и направился к главным воротам парка.

Поднялся по бетонной лестнице.

Вошел внутрь.

Вот вам и еще одно преимущество: не нужно выкладывать двадцать с лишним баксов только за вход. За аттракционы, понятное дело, платить придется, но вход совершенно свободный.

Он мог ходить сюда каждый день, когда вздумается.

В кошельке у Джереми лежали тридцать долларов, но он прошел мимо первой билетной будки, решив для начала просто прогуляться. Он уже знал, что кассы расставлены вдоль всего променада на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Так что он сможет прокатиться на любом аттракционе, как только захочет.

Он похлопал себя по карману, ощущая приятную выпуклость бумажника, и застегнул его на кнопку.

В таких местах осторожность не будет лишней. Он еще с прошлого вечера понял, что здесь ошивается уйма подозрительных личностей.

Он зашагал вдоль променада; подозрительные личности не заставили себя ждать. Вот тощий неопрятный парень в соломенной ковбойской шляпе, выглядящей так, будто ее истоптала лошадь. С уголка рта свисает коричневая сигаретка, а сам порос щетиной, будто три-четыре дня не брился. Затем Джереми увидел толстого бородатого байкера в обвислых джинсах и куртке с обрезанными рукавами на голое тело. Его грудь украшал вытатуированный череп, из глазницы которого выползала змея. Байкера сопровождала худощавая женщина с невыразительным лицом, одетая в джинсы и кожаную жилетку, отороченную бахромой. Спереди жилетка была расстегнута, демонстрируя полное отсутствие лифчика. Заметив сквозь шнуровку краешек ее груди, Джереми неловко отвел взгляд. Ему не хотелось, чтобы она заметила, как он подглядывает, но то, что он успел разглядеть, его все равно впечатлило.

В Диснейленде такую публику точно не встретишь.

Попадались здесь и приличные люди, и даже семьи, но в основном он видел придурковатого вида толстяков в обвисших джинсах и грязных рубахах; крутых парней, покрытых татуировками, с прилипшими к лицам недобрыми ухмылочками, причем многие носили ножи за поясом; заносчивых девиц в коротеньких шортах и обтягивающих топиках; дико гогочущих парней со стрижками, которые толкали друг дружку, свистя и улюлюкая, когда мимо проходила смазливая девчонка… Да еще бомжей. Этого добра здесь было побольше, чем на какой-нибудь Скид-Роу² в Лос-Анджелесе.

Джереми почувствовал, как волнение перерастает в тревогу.

Да уж, это не Диснейленд.

Здесь всякое может случиться.

Он уже пожалел, что явился сюда один. Вчера он чувствовал себя гораздо спокойнее, ведь рядом была мама.

Вот блин, подумал он. Неужели я такой маменькин сынок, что не могу и шагу без нее ступить? Как-никак шестнадцать годков стукнуло.

Ну что со мной может случиться?

Пусть многие посетители выглядели грязными, неотесанными и буйными, немало было и вполне приличных: хорошо одетые супруги, семьи с детьми, парочки или небольшие группки самых обыкновенных подростков.

Полным-полно детворы.

И все, кажется, замечательно проводят время. Как будто не замечают рыщущего рядом сброда.

Но они-то гуляют не в одиночку, подумал Джереми.

– Слышь, красавчик, – услышал он резкий голос, заглушивший все остальные звуки. – Да-да, ты, в синих шортах.

На мне сейчас как раз синие шорты.

Но это вовсе не значит, что она обращается ко мне.

Джереми обернулся.

– Да, ты, – сказала девушка. Она стояла в игровой будке и жестами приглашала его зайти. Позади нее находился металлический стенд, уставленный бутылками. Стены по обе его стороны были до потолка забиты мягкими игрушками. – Шагай сюда, – звала она. – Давай, красавчик, не стесняйся. – Она перекинула мячик из руки в руку, опираясь одной ногой на небольшой выступ в кабинке. Фартук, в который она складывала деньги, прикрывал шорты. Ее груди качнулись под тонкой тканью футболки, когда она подкинула и поймала мячик. – Всего по доллару за бросок. Сбил бутылки – выиграл приз. Кто не рискует, тот не выигрывает.

Джереми покраснел, промямлил: «Нет, спасибо», – и поспешил прочь.

Мог бы и попробовать, думал он. А теперь она решит, что я полный лох.

Тем более, поучаствовав в игре, я мог бы получше ее рассмотреть. Пусть на мордашку она не фонтан, зато все остальное…

– Здорово, парнище.

Джереми остановился как вкопанный при виде ухмыляющегося коричневыми зубами бомжа.

– Парнище, поделись долларом, а? Ты ведь хороший мальчик, не? Смекаешь? – Он протянул грязную руку. – Подай четвертак убогому.

Джереми почувствовал холодок в паху.

– Нет у меня четвертака, – выдавил он, слыша в собственном голосе плаксивые нотки. – Извините.

– Тады доллар давай, парнище, – другой рукой бомж почесал задницу. – Ведь ты же славный парнище, верно? А то я не ел уже…

– Канай отсюда, говно собачье!

Джереми вздрогнул и отпрянул, когда какой-то парень проскочил мимо него и боднул бомжа головой в ковбойской шляпе.

– Чеши отсюда! Ну! Проваливай!

Прикрывая голову обеими руками, бомж поспешно улизнул.

Парень, на вид чуть старше Джереми, хотя вполне мог бы сойти и за его ровесника, нахмурился, снял шляпу и отряхнул ее.

– Ну вот, теперь, сука, вся во вшах, – проворчал он.

– Извини, – сказал Джереми.

– С этими обсосками только так. – Он водворил шляпу на голову, после чего, улыбаясь, протянул Джереми руку. – Звать меня Гибсон. Джордж Гибсон. Но кореша меня Ковбоем кличут.

Джереми пожал руку. Хватка у парня оказалась железная.

– А я Джереми. Джереми Уэйн.

– Ха, Уэйн! Джон «Герцог» Уэйн³!

– Угу. Спасибо, что прогнал этого гада.

– Не парься, Герцог. Ничего, что я буду звать тебя Герцогом? Дал Бог имечко – Джереми. Как и Джордж. Ненавижу свое имя – Джордж. Ты здесь один или с кем-то?

Джереми замялся. Парень-то вроде вполне дружелюбный, но как знать, что у него на уме. Не исключено, что он в сговоре с тем бомжом, и это какой-то трюк для развода простофиль. Или он просто хочет заманить Джереми в укромное местечко, а там ограбить. Или он педик.

– Эй, просто скажи, ты здесь с кралей? Она отошла куда-то?

– Не, я один, – признался Джереми.

Ковбой хлопнул его по плечу:

– Черт возьми, я тоже! Я тебе покажу округу. Почему бы нам не закорешиться?

– Не знаю, я просто…

– Да ладно тебе, не ссы, погнали!

Ковбой развернулся и пошел вперед, цокая каблуками по деревянному настилу. Джереми держался рядышком. А почему бы и нет? Парень как будто ничего. Конечно, если он на самом деле хочет только дружить…

– Слышь, Герцог, а ты откуда сам?

– Ну, теперь я местный. Мы только что сюда переехали.

– Да ладно? И куда же?

– Прямо сюда, в Болета-Бэй.

– Да? А куда конкретно?

Ему что, нужен мой адрес?

– Не знаю, – солгал Джереми. – Куда-то в нескольких кварталах отсюда. Там, на холме.

– А я живу на Лилак-Лейн. Вот же ж названьице для улицы, а? Лилак.

Джереми знал, где это. Всего в квартале от Поппи. Выходит, этот парень – почти что его сосед.

– Мы на Поппи живем.

– Отлично, – он снова хлопнул Джереми, – выходит, мы соседи.

– Мир тесен, – сказал Джереми. Ему показалось, что эти слова прозвучали как-то неуверенно. Хотя, если не соблюдать осторожность, то Ковбой вскоре начнет держать его за придурка. А Джереми этого натерпелся с лихвой. Здесь у него появился шанс начать жизнь с чистого листа, забыв о прошлом.

– Хэй! Чтоб меня. Вафельный рожок будешь?

Джереми покачал головой.

– Да ладно тебе, я угощаю.

С этими словами Ковбой извлек из кармана джинсов пачку банкнот и купил две «Супервафли» за свой счет. По три пятьдесят за каждую.

– Блин, спасибо… – проговорил Джереми, когда Ковбой протянул ему хрустящий вафельный рожок, на вид раза в два больше обычного, с пломбиром, шоколадным кремом и взбитыми сливками, присыпанными сверху арахисом и украшенными вишенкой.

– Не могу гулять на пустое брюхо, Герцог.

– А куда ты собираешься пойти?

– К резервуару с водой.⁴

Они пошли вдоль променада, жуя свои «Супервафли». Джереми по-прежнему видел вокруг стайки хулиганов, бомжей и оборванцев, но больше не боялся их. Ведь с ним теперь был Ковбой. Если кто докопается, он уже не будет один.

Ковбой размашисто шагал впереди, приветствуя встречных друзей и знакомых – некоторые из них, кстати, работали на игровых площадках. Знакомых у него хватало. И девушек в том числе. Заурядных, симпатичных и сногсшибательных красоток. Все они радостно отвечали на его приветствие.

Повезло мне, подумал Джереми. Если мы с ним действительно подружимся, глядишь – и познакомлюсь с одной из них.

У него никогда не было таких друзей, как Ковбой. Его единственным другом в Бейкерсфилде был тощий застенчивый очкарик по имени Эрни, очки которого постоянно ломались то от прилетевшего в лицо мяча (он никогда не мог его поймать), то от кулака (школьные задиры частенько вымещали на нем настроение), он грезил об Аляске и посещал кружок радиолюбителей.

Хороший парень, но конченый задрот.

Послушать Эрни, так все популярные парни в школе являлись пустоголовыми засранцами, рабами гормонов и просто козлами. Привлекательные девчонки были, в свою очередь, унылыми пустышками, притом убежденными, что их дерьмо благоухает розами.

С таким другом черта с два склеишь девушку. А вот с таким, как Ковбой…

– Эй, раскрасавица! – заорал вдруг Ковбой, прервав его раздумья.

Девушка улыбнулась и помахала Ковбою рукой. Она сидела на узкой платформе и болтала босыми ногами над стеклянным резервуаром с водой.

В это время пущенный кем-то мяч угодил в мишень. Девушка с визгом плюхнулась в воду. Сквозь стекло Джереми видел, как у нее изо рта поднимаются пузырьки. Она вынырнула, согнула ноги, пригладила намокшие темные волосы и погрозила кулаком окунувшему ее парню. Добравшись до лесенки на бортике резервуара, она полезла наверх.

Ноги ее блестели от воды, и Джереми удалось рассмотреть проступающие сквозь шорты очертания трусиков. Футболка облепила ее тело, через тонкую ткань розовела кожа. Длинные волосы спадали вдоль лопаток, почти доставая до застежки лифчика.

Держась за перила, она выбралась из воды и снова заняла свое место.

– Отличный бросок! – прокричала она.

– Да? Тогда взгляни на этот!

– Только мне не хочется задерживать дыхание.

Мяч снова полетел в цель, но на этот раз не попал и отскочил назад.

Девушка с улыбкой хлопнула в ладоши.

Джереми отметил, что на лицо она не красавица. Со спины такие девушки просто отпад, а как обернется – одно разочарование. Словно Господь, одарив их прекрасным телом, решил не заморачиваться на лице. Не то чтобы она была совсем уж дурнушкой, нет, но глаза ее были слишком близко посажены, маленький носик вздернут, как пятачок, а рот, напротив, великоват. Передние зубы торчали над нижней губой, словно мраморные плиты.

Следующий мяч тоже не попал в цель.

– Никакой ты не Бозо, Нолан!

Парень махнул рукой и, обняв свою подружку, поплелся прочь.

– А ну-ка, – сказал Ковбой и занял место ушедшего парня, передав Джереми вафлю. – Дай мне три мяча, Джим, – попросил он продавца и протянул три доллара.

– Смотри, не сбей флюгер на крыше, – поддразнила девушка.

– Готовься хлебнуть водички, Лиззи! – парировал Ковбой и бросил первый мяч. Тот попал прямо в центр металлической мишени. Лиззи снова рухнула в воду.

Забираясь обратно, она оглянулась на Ковбоя:

– Отличный бросок для новичка. А это с тобой кто? Твой друг?

Джереми почувствовал, как краснеет.

– Это мой приятель Герцог. Новичок в городе. Мы только познакомились.

– Рада встрече, Герцог.

– Я тоже.

Она уселась на платформу. Ковбой метнул второй мяч. И снова Лиззи свалилась в воду.

Ковбой улыбнулся:

– Это единственный способ ее отмыть. Ванну принимать отказывается, свинюшка такая.

– Пусть Герцог попробует, – сказала Лиззи, выбираясь обратно.

Ковбой протянул Джереми последний мяч.

– Ой, да ладно, – смутился Джереми. – Кинь сам.

– Не стесняйся, – подбодрила его Лиззи.

Вздохнув, он отдал вафлю Ковбою и взял мяч.

Это начало конца, подумал он. Сейчас я промажу на целую милю, и они поймут, какой я недотепа.

Он с размаху бросил мяч.

В яблочко!

Мяч угодил в мишень и отскочил.

Лиззи не свалилась в воду.

Она засмеялась и хлопнула в ладоши:

– Непруха, Герцог.

Вот черт!

– Надо кидать немного сильнее, – улыбнулся Ковбой, покачав головой. – Дай ему еще одну попытку, – сказал он и достал деньги.

– Нет, нет. Лучше как-нибудь в другой раз. Сегодня я очень устал. Ну, понимаете, весь день распаковывал вещи, мебель таскал…

– Ковбой! – крикнула Лиззи сквозь решетку.

– Ась?

– Таня ничего не просила мне передать?

– Нет, а что, должна была?

– Расскажи ей о Джанет. Я хочу взять ее с собой сегодня вечером. Позвони и скажи, что она решила, ладно?

– Договорились. Адиос. Береги сисечки, чтобы от воды не скоробились.

Лиззи залилась краской. Несколько человек, находившихся поблизости, рассмеялись, Джереми же был слишком смущен.

– Ладно, Герцог, погнали.

Они направились дальше. Джереми нагнал Ковбоя и пошел рядом с ним вдоль променада. Миновав площадку, они спустились по бетонной лестнице и оказались на пляже.

4

– Ну хоть кто-то умеет играть на банджо, – заметил Дэйв. Разудалый мотивчик едва пробивался сквозь общий гомон – шум многочисленных аттракционов, голоса, смех, визг посетителей на «Корабле викингов» и пальбу из «Базуки».

Музыка, похоже, звучала где-то впереди. Дэйв заметил, что в северном конце променада собралось кольцо слушателей.

– Пойдем глянем, что там, – сказал он.

– Всяко лучше чем опрашивать троллей, – вздохнула Джоан.

После обеда они допросили семерых попрошаек, и никто из них ничего не знал о человеке по имени Енох. На вопрос, не замечали ли они прошлой ночью чего-нибудь странного, один из бродяг сообщил, что на его глазах в небе завис космический корабль с планеты Моджо, в котором сидело существо, похожее на ящерицу, но ростом с человека, и посасывало через вставленную в горло трубочку содержимое собственного желудка. Другой поведал, как его поймала парочка альбиносов и затащила под променад, чтобы там скормить своему ручному пауку. Какая-то бабенка утверждала, что к ней явилась Пресвятая Богородица, вручила круглый серый камень и сказала, что внутри спрятан алмаз. На протяжении всего рассказа бабенка не прекращала попыток разгрызть этот камень, точно грецкий орех. Следующий бомж и вовсе городил какую-то невнятную околесицу, еще один бросил на них взгляд и обозвал убийцами… Лишь один из опрошенных казался совершенно нормальным, но он утверждал, что всю ночь крепко спал в дюнах и ничего не видел.

Все это время Джоан лишь вздыхала да закатывала глаза и наконец сказала Дэйву, что расспросы попрошаек на променаде – пустая трата времени.

Не такая уж и пустая. Теперь Дэйв окончательно убедился, что история о «надкусившем сосиску» Енохе сродни байкам про спрятанный в камне алмаз, альбиносов-похитителей и пирушку инопланетного ящера.

В окружавшей музыканта толпе раздались аплодисменты. Горстка слушателей покинула круг. Большинство осталось, потом подошли еще несколько человек. Некоторые протискивались вперед, очевидно, желая отблагодарить исполнителя деньгами.

Когда Джоан и Дэйв подошли, заиграла следующая мелодия – «Когда святые маршируют». Музыка звучала с такой живой мощью, с такими затейливыми аккордами, что Дэйв решил: музыкантов как минимум двое. Пытаясь найти лазейку в толпе, чтобы подобраться поближе, он был уверен, что слышит дуэт, а то и целое трио, исполняющее банджо-версию «Святых» так мастерски, что зрители, только что хлопавшие в ладоши, остановились и замолчали, наслаждаясь игрой.

Джоан не стала расталкивать толпу, а ждала, когда Дэйв отыщет лазейку.

Завидев полицейских, кучка неряшливо одетых байкеров тут же отделилась от толпы и рассыпалась в разные стороны. Наконец Дэйв отыскал проход, и они с Джоан смогли пройти.

Не трио. Не дуэт.

Все это исполняла одна-единственная девушка, на вид не старше восемнадцати лет.

Она стояла прямо, как солдат по стойке «смирно», опираясь на одну ногу, а другую выставив вперед, и играла на банджо. Банджо было тяжеленное, таких больших Дэйву видеть еще не доводилось; оно висело на животе девушки, закрепленное широкой лентой.

Разложенный перед ней чехол был завален долларами и монетками, рядышком на тротуаре лежал расстегнутый рюкзак.

«Святые» закончились. Публика взорвалась аплодисментами. Девушка чинно склонила голову, вытянув руки по швам. Пока все хлопали, несколько человек (в основном дети, посланные родителями) вышли вперед бросить деньги. Несмотря на то что ее голова была опущена, Дэйв расслышал, как девушка вполголоса благодарила их.

Наконец, когда зрители поутихли, она подняла голову и, подмигнув мальчишке, стоявшему рядом с Дэйвом, заиграла «Паффа, волшебного дракона».

– Чертовски здорово, – прошептала Джоан.

– Я и говорю.

Левая рука девушки сновала по струнам с невероятным проворством. Правая была почти неподвижна, лишь пальцы подбирали аккорды. Девушка стояла прямо, слегка притоптывая ногой. Играя, она смотрела вперед. Из правого уголка рта выглядывал розовый кончик языка.

Дэйву она показалась совсем молоденькой и очень уязвимой.

Судя по рюкзаку, она не из местных.

Оглядывая толпу, он пытался определить, кто бы мог ее сопровождать. Не факт, что у нее нет спутника, но Дэйв подозревал, что она путешествует в одиночку.

Ездит, скорее всего, автостопом, ночует на улицах.

Рано или поздно она доиграется.

Такие путешествия опасны и для мужчин, а для девушки риск увеличивается в десятки раз.

Впрочем, издали она вполне могла сойти и за парня. Светлые волосы острижены очень коротко, стройное тело, грудь обрисовывается только из-за прижимающего рубашку банджо. Лицо тоже по-мальчишески угловатое, разве что щеки слишком гладкие, но и это не мешало принять ее за паренька, у которого проблемы с гормонами.

Дэйв решил, что такая схожесть с парнем ничем не лучше. Чего доброго какой-нибудь злоумышленник подберет ее на дороге, приняв за юного гея.

Ей вообще повезло, что она сумела добраться сюда целой и невредимой.

Дэйву стало интересно, как ее вообще занесло в Болета-Бэй.

Она не тролль. Самая обыкновенная уличная музыкантша, зарабатывающая игрой на пропитание.

Но детишкам-то все одно.

Да и одежка у нее явно не для банкета в ротари-клубе.

На ногах – высокие походные ботинки, покрытые толстым слоем пыли, и старые потертые джинсы, одна из штанин порвана, в зияющей прорехе розовеет бедро. Вместо пояса – лента, одновременно служащая ремнем для банджо и прикрывающая свободным концом дыру в штанах. Рукава старой линялой синей рубашки обрезаны в плечах, верхние пуговицы расстегнуты, на шее ожерелье из белых ракушек, а на голове повязана красная бандана.

В таком прикиде местные подростки легко примут ее за тролля.

И обойдутся с ней соответствующим образом.

Эта девчонка напрашивается на неприятности, думал Дэйв, когда она допела «Дракона».

Под грохот аплодисментов он вместе с другими слушателями прошел вперед, доставая бумажник, вытащил пять долларов и бросил в чехол. Девушка поблагодарила. Дэйв обошел чехол и остановился напротив нее.

– Офицер? – спросила она, глядя на него с недоумением, но спокойно.

– Где вы научились так играть?

– Папина школа.

– Это великолепно.

– Спасибо. А в чем проблема?

– Я обратил внимание, что вы путешествуете с рюкзаком. Вы намерены заночевать где-то поблизости?

– Ну да. А что, это незаконно?

– Вообще-то да, но мы стараемся смотреть сквозь пальцы. А вы здесь одна или с кем-то?

Девушка помотала головой, не сводя глаз с Дэйва.

– Оставьте ее в покое, – возмутился кто-то сзади.

– Проклятые копы, – подхватил второй голос.

– Она же никому не мешает!

– Почему вы не цепляетесь к настоящим нарушителям?

Девушка подняла руку, чтобы успокоить ропщущих.

– Я просто хотел предупредить, – начал Дэйв, – что у нас тут проблемы с подростками, которые любят шляться по ночам и нападать на людей. Они тут уже натворили делов. Конечно, в основном их жертвами становятся местная пьянь да бомжи, но в любом случае ночевать здесь небезопасно. Я бы не хотел, чтобы эти молодчики…

– Слышь, ты, оставь уже девчонку в покое!

– Пожалуйста, успокойтесь! – крикнула девушка. – Он не запрещает мне играть. Я продолжу буквально через минуту.

– Спасибо, – сказал Дэйв. – Так вот, поблизости много мотелей, думаю, всего разумнее было бы зарегистрироваться в одном из них. Вы можете позволить себе ночь в мотеле? Некоторые стоят не больше тридцати пяти – сорока долларов. Есть совсем дешевый, на Клэнси-Стрит.

– Даже не знаю, – потупилась девушка. – Я обязательно подумаю, офицер. Спасибо большое…

– Дэйв. Меня зовут Дэйв.

– А я – Робин.

– Очень приятно, Робин. – Ему действительно нравилось это имя. Оно подходило ей как нельзя лучше.⁵ – Но что-то мне подсказывает, что ты не воспользуешься моим советом. Я прав?

Она пожала плечами.

Он снова достал бумажник и, отсчитав двадцать долларов, протянул девушке:

– Возьми, ладно? И сними себе комнату на ночь.

Ее пальцы мягко коснулись его ладони, отстраняя ее:

– Благодарю, но я не могу этого принять. Правда не могу. Это слишком много. Я смотрю, вы и так уже дали пятерку. Этого более чем достаточно. Это очень высокая плата за мою игру, и больше я не возьму. Договорились?

– Я не хочу, чтобы ты стала боксерской грушей для озверевших юнцов.

Он отметил, что в ее спокойных голубых глазах промелькнула искорка страха.

– Буду предельно осторожна, – сказала девушка.

У меня, неожиданно подумал Дэйв. Она могла бы переночевать у меня.

Нет, это глупость. Первым делом она подумает, что я хочу залезть к ней в штаны.

– Что ж, как знаешь, – сказал он. – Раз комнату на ночь ты искать не собираешься, советую схорониться где-нибудь, по возможности, подальше и поглубже. Там, где никто тебя не заметит. Главное, не вздумай и близко подходить к променаду, когда Фанленд закроется и погаснут фонари. Это их излюбленное место для «забав».

– Буду держаться как можно дальше, – ответила Робин. – И постараюсь найти укромное местечко. – Ее губ коснулась легкая улыбка. – Я всегда только так и поступаю. Мой папочка дураков не воспитывал.

– Что ж, надеюсь, все обойдется. Удачи тебе, Робин.

Она кивнула и похлопала его по руке:

– Спасибо.

Дэйв пошел прочь. Многие глазели ему вслед, когда он протискивался через толпу.

За его спиной Робин объявила:

– Эта композиция прозвучит специально для офицера Дэйва.

– О чем вы там говорили? – спросила Джоан, приподняв брови.

Прежде чем он успел ответить, банджо заиграло новую мелодию. Он обернулся. Глаза девушки были устремлены прямо на него. Кончик языка торчал из уголка рта.