Kitabı oku: «Два», sayfa 3
После
– Вам лучше? – участливо спрашивал Галину Григорьевну следователь в отделении милиции, забирая из ее дрожащих рук стакан воды.
– Нет! – вскричала она. – Моя шуба!!
– Шуба наверняка уж едет в Тюмень. Вам еще крупно повезло: могли…
– Повезло?!!
Строгую, уравновешенную Галину Григорьевну сейчас не узнали бы ни коллеги, ни ее ученики: это была горячая латиноамериканка из мексиканских сериалов.
– Да пусть бы насиловали! Плевать! Лишь бы шубу оставили! – вопила она на всё отделение. – Пусть бы убили! Плевать! Может, так бы вы хоть пошевелились бы! Найдите мою шубу, слышите?! Это не шуба – это мечта! Мечта! – резко зарыдала она, – мечта… мме… ч-та…
– Мы постараемся их поймать, – тяжело вздохнул следователь. – Если бы вы хоть какие-то особые приметы дали…
– Я же дала!
– Не шубы приметы… Шубу могут и перешить… Особые приметы грабителей. Были у них, к примеру, наколки? Шрамы? Фоторобот поможете составить? На машине были ли царапины? Разбитая фара? Задний номер машины? И в нем ничего не запомнили?
Галина Григорьевна мотала головой.
– Я без очков была… – выдавила она. – Сумерки…
– Ну что же вы, гражданочка?.. Хорошо… «Тойота» с правым рулем – тоже примета, хотя наверняка угнали. И еще… не факт, но… Бывает, что банды действуют по наводке. Может ли кто-то из ваших знакомых вызывать такое подозрение?
– Нет! – твердо ответила она.
– Хорошо, завтра же смените замки, пока закрывайтесь на цепочку и если что – голосите «пожар».
Ночью, у себя в квартире, Галина Григорьевна не могла заснуть: то чудилось, что замок открывают, то цепочку снимают. О, она не испугалась бы, даже обрадовалась бы! Хватило бы у нее решимости убить? – не сомневайтесь!
Еще бессонной ночью она поняла, что подозрение вызывает Верка – а кто иной, как не лучшая подруга? Верка все-всё знала! Перед прогулкой они как раз созванивались, найти же на улицах маленького Мегиона человека – проще простого. Далее: у Веркиного мужа как раз имелся подозрительный племянник, у подозрительного племянника должны быть подозрительные дружки. И потом: взяла Верка, да и шубу из нутрии купила! На какие шиши? Темное дело получается – надо бы разобраться.
Дождавшись утра воскресенья, Галина Григорьевна позвонила следователю и высказала свои сомнения в отношении подруги. Нет, она ни в коем случае ее не обвиняла – просто… ну пусть милиция проверит, это же их работа.
Эх, Верка, дура, этого так и не поняла. Позвонила Галине Григорьевне, кричала, что знать ее больше не хочет! «Не хочет – так не хочет, – решила Галина Григорьевна. – Выходит, никогда не было с ее стороны настоящей дружбы. Верный друг меня понял бы, истинный друг меня не осуждал бы!»
Воскресным вечером пришла забрать электробигуди Нинка, пришла с бутылочкой коньяка. Подруги сели на кухне. Вскоре Галина Григорьевна ревела.
– Галя, ты не в себе, я понимаю, – утешала ее Нинка. – И понимаю твое горе: один раз долгожданную шубу надеть и тут же ее потерять! Но с ума-то не сходи. Это всего лишь вещь! Сейчас не остановишься – больше потеряешь! Так поступим: я бигуди Вероничке отдам и скажу, что ты извиняешься.
– Но я не…
– Извиняешься! И тебе так стыдно, что первой попросить прошения тоже стыдно…
– Да с чего мне должно быть стыдно? – перебила ее Галина Григорьевна. – Что такого-то? Ответила на вопросы милиции – и гуляй, раз невиноватая! Вот откуда, скажи на милость, у нее появились доллары на мою шубу из нутрии? А до этого она столько лет болтала, что шуба ей, вообще, не нужна!
– Ой, ну Галя! Всем на севере шуба нужна, – ответила Нинка. – А деньги – так муж Веронички, когда, наконец-то, зарплату сразу за полгода получил, они доллары купили. А еще – пожалела тебя Вероничка, добрая душа, купила нутриевую шубу, раз тебе на норковую не хватало. Ты же ей – такой нож в спину. Сразу на нее подумала! Сразу в органы донесла! Они же позвонят в школу, слухи пойдут… А я меж вами, как меж двух огней, завтра буду, какую сторону не прими – мне же боком выйдет. Помиритесь, девочки, очень вас прошу…
В таком ключе и прошел вечер. Засыпая, Галина Григорьевна осознала хмельной головой, что злодейка это не Верка – это Нинка! Откуда у Нинки деньги на коньяк? Как-то подозрительно появились у нее финансы сразу после того, как у Галины Григорьевны украли дорогущую шубу. А утром, протрезвев, Галина Григорьевна, ясно уразумела чудовищную истину: Верка и Нинка, – это банда! Давно сговорились, мерзавки! Всё продумали! Верка выведала маршрут Галины Григорьевны, Нинка нашла исполнителей. Если бы не коньяк, никогда Галина Григорьевна не догадалась бы!
Конечно, перед работой она зашла в милицию, милиция тем же днем допросила Нину Геннадьевну, причем в кабинете директора школы, после чего ни Верка, ни Нинка не разговаривали с Галиной Григорьевной.
И ведь это несправедливость. Галина Григорьевна не со зла – она всего-то хотела вернуть свою шубу. Если бы хоть кого-то иного могла подозревать Галина Григорьевна! Разве она виновата, что Верка и Нинка были единственными подозреваемыми?!
Через неделю Галину Григорьевну осенило: еще была одна особа – блондинка, продавшая ей путевку на Кипр. Блондинка знала, что Галина Григорьевна летала за шубой, помогала ей всё оформить и знала ее домашний адрес, муж блондинки, скорее всего, – отсидевший, раз не получил загранпаспорта, да и сама блондинка в мини-юбке наверняка проститутка! Такая с бандюганами точно якшается!
Следователь нехотя взял новое заявление Галины Григорьевны, но… «Проститутка» оказалась уважаемым юристом, и она так наехала на следователя, что больше тот не принимал Галину Григорьевну: важные дела, видите ли, у него! Блондинка ей, кстати говоря, тоже позвонила: гневно заявила, что у нее, у Галины Григорьевны, нет совести. Да что там совести! – у нее шубы нет!
Приходилось ходить в стареньком, пестром полушубке из искусственного меха. Подруги с ней не общались, прочие коллеги сторонились ее, ученики шушукались, Машка и та полюбила закрываться где-нибудь: в спальне, в ванной, в шкафу… Одна Карина осталась приветлива с Галиной Григорьевной – и, как ни странно, это было хуже всего. Была такая средневековая пытка каплей воды – человека приковывали к стулу, чтобы он не мог шевельнуть головой, вешали над ним дырявый кувшин, и всё. Раз в минуту падала капля, где-то через сутки узник сходил с ума… Каждый раз, как Галина Григорьевна видела манто Карины, на ее темя будто падала капля. Кап, кап, кап… Кап!
Финальный «кап» случился в конце ноября, в середине последнего, вечернего урока. Галина Григорьевна зашла в кабинет к Карине, прошла в подсобку, где хранились ватманы и какое-то художественное барахло для оформительских работ, – пусто, Карины нет, а вот ее манто беспечно висит в углу – любой может зайти и взять его! – шубы надо хранить в шкафу учительской, на втором этаже… Подумав с минуту, Галина Григорьевна понесла норковое манто туда – в учительскую. Никто по пути ей не встретился, ни одна живая душа не слонялась по коридорам. Совсем рядом с учительской располагался кабинет географии. Еще более разумное решение: припрятать там манто… там имелся замечательный тайник, о каком никто не знал.
Как же плакала Карина! Как же кляла себя за беспечность! Из всех собравшихся лицемерок одна Галина Григорьевна могла ее понять. Мучила ли совесть Галину Григорьевну? – а как же?! Ой как кусала! Но чем дальше всё заходило, тем сложнее становилось признаться или подбросить шубу. Через неделю Карина уж смирилась с потерей – и верно: Карина молодая, красивая, с богатым женихом. У Карины впереди много манто, у Галины Григорьевны, может, был один-единственный шанс вернуть заветную мечту… Десятого декабря Галина Григорьевна сумела вынести шубу из школы.
