Kitabı oku: «Девушка по имени Москва», sayfa 3
МОСКВА: А хотелось бы с юмором.
Потому как мне и так светит выход на работу в сб. Нет ничего хуже, чем работать в субботу. Отоспаться в субботу – это же в генах.
НЬЮ-ЙОРК: Я имел в виду цветовую гамму юмора, то бишь без черного.
Эх, завидую. Что может быть лучше, чем поработать в субботу. Да еще и с песней, которая, глядишь, настраивает на жизнь.
МОСКВА: Ой, Йорик!!! СПА – СИ – БО!!!
Я, конечно, не смеюсь от души 5 минут кряду, но хотя бы искренне улыбаюсь, ну а далее кофе, шоколад, Queen, и всё перелопатим.
Хорошо быть оптимистом на расстоянии. Это я про субботу.
МОСКВА: Заранее Доброго Вам утра, Нью-Йорк!
Перешлите мне, пожалуйста, в формате одержавшего победу в аукционе.
8 СЕНТЯБРЯ
НЬЮ-ЙОРК: Доброе утро, Москва!
Надеюсь, выходные прошли у Вас прекрасно. В них было всё: песни – караоке, танцы, релакс и т. д.
Да. Будь моя воля, представил бы вас к награде «За ратный труд в выходные».
Хотел в пятницу откликнуться на Вашу просьбу, но не получилось. Так что исправляюсь.
МОСКВА: 1. Прошли. Прямо по мне. Было ВСЁ, и теперь очень спать хочется.
2. Спасибо.
НЬЮ-ЙОРК, теперь дело за Вами.
После подписания Договора ГД и заверения печатью пришлите мне, пож-та, скан Договора.
НЬЮ-ЙОРК: Надеюсь, в Договоре фамилию и отчество Вы написали правильно? Переживаю.
МОСКВА: «Достойное» завершение дня! Сегодня самый что ни на есть настоящий понедельник! Чувствую острый недостаток сна в крови.
1. НЬЮ-ЙОРК, очень, очень надеюсь, что данная моя непростительная ошибка не повлияет на качество Вашего сна, глубокоуважаемому ГД готова компенсировать моральный ущерб шоколадом известной марки и содержания, готова также понести трудовую повинность /барщину/ во время своего долгожданного трехдневного отпуска.
2. Теперь серьезно – по логике, ошибки быть не должно, т. к. ФИО ГД копировала из карточки фирмы.
3. Завтра все проверю и отпишусь.
9 СЕНТЯБРЯ
МОСКВА: Все хорошо, Йорик!
С Добрым утром!
Договор в приложении.
НЬЮ-ЙОРК: Доброе утро, Мося!
1. Мы, конечно, злые, но не до такой же степени, чтобы очаровательную девушку заставлять отрабатывать барщину и лишать ее шоколада.
2. Моя матушка до сих пор не может запомнить, как правильно произносится фамилия ГД, и называет его Жульманом, а я, каюсь, на заре своей работы в нашей организации никак не мог запомнить, нужна ли буква «Т» в фамилии ГД или нет.
3. Вчера посмотрел, вроде все нормально в написании ФИО ГД.
МОСКВА: 1. Другого я и не ожидала от злых, но благородных Подрядчиков, вы случайно не Робин Гуд и Крошка Джон?
2. А и Б сидели на трубе… Нет буквы «Т» в вашем слове, вращайте дальше барабан.
Вашей матушке это простительно, а вот для меня как-то непрофессионально, хотя вчера после тренажёрки самокретинизм меня отпустил – не зря мой папа любит говаривать, что лучший отдых – это смена сферы деятельности. В результате я долго смеялась, прочитав Ваше сообщение; моя мама, услышав причину, сказала – он же еврей, а я как-то об этом сразу и не подумала и превзошла себя: мало того что допустила ошибку в фамилии, так ещё и из Абрамовича Иосифовича сделала.
3. Жду скан с подписью ГД.
НЬЮ-ЙОРК: 1. Да, разрешите представиться! – Крошка Джон.
2. Я хоть и не на трубе, но и барабан всю жизнь крутить не хочу. Если я назову все слово целиком?
Не перестаю восхищаться Вашей многогранностью: и театр, и киноискусство, и литература, и музыка, и Музей Советской Армии, и тренажерный зал, и воспитание сына, и на работе всех построит…
3. Сам жду, когда приедет наш многофамильный.
МОСКВА: 1. Йорк, Вы неподражаемы!!!
2. Не стоит. Нас могут услышать. Тем более у вас сектор «Приз».
Бальзам на моё больное самолюбие! Обычно комплименты мне отвешивают за мой внешний облик, а тут!!! Польщена до глубины души, правда, не всё моя заслуга:
1) с воспитанием сына мне родители помогают – вот мой папа так за неделю натренировал сына играть в шахматы, что я из 5 партий одержала победу только в 1,5, и осмелюсь заметить: ему 5,5, а мне 29,5 лет, и это без поддавков и подсказок с моей стороны;
2) на работе во мне периодически просыпается мой папа, а он, хочу заметить, – военный;
3) знаете, как говорят – с кем поведёшься, от того и наберёшься, а подруги у меня сплошь разносторонне развитые, очаровательные, умницы, красавицы, и что характерно для всех, они, как и я, Водолеи, вот и не верь после этого в гороскопы;
4) кроме всего прочего, я еще хожу на курсы испанского.
3. Значит, будем ждать вместе, как котёнок Гав и щенок Шарик.
НЬЮ-ЙОРК: Не, ну я, конечно, догадывался, что судьба милосердна ко мне, раз дает мне возможность общаться с такой умной, начитанной, физически и духовно развитой девушкой, но! Но тут реально поперло! Удача! Она вдобавок ко всем своим незаурядным качествам еще и девица неземной красоты! Вот повезло сыну, родным, близким и окружающим! Эх, хоть одним бы глазком взглянуть на это совершенство…
МОСКВА: Йорик!!! Ну что Вы!!! Чес слово!!! Я скоро от скромности сползу под стол, смешно до слез.
Могу Вас заверить, что если Вам нравятся высокие, загорелые, темноволосые, коротко стриженные девушки с пышными формами, то мне Вас поразить нечем, я являюсь полной противоположностью данного типа представительниц прекрасного пола. Окружающим везёт в разной степени тяжести: для одних оленёнок и солнышко, а для других – волк в овечьей шкуре. Насколько повезло сыну, родным и близким – это надо у них поинтересоваться.
НЬЮ-ЙОРК: Благодаря Вашему письму вот всё и сложилось в моем воображении. Т. к. не имею чести лицезреть Вашего лика или изображения, представляю Вас себе так: бледная, светло-длинноволосая, с непышными формами карлица в волчьей шкуре.
Опять пошутил, опять ржачно. Во поперло. Я выбираю «Приз».
МОСКВА: Чувство юмора прямо налицо, на мое лицо. Теперь смеюсь. Вам бы фантастические романы писать, Стивен Кинг отдыхает!!!
И мне есть чему у Вас поучиться, Вы обошлись кратким и лаконичным описанием – Крошка Джон.
А вот мне на ум не приходит объективно представляющий меня персонаж, одни крайности – Золушка – слишком ванильно, а Пеппи Длинныйчулок – слишком фиолетово, завтра я поинтересуюсь у коллег и пришлю Вам графическое изображение персонажей, а если будет время, то объединю их в коллаж.
НЬЮ-ЙОРК: Жду с нетерпением!
Хотел бы я знать, где отдыхает Стивен Кинг.
* * *
12.00
Пушка пробила полдень. Насквозь. Петропаша встрепенулся, посмотрел на Неву. День был мартовский, как кот, он лоснился и улыбался, природа строила из себя весну, женщины – глазки, мужчины – планы. Над рекой вились чайки. Чаек он не любил, но еще больше голубей – из-за того, что те по простоте своей могли запросто вторгнуться в личную жизнь или чего хуже – сходить туда по нужде. Ему нравилось порезвиться с ласточками, подразнить орлов, которые при всем своем лихачестве, чуть отстав, складывали крылышки. Когда эти детские догонялки ангелу надоедали, он начинал гоняться с крылатыми ракетами. Кинжалы, томагавки, булавы – все уступали ему в скорости, да и цели у них были разные. В этих полетах наперегонки он не заметил, как оказался над Сибирью. Тайга уходила в горизонт в знак бесконечности полезных ископаемых. На пустом тракте одинокий столб дыма, в который он врезался. Резкий запах пластмассы и паленого мяса. Внизу горело здание; «Распиздяи», – вырвалось у него, когда он услышал трагические детские голоса. Ангел подлетел ближе, увидел, как пожарные расчеты бестолково пытались погасить пламя. «Что творят?» Он взмахнул крыльями, опалил их, прежде чем потушил пожар, слишком поздно. «Сука», – выругался на себя, вспоминая, как только что бездарно потратил драгоценное время на гонку вооружений.
Народ смирен, он грустно сплотится, он поставит свечи или повесит открытки со свечами на стене, медленно будет гореть фитиль бессилия и смирения. Это и есть гражданский долг. Ни света от этих открыток, ни тепла. «Народ ставит свечи… Если бы так просто можно было вылечить весь этот гемор», – поправил он крыло. Смирение воли, толерантность духа или наоборот, что в результате? Душевная нищета, бессилие, трусость. Трущобы, в которых будет доживать свой век сыкливое сердце.
Где вендетта? Где зуб за зуб? Где «кто с мечом придет, тот от меча и погибнет!»? Кто с мечтой придет, тот от мечты и погибнет.
* * *
Поздравляю, сегодня всемирный день секса!! (Надо поздравить 9 человек, иначе не будет секса 7 лет.) Понимаю, что бред, но рисковать не могу.
– Поздравил уже?
– Кого?
– Да хотя бы Матильду, – рассмеялся Кирилл. – Почему люди так помешаны на сексе? Хотя чем ему еще мешать эту скучную жизнь.
– Это видимость, на самом деле проблемы эти никому не нужны.
– Думаешь, она не поздравила девять человек? – натянул брови Кирилл.
– Может, и поздравила, но это ничего не меняет. Я знаком с ее историей. Она любит одного, а он погиб много лет назад. Какой секс без любви?
– Тупой.
– Даже удовольствие может быть тупым, как боль. Что тупит сильнее? Боль или удовольствие? – задумался Мефодий.
– Тупой.
– Грубо! Хотя прилагательное хорошее. Живи, прикладывай его на рану от пережитых чувств. А все разговоры о сексе так и останутся разговорами.
– В начале было слово, – вставил свое любимое Кирилл, – потом дело. Те, кто не хотел быть вторым, научились красиво говорить.
– Между человеком слова и человеком дела женщина методом проб и ошибок выбирает второго. Человек дела – это тот самый человек, о котором мечтает женщина.
– Где же твоя Матильда?
– Догадайся.
– Или ты считаешь, что ты из нас первый?
– Она же на меня положила глаз.
– Судя по ее равнодушию – не только глаз, – пошло улыбнулся Кирилл.
Мефодий рассмеялся. Его смех запрыгал по небу, как теннисный мячик. Топспины возвращали его обратно. Хо-хо долго летало туда-сюда, пока Кирилл не закрыл Мефодию ладонью кран хохота, потому что это хо-хо начало перебивать его внутреннее хе-хе.
– Если на мужика положили глаз, значит, завели дело. Он под следствием. Задача мужчины довести его до конца или закрыть за недостатком любви. Так что действуй, Мифа.
За окном грянул гром и пошел метеоритный дождь. Сначала робко, потом все сильнее и ярче, пока не стал яростным и безумным.
– Люблю такие дожди, – романтично посмотрел в небо Кирилл.
– Я же говорю, что ты из Питера.
– Да какая теперь уже разница? Все мы родом из матери. Все мы от отца.
– Ты про Родину?
– При чем здесь Родина? Я про мать говорю. Любишь ты измерять мир идеологической линейкой. Будто родился в эпоху застоя. – Кирилл взял очередную бумажку и быстро пробежал по ней глазами.
– Ты знаешь, что такое СНГ?
– Нет, но есть варианты.
– Тогда послушай.
– После развала СССР в стране наступила вечная осень. Все стали жить одной идеей СНГ.
– Скоро Новый год.
– Ну да. Ежегодная вера в чудо.
– Я бы добавил – постоянная вера в чудо, – продолжал любоваться метеоритным потопом Мефодий.
– Оригинально. Чувствую «Прогресс» в твоем сознании. Начал доставлять грузы на орбиту. Еще какие варианты?
– Союз независимых гастарбайтеров.
– Тоже неплохо. Союз – как много в этом слове врагов. Вроде светлое такое слово, а не успеешь произнести, как уже со всех сторон окружили враги.
– Опять твои филологические кошмары.
* * *
Через несколько мгновений он уже бежал от них по беговой дорожке. Самое грустное в этом беге – что никто никогда не бежит навстречу, все бегут в одном направлении, никто никого не обгоняет. Без соревновательного эффекта долго невозможно. Скоро он остановил дорожку, парк, деревья, их рост, обычно он добегал от весны до осени, но сегодня деревья так и остались зелеными, что-то не бежалось. Накинул на шею полотенце и пошел в душ. Тот встретил его прохладно. Смеситель противно затрещал на своем. Пришлось договариваться, покрутив кран горячей воды.
На это ушло несколько секунд – целая вечность, если измерять в мгновениях. В каждой секунде их ровно 17. Мгновения были открыты давно, гораздо раньше нейтрино, но как мера измерения времени никогда не учитывались. Работала, как и раньше, величиной абстрактной. В которой можно было долго измерять счастье. А зря. Ведь в каждом из мгновений своя пора. «Пора!» Он закрыл кран и, накинув на себя полотенце, вышел на другой балкон, который по размерам напоминал небольшой полуостров. Внизу пруд. Чем больше он кормил, тем явственнее пруд стал походить на водохранилище, яства сыпались прямо из рук. Обычный батон вдруг стал для кого-то яством. Ажиотаж – вот что он делал с мировоззрением. Совсем скоро водохранилище открылось морем. Здесь Кирилл любил кормить уток, создавая ажиотаж для всех остальных.
– Уток нельзя кормить хлебом. У них потом крылья секутся. Теряют летательные функции, – как и всякий заместитель, подкрался незаметно сзади Мефодий.
Внизу к балкону начали подтягиваться суда, сначала это были катера и яхты, потом начал подходить флот: фрегаты, эсминцы и крейсеры, и, наконец, словно киты, поднялись из морской пучины подводные лодки.
– Что за дурацкая привычка – появляться в самый разгар созерцания, – чуть не выронил из рук батон Кирилл.
– Созерцания – от слова «озерцо»? – постарался Мефодий, давая понять Кириллу, что тоже обладает филологическим вкусом. – Хватит скромничать, это давно уже море. А крылья действительно секутся.
– Так вот почему люди не умеют летать – слишком много хлеба, – продолжал сыпать мякиш в воду Кирилл.
– Возможно, поэтому ангелы не едят хлеб.
– А чем же они живут? С виду упитанные такие.
– А ты чем живешь? Святым духом, поэтому, в отличие от птиц, летают, но не гадят.
– Ангел по определению не может, не может быть гадом. Ты находишь связь между гад и гадить?
– Мне кажется – прямая, – не раздумывая, ответил Мефодий.
– Кишка.
– Грубо, очень грубо.
– Ну, давай образно. А ты же не можешь образно, кишка тонка, – отомстил за нарушение покоя Кирилл.
– Трубопровод, – вывернулся Мефодий.
– Трубопровод не кишка, а горло. Союзники опять пытаются наступить нам на него. Извини, я, конечно, перебрал про образы.
– Не извиняйся. Это не красит адмиралов. Надеешься, что «Мистрали» все-таки подойдут?
– Ах ты, шельма, умеешь задеть за больное. – Кириллу расхотелось кормить уток. – Нет, я дальше смотрю, много дальше, – указал он взглядом вдаль.
Там на горизонте вместе с кораблями, крейсерами и подлодками за хлебом потянулась и суша.
– А ты, я смотрю, любишь кормить. Куда ни глянь, везде твои щедрые руки.
– Прикорм – это очень важно, я же тебе говорю, что работаю на перспективу.
Нужно создавать кормушки. Чем больше, тем лучше. От этого зависит улов.
– Я понял, уха вкусна, когда навариста.
– Ну, в некотором роде. Кстати, а почему бы мост между левым и правым не построить? – понюхал свежеотломленный хлебушек Кирилл и бросил в воду.
– Это дорого.
– Значит – выгодно. Та же стоматология, только другого масштаба. Если где-то прогнило, ставь мост и не парься.
– Стоматологи разводят людей на мосты, – невербально прошелся языком по своим Мефодий.
– А мосты – на берега? – рассмеялся Кирилл. – Надо строить разводные.
– Сейчас какой объект ни строй – все разводные. Главное – найти того, кто будет отвечать за разводку. Никто не хочет быть крайним, все хотят быть последними.
Между ними повисла пауза. Перезагрузка. Где-то вдалеке траулер начал грузить улов прямо посреди их разговора, а они, открыв рты, наблюдали за крупной рыбой. Мефодий был моложе, его нейроны справились первыми. Он раньше Кирилла очнулся от мечт и продолжил:
– Тепло. Бабье тело.
– Бабье, – задумчиво молвил все еще загруженный Кирилл. – Знаешь, что такое бабье лето? Это когда осень пришла и застала лето с бабой.
Мефодий беззвучно рассмеялся, как он умел, когда было не смешно, или ему не нравилось слово баба. Смеяться так он научился давно, это было удобно, вроде как человека не обидишь, а совесть не услышит, что смеешься из уважения. Но совесть услышала: «Отдашь голос, потом кричи, смейся безголосый. Рыба!» – дала она ему пощечину, он почувствовал горячий румянец на лице, словно табло его было table, за которым играли в домино.
– Как дела с музой? Все еще не слушается твоего воображения?
Мефодий отрицательно покачал головой, отвечая на вопрос.
– Будешь? – предложил ему Кирилл. – Свежий, я сам половину съел.
«Врет», – подумал про себя Мефодий и не стал останавливать голову. Совесть не позволила. Рука Кирилла по-прежнему ждала. Она застыла с хлебом в удивлении. Мефодию пришлось взять кусок хлеба, положил на язык, потом спрятал за щеку: «После выплюну».
– Это все? Ну как хочешь. – Кирилл бросил хлеб в атмосферу. Тот плюхнулся в море и поплыл, а стая голодных марин и субмарин долго и жадно кусала его, таская краюху по воде. Они ловко расправились с щедрым подарком, только крохи достались тем рыбам, что сидели на дне.
– Хватит головой качать. Что ты, как китайский болванчик, заладил одно и то же? Где величие?
– Слов нет, я не китайский болванчик, я скорее маятник Фуко, – остановил голову Мефодий, провожая батон глазами.
* * *
10 CЕНТЯБРЯ
НЬЮ-ЙОРК: Доброе утро, Москва!
1. Контракт подписан ЭЦП, проверьте, пожалуйста, все ли в порядке.
2. Пытался облегчить Вам жизнь, не получилось, на итоговой сумме сломался. Отправляю то, что получилось.
P. S. Сгораю от нетерпения.
МОСКВА: С добрым утром – днём!
1. Всё в порядке.
2. Суммы разные, потому что с точки зрения математики сайт закупок и программа «Смета» лежат в разных плоскостях и, к сожалению, не пересекаются. Не жалеете Вы меня, НЬЮ-ЙОРК, смета в приложении.
P.S. не могу порадовать – подруга с лёту сказала – Золушка, но хочу заметить что размер ноги у меня 37–38. Жду следующих сравнений.
НЬЮ-ЙОРК: 1. Слава Богу! ГД будет доволен.
2. Конечно, жалею. Иначе не полез бы в дебри сметного искусства. Если получится, попытаюсь передать подписанную смету Вам или ГД (тогда дайте его координаты) завтра вместе с водителем. Договор подписал и передаю.
3. И о приятном:
3.1. Возникает впечатление, что в нашем с Вами диалоге участвует как минимум половина вашего города.
3.2. Если я правильно понимаю, я со своим 45-м размером ноги тоже не могу претендовать на звание ЗолушкА?
3.3. А о чем еще может сказать размер ноги?
МОСКВА: 1. Более всего он будет доволен, когда подпишет акт о приёмке выполненных работ.
3. О приятном:
3.1. Спешу Вас обрадовать – не только половина, но и весь город спит спокойно.
3.2. Ну вот теперь я знаю хотя бы размер Вашей ноги.
3.3. Что вы не с той встали.
3.4. Сын долго отпирался, говоря, что я не похожа ни на кого, потом раскололся и сказал – Рапунцель.
НЬЮ-ЙОРК: 1. ГД обещал к выходным все закончить.
2. Москва! И где он сидит? «Адрес, сестра! Адрес!»
3. О приятном, подробнее:
3.1. Искренне счастлив за город.
3.2. А я никогда его и не скрывал! Я вообще ничего не скрываю. Скрытность – это не мой конёк!
3.3. Той давно уже и след простыл. Другую хочу!
3.4. Сыну верю! А кто такая Рапунцель?
МОСКВА: Солнечная системе, планета Земля, Российская Федерация, Москва, корпус, этаж, комната, кровать.
3.4. Мультик такой есть: «Рапунцель – запутанная история», отмечу, что волосы у меня не такие длинные, только по пояс.
НЬЮ-ЙОРК: Спасибо за полный адрес, а то наш собирался в другую галактику съездить.
МОСКВА: Мало ли! Говорят, что есть планеты, подобные нашим.
Ваш с кем? С женой?
3. О приятном:
3.2. «Скрытность – это не мой конёк!» – Вы скромничаете, да ещё как, Вы, наверное, служили в разведке.
3.3. Очень хотелось бы сделать для Вас коллаж из Золушки – Гаечки – Рапунцель, но не сегодня.
НЬЮ-ЙОРК: Мы с ней давно не живем, но по привычке так говорю.
3.2. Это всё не от разведки, а от высокоразвитой скромности. Ну вот представьте, Москва, как я могу выглядеть на Вашем фоне, на фоне «спортсменки, комсомолки и, наконец, просто красавицы»? Жалкое зрелище! Нью-Йорк, женатый на статуе Свободы.
3.3. Сделайте мне лучше коктейль.
МОСКВА: Оговорочка по Фрейду…
3.2. Вот про комсомолку Вы как в воду глядите – сегодня с сыном спасали голубёнка – до этого был дятел, ой, Йорик, в общем чувствую себя… волшебной на всю голову.
3.3. А Москва-то не дремлет и предлагает Вам засылать настоящую фотку. Будет вам коктейль.
НЬЮ-ЙОРК: Не веришь? Могу сдать психоанализы))
3.3. Горю от нетерпения, Волшебница! Нет, Фея!
МОСКВА: Верю, как не верить. Жду, надеюсь, верю.
А как ж интрига, загадошность, неприступность, что там ещё в арсенале у женского пола… – Сколько там Бастилию брали?
Подруга у меня потрясающая девушка, умна, красива, но иногда её пробивает на тему «Вы привлекательны, я чертовски привлекательна, чего зря время терять», причём сама этого не замечает.
Даю честное пионерское слово, что не буду Вас долго томить, но сейчас надо работу доработать и в тренажёрку.
НЬЮ-ЙОРК: Утомленный солнцем. Томленое молоко – нет ничего страшнее для мужика.)) Настоящий мужчина сначала строит Бастилию, потом берет.
Физкульт-привет чертовски привлекательной подруге!
МОСКВА: Солнце приму за комплимент. Ваша правда, пастеризованные мужики никому не нужны. Надеюсь, до этого не дойдет. Иначе придется вспоминать о фермерском хозяйстве, которое в упадке))
Девушка она очень хорошая, бывшая гимнастка, и я её уважаю, несмотря ни на что.
Песня из мультика про пластилиновую ворону.
НЬЮ-ЙОРК: Уже поднимается))
Я тоже ее уважаю.
МОСКВА: На мой вопрос – сколько дней брали Бастилию? – моя мама /преподаватель истории/ сказала – один день, что ее брать-то! – так что, буду последовательной – вот Вам напосмотреть. Фото прилагаю.
11 СЕНТЯБРЯ
МОСКВА: Добрый день, НЬЮ-ЙОРК!
Грустный день. Ухожу на больничный, по всем вопросам, связанным с оформлением Договора и Актов, обращайтесь к ГД, координаты у Вас есть.
НЬЮ-ЙОРК: Тебе грустно? Скажи шампанскому «Да».
«Не уходи, побудь со мною…». Иначе я тоже уйду. 11 сентября в Штатах тоже грустный день.
1. О работе.
А ГД сможет подписать контракт с вашей стороны? Сегодня должны привезти бумажные версии + сметы.
2. О приятном.
После очень беглого взгляда на Вашу страничку пребываю в шоке. Культурном и эстетическом. Как появится время, обязательно прикоснусь к прекрасному.
МОСКВА: Да!
Нет, Вам никак нельзя, никак, Вы же представитель сильного пола и сотрудник ООО, а я пользуюсь преимуществами материнства, бюджетной организации и наличием помощника. ВОТ.
Более того, на больничном планирую заняться с сыном изготовлением шахмат, фото в приложении.
1. Нет, Йорик, к моему большому сожалению, я незаменима – в пн. выйду на работу и подпишу контракт на площадке.
2. Благодарю, хотя откровенно говоря, немного недопонимаю, что Вас могло шокировать, – я не нарываюсь на комплименты, хотя, конечно, приятно.
НЬЮ-ЙОРК: Ну если по срокам Вы успеваете – болейте ради бога. Хотя, как мне кажется, можно и сегодня подписать ЭЦП.
2. Шокирован многогранностью Ваших увлечений и знаний. В наше время нечасто встретишь подобное. Опять же эти шахматы…
1. Открыл в себе дар экстрасенса. Мои предположения по поводу профессии Вашей матушки сбылись. Продолжаю совершенствоваться.)))
12 СЕНТЯБРЯ
МОСКВА: Доброе утро!
Я бы рада и вчера, но по закону надо ждать 10 дней, и поэтому не так скоро.
1. Рада, что наше общение пробуждает Ваши неординарные способности. Так держать!!!
2. Я предпочитаю не думать о своей исключительности и редкости, потому как каждому человеку дано свое, и чем больше тебе дано, тем больше с тебя спрос.
Шахматы – это да!!! Руки так и чешутся.
Удачного Вам рабочего дня!
15 СЕНТЯБРЯ
НЬЮ-ЙОРК: Большое спасибо, Москва!
Я пошел по Вашему неверному пути. «Послал богуполномоченного по копытам». То бишь выдали мне в прошлый четверг помощника. Появилось это красно-солнышко на нашем небосклоне и пропало… Думать пошло. И была у меня слабая надежда: за четыре дня размышлений поймет уполномоченный по копытам, что наша организация не достойна столь высокого уровня уполномоченного, ан нет, достойна.
МОСКВА: Благодаря Вам возникло желание перечитать Ильфа и Петрова.
Йорик, надо оптимистичнее, оптимистичнее!!! Вам же с ним на брудершафт не пить, и есть же «тупая бумажная работа» или нет?
И чем же красно-солнышко за один раб. день заслужило такие нелестные отзывы? Неужели это был сам Шура Балаганов?
НЬЮ-ЙОРК: Красно-солнышко даже не за один раб. день, а за 5 минут нашего общения заслужило отзывы – нелестные.
1. Вам, наверно, встречались люди, у которых папа-мама/муж-жена/сестра-брат достигли некоторых высот. Так эти люди почему-то проецируют успехи своих родственников на себя и считают, что это они достигли этих высот. То бишь амбиции, никак не связанные с истинным положением дел.
2. Помощник пытался меня, адвоката со стажем, убедить, что закон, по которому сейчас ведутся госзакупки, безнадежно устарел и давно отменен. Ну и по поводу знания закона, я думаю, даже упоминать не стоит.
МОСКВА: Крепитесь, Йорик, крепитесь…
1. Приходилось, конечно, – тут не только родственные отношения, но и наглость, высокомерие вкупе с завышенной самооценкой. Но Бог миловал работать с такими в одной связке, поэтому мне их всегда было искренне жаль, ничего хорошего из этого не выходит.
2. Терпения Вам и мудрости, чтобы правильно и под правильным углом поставить этого Помощника на нужное место.
3. Можно начальству мягко намекнуть, что мелковата должность-то для птицы столь высокого полёта, или «приговор окончательный и обжалованию не подлежит».
НЬЮ-ЙОРК: Креплюсь-креплюсь. Домой отправил вундеркинда. Пусть отдыхает…
МОСКВА: Йорк, зная Вас, мне уже хочется пожелать вундеркинда, Вы так суровы – бьёте не в бровь, а в глаз и делаете это так ненавязчиво, что, думаю, Вы сможете сделать из этого полена неплохого Буратино.
Хотела немного отвлечь Вас от работы, но, к сожалению, сама в работе, как «свинья в апельсинах», поэтому как-нибудь потом.
НЬЮ-ЙОРК: Вот, Мося, повеселитесь: «Чикагские мужики настолько суровые, что банкоматы дают им деньги без карточки».
Вообще-то я мирный. Я детей не бью, даже если им необходимо придать форму. Ну, папа Карло так папа Карло.
Спасибо тебе на добром слове. Буду ждать, когда наступит «пото́м».
МОСКВА: У нас тоже ходит подобная байка, только мужики челябинские.
* * *
Женщина с пышной прической читала внизу долгую речь, настолько длинную, что прожорливые птенцы уже успели свить гнездо в ее шевелюре и, азартно открыв клювы, пытались заморить червячка.
– Умная?
– Безумно.
– Будто на «Тоску» попал.
– Пуччини?
– Откуда ты знаешь?
– Я просто так, угадал.
– Не волнуйся. Знать и угадать – это одно и то же. Когда ты угадываешь, подсказывает подсознание.
– Всегда бы оно так подсказывало.
– Преподы же не любят, когда подсказывают, – вспомнил о профессии Мефодия Кирилл.
– Да, они предпочитают подсказки от ума, – согласился Мефодий.
– От большого ума, – добавил Кирилл. – Ум. Он нам все время преподает.
– Честно говоря, он терпеть не может подсознание.
– Тоска. Только голос поставленный, – снова указал взглядом на женщину с гнездом Кирилл. – Надо было его поставить в такое неудобное положение.
– Да, задрала. С другой стороны юбку задирать уже не по статусу.
– С другой? Откуда она?
– От Матвея.
– Это имя для меня святое, – поднял глаза к небу Кирилл.
– Да, ему не откажешь. Должна была быть ангелом или хотя бы ангелой. Сколько их было отправлено: Дэвис, Джоли,…
– О чем ты? Целый город был для них выстроен.
– Лос-Анджелес, если не ошибаюсь? Никто не справился с задачей. Взять хотя бы последнюю Ангелу из Восточного полушария.
– Да. Ангела меркнет. Жалко женщину.
– Только не надо ее жалеть, она может принять это за любовь. Женщину надо любить, – улыбнулся Кирилл.
– В этом-то и вся проблема. Мне кажется, люди разучились это делать, заниматься – да, а вот делать разучились.
– Может, выключить? – кивнул Мефодий на женщину. Кирилл хлопнул в ладоши. Невесть откуда вылетела птица-секретарь и росчерком пера подписала указ.
Мефодий ни с того ни с сего рассмеялся.
– Что смешного?
– Усы. Птица-секретарь и с усами. Никогда не видел.
– Да. Редкий экземпляр, безупречный сотрудник. Хочешь, я тебе тоже такого выпишу.
– Дорого, наверное?
– Да, не дешево. Схватывает на лету, но много. Хавку обожает.
– Это заметно.
– Ну что, нужна тебе птица-секретарь? Усатого не обещаю, недавно он их сбрил на спор, но толковый.
– Да не, сам я не азартный. Зачем мне секретарь, который спорит. Я сам с усам, сам как-нибудь справлюсь.
– Сам, сам… я же вижу, что не справляешься.
– Ты вообще внимательно читал? Я имею в виду письма с Земли? – с недоверием взглянул Кирилл на Мефодия.
– Обижаешь. Я просто выбрал все самое релевантное для эксперимента. Самые чувствительные точки.
– Хорошо, давай расставим точки G, – пошутил Кирилл.
Любить это не только засунуть свой язык в ее рот, приклеить к ее шее, это достать все свое лучшее, достать свое самолюбие, чтобы оно слиняло, наконец, засунуть свою гордость поглубже и достать свои чувства, пусть выскажутся. Самодостаточность – вот что имеет значение.
– Ты только представь, встретятся два самодостаточных, они же достанут друг друга через пять минут, – засмеялся беззвучно Мифа.
– Мне кажется, ты неправильно трактуешь это самодостаточное слово.
– Ладно, тогда ты мне объясни, что это такое? Самодостаточность?
– Самодостаточность – это когда сам в достатке и щедрость в излишке, – отвернулся от уток Кирилл, которые уже успели снова проголодаться. – Женщины любят щедрых.
– Идиотами нас делало только то, что мы могли быть вместе двадцать четыре часа в сутки, и этого было мало, – процитировал Мефодий. – Это можно отнести к настоящей любви?
– Дело же не в количестве времени, проведенном вместе, дело в качестве. Удовольствие – вещь неисчислимая. Удовольствия – это пузырьки, от воздушных детских до игристых шампанских. Если же говорить о любви, знаешь, в чем разница между людьми? Одни мерят любовь счастьем, другие – страданием, ну, а те, у кого ее немерено, – состраданием.
Кирилл снова неодобрительно посмотрел на женщину, что уставшим от власти лицом читала доклад. Власть имела одно лицо на всех, будто была ботоксом, который закачивался каждому народному избраннику под кожу. «Ей бы на дачу, к внукам да к огурчикам».
– Моложе никого не нашлось?
– Молодость дороже. Есть одна.
– Молодость у всех одна, – задумчиво процедил Кирилл. – Красивая?
– Не Матильда. К тому же придется ворошить общак.
– Ну, для такого дела можно, было же у нас обчество, был же у нас обчак? – сознательно заменил он букву в слове букву «щ», чтобы подчеркнуть и придать ему особую чрезвычайность. – На всякие такие дела.
– Был и есть.
– Ну, показывай.
По мановению руки в проекции появилась молодая девушка и начала вращаться по часовой. Она что-то говорила, но слов не было слышно.
– Ну как?
– Ну как тебе сказать… Для этого у нас обчак и существует, – задумчиво произнес Кирилл. – Звук включи.
– Скрипучий женский голос начал резать уши.
