Kitabı oku: «Под завесой тайны», sayfa 3
И вновь, как и вчера, мы беседовали на различные темы. Начиная от литературных новинок, вышедших только недавно и обычаев различных рас магического мира, и заканчивая чем-то фундаментально-философским.
Джин поинтересовалась – откуда у меня такие глубокие познания в некоторых областях, если я, по моим же словам, рано покинул дом и много путешествовал. Я ответил, что получил довольно сильное домашнее образование. Опять же ничего не уточняя. Джин кивнула, удовлетворившись этим ответом.
Эта девушка начинала нравиться мне все больше и больше. Ее проницательность и умение почувствовать собеседника привлекали. И хотя я чувствовал некоторую ее настороженность по отношению ко мне, но считал это совершенно естественным – мы были знакомы еще очень мало, чтобы полностью доверять друг другу.
* * *
Странно, хотя у нас никогда не было договоренности о встрече, но мы почти каждый день угадывали время прихода друг друга в «Chocoland». Подобные встречи стали необходимы для нас обоих.
Иногда встретившись в кафешке, мы шли гулять в городской парк. Там бродили по тропинкам, зачастую молча, погруженные каждый в свои мысли, но все же ощущая присутствие друг друга. Это нельзя было назвать романтической прогулкой. В наших отношениях не было ни малейшего намека на какую-либо сентиментальную влюбленность. В ту пору Джин была интересна мне, прежде всего, как друг и интересный собеседник.
Однажды я не мог прийти из-за всегдашнего приступа. Через пару дней после полнолуния, когда я вошел в кафе, то увидел Джин, сидящую за столиком, который уже как бы закрепился за нами. На ее месте любая другая девушка принялась бы осыпать меня упреками и требованиями объяснений. Джин же не стала ни о чем расспрашивать, приняв мое отсутствие, как что-то непонятное, но совершенно естественное. И я был благодарен ей за подобное отношение.
Как-то у нас зашел разговор о моей работе. Тогда я еще не знал – чем занимается сама Джин. И поинтересовался.
Девушка пристально поглядела на меня: – А ты уверен, что действительно хочешь это знать?
Меня слегка удивила подобная фраза. Я утвердительно кивнул.
Пристально глядя на меня, Джин произнесла: Я – Ловец Душ. – Затем, (этот разговор происходил в «Chocolandе»), она принялась чертить чайной ложкой рисунок на скатерти. Но я знал, что она наблюдает за мной, ожидая реакции на сказанное. Чего она ожидала? Испуга, неприязни.… Не знаю. Но я знал: кто такие Ловцы и какое к ним отношение в магмире. И отлично понимал – что это такое – быть изгоем, отверженным.
Меня тронуло ее доверие. Но открыться в ответ я еще не мог. Это произошло гораздо позже. И, именно открывшись Джин, я сам положил первый камень в стене недоверия, возникшей между нами впоследствии. Хотя, возможно, расскажи я ей о своей особенности раньше, этого могло и не случиться. Впрочем… Этого не случилось бы по той причине, что она сразу отказала бы мне. Возможно.
А в тот день я просто ощутил какой-то странный толчок в груди. Словно стукнули маленьким тревожным кулачком. Но я не придал этому значения. Возможно и потому, что меня посетило и еще одно довольно странное чувство. Я вдруг понял, что Джин нравится мне не только как собеседник и друг, но и как красивая девушка. Почему ее откровенное признание о работе было связано с моим осознанием факта симпатии к ней, я не могу понять до сих пор.
Но и о своих чувствах в тот день я ничего не сказал, решив сначала проверить их прочность и силу. Я слишком долго ограждал себя от сильных эмоций, слишком долго был обделен любовью, чтобы поверить в нее вот так, с ходу.
Мы продолжали встречаться и вести дружеские беседы. И все же с каждым днем я все отчетливее осознавал свое желание быть рядом с Джин как можно больше и дольше; я уже хотел не просто по-дружески брать ее под руку во время прогулки, но нечто большего. Как и всегда, я попытался разобраться в себе. Что это – просто плотское желание или не только? И, лишь убедившись, что дело скорее в душевном влечении, я пригласил Джин как-то вечером к себе в гости. Она приняла приглашение со спокойной улыбкой, хорошо осознавая: что именно оно означает.
* * *
Та первая ночь, как и первая наша встреча навсегда врезалась мне в память. Хотя бы потому, что она не была похожа ни на одну ночь в моей жизни. С того момента, как я стал оборотнем, каждая ночь, даже если не было полнолуния, была для меня кошмаром. Я всегда забывался тревожным сном, и до самого утра мне виделись кошмары; либо я проваливался в сон, словно в черную пустую бездну. Говорить же о ночах моего превращения и вовсе не стоит. Та же ночь, полная огня и страсти, принесла мне успокоение впервые за многие годы.
Уже проснувшись утром, я с улыбкой наблюдал за спящей девушкой. Она устроилась, уютно положив голову мне на плечо.
Вот она открыла глаза. Чуть приподняла голову, глядя на меня. Улыбнулась в ответ. – Ты поражаешь меня уже который раз, Макс. Я-то думала, что в тебе нет подобной страстности. Ты казался мне более… хладнокровным, равнодушным, что ли. Более эмоционально скрытным. – Она провела пальцем по моей щеке. Затем сладко потянулась и начала одеваться.
Следя за неторопливыми движениями Джин, я взял с прикроватной тумбочки пачку сигарет, достал одну и закурил. Я уже знал, что эта ночь будет первой, но не последней.
– Знаешь, а ведь тебе придется однажды забрать и мою душу. – Отчего эти слова внезапно вырвались у меня? Возможно оттого, что мой взгляд случайно скользнул по календарю: до очередного полнолуния оставалось совсем немного.
Джин подошла к кровати, наклонилась, глядя мне прямо в глаза, и жестко произнесла: – Никогда больше не шути подобным образом, Макс.
Я молча кивнул. Но уже тогда понимал, что когда-нибудь произойдет именно так.
На следующий день мы встретились в кафешке, как ни в чем не бывало. Приветственная улыбка, дружеская беседа. Вот и все. Я не хотел торопить время, желая все четко взвесить. Ведь, если Джин примет мое предложение, она подвергнет себя определенному риску. С другой стороны, ее работа подразумевала под собой постоянный риск. К тому же Джин (как и почти все мои друзья и знакомые, кроме одного человека) не знала о третьей комнате в моей квартире. Да и никто, кроме очень сильного мага, не смог бы заподозрить, что в небольшом простенке между гостиной и спальней есть еще одно помещение. Эту комнату – небольшую в пятом измерении – по моей просьбе сделал один мой приятель – архитектор-строитель. Дверь этой комнаты была сделана так, что пропускала как внутрь, так и наружу только человека. Только ОДНОГО человека. Меня. Именно там я проводил мучительные бессонные ночи, озаренные полной луной.
Полнолуние, в которое мы не встретились, затем недолгая командировка, куда меня отправил шеф, еще несколько ночей, проведенных вместе – почти все это время я упорно размышлял. Даже став любовниками, мы с Джин не утратили взаимного интереса к дружеским беседам и прогулкам. Осталась легкость общения, свойственная друзьям. И мне нравилась эта девушка – страстная, порывистая под покровом ночной темноты и сдержанная, чуть задумчивая при свете дня. Нравилась все больше и больше с каждым днем. К тому же.… Жить под одной крышей со своим будущим Ликвидатором.… Это щекотало нервы.
* * *
– Джин, выходи за меня замуж. – Эти слова я произнес спокойным, почти безразличным голосом. Хотя, должен признать, ответа ждал все же с некоторым волнением, которого постарался не выказать.
Девушка удивленно приподняла брови. – А ты понимаешь, Макс, что это будет… не совсем тот брак, в обычном понимании этого слова? Моя работа и твои командировки… Мы редко будем вместе. Да и зачем?
Я кивнул, давая понять, что осознаю правоту ее слов. В голове мелькнула мысль «Мы будем вместе еще реже, чем тебе кажется, Джин». Но вслух этого я, разумеется, не произнес. Лишь слегка усмехнулся, кивнув. Хотя ее согласие – данное таким же равнодушным, хладнокровным тоном – я принял со скрытой радостью.
Наша свадьба была донельзя скромной и тихой. Мы оба из той породы людей, у которых крайне редко бывают друзья. И ни у меня, ни у Джин не было настолько близких друзей, чтобы приглашать на подобное мероприятие. Короткая церемония бракосочетания в городской ратуше, небольшое пиршество в «Chocolandе», вечерняя прогулка в парке – вот и все празднество. И затем вновь ночь, наполненная страстью, огнем и любовью. Одна из тех, которых в нашей жизни было потом немало.
Надо сказать, что свадьба не слишком изменила наши отношения. Разумеется, это была не та семья, где заботливая жена ждет возвращения мужа с работы, переделав все домашние дела. Да, нам обоим и не нужна была подобная семья. Зачастую я возвращался из командировок и не заставал Джин дома. Я знал – значит ее вызвали. Моя работа была более спокойной и менее рискованной. Поэтому я волновался за Джин. Однако ни разу не подал вида. Это задело бы ее свободолюбивую натуру. И все же, в те дни, когда мы были вместе, мы были счастливы. Я ощущал ту теплоту, которой мне не хватало все прошлые годы. И был спокоен, даже зная о приближении полнолуния. Хотя и надеялся, что Джин станет известно о моей особенности как можно позже.
И все-таки это произошло гораздо раньше, чем я предполагал и чем мне этого хотелось бы. Буквально через месяц после того, как запись в книге регистрации браков в городской ратуше официально соединила наши отношения. Мы проводили день в заслуженном бездействии, так как Джин только накануне вернулась из трехдневного дежурства, да и я почти неделю провел в разъездах, собирая материал для очередной статьи. И сегодня мы, как всегда, гуляли по парку, заскочили на полчаса в «Chocoland», а все остальное время провели дома, наслаждаясь обществом друг друга. Было уже около десяти часов вечера. Я курил, стоя у окна. В ванной слышался плеск воды и негромкое насвистывание Джин. Атмосфера была весьма умиротворяющей, однако я ощущал, как что-то будто давило на меня.
Внезапно я почувствовал такую знакомую ломоту в костях, в голове зашумело. Это произошло так внезапно, что в первые пару секунд я и не понял – что происходит. Но следующий резкий взрыв боли «разъяснил» все. Я тихо чертыхнулся и рванул в ту самую, особую комнату, чтобы успеть не попасться на глаза жене. Успел вовремя, так как только коснулся рукой простенка, скрывающего вход в мою «камеру», как услышал щелчок отрываемой двери в ванной и голос Джин, о чем-то меня спрашивающей. Тело уже разрывало от боли, и я, не удержавшись, закричал.
Разумеется, стены глушили все звуки. Однако ничто не могло сгладить обычные после трансформации изменения внешности. И когда через два дня я вышел, в разорванной рубашке, испачканный собственой кровью и с остатками признаков боли на лице… Любой житель магмира знает: КАК выглядит оборотень. А уж Джин, столкнувшейся со мной в коридоре, это было известно очень хорошо. Разумеется, она и прежде замечала на моем теле шрамы, но то ли не придавала этому значения, то ли просто не считала нужным спрашивать. Но сейчас…
– И ты это скрывал от меня? – ее голос был не испуганным, а, скорее, требовательным и резким. Я устало потер лицо руками, поморщившись от боли в плечах. Ну что я мог сказать в свое оправдание? Которого она, кстати сказать, и не стала слушать. Бросив холодный взгляд, просто вышла из квартиры. Тогда, возможно, единственный раз за все время, я испугался, что могу ее потерять. Разумеется, бросаться вдогонку не стал. Я был слишком горд, чтобы просить прощения, а Джин – чтобы вот так сразу его принять. Однако впервые за многие дни я вновь ощутил тяжесть моей особенности, которую проклинал несчислимое количество раз и до этого и после…
Заметив на подзеркальном столике в коридоре конверт с пометкой из редакции, я разорвал его и принялся читать письмо, чтобы хоть как-то унять напряженную боль в сердце. Тон письма был весьма резким. Редактор ничего не объясняя, требовал немедленно прибыть к нему для серьезного разговора. С горькой усмешкой я подумал, что после довольно продолжительного спокойствия в моей жизни вновь началась черная полоса. Приведя себя в порядок, положил письмо в карман и направился «на ковер» к начальству. Однако все оказалось куда лучше, чем я подумал. Редактор, хотя и раскритиковал мою последнюю вещь и попенял за трехдневное отсутствие (впрочем, как всегда), был настроен довольно миролюбиво.
Возвращаясь, я пошел по излюбленному маршруту в парке… Обернулся, услышав окликнувший меня негромкий голос. Джин сидела на бордюре фонтана, уронив руку в воду. Я подошел и встретился с насмешливым взглядом.
– Ну и дурак ты, Макс. – Эта фраза, произнесенная чуть язвительно, способная, возможно, оскорбить, отчего-то наоборот оказала на меня успокаивающее действие. Ну да, Джин сердилась на меня.... И все же поняла и простила. По моим губам скользнула легкая улыбка. Джин хмыкнула иронично: – И не думай, что таким образом сможешь избавиться от меня. Развода не получишь.
Я расхохотался и протянул руку, помогая девушке подняться с каменного сиденья: – Пошли домой.
* * *
– Что случилось? – Открыв глаза, я заметил, как жена пристально смотрит мне в лицо. Пристально и изучающе. Но она промолчала и лишь пожала плечами. Разумеется, даже простив, Джин стала все же более насторожена по отношению ко мне. Особенно это было заметно в дни, предшествующие полнолунию. Я видел, что она перестала доверять мне. Не боялась, нет… Просто наши отношения стали чуть более натянутыми. Она все время как будто сверяла мое поведение со своими мысленными наблюдениями. Я не обвинял ее, прекрасно все понимая. Однако это стало напоминать мне прежние времена, когда я жил с родителями. То же настороженное недоверие, хотя и без присутствия страха.
И все же потом все вошло в прежнее русло. Ощущение недоверия со стороны Джин исчезло. Мы никогда неговорили о том, что произошло и происходило каждый месяц. Только иногда я замечал косые взгляды, бросаемые девушкой на календарь. Но… ко всему привыкаешь. Джин привыкла к моим регулярным приступам, я – к ее отношению. И даже поддерживала меня после каждого полнолуния.
