Kitabı oku: «Смертельные тайны», sayfa 3
Глава 6
Когда Эрика и Макгорри снова вернулись на Конистон-роуд, обход домов уже был в самом разгаре. Полицейские стучались в двери по обеим сторонам улицы и разговаривали с жильцами. Присутствие полиции резко контрастировало с Рождественской иллюминацией на окнах. Снова пошел снег, и, хоть и было всего три часа дня, начало темнеть.
Они зашли в сервисный фургон, и Эрика поручила Макгорри поскорее отправить катушку с пленкой криминалистам и затем на проявку. Сама Эрика снова вышла наружу. Тело Мариссы в маленьком черном мешке как раз вывозили на тележке через узкую калитку. Все оторвались от своих занятий и наблюдали за ее передвижением. Эрика удивилась, насколько маленьким было тело девушки. Когда его загрузили в фургон и захлопнули двери, Айзек на прощание кивнул Эрике. На нее вдруг накатила волна усталости и депрессии, но она заставила себя не погружаться в эти ощущения. Глубоко вздохнув, она почти с радостью приняла приветствие только что прибывшей коллеги с короткими светлыми волосами, в длинном голубом пуховике.
– Констебль Тания Хилл. Я буду закреплена за семьей жертвы, – представилась она, протягивая руку.
– Что вам уже известно об этом преступлении? – спросила Эрика.
– Я только видела тело молодой девушки. И огромное количество замерзшей крови, – ответила она, поднимая ворот пуховика. – Мать, судя по всему, нуждается в поддержке. Доход низкий, испытывает серьезные проблемы с алкоголем.
– Она сейчас у соседки. Хорошо, что вы здесь. Я как раз хотела с ней поговорить.
Они перешли дорогу и оказались у красивого дома с новенькими пластиковыми окнами и забетонированным палисадником. Эрика нажала на кнопку звонка. Ей открыла миниатюрная женщина средних лет в бархатном красном спортивном костюме и блестящих тапочках. Короткая стрижка на белоснежных волосах не шла к испещренному морщинами лицу. В левой руке она держала сигарету.
Эрика предъявила удостоверение и представила себя и коллегу.
– Как вас зовут? – спросила она.
– А кто интересуется? – вызывающе спросила женщина глубоко прокуренным голосом.
– Я, – ответила Эрика.
– Меня зовут Джоан Филд.
– Могли бы мы зайти в дом?
Джоан отступила в сторону. Пол прихожей покрывал изысканный темно-синий ковер.
– Только без обуви, – не преминула заметить она.
– Можно ли обращаться к вам просто по имени? – спросила Тания.
– Нет, я бы предпочла «миссис Филд».
– Я – сотрудник по координации, – сказала Тания, ставя свою обувь возле лестницы. – Моя задача – обеспечивать поддержку семье, быть связующим звеном между Мэнди и сотрудниками из следственной группы.
Джоан оглядела ее с ног до головы.
– Быть связующим звеном? Это сейчас так называют снять трубку?
Тания оставила иронию без внимания.
– А где Мэнди?
– На кухне.
Она повела их мимо гостиной, где стоял массивный мебельный гарнитур, обитый красным бархатом, и маленькая серебряная елка. Никаких иных декоративных элементов или фотографий в комнате не было. Она выглядела нежилой. Кухня оказалась маленькой и выходила окнами на заснеженный сад. В ней было чисто, но тесно. Потолок и стены пожелтели от никотина, а в наполненной водой раковине плавала замороженная индейка в пластиковой упаковке.
Мэнди, мать Мариссы, была огромных размеров. Грязный розовый спортивный костюм еле вмещал ее пышные формы. Она сидела за столом, деревянный стул был слишком мал для ее ягодиц. Эрика скользнула взглядом по старым кроссовкам Мэнди – они были разрезаны посередине, чтобы вместить опухшие стопы. Она была очень бледной, с красными и влажными глазами.
– Мэнди Трент? – спросила Эрика.
– Марисса не из детдома. Она моя родная дочь, – сказала Мэнди, заметив ее удивление. – У нее фамилия отца, а я вернула себе свою, когда он свалил. Марисса унаследовала худобу от него, – с горечью проговорила она.
– Я так понимаю, вам обеим чай? – спросила Джоан, подходя к чайнику.
– Если можно, – сказала Эрика. Тания кивнула, и они сели на стулья.
– Мэнди, я буду вашим контактным лицом, – сказала Тания, положив руку ей на плечо. – Вам предстоит много трудных моментов, и я помогу вам, объясню, что будет происходить дальше.
Мэнди зажгла сигарету и выдохнула дым прямо в лицо Тании.
– А что будет происходить дальше? Потащите меня на опознание? Это она.
– Вы можете ответить на ряд вопросов? – спросила Эрика.
– Я нашла ее у входной двери, на улице, когда пошла выносить мусор утром. Она просто лежала там – тихо и неподвижно. Везде была кровь.
– Во сколько это было?
– Где-то в восемь.
– Марисса жила с вами? – спросила Эрика.
– Да. Она с шестнадцати лет платила мне за то, что я занимаюсь хозяйством.
– Вы знаете, где Марисса была вчера вечером?
– Она выступала. Не спрашивайте, где именно. У нее было много мест. Она танцевала бурлеск, работала по клубам по всему Вест-Энду. Несколько раз в неделю.
– А вчера вечером вы ничего не слышали? Не слышали, как она вернулась домой?
– Нет.
– Вы ждали ее дома к какому-нибудь часу?
Мэнди покачала головой.
– Я уже не пасу ее. Она взрослый человек.
– Во сколько вы легли вчера?
– Где-то в десять.
– Вы ничего не слышали?
– В смысле?
– Крики, звуки из палисадника. Может, машина проезжала.
– Нет.
– Ключ Мариссы был в скважине, когда вы ее нашли?
– Да. Я сказала об этом полиции.
– До десяти вечера вы были в гостиной?
– Да, телик смотрела, ерунду какую-то. Раньше под Рождество показывали стоящие вещи.
– Как давно Марисса работала танцовщицей? – спросила Тания.
– Три-четыре года. Дела у нее шли хорошо, ее всегда куда-то приглашали танцевать. Хотя зарабатывает она немного. Зарабатывала. Бывало, заплатит мне за хозяйство, а потом через три дня эти же деньги занимает у меня.
– Реквизит стоит целое состояние, – заметила Джоан, доставая из шкафа чашки. – Костюмы, в которых она танцевала. Перья, плюмаж. Мэнди даже переселилась в заднюю комнату, чтобы у Мариссы было больше места для хранения, да?
– Та комната к сортиру ближе, ну и я решила дать ей место для вещей, – объяснила Мэнди.
Ей словно не хотелось признавать, что она совершила добрый поступок. Эрика не могла понять, почему Мэнди так обыденно говорит о смерти Мариссы. Джоан принесла чай.
– У Мариссы были серьезные отношения с кем-нибудь? – спросила Эрика.
Мэнди выдула облако дыма и беззвучно усмехнулась.
– Все, кто были, почему-то надолго не задерживались, и ни до чего серьезного не доходило. Вокруг нее терлось много местных парней, плюс было несколько поклонников, которые приходили к ней на выступления, покупали подарки… – Эрика и Тания переглянулись. – Не хочу плохо говорить про умершего человека, но моя дочь была настоящей шалавой. Спала с двумя мужчинами с нашей улицы, оба женатые. И, помимо них, у нее были еще проходные парни. Это только те, про которых я знаю.
– А как зовут женатых? – спросила Эрика.
– Дон Уолпол, живет в доме 46 с женой. Марисса с ним спала несколько лет назад, когда ей было шестнадцать.
– По слухам, он с ней спал еще и до того, – вмешалась Джоан, со знанием дела кивая головой.
– Дон Уолпол – не растлитель малолетних, Джоан. Он просто сделал то, что сделал бы любой на его месте. Ему принесли все на блюдце с голубой каемкой. Марисса рано созрела. В четырнадцать она уже выглядела на двадцать, – сказала Мэнди, зажигая следующую сигарету от догорающего окурка.
– А второго как зовут?
– Иван… как же его…
– Стовальски, – подсказала Джоан.
– Да. Поляк. У него немало денег на счету, и этим, я думаю, он ей и нравился. Уж точно не своим внешним видом. Вечно бледный и замученный какой-то. Несколько месяцев он около нее ошивался.
– Вы знаете, когда они виделись в последний раз?
– Нет, не знаю. Он звонил к нам в дверь пару недель назад, но в дом не заходил.
– Марисса, кроме танцев в клубах, еще где-то работала?
– Нет, – покачала головой Мэнди. – Несколько часов в неделю еще ухаживала за пожилой женщиной в Хилли-филдс, на противоположной стороне от станции.
– Как ее зовут?
– Эльза Фрятт, – ответила Джоан. – Ей девяносто семь. Аристократка, несмотря на имя Эльза. Живет в большом доме с видом на поле.
– Мариссе очень повезло с этой подработкой, – сказала Мэнди. – Она только и делала, что возила ее по магазинам. Та женщина внесла ее в страховку на свою машину. Так что она не то чтобы за ней ухаживала. Думаю, Эльзе просто нравилось общаться с Мариссой – так же, как женщине нравится некоторая грубость в мужчине. Мне кажется, ей было интересно с простыми людьми.
– А друзья у нее были? – поинтересовалась Эрика.
– Предполагаю, что большинство ее друзей умерли. Вы что, не расслышали? Ей девяносто семь.
– Нет, я про Мариссу спрашиваю.
Мэнди выдохнула дым и отхлебнула чаю.
– Девушки, с которыми она работает в бурлеск-шоу, – отборные суки. Так она говорила. Но у нее есть одна подруга еще со школы. Работает парикмахером, Шэрон-Луиз Брайтуайт.
– В салоне «Золотые локоны»?
– Да, там.
– А можно попросить вас составить список всех клубов, где работала Марисса?
Нижняя губа Мэнди затряслась, и она начала тереть глаза.
– Черт побери, да я мысли в кучу собрать не могу, какие списки… Еще все в прошедшем времени – жила, работала…
– Поговорим об этом позже, – сказала Тания, дотронувшись до руки Мэнди.
– Когда я смогу вернуться домой? – спросила она, одергивая руку.
– Сейчас в доме криминалисты. Они проверяют, нет ли там вещественных доказательств, которые могут помочь следствию. Мы сообщим, как только все будет закончено, – пообещала Эрика. – Если вы захотите, Тания найдет вам временное размещение.
– Нет, я останусь здесь, с Джоан, – ответила Мэнди.
Джоан кивнула, но было заметно, что она не в восторге от этой перспективы.
Глава 7
– Что думаете обо всем этом? – поднимая повыше ворот пальто, спросила Эрика, когда они с Танией вышли из дома Джоан.
– Горе все переживают по-своему.
Эрика поморщилась.
– Давайте оставим банальности. Вы видите убитых горем родственников изо дня в день. Но здесь явная враждебность.
– От обеих, да. Но, думаю, Джоан лишь идет на поводу у Мэнди. Это она задает тон, и у нее больше неприязни к дочери.
– Не всех жертв любят родственники.
– Думаете, мать стоит отнести к подозреваемым?
– Сейчас все подозреваемые. Надо сказать криминалистам, чтобы посмотрели на ее одежду и взяли соскобы из-под ногтей.
Эрика подозвала молодую сотрудницу в форме, и та взволнованно направилась к ним через дорогу.
– Как вас зовут?
– Кей Хорнби, мэм. Констебль Кей Хорни, – поправилась она.
– Найдите кого-нибудь из криминалистов и сложите в прозрачный пакет одежду матери жертвы, Мэнди Трент, и возьмите у нее соскобы из-под ногтей.
– Да, мэм. Ммм, у меня в машине есть кроссовки, – сказала она, посмотрев на туфли Эрики – насквозь промокшие и потерявшие всякий вид.
Эрика бросила взгляд на черные ботинки молодой сотрудницы.
– Какой у вас размер?
– Тридцать восьмой. Вы не думайте, они не потные и вонючие из спортзала. Я в них только машину вожу. Просто решила предложить, мэм.
Она, очевидно, переживала, что перешла черту.
– Спасибо. Буду очень благодарна, – сказала Эрика.
– Конечно, мэм. Сбегаю принесу.
У Эрики завибрировал телефон. Она достала его из кармана и двинулась вперед по улице.
– Ты где, черт возьми? Время почти четыре!
Это был Марш.
– Прости. Меня вызвали на место преступления. Девушку убили на крыльце на Конистон-роуд, у станции Крофтон-парк.
– Ты сегодня не дежуришь.
– Помогаю. Многие сегодня отпросились из-за Рождества.
– Я в курсе!
– Просто объясняю, почему я здесь.
– Я тебя ждал на обед.
– Я знаю, извини. Я не приду. У меня есть подарки для девочек, я их передам позже.
– Я еще раз говорю: я тебя ждал на обед.
– Это что, приказ?
– Нет. Просто хотел тебя видеть. Марси и девочки хотели тебя видеть.
Марш замолчал. Прислушиваясь к тишине, Эрика поняла, что он просто повесил трубку. Она вернула телефон в карман и, чтобы не погружаться в чувство вины, торопливо направилась к сервисному фургону, где ее ждала Кей, держа в руках бело-розовые беговые кроссовки.
– Спасибо.
– В них лежат носки.
Эрика сняла свои побитые туфли, и, опираясь на Кей, надела носки и кроссовки.
– Так гораздо лучше. Спасибо.
Из фургона вышел Макгорри. Он заметил Кей, улыбнулся и повел бровью.
– Верну их вам вечером, – пообещала Эрика.
– Не проблема. Носите сколько нужно, – сказала Кей и пошла к криминалистам, вежливо кивнув Макгорри.
– У тебя что, девушки нет? – спросила Эрика, заметив, как он провожает ее взглядом.
– Да есть, – несколько раздраженно ответил он.
– Знаешь, молодые сотрудницы не обязаны на тебя западать.
– Не понимаю, о чем ты.
Эрика закатила глаза.
– Ладно, давай работать.
* * *
У входа в дом дежурил сотрудник. Тело Мариссы убрали, и в палисаднике осталась только замерзшая лужа крови. Дорожку расчистили от снега и места, где была кровь, пометили желтыми цифрами.
В доме было грязно. Мебель была старая, пахло сыростью и чем-то жареным. В гостиной стояла маленькая елочка, кухня утопала в грязной посуде и грязи. Лестница вела наверх в мрачный проход с тремя дверями – в ванную и две комнаты. Эрика и Джон натянули перчатки. Окно ближайшей к лестнице спальни выходило на дорогу, где сейчас работала полиция. Комната была аккуратной и чистой: свежевыкрашенные стены и потолок, новая мебель. На кровати лежало красивое покрывало с цветочным узором. Вдоль одной из стен стояло три манекена в костюмах из перьев. На одном был черный корсет. На полках вдоль противоположной стены лежали головы-манекены в париках. Туалетный столик у окна был завален косметикой. Перед встроенным шкафом в ряд аккуратно стояли туфли на высоких каблуках самых разных цветов.
– Она что, маршмэллоу здесь жарила? – спросил Макгорри, подходя к маленькому камину.
Он взял в руки один из металлических прутьев с почерневшими концами, стоявших у решетки.
– Мне кажется, это факелы, с которыми выступают глотатели огня, – сказала, присмотревшись, Эрика.
На стене висело несколько фотографий в рамках. На первой Марисса в прозрачном розовом белье лежала в огромном бокале для шампанского. На второй она стояла в черных чулках, подвязках и с кисточками на сосках и держала у рта горящий прут. В последней рамке был рекламный постер. На нем Марисса лежала на шезлонге в серебряном корсете в окружении мускулистых мужчин в белье. На афише было написано:
НОЧЬ С МИСС ЖЕЛТЫЙ БРИЛЛИАНТ
14 ИЮЛЯ 2017
МУЖСКОЙ КЛУБ В БЕТНАЛ-ГРИН
– Видимо, это ее сценическое имя – Мисс Желтый Бриллиант, – сказал Макгорри.
Эрика заметила золотую вышивку в форме бриллианта на шнуровке черного корсета на втором манекене.
– Логотип в виде бриллианта здесь и на афише – один и тот же. И на других двух костюмах он тоже вышит, – отметила Эрика.
– Бриллиант для Мисс Желтый Бриллиант, – задумчиво сказал Макгорри, проводя пальцем по вышивке.
– Нужно узнать, это марка одежды или вышивка нанесена по заказу. Первое, что мы должны проверить – помимо телефона, – ее страницы в соцсетях.
– Криминалисты сказали, что в доме нет ни ноутбука, ни стационарного компьютера. Телефона тоже не было – ни в доме, ни при ней.
– Значит, телефон похищен.
Эрика подошла к шкафу и открыла его. Внутри нашлось еще два бюстгальтера для бурлеска с вышитыми на них бриллиантами. Была и повседневная одежда: джинсы, джемперы, несколько обычных платьев и пар обуви. На двери висели фотографии Диты фон Тиз, танцующей бурлеск и лежащей в гигантском стакане для мартини.
Они вышли из комнаты и двинулись дальше по коридору, мимо грязной маленькой ванной, в комнатку в конце дома. Она больше напоминала кладовку. Из мебели в ней были только односпальная кровать и шкаф. Кровать была завалена мешками для мусора с одеждой и полотенцами. На подоконнике лежала расческа и стояла банка крема для лица. На батарее висели огромные грязно-серые трусы.
– Ого, – воскликнул Макгорри, взяв их в руки. Эрика посмотрела на него, но ничего не сказала. – Она отдала лучшую комнату Мариссе?
– Она сказала, что дочь платила ей за то, что она вела хозяйство.
– Не похоже, что она тут живет.
Мешки были покрыты слоем пыли.
– Сказала, что легла спать около десяти.
– Может, она спит на диване? – предположил Макгорри.
Они спустились вниз, в гостиную. На диване у окна лежало смятое одеяло и подушка. На полу валялась пустая литровая бутылка дешевой водки и две пустые тубы чипсов «Принглз».
– Она не упоминала, что спит на диване, – сказала Эрика и подошла к окну. На нем была грязь, конденсат и капли крови Мариссы. Через одинарный стеклопакет и неплотно прилегающую раму тянуло холодом. Все, что происходило на улице, прекрасно прослушивалось.
– Может, она была слишком пьяна, чтобы что-то вспомнить, – сказал Макгорри, указывая на пустую бутылку.
Эрика услышала, как захлопнулась дверь сервисного фургона и кто-то прошел мимо по тротуару. Возможно, убийца лежал в саду и поджидал Мариссу.
– Интересно, была ли у нее возможность закричать, – спросила Эрика, обращая вопрос скорее к себе, чем к Макгорри.
Глава 8
Эрика и Макгорри подошли к фургону, где шестеро коллег собрались на небольшой перекус. Они о чем-то говорили, но, увидев Эрику, замолчали.
– Не обращайте на меня внимания, – сказала она.
– Еду привезли, мэм, – сказал один из них, показывая на угловой столик с термопотом и горкой бутербродов.
– Спасибо. Как вас зовут? – спросила она.
– Констебль Рич Скевингтон, мэм.
Эрика и Макгорри взяли по бутерброду и налили в бумажные стаканчики горячего кофе. В тишине звук льющейся жидкости казался очень громким. Эрика обернулась. Коллеги были молоды, и она не знала никого из них.
– Кто может рассказать мне, как идет обход? – спросила она, распаковывая бутерброд.
– С Доном Уолполом и Иваном Стовальски поговорить пока не удалось. Ждем номера их телефонов, – сказала Кей, одолжившая Эрике кроссовки.
– А люди из других домов? Удалось что-то выяснить? – спросила Эрика, запивая бутерброд кофе.
– Половина домов пустуют, но местные, кто знал Мариссу Льюис, знали и про ее роман с Доном Уолполом, и про то, что она спит с Иваном Стовальски за спиной его жены.
– Нет единого мнения по поводу того, ушла от Ивана жена или нет, – сказал Рич. – Их пожилая соседка с глазами-бусинками говорит, что они уехали на север Англии к ее родственникам на Рождество. Также мы осматриваем сады и мусорные баки на предмет мобильного телефона жертвы, но пока ничего не нашли.
– А как дела у ребят, которые поехали в жилой комплекс?
– Я только что вернулся оттуда, – включился в разговор еще один молодой сотрудник. – Мы поговорили с привычным контингентом подозрительных лиц. Несколько парней сказали, что слышали о Мариссе Льюис.
– В смысле – «слышали»? – переспросила Эрика.
– Они утверждают, что она ходила по рукам, – это их слова, не мои. Один из них судим, сидел три года за изнасилование. Второй – тоже судим, за вооруженное нападение и нанесение тяжких телесных повреждений. У обоих есть алиби, всю ночь до шести утра они провели в клубе «Н20» на Нью-Кросс-Гейт. По их словам, мы можем запросить съемку с камеры оттуда.
Эрика закатила глаза.
– Этот клуб… Знаю его. И не сосчитать, сколько раз мы уже запрашивали съемку с камер оттуда. Ладно, пусть кто-нибудь этим займется… А что они положили в эти бутеры? – воскликнула она с полным ртом.
– Праздничный рождественский бутерброд. Больше на заправке ничего не было, – сказал Рич.
Эрика выплюнула все, что успела откусить, назад в упаковку.
– Я понимаю всю прелесть индейки и клюквы, и даже соус ничего, но печеный-то картофель зачем класть в сэндвич?
Эрика выбросила недоеденный бутерброд в мусор и обвела взглядом полицейских, которые отвели глаза, не желая попадаться ей под горячую руку. Почти все ее ровесники взяли сегодня выходной, чтобы провести день с семьей или второй половиной. Ей не хватало ставших почти родными коллег, с которыми она часто работала вместе, – инспекторов Мосс и Питерсона, сержанта Крейна. Интересно, хорошо ли им сейчас. Эрика была рада, что с ней Макгорри. Пусть он почти что новичок, но он предпочел остаться на посту, рискуя нарваться на гнев своей подруги, которая ждет его дома.
У Эрики зазвонил телефон. Номер был незнакомый, и она решила выйти из фургона. На улице стемнело, в горле першило от холода.
– Привет, Эрика, это Ли Грэм.
– Привет, с Рождеством! – поздравила его она.
– И тебя с Рождеством! Мне сегодня не повезло, я в лаборатории.
Ли работал криминалистом и компьютерным экспертом, и они пересекались на нескольких расследованиях. Эрике нравился Ли. Между ними иногда проскальзывал легкий флирт, но ничего более. Эрика подумала: «Не потому ли он решил выйти на работу в Рождество, что в данный период у него нет отношений?»
– Чем я обязана такой чести? – спросила она.
– К сожалению, я звоню не по личному вопросу. Увидел твое имя на срочном запросе о проявке пленки.
– Да. Как скоро сможешь сделать?
– Уже сделал. Отсканировал и отправляю их на твой рабочий мейл. А оригиналы отправлю обычной почтой.
– Спасибо. Пиво за мной.
– Будем надеяться, – ответил он.
Эрика услышала сигнал уведомления на телефоне.
– Кажется, пришел твой мейл.
– Хорошо, тогда не задерживаю тебя. С Рождеством! – сказал он и повесил трубку.
Она открыла сообщение и просмотрела приложенные фото. Большинство кадров было сделано с дерева напротив комнаты Мариссы. На нескольких ночных кадрах она, явно только что после душа, была завернута в полотенце. Затем голая, надевающая белье. Далее было три фотографии, также с дерева, мертвого тела Мариссы в снегу. Затем еще три, но уже с более низкой точки – скорее всего, с высоты его собственного роста.
– Джозеф Питкин, маленький лживый гаденыш, – пробормотала Эрика.
Она подошла к калитке Мариссы. Замерзшая кровь в палисаднике быстро исчезала под свежим слоем снега. Эрика задрала голову и посмотрела на толстые голые ветки дерева.
– И часто ты здесь выслеживал ее, Джозеф?
Она снова просмотрела фотографии и увидела, что в самом конце сообщения была приписка от Ли:
Владелец камеры использует профессиональную 35 мм пленку ILFORD DELTA 100, а проявляет ее, вероятно, в темной комнате. Ли.
Эрика уже хотела было возвращаться в фургон, но вдруг почувствовала едкий запах горящего пластика. Повернув голову, она увидела, что в конце переулка, ведущего к дому Питкинов, в небо поднимается дым.
Эрика рванула в ту сторону. Густой черный дым валил из-за хвойных деревьев в саду Питкинов. Она взобралась на мусорный бак. На этот раз, в кроссовках, сделать это было гораздо легче. Подтянувшись на стену, она увидела Джозефа в длинном пальто, суетящегося вокруг металлической бочки, из которой вырывалось пламя. На снегу рядом с ним лежала коробка с бумагами. Он взял пачку и швырнул ее в бочку. Пламя разгорелось с новой силой, и в темное небо полетели искры. Окна дома были темными, и Джозефа освещал только свет костра.
Эрика тихо спрыгнула на землю между стеной и деревьями и пошла к нему. Джозеф услышал хруст ее шагов по снегу.
– Прекрати сейчас же, – сказал она.
Он схватился за лопату, приставленную к бочке, но Эрика быстро рванула вперед и выхватила ее. Она подумала, что он бросится бежать, но вместо этого он плюхнулся на снег, зажав голову руками. Эрика достала телефон и стала звонить Макгорри.
