Kitabı oku: «Столетний рейс», sayfa 5
Глава третья
Новые потрясения
Николай стоял, словно каменное изваяние и всё смотрел на календарь. Незнакомая молодая женщина по имени Светлана продолжала прижиматься к нему, ласкала и всё шептала:
– Коленька, я ждала, я так ждала! Они все говорили – забудь, а я не могла! Я знала, что с тобой что-то случилось, ты не мог просто так уйти!
Рыжая подружка Светланы тенью выскользнула из кабинета, оставив их вдвоём с Николаем. Света наконец-то освободила Колю от своих объятий, взяла за руку и потянула за собой, усадив его на стул, а сама уселась напротив, взяв Колины руки в свои.
– Коленька, расскажи, что с тобой случилось, расскажи, я всё пойму! – всё говорила и говорила Светлана. А Николай никак не мог отвести взгляд от календаря. Наконец рот его раскрылся и он, пересохшими от потрясения губами произнес, кивая на календарь:
– Это… Это что?
– Где? – не поняла Светлана.
– Вот! – и, высвободив одну руку из ладошки женщины, он указал на календарь.
– Календарь, – с лёгким недоумением сказала Света, – ты что, календарей не видел?
– А что на нём? – не зная, как правильно выразить свою мысль, ляпнул Коля.
– Как что? – удивилась женщина, – Число, месяц, год.
– Какой?
– Что, «какой»?
– Год какой?
– Шестьдесят четвёртый, а что такого?
– Первые… Первые две цифры?
– Тысяча девятьсот… – растерянно ответила Света, и взволнованно спросила, – Да что с тобой, Коленька?
– Это старый календарь? – с надеждой спросил Николай, – Из какой-то коллекции, да?
– Нет, этого года.
– И что, сейчас реально тысяча девятьсот шестьдесят четвёртый год? – уже совершенно ошалевший от навалившихся на него событий, задал вопрос Коля.
– Да! А какой же ещё должен быть?
– Две!
– Что две? – теперь недоумевала уже Светлана.
– Две тысячи… Две тысячи шестьдесят четвёртый, – и снова, уже громче произнёс, – две тысячи шестьдесят четвёртый год должен быть!
– Коленька, ты меня пугаешь! – снова схватив Николая за обе руки, сообщила Света и спросила, – С тобой всё в порядке?
– Так, так, так… – сам себе сказал Николай, – Надо успокоиться, и без нервов во всём разобраться.
– Да, Коленька, да! Давай успокоимся, потом ты мне всё расскажешь, ладно? Давай я тебе пока чаю сделаю, – Света вскочила и куда-то побежала.
Николай огляделся. В небольшом кабинете стояли два старинных письменных стола, несколько колченогих стульев, два деревянных шкафа и железный сейф. На одном из столов была навалена кипа бумаг и стояла механическая пишущая машинка, какие Николай видел в исторических фильмах. На втором столе лежали старинные деревянные счёты, несколько канцелярских журналов и чернильница со вставленными в неё перьевыми ручками. Коля видел такие в музее. На одной из стен висел портрет В.И. Ленина. И снова взгляд Коли упал на календарь. Николай встал, подошёл к нему, пощупал и рассмотрел бумагу на отрывных листочках. Бумага не создавала впечатления старой. Коля пролистнул оставшиеся листочки, на каждом было явно напечатано – 1964.
– Что же произошло? – вслух произнес Николай, – Это что же получается? Я попал в прошлое? Да ну, не может быть! Это или слишком явный сон, или чей-то хорошо сработанный розыгрыш.
Тут вошла Света, неся в одной руке дымящуюся эмалированную кружку, а в другой тарелочку с пирожками.
– Коленька, вот, – сказала она, ставя кружку и тарелку на стол около Николая, – попей чайку, да с пирожочками моими, ты так их любишь, я помню!
– Светлана, простите, – не обращая на угощение внимания, произнёс Николай, – произошло какое-то недоразумение. Я, видимо, очень похож на какого-то другого Николая, но я не он. Вы меня с ним путаете. Я- другой человек!
– Коля, ты точно в порядке?– с встревоженным выражением лица спросила женщина, – И почему на «Вы»?
– Светлана, поймите! – начал было Николай, но тут дверь распахнулась и в кабинет вошёл высокий грузный мужчина лет шестидесяти.
– Та-а-ак! Всё-таки вернулся, блудный сын! – басом, не предвещавшим ничего хорошего, произнёс вошедший, – А ко мне Зинка прибежала, говорит – Чириков вернулся, у Светки сидит. Дай-ка, думаю, приду, встретимся, поговорим…
Светлана подбежала к мужчине, схватила его за рукав и потянула в коридор:
– Иван Михалыч, родненький, не сейчас! Я позже всё сама вам расскажу, когда пойму в чём дело!
Они вышли в коридор, прикрыли за собой дверь, и Николай услышал приглушённые голоса:
– Иван Михалыч, у него что-то с памятью, он не узнаёт меня.
– Понятное дело, – басил Михалыч, – натворил делов, теперь не узнаёт! Я ему сейчас живо память верну!
– Нет, нет, нет, не надо! – защебетала Светлана, – Давайте на улицу выйдем, а то вся контора нас услышит!
– Да куда ты меня тянешь? – услышал Николай, – Дай поговорить с ним!
– Нельзя сейчас! – уговаривала Света, и голоса постепенно стихли, видимо женщине удалось утащить басовитого Михалыча на улицу.
Ноздри Николая вдруг ощутили аромат Светиных пирожков. Внезапно проснулось ощущение голода. Что он поел утром? Так… Холодный лёгкий завтрак… А потом пешком километров семь, да по свежему воздуху. Нагулял, так сказать, аппетит. Коля решил съесть пару пирожков. Взял один, откусил кусок и удивился! Действительно, вкуснейшая вещь! Прихлебнул чаю. Чай был безвкусный, больше напоминал несколько раз заваренный напиток. Но, тем не менее, горячая, похожая на чай, жидкость и вкуснейшие пирожки были поглощены. В животе разлилось приятное ощущение тёплой сытости.
В коридоре вновь раздались голоса, тут же открылась дверь, и вошли Михалыч и Света.
– Значит так, Чириков! Сейчас идёте со Светой домой, я её отпустил. Приводишь себя в порядок, а завтра в девять ноль-ноль у меня в кабинете!
– Я не Чириков! – возмутился Николай! – Это недоразумение!
– Это ты недоразумение! – пробасил Михалыч! – Я всё сказал!
Иван Михайлович круто развернулся и вышел из кабинета, хлопнув дверью.
– Коленька, хороший мой, давай сейчас пойдём домой, там успокоимся, и ты мне всё расскажешь! – скороговоркой произнесла Света.
– Светлана, спасибо за чай и пирожки! – сказал Коля, – Они были великолепны!
– Я знаю, ты всегда их любил! А дома у меня и супчик твой любимый есть, картошечка с мяском! – щебетала Светлана, надевая лёгкий плащ.
Николай подумал, что в доме у этой женщины будет удобнее сесть и спокойно обсудить создавшееся положение. Надо будет разъяснить Светлане, что к чему, и кто он такой. А ему, в свою очередь нужно будет узнать, где он, и как сюда попал.
Светлана собралась, взяла Николая за руку, потянула к выходу. Выйдя из кабинета, женщина замкнула дверь, после чего они пошли на выход. На улице Света взяла Николая под руку, и повела его к себе домой.
Глава четвёртая
У Светланы
Пока Николай и Светлана шли к её дому, в голове у Коли вертелось слово «Попада́нец». Николай никак не мог поверить, что с ним произошло нечто подобное, что он сам стал попаданцем, но какое-то шестое, а может и седьмое чувство подсказывало, что так оно и есть, что он каким-то непостижимым образом угодил ровно на сто лет назад. Светлана шла рядом, что-то щебетала и щебетала, но голова Коли была занята другим. Надо будет доказать этой хорошенькой молодой женщине, что всё обстоит не так, как она думает. Показать ей паспорт, пусть убедится. Голофон ещё есть, в нём много фотоснимков и видеозаписей из его времени. Надо будет и это продемонстрировать Светлане. Краем уха он услышал:
– …А когда бабка Сиволапиха погадала на тебя и сказала, что тебя нет в живых, то у меня выкидыш случился. Мне стало плохо, больно, пошла кровь, я сознание потеряла.
Коля прислушался повнимательнее. Светлана продолжала:
– Пришла в себя в районной больнице. Меня, оказывается, на санитарной авиации доставили в район. Там прооперировали, но сказали, что деток больше не будет. Как мне было тошно, Коленька, я чуть с ума не сошла. Спасибо Михалычу, председателю нашему. Он золотой человек, вытащил меня из этой ямы душевной. Я снова начала работать, втянулась, ожила. Витька-тракторист начал ко мне клинья подбивать, а я тебя всё забыть не могла, отказывала ему.
Тем временем они подошли к небольшому, но ухоженному домику. Светлана открыла калитку, впуская Николая во двор, и повела его ко входу в дом. На крыльце сидел шикарный сибирский кот белого окраса с пятнышками шерсти цвета кофе с молоком, и любознательно смотрел на Николая.
– Вот и Космик нас встречает! – сказала Света, – Помнишь Космика?
Николай промолчал, не зная, что сказать. Светлана тем временем открыла дверь в дом и, пропустив вперёд себя кота и Николая, зашла сама. В сенцах Николай со Светой разулись, зашли в комнату. Женщина усадила гостя на диван, принялась хлопотать, говоря при этом:
– Сейчас, Коленька, сейчас! Супчик твой любимый согрею, да картошечки с мясом. Наливочку тоже достану по такому случаю. Сейчас. Потерпи маленько.
– Светлана! – решился Коля, и продолжил настолько серьёзным тоном, что женщина тут же осеклась и медленно опустилась на стул, – Я очень серьёзно хочу с вами поговорить.
– Да, Коленька, я слушаю! – внезапно севшим голосом сказала Света.
– Я хочу попросить вас выслушать меня, не перебивая, а потом ответить на некоторые мои вопросы.
– Я готова!
– Меня действительно зовут Николай. Николай Кузьмич Светлов. Вот мой паспорт, – с этими словами Коля протянул свой документ Светлане, – я понимаю, что таких паспортов сейчас нет, но у нас все паспорта имеют именно такой вид.
Паспорт Николая имел вид обычной пластиковой карты, на которой была только фотография, фамилия, имя и отчество, дата рождения и номер документа. Все остальные сведения открывались лишь с помощью сканеров на различных устройствах.
– В это невозможно поверить, это звучит совершенно фантастично, но я всё-таки прошу вас принять это, – продолжал Коля, – дело в том, что я каким-то непостижимым образом переместился во времени ровно на сто лет назад.
Светлана была женщиной трезвомыслящей, с выводами не торопящейся. Сейчас она превратилась в прилежную слушательницу. Но, повертев в руках паспорт Николая, и увидев в нём дату рождения 22 апреля 2031 года, всё-таки вздрогнула и растерянно сказала:
– Но это разве паспорт? Они такими не бывают… И год рождения…
– В наше время паспорта именно такие. И год рождения именно такой, какой вы увидели.
– Но разве так бывает?
– Поверьте, Светлана, я сам никогда и не предполагал, что могу влипнуть в такое, но вот факт – я у вас, и на календаре 1964 год. Я сам потрясён не меньше, а правильнее сказать, намного больше чем вы.
– Но, Коля, ты… Вы меня не разыгрываете? – не зная, как обратиться к нему, прошептала Света.
– Я сам поначалу думал, что моё появление здесь это чей-то розыгрыш.
– Но ты… Простите, вы… Вы так похожи с моим Николаем, что вас родная мать не отличит!
– Скажите, Света, у вашего Николая были какие-нибудь особые приметы на теле? Родинки там, или татуировки?
– Да, на плече татуировка с якорем, Коля на флоте служил, а под правой лопаткой большая родинка размером с пятак.
Ни слова не говоря, Николай снял с себя верхнюю одежду и оголил торс. Повернулся вокруг своей оси, давая женщине убедиться, что ничего подобного на его теле нет. Потом снова оделся. Потрясённая Светлана молчала, не в силах произнести ни слова. В конце концов она прошептала:
– Да, верно. Ничего такого нет. Но вы… Вы так похожи! И голос, и волосы, и глаза, и даже запах… Опять же имя и отчество… И дата рождения, кроме года, конечно…
– Я и сам не пойму, что произошло, и почему я так похож на вашего возлюбленного.
– А как же всё-таки вы к нам попали?
– А это, Света, для меня ещё бо́льшая загадка, чем для вас. Я не знаю, где я нахожусь. Как мне сказали, ваша деревня называется Котовка. Больше ничего ровным счётом мне неизвестно.
– Котовка это наша деревня. Райцентр у нас городок Пешевск, Томская область.
– Томская? – воскликнул Николай, – Вы сказали Томская? Не республика Марий Эл?
– Да, Томская, – сказала Света, – а вы о какой республике говорите?
– Да это неважно сейчас, – ответил Коля, – я потом расскажу. Но – Томская область! Всё гораздо сложнее, чем я думал…
Долго, ещё очень долго шла беседа Николая и Светланы. Даже коту Космику надоело просто лежать и слушать разговор мужчины и женщины. Он встал, потянулся, подошёл к двери и, сказав «Мяу», попросился на улицу. Женщина встала, открыла дверь и выпустила животинку во двор. Потом, охнула, вспомнив, что за разговором они так и не поели. Пусть гость и не был её Николаем, но он ведь тоже был живым человеком и хотел есть. Да и сама Светлана тоже проголодалась.
– Николай, давайте пока поедим, потом вы продолжите свой рассказ, – предложила женщина.
– Не откажусь, спасибо!
Света захлопотала у печи, через время выставила на стол миску ароматного супа, не менее вкусно пахнущую тарелку с картошкой, горшочек с мясом и бутылку какого-то напитка.
– Это спиртное? – спросил Николай.
– Да, любимая твоя… Ой, простите, любимая Колина наливка.
– Не сто́ит, Светлана, я абсолютно непьющий.
– Это хорошо, в наше время трудно встретить непьющего мужчину, – впервые за всё время улыбнулась женщина. Колю поразила её улыбка. Она была настолько открытой и располагающей, что Коля на миг залюбовался женщиной. И впервые за всё время посмотрел на неё с мужской точки зрения. Женщина действительно была хороша. Простая неброская красота, без всяких следов косметики, чистая свежая кожа лица и рук, ладная фигурка, красивые светлые волосы. Да, красивая женщина!
Светлана почувствовала взгляд Николая. Слегка смутилась.
– Вы ешьте, ешьте, – произнесла она смущённо, – будет мало, я добавлю.
– Спасибо, Света, – ответил Николай, – вы присоединяйтесь, почему я один ем? Вы тоже, наверняка проголодались?
– Да, есть немножко, – Светлана снова улыбнулась. И снова её улыбка проникла в глубину души Николая. «Хороша женщина, – подумал он, – и почему этот её Николай удрал от такой?»
– А вы знаете, Николай Кузьмич, – вдруг внезапно произнесла Светлана, – у меня ведь фамилия интересная. Вы будете удивлены.
– Какая же у вас фамилия? – поинтересовался Коля.
– Светлова. Светлана Ивановна Светлова.
Глава пятая
Капитан Светлов
В середине августа 1943 года Советская Армия освободила город Орёл. В то время фашистские выродки уничтожили большое количество мирного населения. Они не жалели никого, для них не было разницы, в кого стрелять, будь перед ними солдат, старик, женщина или ребёнок. Но всё-таки долгожданное освобождение пришло. Наша Армия дала фашистам хорошего пинка, и уцелевшие жители города, которые всё это время были в оккупации, с великой радостью встречали освободителей.
Светловолосая девочка одна из первых выбралась из подвала одного из разрушенных домов в дни освобождения города и бросилась на шею первому попавшемуся солдату. Тот взял на руки исхудавшую чумазую девчушку, прижал её к своей колючей щеке, словно собственную дочь и попросил её бежать в сторону тыла. Не по годам повзрослевшая девочка быстренько смекнула, что не стоит отвлекать солдата от его прямых обязанностей, лишь спросила, как можно найти какую-нибудь санчасть. Солдат коротко объяснил, и девчушка, сверкая голыми пятками, понеслась в том направлении, которое указал солдат. Довольно скоро она увидела старенький грузовичок с будкой, на которой был нарисован красный крест. Она подбежала к машине, увидела двух молоденьких медсестёр и сурового вида военного врача, и сходу начала проситься в помощницы. Несмотря на свой мрачный вид, военврач оказался очень душевным человеком и сказал девочке:
– Миленькая, возьмём, обязательно возьмём! Только сначала тебя саму нужно немного в порядок привести. Умыть, причесать. Ты ведь понимаешь, тут медицина, всё должно быть чисто, стерильно. Для начала побудь пока с нами, дождись тыловиков, там тебя встретят, приведут в порядок и отправят на курсы. Нам нужны сестрички, только выполни мою просьбу, ладно?
Военврач хитрил. Разумеется, никто такую кроху в медсёстры не возьмёт. На вид лет десять, не больше, куда ей на курсы? Но и отпускать от себя не хотел, кто знает, что у ребёнка на уме. Откажи ей, кинется помогать солдатам и погибнет от шальной пули. Военврач решил придержать кроху у себя, а потом передать тыловикам, чтобы они отправили девчушку в приют. Чтобы увезли подальше от фронта и спасли ребёнка от кошмаров войны.
К вечеру подтянулись и тыловики, военврач передал им девочку, намекнув сотрудникам, чтобы они поддержали его легенду. Те прекрасно поняли задумку доктора и забрали девочку с собой.
К вечеру кроху отмыли в полевой баньке, накормили и уложили спать. Утром девочке сообщили, что ей надо будет поехать в тыл, где её примут на курсы при детском доме. К обеду выделили видавший виды открытый Виллис с пожилым усатым шофёром-ефрейтором и отправили на восток, приказав водителю, чтобы тот доставил ребёнка по назначению.
В пути дядя Вася, как звали шофёра, поинтересовался у девочки об её родителях. Та не по-детски нахмурилась и рассказала водителю, что отца в первые же дни войны убили на фронте, а мать расстреляли в городе, когда та гневно плюнула в лицо одному из фашистов. Вот с тех пор она и пряталась от проклятых врагов, где только могла. Шофёр Василий только языком цокал от досады, надо же, сволочи какие, эти фашисты!
Так они и ехали на восток, коротая время в разговоре, когда совершенно внезапно в небе появился невесть откуда взявшийся фашистский самолёт. Проклятому гаду захотелось покуражиться над бедным потрёпанным Виллисом. Он решил расстрелять беззащитный автомобильчик. Первый же залп оказался фатальным, пуля попала прямо в голову шофёру, убив его на месте. А машина, двигаясь по инерции, на всём ходу сошла с дороги и врезалась в толстое дерево. От удара девочку выкинуло вперёд и стукнуло головой о соседнее дерево. Кроха потеряла сознание…
Фашистский стервятник, сделав своё кровавое дело, развернулся и улетел. К слову, далеко уйти ему не удалось, буквально через пять минут его настиг зенитный снаряд, отомстив за смерть шофёра.
Примерно через пятнадцать минут в сторону линии фронта ехала легковая «Эмка». В ней сидел пехотный капитан, направлявшийся в свой полк после ранения. Увидев разбитый Виллис, он попросил водителя остановиться и подбежал к дымящейся машине. С убитым шофёром всё было ясно, торопиться уже не было смысла. Капитан развернулся было, чтобы снова продолжить свой путь, как вдруг еле слышный стон остановил его. Капитан обернулся на звук и увидел девочку, которая, видимо, только что пришла в себя. Он кинулся к девчушке, взял её на руки, спросил:
– Крошка, ты как?
Девочка лишь смотрела на него своими глазищами и молчала.
– Кто ты, как тебя зовут? – продолжал допытываться капитан, – Что у тебя болит? Где болит?
Ответом капитану было всё то же молчание. «Контузия» – подумал капитан, и с девочкой на руках пошёл к машине.
– Семён, – обратился он к водителю, – давай развернёмся, отвезём девчушку в ближайшую медсанчасть. Она контужена, но жива, надо спасти ребёнка.
– Конечно, товарищ капитан, – ответил водитель, – поедем. Давайте садитесь быстрее!
Капитан уселся на заднее сиденье, держа девчушку на руках. Шофёр Семён круто развернулся и попылил обратно, в сторону тыла. В пути капитан всё пытался расспросить девочку о случившемся. Та лишь безмолвно смотрела своими бездонными глазами на капитана и ничего не отвечала.
Наконец машина подъехала к полевой медсанчасти. Капитан вынес девчушку из машины и, встретив одну из медсестёр, обратился к ней:
– Девушка, вот… – сказал он, – Подобрал на дороге возле разбитой машины. Шофёр убит, а девочка, видно, контужена. Всё время молчит, ни на какие вопросы не отвечает.
– Да, конечно, давайте её сюда! – ответила сестричка, – Мы сейчас же ею займёмся.
– Вот спасибо! – обрадовался капитан, – А я поехал, надо в строй, Родину освобождать!
– Спасибо и вам! Скорейшей Победы! – сестра взяла девочку на руки, и развернулась, чтобы уйти. Но тут же опомнилась, обернулась и крикнула уходящему капитану, – Подождите, мне надо знать, кто её привёз? Фамилию вашу скажите!
– Капитан Светлов! Иван Светлов, Н-ский пехотный полк!
– Спасибо вам, капитан Светлов!
Глава шестая
Светлана Светлова
Девочку занесли в помещение санчасти. Одна из медсестёр позвала доктора. Тот пришёл, попытался заговорить с малышкой. Ответом ему был лишь молчаливый взгляд. Целых десять минут врач задавал девочке разные вопросы, но так ничего и не добился. Поняв безуспешность своих попыток хоть что-либо узнать, доктор решил осмотреть и ощупать малышку. Та не сопротивлялась. Наконец, убедившись, что на девочке нет повреждений, кроме пары-тройки незначительных царапин, да небольшой шишки на затылке, приказал медсёстрам определить для девочки место в одной из женских палаток. Те тут же выполнили приказ своего начальника, отнесли кроху в палатку и уложили её на мягкий тюфячок. Соседкой девочки оказалась женщина средних лет, повар одной из воинских частей, которую ранило в ногу во время налёта вражеской авиации. Она тоже попыталась было заговорить с девчушкой, но та упорно молчала.
Доктор, тем временем, пошёл к связистам, чтобы сообщить о девочке соответствующим органам. Ответ поступил незамедлительно. Было сказано, что сегодня к вечеру прилетит самолёт за двумя тяжелоранеными, чтобы отвезти их в окружной госпиталь. В этот же самолёт было приказано посадить и малышку, дав ей сопровождающего.
Врач вернулся в палатку к девочке и сказал:
– Ну что, красавица, полетишь на самолёте в тыл. Летала на самолёте?
В ответ тишина, лишь серьёзный детский взгляд был направлен прямо в глаза доктора. Тот внезапно смутился, отвёл взгляд в сторону, и в задумчивости произнёс:
– Извини, глупый вопрос… Ты мне вот что скажи, – доктор вновь посмотрел в глаза девочке, – как тебя зовут? Фамилия твоя нужна, кто родители? Мне ведь документ надо на тебя какой-то приготовить для сопровождения. А я не знаю, что писать…
Взгляд девочки стал растерянным, доктор понял, что ребёнок сам не знает, кто он такой… «Да, – подумал врач, – такое при контузии бывает. Теряется речь и память. Но, надеюсь, всё восстановится, организм у девчушки крепенький, несмотря на истощение».
– Как же мне тебя оформить, хотя бы на время, пока ты не начнёшь говорить? – не надеясь на ответ, спросил врач.
Девочка всё молчала.
– Сестра, – позвал врач.
Пришла медсестра.
– Даша, скажите, кто привёз девочку?
– Капитан Иван Светлов, Н-ский пехотный полк.
– Угу, угу…, – в раздумье пробормотал доктор, и что-то придумав, уже с воодушевлением в голосе обратился к девочке, – Будешь ты у нас Светлова, по отчеству Ивановна. А имя? Какое бы тебе дать имя?
– Пусть будет Светлана! – вдруг предложила молчавшая до этого, раненая женщина-повар, – Посмотрите, какие у неё чудесные светлые волосёнки! Имя так и просится к этой девочке!
– Точно! – обрадовался врач, и сказал, обращаясь к малышке, – Будешь ты у нас Светлова Светлана Ивановна! Нравится тебе?
Обрадованно вспыхнули глазёнки, лёгкая тень улыбки скользнула по губам.
– Вот, дорогие мои, – весёлым голосом произнёс военврач, – наше с вами предложение понравилось крохе! Это хорошо!
– Верно, Александр Гаврилович! Так и запишем!
– Даша, составьте сопроводительный документ с этими данными.
– А дата и место рождения? – вопрос Даши заставил доктора вновь задуматься. Но тут очередная мысль пришла ему в голову, и он поделился ею с окружающими, – Капитан Светлов спас её сегодня, значит, можно сказать, у неё в этот день, то есть 15 августа 1943 года второй день рождения. А на вид ей лет десять, пусть тогда год рождения будет 1933. А местом рождения пусть будет город Орёл, её ведь из-под Орла привезли?
– Да! – ответила медсестра Даша.
– Тогда пусть так и будет!
– Хорошо! – в один голос сказали медсестра и повар.
– Тебе нравится твои такие данные, а, красавица? – снова обратился врач к новоявленной Светлане.
Улыбка сияла на лице девочки. Видно было, что ей понравилось всё то, что предложили взрослые.
– Смотрите, она рада! – улыбнулся врач, – Значит так и будет! А пока, Светочка, лежи, набирайся сил перед перелётом. Скоро тебе принесут покушать, подкрепишься, а потом полетишь. Отдыхай!
И с этими словами доктор и медсестра покинули палатку.
Через десять минут Светочке принесли еду. Та живо накинулась на принесённое, опустошила тарелку и кивком головы поблагодарила пожилого солдата, который принёс обед. Солдат забрал посуду и пошёл по своим делам. После сытного угощения девочку разморило, и она задремала.
К вечеру прилетел самолёт. Свету разбудили, приставили к ней в сопровождающие медсестру Дашу, велели нести к самолёту. Но Света молча дала понять, что она сама дойдёт. И правда, девочка встала, и без малейших трудностей зашагала в сторону самолёта, взяв за руку Дашу. В это время в самолёт на носилках занесли раненых. Пакет с сопроводительными документами на двух бойцов и девочку уже был у Даши в руках. Доктор тоже был в числе провожающих. Он присел на корточки напротив девочки, взял её за плечи, и на пару секунд прижал к себе.
– Пусть у тебя в жизни будет всё хорошо! – на прощанье Александр Гаврилович поцеловал Свету, и погладил её по голове.
Девочка улыбнулась, поцеловала доктора в ответ, развернулась и пошла в самолёт. Уже зайдя в дверь, обернулась, помахала рукой провожающим и скрылась в салоне самолёта.
Через время лётчик запустил двигатель, вырулил на заготовленную для него грунтовую полосу, разогнался и окунулся в свою родную небесную стихию.
Весь полёт Света не отрывалась от иллюминатора. Ей очень нравился полёт. До самого приземления её было не оторвать от окошка. Но вот полёт подошёл к концу. Самолёт зарулил на стоянку, к нему тут же подъехала санитарная машина. Из салона самолёта вынесли раненых, а Даша и Света, держась за руки, вышли из самолёта чуть позже. Все вместе разместились в машине и поехали в сторону окружного госпиталя, который находился уже глубоко в тылу.
В пути Даша решила поинтересоваться у Светы, как ей понравился полёт.
– Сверху всё так красиво! – внезапно произнесла девочка.
– Миленькая моя, ты заговорила! – обрадовалась медсестра, – Как же это хорошо! Может, тогда ты расскажешь мне о себе?
– Я не знаю ничего, – погрустнев ответила кроха, – не помню… Знаю только, что дяденька капитан меня подобрал возле дороги. И голова болела… Ну и остальное, что было после, помню. А до этого… Не знаю…
– Ой, горе, горе, – вздохнула Даша, но тут же обрадовано произнесла, – но ты хоть заговорила, и это уже хорошо!
– Я и сама рада, – ответила малышка.
– А тебе нравится, как мы тебя назвали? – вспомнив свои с доктором и поваром попытки составления данных о девочке, спросила медсестра.
– Очень! Спасибо, тётя Даша!
– Ой, скажешь тоже – тётя! Мне всего-то девятнадцать лет. Я для тебя просто Даша, и без всяких «Вы»! Понятно?
– Понятно, Даша!
Машина подъехала к госпиталю. В приёмном покое Даша в первую очередь оформила тяжелораненых, а потом решила вопрос со Светой, которую определили в детское отделение. На прощание молоденькая медсестра и Света крепко обнялись и расцеловались, словно давние и верные подружки.
– Светочка, ты мне пиши, не забывай! Адрес простой – полевая почта номер такой-то, Печеновой Даше! Не забудешь?
– Нет, Даша, не забуду! До свидания!
И наши героини пошли каждая своей дорогой.
