Kitabı oku: «Кровь драконов», sayfa 6
Она потянула его за руку, и Рэйн неохотно повиновался. Малте действительно надо выспаться, это гораздо важнее, чем выяснять отношения с сестрой. Но позже они обязательно серьезно поговорят. Он молча последовал за женой в каюту, где им можно было остаться вдвоем. Каюта была простенькой, немногим лучше большого ящика, закрепленного на палубе. На полу лежал тюфяк, на котором они спали по очереди. Несмотря ни на что, Рэйн действительно рад был возможности обнять Малту и оберегать ее сон. Ему надоело валяться здесь в одиночестве.
Казалось, Малта читает его мысли.
– Не трогай сестру, Рэйн. Подумай о том, что есть у нас и какое утешение приносит нам любовь. Как мы можем возмущаться, если Тилламон ищет того же?
– Но… с Хеннесси?
– С мужчиной, который усердно работает и любит свое дело… С тем, кто видит Тилламон – и искренне ей улыбается, а не насмешливо кривится или отворачивается. Думаю, он и правда любит твою сестру, Рэйн. Но даже если и нет, Тилламон права. Она взрослая женщина, причем уже давно. Не нам решать, кому она отдаст свое сердце.
Рэйн набрал воздуха, чтобы возразить, но только тяжело вздохнул, а Малта тем временем подняла засов и распахнула дверь. Душная маленькая каюта вдруг показалась ему манящей и уютной. Острое желание сжать жену в объятиях внезапно захлестнуло его.
– Для тревог у нас еще будет время. А сейчас нам надо поспать, пока есть такая возможность.
Он согласно кивнул и зашел внутрь следом за Малтой.
Двадцать пятый день месяца Рыбы,
седьмой год Вольного союза торговцев
Торговцу Коруму Финбоку в Удачный —
от его друга из Кассарика
Необходимость соблюдать осторожность значительно возросла, а вместе с нею увеличились и мои расходы. Очень рассчитываю на то, что очередная выплата будет вдвое больше предыдущей. Вознаграждение следует отправить в виде наличных и доставить мне незаметно. Твой прошлый посланец оказался полным идиотом: явился прямо ко мне на службу в разгар рабочего дня и вручил кредитное письмо, а не наличные, как между нами было условлено.
По этой причине сегодня я шлю лишь самое краткое изложение того, что я сумел разузнать. Все детали могу сообщить после оплаты.
Путешественник прибыл, но не один. Его цель, похоже, совсем не та, о которой ты упоминал, господин. Между прочим, у тебя появился конкурент: еще один незнакомец посулил мне немалые деньги за сведения об этом человеке. Я пока не стал ему ничего говорить, но смею напомнить, что я такой же торговец, как и ты, вот только мой товар – сведения. А какой торговец откажется заключить выгодную сделку с покупателем, который предложит ему лучшую цену?
Новостей с верхнего течения реки немного, но они могут показаться тебе весьма любопытными, господин мой. Однако я не сообщу более ни слова, пока не получу наличные. Деньги следует доставить в Трехог, в ту гостиницу, о которой я уже упоминал, и вручить женщине с рыжими волосами и татуировкой на щеке в виде трех роз.
Если мои требования не будут выполнены, то наши отношения на этом и закончатся. Ты не единственный, кто хочет получать от меня ценные сведения. Есть и другие желающие. И некоторым было бы весьма любопытно узнать кое-что о наших делах и кое-каких ваших проблемах.
Как говорится, умный поймет с полуслова.
Глава 5. Прыжок очертя голову
Доставить драконов с прибрежного луга к мосту оказалось не так-то просто. Седрик стоял рядом с Карсоном и смотрел, как последний из больших драконов спускается по крутому склону и направляется к древней дороге. Их питомцы уже проложили на берегу глубокую борозду с оползнями из глины, камней, рыхлой земли и веток, которые теперь веером валялись на старой дороге внизу. Тиндер, лиловый любимец Нортеля, наконец-то добрался до дорожного настила и отряхивался от песка.
Остались только два мелких дракона – Релпда и Плевок.
– Мерзкая холодная грязь! – сетовала Релпда.
– Я пытался уговорить тебя спускаться первой, пока остальные не испортили поверхность склона, – напомнил ей Седрик.
– Не хотела. Не хочу. Слишком сложно…
– С тобой ничего не случится. Ты съедешь вниз – и окажешься на дне оврага, – попытался успокоить ее хранитель.
– Ты покатишься, как камень, и тебе еще повезет, если ты не переломаешь себе крылья, – добавил зловредный Плевок.
Его серебристо-серые глаза налились алым и медленно вращались. Похоже, он наслаждался тем, что ему удалось испугать Релпду. Седрика так и подмывало треснуть этого паршивца чем-нибудь потяжелее. Но он подавил свой порыв, прежде чем Релпда или Плевок успели о чем-либо догадаться, и постарался наполнить свои мысли и слова спокойной уверенностью:
– Релпда, послушай меня. Я бы не просил тебя сделать что-то, если бы считал это опасным. Нам надо попасть вниз, а путь только один. Давай просто съедем по склону и присоединимся к остальным драконам на мосту.
– А когда ты окажешься там, он захочет, чтобы ты прыгнула с моста в реку и утонула!
Судя по тону Плевка, он был в полном восторге.
– А ну-ка помолчи! – сурово предостерег его Карсон, но серебряного дракона это нисколько не смутило.
– Мой хранитель хочет, чтобы я тоже утонул, – сообщил он Релпде доверительно. – И он мог бы не охотиться так много, чтобы меня кормить. У него появится куча времени, чтобы кувыркаться в постели с твоим хранителем.
Карсон стиснул губы, неожиданно резко рванулся вперед и ударил плечом драконью лапу, вложив в это всю мощь своего мускулистого тела. Плевок стоял возле самого края обрыва и недовольно косился на крутой склон. Он закачался, отчаянно пытаясь удержаться на месте, но это удалось ему лишь на миг. А затем серебристый Плевок дернул хвостом, сбив Карсона с ног, – и внезапно оба заскользили вниз, пытаясь притормозить в глиняной борозде. Охотник рванулся вперед и ухватился за кончик крыла дракона. Тот дико затрубил на ходу, и Карсон присоединил к его кличу собственное улюлюканье. Седрик понял, что на самом деле оба нисколько не испуганы стремительным спуском.
– Им это нравится? Пачкаться и катиться с горы? – недоуменно поинтересовалась медная Релпда, озвучив его собственные мысли.
– По-видимому, да, – растерянно ответил Седрик.
А Плевок и его хранитель уже добрались до дна и выехали на дорогу в фонтане рыхлой земли. Поднявшись, Карсон тщетно попытался отряхнуться и крикнул, обращаясь к оставшимся наверху:
– Совсем не страшно! Спускайтесь!
– Ничего не поделаешь, – проворчал Седрик.
Он вгляделся в склон, пытаясь понять, нет ли более простого, безопасного и чистого пути. Другие драконы вместе с людьми уже добрались до обрушившегося моста. А Карсон дожидался их с Релпдой, глядя наверх. Плевок раскрыл крылья и тряс ими, не обращая никакого внимания на то, что осыпает своего хранителя грязью.
– Не тяни до вечера! – добродушно посоветовал драконице Карсон.
– Она всегда самая последняя! – заявил Плевок.
– Иду! – неохотно пообещал Седрик.
Он развернулся боком, решив применить собственную тактику.
– Только без грязи! – упрямо заявила Релпда.
– Моя медная красавица, мне это так же неприятно, как и тебе. Пожалуйста, не упрямься.
Седрик не хотел даже думать о том, сколь сложная задача ждет его после спуска: надо будет убедить подопечную прыгнуть с моста и взлететь. Ему казалось, что она справится. Все драконы в последнее время тренировались весьма усердно, и большинство уже способны были на некоторое время зависать в воздухе. Он был почти уверен, что Релпда благополучно долетит до Кельсингры. Почти. Однако полностью справиться со своим беспокойством не мог. Карсон уже предостерегал Седрика относительно этой опасности. Если он будет сомневаться в Релпде, то и ей придется несладко: хранитель невольно заронит сомнения в ее душу. А такого допускать нельзя ни в коем случае.
Отойдя от борозды, оставленной крупными драконами, Седрик начал осторожный спуск, двигаясь по склону наискосок. Он успел сделать шагов пять, когда его нога неожиданно соскользнула. Он рухнул на землю, ударился бедром, перекатился на живот и отчаянно вцепился в жесткую траву, вырвав ее с корнем. Юноша кубарем покатился вниз, под сдавленный смех Карсона и веселый рык Плевка. Два раза Седрику удавалось остановиться, но стоило ему попытаться встать на ноги – и спуск продолжался снова, прежним образом. Когда он наконец добрался до ровной поверхности и сумел сесть, Карсон подбежал к нему и протянул руку, чтобы хоть как-то помочь.
– Что здесь смешного? – возмутился Седрик, увидев, что глаза охотника так и искрятся весельем.
Однако спустя несколько мгновений он уже стоял в полный рост и тоже широко ухмылялся. А потом принялся за дело: надо было очистить тунику и брюки, сшитые из ткани Старших, от грязи и репейника. Когда Седрик закончил, ладони у него были черными, зато одежда сверкала лазурью и серебром точно так же, как и прежде. Он взглянул на Карсона, на его покрытый пятнами кожаный костюм охотника.
– Я ведь говорил тебе: попробуй носить что-нибудь другое! Рапскаль привез достаточно одежды Старших!
Карсон смущенно пожал плечами:
– От давних привычек отказаться трудно. – Заметив во взгляде Седрика глубокое разочарование, он добавил: – Может, позже, когда мы переберемся в город… Я чувствую себя неловко, если привлекаю к себе внимание яркими тряпками.
– А как же я? Хочешь сказать, что и мне эти тряпки не к лицу?
Карсон лукаво улыбнулся:
– Мне гораздо больше нравится, когда ты их снимаешь. Но… не буду отрицать: тебе эти наряды и впрямь идут. В отличие от меня. Ты ведь такой красавец. Тебе надо носить красивые вещи.
Юноша лишь покачал головой в ответ на комплимент, хотя ему и приятно было его слышать. Карсона не переделаешь, и Седрик в принципе не собирался ни на чем настаивать. Да и зачем этому здоровяку меняться? Если бы от Седрика потребовали полной откровенности, то он вынужден был бы признаться, что в Карсоне, облаченном в грубый костюм, есть особая дикая привлекательность. Да и в чем еще ходить настоящему охотнику, как не в шкурах собственноручно добытых животных?
– Мне одежда Карсона тоже нравится, – неожиданно заметил, обращаясь к Седрику, Плевок. – Из-за нее он пахнет убийством и мясом. Отличный запах.
Молодой человек отвернулся, не желая признавать, что порой серебряный дракон слишком хорошо знает его самые потаенные мысли. Он посмотрел на вершину холма и на Релпду, которая замерла на краю обрыва и таращилась вниз, нервно переступая передними лапами. Все, кроме Карсона и Плевка, ушли вперед, не дожидаясь их.
– Поторопись, моя медная королева, иначе мы надолго тут застрянем!
– И ты прыгнешь последней, как была последней вообще всегда и во всем! – неуместно поддел ее Плевок. – Давай, медная коровища, найди в себе хоть соломинку отваги и скатись вниз!
– Пусть он прекратит издеваться над моей драконицей! – гневно потребовал Седрик у Карсона. – Он разозлит Релпду, и тогда мне не удастся ее уговорить!
Даже издалека Седрик видел, что вращающиеся глаза Релпды покраснели от злости. Она подняла голову, выгибая шею, и ее шипастый воротник встопорщился, демонстрируя то, как разъярена драконица. Ее чешуя стала ярче: все туловище загорелось, как медный котел, перегревшийся на плите.
– Последней? – крикнула она. – Это ты будешь последним и никогда не найдешь себе пары, блестящая жаба! – Она перевела гневный взгляд на Седрика. – Не люблю грязи! – объявила медная драконица, резко развернулась, отпрянув от края, и исчезла.
– Вот что ты наделал! – укоризненно заявил Седрик ничуть не смутившемуся Плевку. – Теперь она вернется в поселок, и мне придется потратить еще один день, чтобы…
Он не успел договорить. Раздался оглушительный топот, хранитель вскинул голову и заметил свою драконицу. Релпда примчалась к обрыву и… прыгнула в воздух.
– Беги! – завопил Карсон, но Седрик не смог пошевелиться. Его охватил страх – за нее и за себя.
Релпда расправила крылья, и он невольно пригнулся, закрывшись ладонями: миниатюрная – по драконьим меркам – медная красавица падала прямо на них. Крылья ее распахнулись, и Седрик в ужасе увидел, как Релпда отчаянно ими захлопала. Он зажмурился.
Спустя секунду, поняв, что его не раздавили, юноша снова открыл глаза. Карсон изумленно разинул рот. И вдруг в его сознание пробился торжествующий крик Плевка:
– Она летит! Медная королева полетела!
Седрик озирался по сторонам. Куда же смотрит Карсон? Наконец рослый охотник обнял его за плечи и указал в сторону реки. Сперва Седрик ничего не мог различить. Но неожиданно его пронзила радость. Его дракон полетел! День выдался облачный, но Релпда отливала медью на фоне тусклого олова реки. Ее крылья были широко раскрыты: она парила. При этом драконица теряла высоту, и Седрик точно определил, где именно она соприкоснется с водой: не добравшись даже до середины русла.
– Давай! – хрипло прорычал он. – Маши крыльями, Релпда! Не сдавайся!
Карсон крепче сжал его плечи. Охотник молчал, но Седрик был уверен: он разделяет его мучительные переживания за подопечную. С моста донеслись голоса: другие хранители встревоженно спрашивали, что происходит. Дортеан оглушительно затрубил. Верас присоединила к нему свой пронзительный клич.
– ЛЕТИ!!! – прозвучал повелительный рык, полный ярости, и издал его Плевок. Серебристый дракон встал на задние лапы, раскинул крылья и замахал ими в беспомощной досаде. – Лети!
Седрик не в силах был наблюдать за этим – и в то же время не мог оторваться от завораживающего зрелища. Он ощущал панику Релпды и ее возбуждение, вызванное стремительным холодным ветром. Он чувствовал, как она пытается сгруппироваться. А потом: взмах, второй, третий – она начала работать крыльями. Смелый прыжок с обрыва буквально подкинул драконицу в воздух, так что теперь ей нужно было лишь довериться инстинктам. Но в ней уже пробудилась древняя память. Она была королевой и когда-то царила в небесах.
– Ни о чем не думай! Просто лети! – протрубил Плевок.
А в следующую секунду он тоже начал тяжелый разбег.
– Эй, Плевок!
Карсон бросился за ним. Седрик дернулся и побежал вперед. Ветер бил ему в лицо, и эти же вихри проносились мимо вытянутой шеи Релпды. Его драконицу трясли потоки воздуха над быстрой водой.
Седрик заставил себя остановиться и вновь крепко зажмурился:
Я с тобой, Релпда. Лети, моя красавица! Просто почувствуй полет.
С тех пор как Седрик выпил кровь драконицы, он мог говорить с ней мысленно. Порой это немного рассеивало внимание, а иногда овладевало хранителем целиком. Он вдруг подумал, что подобная связь может не только отвлекать Релпду, но и быть для нее источником неуверенности. Так что сейчас никаких сомнений. Только медная королева, вольный воздух и Кельсингра впереди – город, который зовет ее к себе. Юноша вздохнул и полностью отдал себя Релпде, вливая силу в ее крылья и уверенность в ее сердце.
– Плевок, стой! – Откуда-то издали до него донесся крик Карсона.
Но Седрик продемонстрировал несгибаемую решимость, не позволив себе отвлечься. Очень хорошо. Крылья уже машут размеренно. Звук несущейся под ним воды остается всего лишь звуком: он не способен утащить драконицу вниз и на дно.
Впереди ждут сверкающие каменные стены Кельсингры. Там будет тепло, – пообещал он Релпде, – и ты найдешь укрытие от нескончаемых дождей. Там много горячей воды, в которой можно будет лежать, избавляясь от непрерывной боли, вызванной холодами.
Я лечу, медная королева! Мы поднимаемся ввысь – вместе!
Чья-то посторонняя мысль вторглась в их общий разум. Плевок ринулся с моста, протолкнувшись между крупными дракононами и совершив прыжок первым.
Я поймал ветер и направляюсь к тебе. Мы воспарим вместе! – окликал подругу серебряный дракон.
Внезапно Релпда стала махать крыльями иначе: медленнее и с большей силой. Она набирала высоту, и река оставалась далеко внизу. На одно головокружительное мгновение Седрик тоже увидел великолепную картину, представшую перед ее взором. Он никогда не предполагал, что живое существо способно столь четко различать мелкие детали на таком расстоянии. Человек, взобравшийся на вершину горы, чтобы полюбоваться панорамой, наверняка не заметил бы лося, дремлющего на склоне холма, или движение густой травы на лугу, где паслось какое-то стадо. Это были животные, напоминающие коз. Неожиданно Седрик вдруг ощутил мускусный запах самца, который вел стадо, и пяти… нет, шести самок, следующих за ним. Эта подробнейшая информация вливалась в его мозг совершенно незнакомым доселе образом. А потом его контакт с Релпдой резко прервался: то ли драконица вытолкнула хранителя из своего сознания, то ли он сам сбежал от нее? Седрик не мог сказать точно.
Он стоял, растерянно моргая в дневном свете и чувствуя себя так, словно только что очнулся от причудливого сна. Все вокруг казалось размытым, поэтому Седрик закрыл глаза и потер их – и только потом понял: к нему просто-напросто вернулось обычное человеческое зрение. Он тряхнул головой. Драконы и хранители собрались на дороге у моста. Карсон бежал к нему навстречу, и на лице его было странное выражение: смесь ликования и ужаса. А внимание Седрика привлекло движение на мосту – и он увидел, как оранжевый Дортеан промчался по каменному въезду, на миг замер, а затем прыгнул. При этом он распахнул крылья, демонстрируя их узор, похожий на огромные ярко-голубые цветы. Дракон идеально вытянул тело, превращаясь в стрелу, и вообще не упал, ни на дюйм, а сразу стал подниматься в воздух, мощно взмахивая крыльями. Кейз прыгал и приплясывал, в полном восторге от триумфального взлета своего красавца. Бокстер радостно бросился к своему двоюродному брату, принялся хлопать его по плечу и дико хохотать. Кейз торжествующе указывал вверх. А затем оба пригнулись и отбежали в сторону, чтобы пропустить Скрима: длинный худой дракон тоже стремительно несся к краю моста. Он без малейших колебаний ринулся вперед, став второй летящей оранжевой стрелой. Его длинное узкое туловище по-змеиному извивалось, когда он поднимался в небо.
– Седрик! – Юноша невольно залюбовался Скримом, но оклик Карсона отвлек его от созерцания полета. – Ты видишь наших драконов?
Любовник внезапно оказался перед ним, подхватил на руки и закружил.
– Ты видишь наших драконов? – повторил он свой вопрос.
– НЕТ! Эй, что ты творишь? Немедленно поставь меня на землю! – возмутился Седрик. Однако, когда здоровяк-охотник отпустил юношу, тот потерял равновесие и едва не упал, так что был вынужден крепко схватить Карсона за руку. – Да в чем дело? Где они?
– Вон там! – гордо объявил Карсон и указал вдаль, где находилась Кельсингра.
Седрик едва смел надеяться на то, что Релпда сумеет благополучно приземлиться на дальнем берегу. Он и представить себе не мог, что она добралась до города. Медная драконица кренилась набок и заваливалась на каждом повороте, но, хотя она и не отличалась легкостью и изяществом жаворонка, тем не менее полет ее был прекрасным. А внизу, отчаянно хлопая серебряными крыльями в попытке не отстать, мчался Плевок. Он летел с бо́льшим трудом, нежели Релпда, вовсю напрягая силы, однако его старания увенчались успехом. Карсон и Седрик изумленно увидели, что он догнал медную драконицу и взмыл выше. А потом внезапно спикировал на нее, и Седрик испуганно вскрикнул, безуспешно пытаясь предостеречь свою королеву. Однако Релпда заметила фокусы Плевка. В последний момент она плотно прижала крылья к туловищу и понеслась к земле. Затем постепенно выровнялась и начала планирование. Наконец Релпда расправила крылья и, словно вихрь, понеслась к далеким холмам. Плевок повторил ее маневр и почти не отставал от драконицы. Когда Релпда скрылась за холмистой грядой, Седрик воскликнул:
– Почему он ее донимает? Карсон, позови Плевка обратно! Сделай что-нибудь! Я боюсь, что он хочет ей навредить!
Карсон обнял Седрика, потом взял любовника за подбородок и заставил отвести встревоженный взгляд от опустевшего неба и заглянуть в его собственные глаза. Он усмехнулся и с нежностью произнес:
– Эх ты, наивный городской парнишка! Да Плевок хочет навредить Релпде ровно столько же, сколько я – тебе. – С этими словами он наклонил голову и поцеловал Седрика.
Гест был приятно удивлен: чай оказался превосходного качества, горячим и ароматным – как раз то, что надо в такую погоду. Владелец лавки усадил его за столик рядом с крутобокой печкой, выложенной синими изразцами. Он также подал посетителю и пирожки: часть с перченым обезьяньим фаршем, а часть – с нежными розовыми плодами, которые были одновременно терпкими и сладкими. Гест смаковал угощение. Ему хотелось дать Реддингу побольше времени, чтобы тот завершил встречу с калсидийцами и успел хорошенько поразмыслить, насколько глупо было пытаться давить на Финбока. Гест предполагал, что, когда он вернется в жалкую древесную комнатушку, обе его цели будут достигнуты: мерзкие послания передадут адресатам, причем ему самому не придется пачкать о них руки; а Реддинг, получив хороший урок, станет таким же покорным и безропотным, как прежде.
Гест постарался быть с владельцем лавки милым и остроумным. Как и всегда, этот прием сработал: торговец чаем приветливо кивал ему. Однако, будучи человеком занятым, сам говорил мало. Он обменялся с гостем любезностями, но, когда Гест закинул крючок, сказав, что сегодня приплыл на так называемом несокрушимом корабле и что эти суда, неуязвимые для едкой воды, способны совершить настоящий переворот в речной торговле, хозяин заведения тему не подхватил, а сосредоточился на своих делах. Правда, какая-то женщина с четырьмя вытатуированными на щеке звездами проявила к приезжему интерес. Направлять ход беседы не составило труда. Со стойких судов Гест плавно перевел разговор на живые корабли, потом – на «Смоляного» и, наконец, на его давешнее плавание. Сплетен, как выяснилось, об этом ходило немало. Женщине было известно буквально все: про визит капитана Лефтрина в Кассарик, и про его неожиданный отъезд, и даже про то, что он создал совместное предприятие с торговым кланом Хупрусов. Одну из дочерей этих самых Хупрусов не видели с тех самых пор, как «Смоляной» отошел от причала, и кое-кто утверждал, что девица якобы влюбилась в капитана и сбежала с ним. Новая знакомая также поведала Гесту историю о том, как Рэйн Хупрус и его жена Малта появились на заседании Совета торговцев Дождевых чащоб как раз в тот день, когда там выступал Лефтрин, который передал Старшей некое тайное послание и, возможно, чрезвычайно ценное сокровище из города Старших, легендарной Кельсингры. Судя по тому, как его собеседница презрительно скривила губы, Гест заключил, что она не слишком жалует Рэйна и Малту. Стоило ему намекнуть, что он разделяет ее отношение к этой парочке, как женщина еще более оживилась и охотно поделилась с ним всем, что знала. Старуха Янни, глава семейства Хупрус, упорно хранит молчание и до сих пор не сказала ничего определенного ни о местонахождении сына и невестки, ни о том, закончилась ли беременность Малты рождением здорового ребенка. Но вид у Янни такой усталый и встревоженный, что нетрудно догадаться: ох, у них там большие неприятности. Сплетница высказала подозрение, что на свет появилось чудовище, которое родители теперь тщательно скрывают, чтобы урода не убили.
Собеседница Геста трещала без умолку, и ему пришлось приложить некоторые усилия для того, чтобы отвлечь ее от вопросов внутренней политики Дождевых чащоб и переключить на другую тему. Геста интересовали сплетни о Кельсингре и в особенности о его собственной жене, но задавать вопросы напрямую он не мог. В конце концов он намекнул на то, что именно Лефтрин впервые заговорил с Советом об экспедиции в верховья реки. Насчет капитана женщина ничего не знала, но зато подробно описала, как «эта выскочка Малта» вмешалась в дела Совета, хотя ее мнения никто и не спрашивал. Подумать только, она заявила, будто ведет речь от лица своего пропавшего брата Сельдена Вестрита, который, в свою очередь, якобы представлял интересы драконов. Ну и ну! Как будто у драконов есть право иметь представителя в Совете! Собеседница Геста подозревала, что утверждение Сельдена о том, что он, дескать, знает волю драконов, являлось очередной уловкой Хупрусов с целью приобрести побольше влияния. Каждому известно, что они мечтают помыкать жителями Дождевых чащоб, а Рэйн с Малтой даже имели наглость объявить себя королем и королевой Старших. В конце концов злопыхательства дамочки наскучили Гесту, однако она долго еще сидела в чайной и болтала, пока не съела последний пирожок. Выходило, что Финбок напрасно потратил целый вечер и несколько монет, поскольку так ничего и не выяснил: похоже, никто толком не знает, что именно «Смоляной» обнаружил выше по течению.
Гест посмотрел в маленькое окошко. Снаружи было темно. Однако в Дождевых чащобах, где густые кроны деревьев поглощали слабый свет зимнего солнца, это был не самый удачный способ определять время. Лучше ориентироваться на собственные ощущения: Гест счел, что просидел тут достаточно долго и ему уже можно возвращаться. Он столбиком сложил серебряные монетки возле своей чашки, встал и покинул уютную чайную. Закрыв дверь, Гест поежился: ветер заметно усилился. Сухие листья, коричневые иголки и кусочки мха сыпались сквозь ветви вниз. Ему потребовалось несколько секунд на то, чтобы добраться до дерева меньших размеров. Преодолев две лестницы и одну корявую ветвь, он оказался у обшарпанной подвесной конструкции, внутри которой находилось его временное жилище. Когда он дошел до съемной комнатушки, дождь, стучавший по верхним ярусам листвы, добрался уже и до его уровня. Он падал на Геста огромными каплями, частыми и холодными, и грозил превратиться в ливень. Гест утешался тем, что ему, по крайней мере, не придется здесь ночевать. Мало радости, когда твоя спальня раскачивается на ветру, хватит с него и качки на воде.
Он дернул дверь и обнаружил, что та закрыта изнутри.
– Реддинг? – раздраженно позвал он, но ответа не получил.
Да что этот тип себе позволяет?! Конечно, Гест над ним подшутил, и довольно жестоко. Но это не повод оставлять любовника на улице в такую отвратительную погоду.
– Реддинг, черт тебя побери! Немедленно отпирай! – потребовал он.
Гест громко забарабанил в дверь, но ему никто не открыл. А дождь уже разошелся не на шутку. Финбок навалился плечом на створку и сумел приоткрыть ее на ширину ладони.
Он заглянул в темную комнату.
– Реддинг! Ты… – И тут загорелая сильная рука внезапно сжала ему горло.
– Молчать! – приказал голос, который был ему слишком хорошо знаком.
Дверь открылась чуть шире – и Геста втащили в древесную комнатушку. Он споткнулся обо что-то мягкое и рухнул на колени. Рука, пережимавшая его горло, исчезла. Гест закашлялся: ему не сразу удалось вздохнуть как следует. А когда он чуть-чуть оклемался, то увидел, что дверь уже захлопнулась.
Единственный свет в комнате давали угли в маленьком очаге. Гест с трудом различил, что выход наружу был заблокирован – причем не предметом мебели, а человеческим телом. Он дернулся было, но в этот момент рослый калсидиец встал перед Гестом, преградив ему путь к свободе.
Тело не шевелилось, да еще вдобавок в комнате жутко воняло.
– Реддинг!
Гест протянул руку вперед и нащупал грубую хлопчатобумажную рубаху.
– Нет! – В голосе калсидийца звучало глубочайшее презрение. – Это не твой приятель, а Синад Арих. Он пришел один. Твой человек поначалу справился неплохо. Он передал посылку, и Арих перед смертью понял, что все это значит. Но после такого ужасного провала нельзя было допустить, чтобы он успел что-то выяснить или кому-то проболтаться. Кроме того, у него оставались вопросы, на которые у твоего приятеля ответов не имелось, и я был вынужден вмешаться. Вот Арих изумился, увидев меня, – почти так же сильно, как и твой напарник! Перед тем как я расправился с Синадом, он сказал мне кое-что интересное. Теперь я уверен, что Бегасти Кореда уже нет на этом свете. Жаль. Он был хитрее Ариха и, возможно, сообщил бы больше ценных сведений. Да и герцог огорчится. Его очень радовала мысль, что Бегасти узнает руку своего единственного сына.
– Что вы тут делаете? И где Реддинг?
Гест наконец пришел в себя. Он поднялся и попятился к плетеной стене. Жалкая клетушка закачалась под ногами – или, вполне вероятно, у него от ужаса закружилась голова. Мертвец в комнате, которую он снял для себя! Не обвинят ли его в убийстве?
– Я здесь, потому что выполняю поручение герцога. Он велел мне добыть куски драконьей плоти. Неужели ты забыл, торговец из Удачного? Именно за этим я тебя сюда и отправил. А что до Реддинга… так зовут твоего подельника, верно? Он находится на кровати – там, куда и упал.
В полумраке Гест не заметил, что на низенькой кровати действительно кто-то лежит. Теперь он присмотрелся и разглядел детали: бледные пальцы, касающиеся пола; кружевные манжеты, потемневшие от крови.
– Реддинг ранен? С ним все будет в порядке?
– Нет. Он мертв, – бесстрастно произнес калсидиец.
Гест судорожно ахнул и прислонился к плетеной стене. Колени задрожали и подогнулись, в ушах шумело. Реддинг мертв. Реддинг, человек, которого он знал всю свою жизнь; Реддинг, который иногда становился его партнером в постельных играх с тех самых пор, как у них обнаружился взаимный интерес.
Реддинг, с которым они сегодня утром завтракали… неожиданно погиб… Вернее, его убили! Это просто в голове не укладывалось. Гест выпучил глаза, и они запечатлели картину, которая навечно врезалась в его память: Реддинг распластался на матрасе ничком, повернув лицо в его сторону. Неровный свет очага плясал на его открытых губах и блестел в неподвижных зрачках. Реддинг выглядел немного изумленным, а вовсе не мертвым. Гесту представилось, что он сейчас рассмеется и сядет. Однако момент, когда все это могло оказаться нелепой шуткой, подстроенной калсидийцем и его другом, миновал. Перед ним – труп, и в этом нет никаких сомнений. Реддинг погиб прямо здесь, на тощем матрасе в крошечной лачуге в Дождевых чащобах.
Внезапно Гест решил, что подобная судьба вполне может постигнуть и его самого. К нему вернулся дар речи, хотя голос и звучал хрипло.
– Зачем ты убил Реддинга? Я же честно выполнял твой приказ. Я сделал все, что ты мне велел.
– Не совсем так. Я велел тебе приехать одному, но ты не послушался. И вот к чему привело твое упрямство. – Калсидиец говорил укоризненным тоном, словно школьный учитель, пеняющий ученику за то, что он не выучил урок. – А теперь все кончено, торговец. Твой приятель принял удар на себя.
– Значит, моя роль в этом деле так или иначе завершена? Я могу уехать?
Гест ощутил прилив надежды. Скорей бы сбежать. Вернуться в Удачный! Реддинг мертв. Мертв!
– Нет, конечно. Гест Финбок, ну до чего же ты бестолковый. Сколько раз можно объяснять одно и то же? А ведь все очень просто: твой человек, Седрик Мельдар, обещал нам добыть плоть дракона. Однако мы до сих пор ничего не получили. Твоя роль завершится тогда, когда ты выполнишь заключенный им договор, поскольку на тот момент упомянутый Седрик был твоим слугой и действовал от твоего имени. – Убийца приподнял руки и снова их уронил. – Неужели это так трудно понять?
