Kitabı oku: «Городской ужас», sayfa 5
Глава X
Покачиваясь в светлом салоне электрички, задумчиво глядя в окно, сидел молодой человек в чёрной водолазке и джинсах. Его зелёные глаза непроизвольно следили за проносившимися за окном постройками и деревьями, так что казалось, что они работают как пишущий элемент старой печатной машинки, на которых машинистки набирали свои тексты: ходили туда-сюда, туда-сюда… Посторонние едва ли понимали, чем он привлекает их внимание. Причём внимание того сорта, которое быстро выливается в раздражение, потому что не можешь найти в себе того среза психики, который бы подсказал что у человека на уме. Брови молодого человека были сведены, и выражение лица оставалось одинаковым всё время дороги, и другие пассажиры непроизвольно ощущали какую-то тяжесть, исходящую от него. Что могло его так занимать?
Никто из них не знал, что он только что лишился самого близкого в огромном городе человека. Никто не знал, что это произошло из-за того, что он был рядом с этим человеком. И вряд ли кто-то из них представлял, что такое потерять близкого, осознавая свою вину, но не имея возможности как-то это исправить.
Нельзя сказать, что Владислав представлял себе какие-то картины, или что он проговаривал про себя слова – он намертво зафиксировался на одной мысли. Упёршись в одну идею: он должен избавиться от Крабуса, молодой человек начал терять и без того слабую связь с реальностью, которую, как он сам считал, он никак не может принять до конца.
И, конечно, мысль о Валерии вызывала в нём не просто чувство жестокой утраты от того, что у него вырвали что-то дорогое, а ярость. Самую настоящую ярость. Как смеет кто-то врываться в его жизнь и красть самое дорогое? Кто дал право постороннему, какой-то мерзкой твари вторгаться в его пространство?
Путь от Ярославского вокзала до города, где Сергий Радонежкий благословил Дмитрия Донского на битву с врагом, занял около полутора часов. По прибытии, Владислав зашёл в кафе около станции, чтобы перекусить. Предстояло крепко подумать о том, что он хочет узнать. Даже если ему повезёт, и отец Илларион будет на месте, то, что он ему скажет ему и как отреагирует священник?
Смартфон разрядился, он попросил у официанта ручку и стал записывать на салфетке:
Верит ли священник в существование потустороннего на самом деле?
Если да, а это судя по всему так, знает ли он какие бывают разновидности злых сущностей?
Попросить его определить, что охотится за Владом и найти пути избавления.
Вместо кофе принесли какую-то дрянь. Влад съел суп с куском хлеба, расплатился, не дожидаясь счёта, и вышел.
На душе было тяжело. Они с Валерией должны были быть здесь вместе. Бедная девушка умерла по его вине. Он ведь уже знал, что зло, которое прицепилось к нему, может добраться и до его близких, и всё равно пошёл к ней.
Был седьмой час, и на улице было очень холодно. «Занесло же наших предков в эти глуши, когда все пёрли в благодатные земли Римской Империи», – в который раз за свою жизнь подумал Владислав. Он по-прежнему был в одной водолазке и джинсах, так что холод пробирал до костей. Ему было страшно. Жуткие видения превратились в реальность – зло забрало у него единственное близкое существо в этом чёртовом городе. Валерия на короткий миг подарила ему что-то настоящее, без всяких условностей близкое. И это было грубо отобрано.
– Как проехать к Троице-Сергиевой Лавре? – спросил Влад у прохожего.
– Тут не надо ехать – до дороги прямо, потом направо и всё время прямо. Вверх по шоссе подниметесь, там холмы и с левой стороны будет.
– Спасибо.
Он пошёл в направлении, указанном горожанином. Впереди стояло множество церквей, их позолоченные кресты поблёскивали в свете то и дело прятавшегося за облаками солнца. «Этот город больше напоминает пристройку к религиозным сооружениям, чем обычный провинциальный город», – подумал Влад. Трудно судить насколько это отражается на горожанах – у него не было времени поговорить с кем-нибудь, но православное христианство явно оставило большой отпечаток на культуре этого места.
Стены и башни лавры появились в поле зрения сразу, как он преодолел последний подъём. Прямо перед ним расположился большой мощёный сквер, а напротив стены стояла ещё одна, только живая – из часто насаженных высоких деревьев.
Ворота были открыты. По пути к ним стояло несколько попрошаек. Среди них был один человек в чёрной рясе и с длинной бородой. Он очень активно агитировал давать ему деньги.
– Подайте пожертвование на реставрацию храма, – обратился он к Владиславу.
Влад начал доставать кошелёк, но потом сомнения одолели, и он решил спросить что за храм, и не запрещён ли церковью такой способ сбора пожертвований.
– Никольский храм, здесь на окраине города, – скороговоркой проговорил длиннобородый. – Нам не запрещено этим заниматься.
Влад заметил, что глаза на его круглом лице бегали, когда он выговаривал всё это, и молча пошёл дальше.
За воротами оказалось обширное дворовое пространство, за которым была ещё одна стена. В Средневековой Руси такие монастыри были лучшими крепостями. Между стенами расположились торговые лавки, в которых, судя по картинкам, продавалась выпечка и прочие монастырские продукты. Влад решил зайти сюда на обратном пути. За вторыми воротами оказался просторный, очень ухоженный двор с подстриженными кустами и установленной в центре чашей, через края которой перетекала вода. Дальше мощёные дорожки расходились в разные стороны, в конце каждой из которых располагался храм.
– Простите, – Влад обратился к торопливо шедшему куда-то молодому священнику – Вы не подскажете, где работает отец Илларион?
Священник очень долго для своей спешки смотрел на него. Потом, переступив с ноги на ногу, ответил, что сейчас Илларион не принимает, а его служба начнётся в одиннадцать часов.
– Сейчас без чего-то восемь, – сказал Владислав.
– Вы можете подождать у нас в столовой… – как-то неуверенно выговорил священник – или в городе.
– А могу я поговорить с кем-нибудь из вашего начальства?
– Настоятель и все сейчас заняты…
– Вы ведь знаете, чем занимается Илларион? – с раздражением спросил Владислав.
– Знаю, не все у нас это одобряют…
– Мне без разницы. Я к нему по очень важному делу. ОЧЕНЬ, понимаете?
Парень снова долго смотрел на него, колеблясь. Наконец он сказал:
– Вон административный корпус. Но не факт, что вас примут, у людей много работы…
– Спасибо.
Влад быстрым шагом направился в сторону указанного здания.
Снаружи это было довольно высокое, симпатичное трёхэтажное здание с ровными жёлтыми стенами и посвёркивающими окнами с узкими хромированными рамами, но внутри всё оказалось головокружительно роскошно. Влад не был уверен, что это здание предназначалось для посещения посторонними, так что чувствовал себя нарушителем некоей тайны закрытого сообщества. Зелёные стены, обитые бархатом и декоративные колонны из красного мрамора, отделанные золотом бордюры под потолками и тяжёлые пурпурные портьеры произвели на него смешанное впечатление. С одной стороны можно порадоваться за процветание православия, которое в отличие от западного христианства обосновалось в более суровых и политически нестабильных регионах планеты, но с другой: зачем всё это?
Отыскать кабинет настоятеля оказалось довольно легко: это была двустворчатая дверь без каких-либо надписей. Влад постучал, из-за двери ответил приятный баритон, выдававший в его хозяине очень большой ум.
– Да? – спросил он.
Только что Влад понял, что не решил, что будет говорить.
– Мм, разрешите войти, – попросил он.
После очень короткой паузы бархатистый голос сказал:
– Входите.
Если церковные декораторы хотели придавить посетителей этой роскошью, то с Владом это сработало. Внутренность просторного помещения была отделана деревянными панелями, тут тоже присутствовало золото. В одном углу расположился стол с малахитовой крышкой и позолоченными подставками для канцелярских предметов. В противоположном углу расположились низкие кресла с кривыми ножками и роскошной обивкой, расставленные полукругом, видимо для важных гостей Лавры. Однако цель, приведшая его сюда, была слишком серьёзной – он просто не мог позволить себе терять время.
– Меня зовут Владислав, – представился Влад.
– Евстахий, – улыбнулся полный человек с жидкой седой бородой и с очень проницательными глазами, привставая из-за стола и протягивая руку.
Владислав несколько удивился тому, что священник не прибавил к своему имени слова «Отец» или чего-то в таком духе. Этот человек производил очень благоприятное впечатление.
– Присаживайтесь, – также мягко сказал настоятель.
Влад сел на стоящий рядом стул, обитый плотной тканью с вышитыми цветами.
– Я бы хотел поговорить с отцом Илларионом, – впервые в жизни чувствуя неловкость, что переходит сразу к делу, но, не зная, что ещё говорить, сказал Владислав.
– Сейчас он готовится к службе, подождите немного – служба начнётся в одиннадцать.
– Я это знаю, но мне нужно поговорить с ним лично. У меня вопрос… Очень специфический.
– Учитывая специфику работы отца Иллариона, могу себе представить. Вы ведь видели его ролики на «Ютьюбе»? Я хочу сказать, к нему приходит много людей…
Влад понял, что ему намекают на то, что он не один такой, но не знал, как объяснить особенность своей ситуации.
– Моя девушка недавно умерла, – слова сами вырвались из его рта.
На лбу отца Евстахия появилась вертикальная морщина.
– Как это произошло? – спросил он.
– Мы спали вместе. Мне приснился сон…
– Вы давно были вместе?
– Это был первый раз, когда мы спали и до этого были не очень долго знакомы, – он чувствовал, что краснеет.
– Продолжайте.
– Было ощущение, как будто я куда-то проваливался. Такое бывает во снах, я знаю, но тут у меня было чёткое обоснование, почему я должен опуститься туда. Месяц назад я столкнулся с чем-то, что выползло из канализации… – он помолчал – Это сложно объяснить.
– Продолжайте, не беспокойтесь, – мягким голосом, но очень внимательно глядя на Владислава, сказал священник.
– В Москве, на Тверской я столкнулся с чем-то, что торчало из канализационного люка – это были чёрные щупальца. Я потерял сознание и последнее, что помню – это как одно из щупалец берёт и утаскивает шоколадку «Сникерс», которую я держал в руках. Потом начались всякие кошмары. Я почти перестал различать реальность и сон.
– Вы что-нибудь слышали?
– Да. Если бы я был верующим, то назвал бы это пением ангелов.
– Это были точно не ангелы. Продолжайте.
– Оно было таким, что… Если может быть оргазм, не связанный с половым удовлетворением, – проговорил Владислав, несколько смущаясь – то в тот момент случился именно он. Это как какой-то разрыв в голове, несущий непередаваемый восторг, что аж слёзы текут. А потом, как я сказал, из канализации вылезли эти щупальца, и я потерял сознание.
– Помимо смерти девушки, как её звали, кстати?
– Валерия.
– Я помолюсь за неё.
Из глаз отца Евстахия лилось искреннее сочувствие.
– Помимо смерти Валерии, были ещё случаи подобного взаимодействия Ваших близких и этих исчадий?
– Вы думаете их несколько? Мне показалось, что существо было одно, я назвал его Крабусом, а вот влияние его распространилось широко. Да, такие случаи были. Отец поймал руку матери, когда она хотела ударить его спицей во сне. Перед этим она сожгла семейную Библию, напечатанную с дореволюционной орфографией. И ещё одна знакомая говорила о парне, который непосредственно столкнулся с Крабусом. У него было похищено кольцо. Я не знаю что с ним сейчас.
Отец Евстахий глубоко задумался. Он опустил лицо, сцепив руки на животе, и долго сидел в таком положении.
– Что это? – спросил Влад.
– Нечто очень нехорошее, – ответил настоятель – Вам лучше пойти к отцу Иллариону. У нас с ним натянутые отношения, далеко не все разделяют его методы, так что не могу гарантировать, что он вас примет. Попробуйте. Если он не станет разговаривать, приходите к нему на службу. Он проводит обряд изгнания прямо на ней. Предупреждаю, выглядит это странно, некоторые у нас считают, что даже карнавально. Старайтесь не приближаться к людям слишком близко и следите за своими ощущениями. Зло, если является в физическом обличье, старается принимать незаметные формы: это может быть тень на периферии зрения или насекомое.
– А Вы что-то будете делать со всем этим? – спросил Владислав.
– Церковь постоянно этим занимается. Мы молимся за людей, за страну, за мир.
– И это помогает?
– После того, с чем Вы столкнулись, вы думаете, что сила молитвы – тоже выдумка?
Влад поднялся.
– Спасибо, отец Евстахий, – сказал он с тяжёлым выдохом.
Святой отец сочувствующе и одновременно ободряюще улыбнулся.
– Боритесь. Чтобы зло победило, нужно лишь, чтобы добро бездействовало.
– Я не добро – я просто защищаю себя и близких.
– Человек по природе своей добр, весь мир для человека и человек – это весь мир. Бог сотворил людей, мы его дети, а это значит, что борьба за человеческую жизнь и благополучие, если им угрожает опасность – это воля Бога, акт добродетели. Ничего не бойтесь, страх парализует. Действуйте.
Влад кивнул, горько скривив губы, и пошёл к дверям.
Выйдя из административного корпуса, он вдруг спохватился: забыл спросить, где живёт Илларион. Он зашёл в ближайший храм и подошёл к лавке со свечками.
– Подскажите, где я могу найти отца Иллариона?
– Здание за главным храмом. Обойдите лучше слева, справа сейчас идёт благоустройство обители.
– Спасибо.
Он вышел из храма и направился к экзорцисту.
Обиталище Иллариона оказалось чем-то вроде церковного общежития. Внутри не было следов фанатика, помешанного на изгнании злых духов, разве что бросались в глаза идеально разложенные по своим местам вещи в прихожей.
Влад прошёл за выкрашенную в белый дверь с медной ручкой и оказался в длинном коридоре, в котором через равные промежутки располагались одинаковые серые двери.
– Отец Илларион? – обратился Владислав к царящей в длинном пустом коридоре тишине.
Ответа он не дождался, поэтому снова позвал священника, на этот раз громче. За одной из дверей раздалось лёгкое шуршание. Было похоже на ткань, которой провели по полу. Возможно человек, бывший за этой дверью, поднялся с колен.
– Отец Илларион, Вы здесь?
Звук за дверью прозвучал отчётливее – человек прошёлся по комнате. Влад постучал, хотя догадывался, что ему не ответят. Вопреки ожиданию, дверь чуть-чуть приотворилась.
– Меня зовут Владислав, я пришёл к Вам за помощью в деле, связанном с преследованием потусторонними силами.
– Приходите в главный храм обители в одиннадцать, – сказал надтреснутый голос.
– Я понимаю, что у вас много посетителей…
– У меня не бывает посетителей.
– Хорошо, но люди же к вам приходят с подобными проблемами? – Влад начал злиться.
Ответа не последовало.
– Если Ваш обряд избавит меня от этого, я приду на службу, но если мне ещё нужно что-то сделать, то скажите – что? Ситуация серьёзная, погиб человек и другие тоже в опасности.
– Приходите на службу.
Дверь захлопнулась, и Влад расслышал удаляющиеся вглубь шаги.
«Что ж, – подумал он – по крайней мере этот человек существует, может он и сможет помочь. Не просто же так к нему такие толпы собираются».
Он решил скоротать время в городе. Внутри стен лавры, хотя всё здесь было призвано для борьбы со злом, всё напоминало о его положении. Хотелось той иллюзии, что даёт атмосфера кафе. Правда, по дороге он всё же зашёл в пекарню между двумя стенами обители и купил пирожок и медовую коврижку с квасом впридачу.
В городе, кроме Лавры и нескольких храмов смотреть было не на что. Чувствовалось, что многие местные жители уехали в Москву на заработки, так что улицы были почти пустыми.
Через несколько сотен метров, в центре города Влад увидел популярный американский ресторан. Почему-то после жуткой сцены в кафе «Зло» в Москве он чувствовал себя безопаснее, если стены вокруг были стеклянными. За стеклянными стенами зло, по крайней мере, можно увидеть. За стеклянной дверью ему в нос сразу же бросился нахальный запах пищи, которого та, не будучи щедро сдобренной глутаматом и другой гадостью, просто не может иметь. Влад заказал жареную картошку и сел около огромного окна, за которым можно рассмотреть хоть и не большие, но несущие на себе скрипты истории, здания. В целом, город показался ему симпатичным.
Медовая коврижка заставила его зауважать русскую кухню. Пожалуй, вкуснее выпечки такого сорта он не ел никогда. Пирожок тоже оказался на уровне, так что, помимо давящей тяжести происходящего, он решил купить этих монастырских изделий с собой в Москву.
Оставшееся до начала службы время он провёл в чтении новостей. Понимание того, что большая часть из преподносимого новостными агентствами, не имеет к твоей жизни никакого отношения, не спасает от желания забить голову хоть чем-нибудь. Владиславу сейчас очень не хотелось думать о том, что ему предстоит – чтение новостей помогло избавить себя от дум о насущных проблемах.
Наконец, условные стрелки на смартфоне показали 10:45, и он выдвинулся в сторону Лавры.
На центральной площади около чаши было уже много людей, в особенности китайских туристов. Перед входом в кафедральный собор тоже была толпа, по старой, недоброй русской традиции, заменявшая очередь, но туристов в ней уже не было. Было заметно, что люди, теснившиеся там, стремились к какой-то цели. Лица их были очень сосредоточенны, серьёзны, на некоторых читалось страдание. Владислав понял, что ему сюда.
Медленно протискиваясь в двери храма между страждущих избавления от злых духов, он думал, что делает что-то не так. Не может быть такого, чтобы все эти несчастные были одержимы. Если бы он не столкнулся в последнее время с кошмарами, которые привели к гибели Валерии, то просто посочувствовал бы всем этим несчастным, решающим свои жизненные проблемы при помощи мистики.
Толпа равномерно распределялась по площади храма, обтекая колонны и выстраиваясь вдоль стен. В основном это были бабушки с повязанными платочками головами и женщины среднего возраста с несчастными лицами. Все глаза были обращены на иконостас, восходивший к потолку. Влад заметил, что некоторые места для икон пустовали – видимо администрация Лавры стремится реставрировать старые, аутентичные иконы, а не заказывать новодел.
Наконец, внутренность храма забилась так, что яблоку в буквальном смысле невозможно было бы упасть на пол, если бы кому-то пришло в голову кидать здесь яблоки. Становилось душно. Народ, собравшийся внутри, по-видимому, даже не думал о том, что дышать тут становится невозможно. Лица были отсутствующими. Владислав был так сдавлен, что не мог посмотреть, сколько времени прошло с момента, как он зашёл в храм. И вот, наконец, через позолоченные дверцы, ведущие к алтарю, вышел священник.
Он был одет в чёрный церковный наряд, с широкой золотой лентой, спускающейся с шеи почти до пола. Голова была непокрыта, что даже Владиславу, далёкому от церкви человеку, показалось странным: насколько он знал, в православных храмах всем мужчинам следовало быть с покрытой головой. Каштановые спутанные волосы отца Иллариона спускались ниже плеч. Владислав обвёл взглядом присутствующих: они были также серьёзны, происходящее никого не смущало, но теперь на их лицах проступило выражение ожидания чего-то значимого.
Священник начал с громкой проповеди, которую собравшиеся вряд ли понимали, потому что она была на церковно-славянском. Потом он стал громко выкрикивать стандартные для священнослужителей словесные формулы, призывающие бога защитить и помиловать «грешных». Затем Илларион вышел из-за кафедры и начал надтреснутым, доходящим до исступления голосом кричать в толпу.
Что именно он кричал, Влад почему-то не запомнил, наверно оказался захвачен общим волнением толпы, которая стала шевелиться как змея под звуки дудки заклинателя. В голове осталась только общая суть его призывов. Отец Илларион призывал бесов выйти из тел человеков и оставить этот мир.
«Ибо ничто не явешеся ниоткуда и, оставя мир сей, убирайтеся в тот, из коего были посланы»! – кричал священник.
Влада пробрала дрожь. Он ощутил, что сам впадает в подобие транса. Волны адреналина раскатывались по всему телу, вгоняя в бездумное состояние эйфории. Порядок мыслей обратился в хаос, так что он перестал нормально воспринимать и запоминать происходящее. Люди вокруг орали, кто-то бился в конвульсиях – по-видимому, доведённый до состояния припадка эпилептик. Прихожане вокруг него улыбались искренне-жуткими улыбками, будто верили, что злой дух оставляет несчастного. Женщины визжали и тянули руки к распинающемуся на возвышении священнику. К тому быстро подбежал молодой прислужник с чашей воды и кропилом, святой отец взял кисть и стал разбрызгивать воду из чаши в толпу, творя кистью в воздухе кресты.
В какой-то момент доведённые до полнейшего исступления люди стали прорываться из рядов к священнику – тот, по-видимому, ожидая их, накидывал на каждого своё одеяние и бил его рукой по лбу, а затем крестил с какими-то словами благословения. Каждый отходил от него со слезами и бессмысленной улыбкой на губах.
Влад не помнил, почему не подошёл с экзорцисту. Он был в таком состоянии, что вполне мог пойти вместе со всеми и, возможно, его судьба сложилась бы иначе. Но то ли толпа, то ли ещё что-то не пустило его вперёд.
Когда всё закончилось, буря эмоциональной энергии в помещении храма затихла, а те, кто не лежали на полу обессиленными, плакали, горячо молясь и поднимая руки к условному небу куполов храма. Влад пришёл в себя. Он успел заметить, что отец Илларион, поддерживаемый молодым прислужником, заходит в позолоченные двери. Он кинулся за ним, перескакивая через лежащих и сидящих верующих, но перед самыми дверями услышал резкие крики, и несколько человек в церковной одежде задержали его.
– Внутрь можно только священнослужителям, – сказал молодой крепкий парень в рясе, стараясь сдерживать волнение.
– Мне нужно срочно поговорить с отцом Илларионом! – срываясь на крик, попытался донести свой посыл Владислав.
– Он сейчас не принимает… Он вообще не принимает, Вы можете прийти к нему на службу…
– Посмотрите на меня! – сказал Влад – Разве я похож на этих? – он показал рукой на валявшихся на полу и сотрясающихся в экстазе веры людей. – Мне очень, оочень нужно поговорить с отцом Илларионом.
Молодой работник церкви долго смотрел на него, потом ответил, опустив глаза:
– Извините, но даже если бы он и принимал людей вне службы, то сейчас отец Илларион вообще не в состоянии с кем-либо говорить.
Он отвернулся и пошёл в боковой проход в техническое прихрамовое помещение.
Влад вышел из храма через главные ворота и сразу пошёл туда, где первый раз говорил с Илларионом.
Он застал его входящим в длинный коридор, где располагались двери в комнаты священнослужителей Лавры. Отец Илларион был бледен, но чёрные глаза горели пугающим огнём.
– Здравствуйте ещё раз, – быстро произнёс Влад, сделав полшага к священнику – Но ваша массовая практика мне не помогла. Понимаю, что Вы устали, но мне нужно знать, что мне делать.
– Все хотят знать, что им делать, – голос отца Иллариона звучал как поющий пень.
– В Москве я столкнулся с чем-то необычным, с чем-то, что не оставляет меня в покое.
– В Москве много такого, – он почти подошёл к своей двери.
– Не все демоны Вам подвластны, отец Илларион, есть вещи, к которым нужен иной подход. Не запирайтесь, это ведь Ваша работа.
Он остановился, глаза засияли ещё сильнее – на этот раз Влад увидел там злость.
– Я изгоняю демонов на своих службах, я освобождаю людей от бремени ада, я служу нашему Господу насколько позволяют мои силы и делаю это, не требуя никакого вознаграждения! Не говорите мне, что подвластно мне, а что нет. За всю жизнь я изгнал столько бесов, что Дьявол устал отправлять новых! Если ты боишься, что твои черти остались с тобой, то тебе ничто не поможет. Трусы не угодны Господу!
Глаза священника блеснули красным, Влад попятился от него. Отец Илларион повернул ключ и скрылся за дверью, а Влад какое-то время стоял перед дверью в оцепенении.
На улице стало прохладнее, солнце закрылось тучами, налетел лёгкий ветер и поднял мелкую пыль с чистого двора Лавры. Опустив голову, продумывая каждый следующий шаг, чтобы не споткнуться, Влад направлялся к воротам, как вдруг его остановил молодой улыбающийся парень в рясе.
Он был ростом примерно с Влада: где-то метр восемьдесят пять, с красиво вырезанными чертами лица и светлой ухоженной бородкой. Но главной его особенностью были удивительно ясные голубые глаза, которые буквально излучали свет.
– Меня зовут Митрофан, но в миру – Иван, – он протянул руку Владу.
– Влад, – на автомате представился в ответ Владислав.
– Меня отправил к Вам отец Евстахий, сказал, что возможно потребуется помощь.
– Возможно… Я только что от этого вашего Иллариона. Дьявол бы позавидовал его гордости.
Светлые глаза Ивана как будто заволокло облако, Владу даже стало жалко его, но потом они снова засветились какой-то несгибаемой добротой.
– Что ж, у всех свои пути ведущие к Господу.
– Я думал, вы считаете, что путь один.
– Для Господа – да, но мы слабые смертные и способны видеть только небольшую часть пути, – ответил Иван. – Кажется, у Вас серьёзные препятствия в жизни.
– Препятствия для самой жизни! – почти крикнул Влад – И давай на «ты».
– Давай, – легко согласился Ваня – Куда сейчас?
– В Москву. Надо разыскать одного парня. Если он ещё жив.
Иван повернулся и зашагал к воротам. Влад не знал, как этот парень может ему помочь, но внутри у него потеплело. Он пошёл следом за неожиданным спутником.
