Kitabı oku: «Городской ужас», sayfa 4
Глава VII
Нужно было разыскать отца Иллариона. Как бы Влад прежде не относился к религиозным практикам, но сейчас в его интересах было использовать весь доступный арсенал борьбы.
В это время ему вдруг пришло на ум, что он давно не навещал родителей. Отношения у них были тёплыми, но у его отца было твёрдое убеждение, что парень, достигший шестнадцатилетнего возраста должен сам вставать на ноги, так что присутствие Владислава в доме приветствовалось только по праздникам. Конечно, он мог приезжать в любое время, но негласное правило в их доме ощущалось буквально в воздухе: Владислав сам должен найти своё место в жизни. И он, как ему казалось, сделал это. По крайней мере, был на правильном пути.
Конечно, мама была не согласна с отношением отца к нему, но у них сложились твёрдые патриархальные устои, так что она могла только смягчать волю его отца, если он перегибал палку.
Их дом находился на самой окраине Московской области, на границе с Калужской, так что дорога занимала приличное время и ездить туда часто, не получалось.
Подходя к дому, Влад улыбнулся про себя: приятно видеть знакомый отпечаток отцовской военной аккуратности на участке. Ровный забор, в отличие от покосившихся соседних, крепкие стены с резными, под старину, наличниками на окнах. Всё это он часто вспоминал с тёплыми чувствами, в каменных мешках Москвы. Его отец возвёл новый дом, вместо выданной ему, как офицеру, дачи ещё в доперестроечные времена.
В воздухе, наполненном деревенскими запахами, витало спокойствие и всепоглощающая болотистая безмятежность, свойственная глубинке европейской России. Их участок, как с удовольствием отметил Владислав, оставался в привычном порядке, не было даже строительного мусора, который многие любят оставлять в углу участка.
– Виктор Петрович! – закричала соседка через забор, призывая его отца – Твой сын приехал, выходи, встреть хоть.
Влад никогда не любил сельских отношений, особенно манеру вмешиваться не в свои дела, но сейчас он был даже рад этим крикам.
Отец вышел на крыльцо как всегда аккуратно причёсанным и начисто выбритым. Он никогда не позволял себе выйти на улицу в неряшливом виде.
– Чего не предупредил, что приедешь? – сходу обронил он, когда Владислав подошёл к ступенькам крыльца.
– Что ты спрашиваешь, твой сын приехал! – раздался злой голос матери у него за спиной.
Екатерина Сергеевна вышла на порог в красном сарафане и фартуке поверх него.
– Предупреждать надо, – сказал Виктор Петрович и ушёл в дом, обойдя её.
Мать многозначительно посмотрела на Владислава.
– Привет, сынок! – сказала она и тут же бросилась ему навстречу.
Влад даже испугался, что она споткнётся, сбегая по ступенькам.
– Привет, мам.
Они обнялись.
Мать долго держала его в объятьях. Наконец, они разжали руки и пошли внутрь.
– Ну, рассказывай, сын. Как дела в Москве, как работа?
– Как дела в Москве ты знаешь, не прикидывайся провинциальной домохозяйкой 19-го века. Ты ведь пользуешься Интернетом, отец не просто так спутник подключил. У меня всё нормально.
Она посмотрела на него, и по её глазам он понял, что мать, хоть и не знает о творящимся с ним, но что-то чувствует.
– Ты читаешь Библию, которую я тебе подарила? – спросила она.
– Нет, – честно ответил Влад.
– Садись за стол, сейчас я принесу поесть.
– О, здорово, мам, давай. А где твоя герань?
Мать как-то странно посмотрела на него.
– Пропала.
Влад знал, что в деревенском жаргоне слово «пропало» может означать «потерялось» и даже «испортилось», но тон и взгляд матери передавали что-то другое. Похоже, она сильно нервничала, и Владиславу не хотелось даже думать о том, что может быть причиной этого.
Праздничный ужин прошёл очень приятно. Тепло и радость от встречи висели ароматной аурой в уютной гостиной дома. Виктор Петрович отошёл от принципов и открыто радовался приезду сына. Правда не забыл подробно расспросить о его успехах и роде деятельности. При этом он проявил удивительную осведомлённость в вопросах маркетинга и современной массовой культуры, открыв Владиславу несколько вариантов решения тех или иных задач.
После того, как отец пошёл спать, а Влад остался помогать матери убирать посуду, у них состоялся тяжёлый разговор
– У тебя всё нормально? – спросила мать, тоном человека, который почти всё уже знает и хочет услышать только завершающие детали.
Влад помолчал.
– Да, мам, всё отлично. Только устаю, – он улыбнулся.
Но это нисколько не подействовало на неё – она только дёрнула губой, как бы досадуя на его несерьёзность.
– Я твоя мать, и я чувствую, что с тобой что-то происходит.
– Да ничего не происходит, мам, я…
– Две недели назад я проснулась от того, что твой отец душил меня…
– Нифига себе! Что же ты мне не позвонила, может у него какой-нибудь синдром, как у боевого офицера.
– Он душил меня не сзади. Я нависла над ним со спицей – одной из тех, которые я кладу в этот комод, когда заканчиваю вязать, – она показала на светло-коричневый старый комод с четырьмя ящиками, накрытый белым платком с вышивкой.
Влад молчал, смотря на мать с нервным ожиданием.
– Я спросила у тебя про Библию, потому что сожгла свою ночью, прямо в ванной, а потом вернулась в гостиную, достала спицу из набора и пошла в спальню к твоему отцу. Благо, у него интуиция на опасность: проснулся и тут же схватил меня.
Влад промычал что-то невнятное.
Мать громко и настойчиво спросила:
– У тебя ВСЁ в порядке? Как видишь, это не только тебя, но и нас с отцом касается. Ты молодец, что самостоятельный и можешь за себя постоять, но тут дело уже не только в тебе. То, что заставило меня во сне сжечь Библию, доставшуюся нам от бабушки, пережившую период советского атеизма и две мировых войны, осталось внутри меня, и решило забавы ради заставить меня убить мужа…
Вдруг она зарыдала, бросившись Владу на грудь.
– Почему ты думаешь, что ради забавы? – Влад сказал это только, чтобы сказать что-нибудь.
– Я почувствовала это, – она крепче обняла сына.
Влад не знал куда себя деть: он ни разу не видел мать плачущей.
– Расскажи мне всё, – тихо попросила она.
Они сели на старый, но красивый и удобный диван, который Владислав помнил с детства, и он стал рассказывать.
Когда рассказ подошёл к концу, по щекам Екатерины Сергеевны лились слёзы. Он рассказал ей о своих видениях, чем бы они ни были: наваждением или реальностью, об отвратительных тварях, которые мерещатся ему по ночам, о мерзком создании, выползшем из канализационного люка. О влиянии, которое эти события оказывают на его жизнь. Для Екатерины Сергеевны не стоял вопрос о реальности этих видений. Старое поколение вообще более склонно к вере в сверхъестественное.
По первым взглядам матери по его приезде, он начал догадываться, что она что-то знает. По крайней мере, он точно видел, что она пытается что-то разглядеть в нём. Периодически за столом он ловил на себе её взгляд, который она быстро отводила, и ему в голову приходили беспокойные мысли. Среди прочих, была «А не было ли у них в роду сумасшедших?». Он взял себе на заметку последнюю мысль: надо будет как-нибудь заняться этим.
Но пока он сидел перед матерью и не решался задавать вопросы.
Его очень напугала мысль о безумии.
– Что-нибудь подобное было раньше? – спросил Влад.
– Нет, – ответила мать, как-то грустно опустив лицо вниз.
– Думаю то, что происходит со мной, отражается на тебе с папой. Я разберусь с этим, не переживай. Что-то появилось в этом городе, а может и всегда там было – не знаю, и оно выбрало меня в качестве жертвы. Надо разобраться что это, и чего оно хочет, тогда всё пройдёт.
Екатерина Сергеевна подняла голову – она наконец смогла взять себя в руки.
– Будь осторожен сынок, – сказала она тихо.
Она мягко обняла его и вышла из комнаты.
Влад остался один в светлой гостиной. Тревожные мысли метались в голове, как молнии, дезориентируя и не давая сосредоточиться.
– Нет, так ничего не решишь, – сказал он вслух.
Он отправился спать в свою комнату. В детстве он провёл здесь много бессонных часов, читая под одеялом ужастики.
***
«Что мы спрашиваем у себя, когда остаёмся одни? Чего мы боимся? Так ли мы смелы в самом деле, когда остаёмся без людей?»
Монотонный голос, похожий на голос теледиктора, бесконечно повторял разрозненные фразы в мозгу.
За окном бушевала летняя буря. Ливень хлестал в окна, сверкали молнии, освещая скелеты детских площадок и очертания домов. В каждом всполохе мерещились образы чего-то нехорошего, несущего опасность.
Влад взял старенькую Библию. Облокотившись спиной на холодную стену, он открыл потрёпанный чёрный переплёт с вытесненным перечёркнутым наискось крестом. Теперь он изменил отношение к ней. О да, теперь он будет верить… Теперь он понимал, что это не просто книга со сказками, но нечто большее, что способно защитить… От чего-то.
Где-то хлопнула дверь. Влада покрыл холодный пот. Что-то перемещалось и скребло пол в его квартире. А ещё ему послышались смешки. Нечто знало, что он его слышит, издевалось над ним. Что-то холодное как будто присосалось к его голове и иссушало силы.
– Господи, спаси и помоги! – вдруг, подняв голову, в полный голос закричал Владислав.
Смех за дверью стал отчётливым – похоже, сущность решила больше не прятаться.
– Ты слишком много обращаешь на себя внимания!
Владислав вдруг потерял сознание.
Он проснулся со струйками холодного пота, стекающими липкими дорожками по его лицу, с отвращением ощущая прилипшие к спине простыни. Его сердце колотилось в груди как у загнанного кролика.
Щенячье чувство «ЭТО ПРОСТО СОН! ЭТО БЫЛ ВСЕГО ЛИШЬ СОН!» заполнило всё его сознание чувством безопасности и падения груза с плеч. Но мгновение спустя облегчение сменилось мыслями о предстоящем расследовании, результаты которого повлияют не только на него, но и на его близких.
Влад тяжело поднялся с кровати: надо было собираться.
Погода стояла тёплая. В саду отцветали поздние цветы из тех, что начинают цвести ближе к осени, когда все нормальные растения уже готовятся к зимнему покою. Парники, которые ставил его отец каждый год, уже вынашивали в своей утробе подростков будущего урожая. Не хотелось думать обо всём этом. Сейчас Влад начал ценить жизнь. Простую жизнь. Вопрос о том, что в жизни главное для него больше не стоял. Нет, он не начал считать, что амбиции и карьера – плохо, ведь это не так, но теперь он понял для чего это, ради чего стоит так упорно работать. «Удивительно, как я раньше этого не понял, – подумал он.
Медлить нельзя. Чем раньше он приступит к поискам, тем раньше избавится от навязчивой твари, обитающей в подземельях Москвы.
Решение было принято, и волна лёгкости снова захватила его. Теперь, по крайней мере, не было неопределённости. Местом, куда он в первую очередь решил направиться, был Сергиев Посад, где практиковал изгнание бесов отец Илларион.
Он зашёл в прихожую, взял рюкзак, который вчера здесь оставил. Мать, услышав шум, вышла к нему. Владислав стоял одетый, готовый выдвигаться. Не теряя времени, он обнял мать и сказал, что всё будет хорошо. Она неуверенно, как-то слишком по-женски посмотрела на него и перекрестила. В детстве Владислава раздражал этот жест, но сейчас он был даже рад ему. Хотя бы из-за того, что это был привет из детства. Он крикнул отцу «Пока» и, не дожидаясь его, чего при менее экстренных обстоятельствах себе бы не позволил, вышел наружу.
Когда он уже был у калитки, отец вышел на крыльцо и напутствовал его. Влад коротко обернулся и улыбнулся им обоим, а затем отпер калитку, вышел на просёлочную дорогу и направился к железнодорожной станции.
Глава VIII
По возвращении в Москву, Влад сразу же связался с Валерией, чтобы напроситься к ней на ночь. Он никогда раньше не напрашивался к девушкам домой, но сейчас это было ради их безопасности. Девушка, к его удивлению, отнеслась к просьбе с пониманием – даже не стала задавать вопросов, только попросила купить «фруктиков».
Влад взял отгул на три дня, за что пришлось поплатиться расположением начальника: висел очень большой заказ, так что его просьба пришлась очень некстати.
Надо было встретиться с компанией коллег, одному из которых он передал своё задание, уверив, что если тот вовремя не успеет, то Влад доделает всё сам, когда освободится, а все лавры достанутся ему.
Два парня и девушка сидели в одном из сетевых кафе и весело беседовали, когда подошёл Владислав. Они поздоровались, и Влад стал рассказывать о проекте: на какой он стадии и т.д. Один из них сказал Владу, что он выглядит болезненно.
– Бессонница, – ответил Влад.
– Аа, понятно, – сказал один из парней, подмигнув ему.
Видимо, он подумал, что причина в новой знакомой Влада.
Одна только девушка – Аня, посмотрела на него как-то странно, как будто хотела что-то спросить, но передумала.
– А что, собственно, за спешка? – спросил тот, которому Влад передал своё задание.
– Долго рассказывать, – ответил Влад.
– Ну, может расскажешь, раз скинул такой груз?
– В моей жизни происходят изменения, на которые нужно быстро реагировать, – сказал Владислав.
– Ага, понятно… Это связано… – он вопросительно смотрел на Влада, намекая на то, чтобы он продолжил, но Влад молча смотрел на него, и он закончил – С… Переездом?
– Не угадал, – сказал Влад.
– Унитаз взорвался?
– Мимо.
– Ну что за чертовщина-то, расскажи!
– Теплее, – улыбнулся Влад, вставая – Ладно, спасибо, что подстраховали, с меня должок.
– Давай, счастливо, – сказали оба, протягивая руки.
Они попрощались, и Влад вышел из кафе. Он почувствовал, что за ним вышел кто-то ещё. Причём именно ЗА НИМ. Резко развернувшись, он увидел перед собой Аню, которая от его движения отшатнулась.
– Ты чего-то ожидал? – спросила она.
– Ты о чём?
– Ты весь бледный, дёргаешься, о чём-то думаешь постоянно. Что у тебя происходит?
– Я же сказал: резкие перемены в жизни. Пусть это будет переезд мамы. Извини, надо бежать.
– Ты видел щупальца в канализации?
Лицо Владислава как будто обложили холодной марлей.
Он молчал.
– Значит, да, – сказала Аня – Один мой знакомый тоже их видел.
– У него тоже… Галлюцинации? – спросил Влад
– Это не галлюцинации…
– Ой, прошу, давай без женских мистических бредней. Меня ещё мамины знакомые в детстве достали порчами и сглазами.
– У вас у обоих?
– Что у нас у обоих? – тон Влада был очень раздражённый, и он постоянно оглядывался по сторонам, желая скорее уйти.
– Ты понял, о чём я. Эти «галлюцинации» вызваны одинаковым событием.
– Да о каком событии ты говоришь?! – почти прокричал Влад.
– Я только что сказала… Признание – первый шаг на пути решения проблемы. А проблема тут очевидна…
Мимо по Тверской в сторону Кремля проехал целый наряд пожарных машин – видимо где-то случился крупный пожар.
– Влад, послушай…
– Я не знаю что это такое.
– Что «это»? Ты признаёшь, что что-то происходит?
– Да, что-то происходит, но… – Влад не знал, как закончить.
– Не только с тобой. С ним происходит то же самое. Только ему гораздо хуже. Надо, чтобы ты посмотрел на него.
– Зачем?
– Затем, чтобы понять насколько это серьёзно.
– Я и не говорю, что это не серьёзно…
– Нет, ты не изжил до конца скептицизм. В этой ситуации нужно принять всё как есть и действовать согласно происходящему, а не отталкиваться от своих додумок.
– А что происходит-то? Я лично понятия не имею.
– Это демон.
– И живёт он в московской канализации, – усмехнулся Влад.
– Именно так, – подняв глаза, заявила Анна.
– Я зову это Крабусом.
Аня поморщилась.
– Что за название?
– Ну, не знаю, у него щупальца, у меня почему-то проассоциировалось так.
– Пусть Крабус. Но это что-то само по себе ничего не делает потом. Оно нас даже не касается. Насколько мне известно от Кирилла, так зовут этого парня.
– У него ничего не отобрали эти щупальца?
– Не помню. А что?
– Постарайся вспомнить. Я вырубился, но перед этим увидел, что одно щупальце схватило «Сникерс». Не знаю, что это значит, но почему-то мне кажется, что это что-то символизирует.
– Что «что-то»?
– Не знаю. Он о чём-то таком упоминал?
– Вроде, не то кольцо, не то… Точно, кольцо! – вспомнила она. – Он говорил, что перед тем, как отключился, видел, что щупальце тянется к его руке и что он потом не нашёл на пальце кольца. Только он это не связывал…
– Ясно. Вечереет, мне надо ехать.
– Ты один будешь? – с робостью в голове спросила Анна.
– Нет, я еду к одной знакомой.
– Не надо, – она посмотрела на него прямо в упор.
Влад непонимающе уставился на неё.
Анна покраснела.
– То, что мы видим – реально. Это может отражаться и на окружающих. Ты видел старух или людей с пустыми глазницами, которые таращатся на тебя?
– Да, видел.
– Тот парень, про которого я говорила, сказал, что эти люди – не плод воображения и не кошмары наяву – они реальны. Видимо то, что вас преследует, может влиять на окружающих.
– Держаться от всех подальше?
– Если хочешь, чтобы им ничего не угрожало, конечно. Ладно, иди, куда собирался, – сказала Анна, и, не прощаясь, направилась обратно в кафе.
Влад коротко посмотрел ей вслед и неожиданно окликнул.
– Что? – спросила она.
– С этим парнем… Ещё можно выйти на связь?
– Запиши номер.
Она продиктовала Владиславу номер Кирилла.
– Спасибо, – сказал Влад.
Девушка ничего не ответила и вошла в двери кафе.
Глава IX
Валерия жила на Остоженке, так что от работы Влад добрался туда уже затемно. Становилось прохладно. Одетый только в тонкую водолазку и джинсы, он торопился дойти до подъезда как можно быстрее, поэтому забыл о «фруктиках». Через несколько минут холод уже заставил дрожать каждую жилку, так что вынимать руки из карманов, чтобы посмотреть дорогу в смартфоне, не хотелось, поэтому он стал спрашивать дорогу у прохожих. Как и всегда в Москве, никто не знал местности. Наконец, пожилой мужчина сказал, что Влад идёт правильно: нужно ещё минут пять прямо, а потом свернуть во двор: двухэтажный дом, прямо напротив провала в каменный мешок двора. Влад не хотел звонить Валерии, по той же причине, что и смотреть карту, но была ещё одна, в которой он с трудом признавался даже себе. Девушка ему по-настоящему понравилась, и ему хотелось выглядеть перед ней сильным.
Дорога до нужного двора оказалась короткой: указанный поворот негостеприимно зазиял своей теменью уже через пару минут. Влад очень торопился и всё время обводил стены домов глазами, выискивая нужный номер. Из-под ног с карканьем взлетела ворона. Сладкий трупный смрад оповестил его, что он во что-то вляпался. На асфальте валялось дохлое животное – какое он не разглядел.
Вытирая подошвы об асфальт, он подошёл к дому. В темноте над входом светилась закопчённая лампочка накаливания без плафона. Владислав подошёл к двери и набрал номер квартиры в домофоне. Ему очень хотелось, чтобы дверь поскорее оказалась открытой. Он знал, что эта сущность хочет, чтобы он боялся, но не мог справиться с пружинным напряжением, которое им овладело на маленьком островке света в колодце тьмы, в которую был погружён двор. Как будто миллионы глаз смотрели на него оттуда.
– Алло.
– Это Влад, – сказал он поспешнее, чем собирался.
Домофон заиграл безликую мелодию. Влад резко схватил дверную ручку и потянул на себя. Внутренность подъезда была освещена тусклыми лампами: на каждом лестничном пролёте по одной.
Входная дверь в квартиру была открыта, Валерия стояла в проёме в одном коротеньком халате. Она пригласила его войти, чуть облокотившись на дверной косяк, и иронично окидывая его с ног до головы прямым взглядом.
Влад вошёл внутрь, чувствуя себя задетым за живое. Она встретила его как подружку! Против воли, у него в голове поставилась галочка, что он просто обязан её трахнуть, или к чувству жертвы преследования добавится ещё и чувство униженной мужской гордости. Он загнал эту мысль поглубже, но она не потеряла категоричности.
– Чай будешь? – спросила Лера, закрыв дверь.
– Да.
– Холодно на улице?
– Очень. Как-то резко похолодало, – сказал Владислав, слегка передёрнув плечами.
– Вообще, в прогнозе указано, что сейчас плюс двадцать четыре, – сообщила Лера и, развернувшись, пошла на кухню.
Влад удивлённо уставился на неё. Там было точно не плюс двадцать четыре – градусов восемь, не больше. Он не стал размышлять о возможной причине такого несоответствия. Просто синоптики в очередной раз ошиблись.
– А чем так воняет? – вдруг повернувшись, спросила Лера.
– Это я, похоже, на какое-то мёртвое животное наступил, – ответил Влад.
На кухне было очень тесно. Здание оказалось старше, чем выглядит. По откосам застучали капли дождя, и вдали раздались раскаты грома.
– Этого в прогнозе тоже нет, – задумчиво проговорила Лера, глядя в окно. – Ты узнал что-нибудь обо всём этом?
– Нет, пока я был только у родителей. С ними тоже что-то происходит, по крайней мере, с мамой.
– Что с ней?
– Это нечто пытается завладеть её разумом. Она попыталась убить отца ночью.
– Жесть.
Валерия облокотилась на раковину и внимательно смотрела на него.
– И сожгла старую семейную Библию, которая у нас появилась ещё до революции. Книга жила с 1888 года.
– А она помнит, как это происходило?
– Нет, конечно. Они с отцом потом восстановили события. После того, как он поймал её руку с вязальной спицей.
– Даа, – протянула Лера – у тебя серьёзные проблемы. Надеюсь, меня ты ими не наградишь, – безо всякой иронии закончила она.
Владу стало как-то неловко.
– Есть же средства защиты, – с иронией сказал он.
Она посмотрела на него и повернулась к плите, чтобы снять чайник.
– Ты одна тут живёшь? – спросил он.
– Нет, мы с подругой снимаем квартиру. Она сегодня на вечеринке.
– Как вы вообще нашли эту берлогу? Я думал, в таких древних домах кроме музеев и офисов ничего не бывает.
– К центру близко, – подчёркнуто небрежно отозвалась Валерия.
– Это и удивляет. Ощущение, что вы искали как-то не так, как все ищут.
– А я такая, как все? – спросила Валерия, вскинув брови.
Они помолчали.
– Отпросился с работы. Завтра поеду в Сергиев Посад.
– Зачем?
– К отцу Иллариону. Кстати, я нашёл его на «Ютьюбе», кто-то из прихожан записал его обряды на камеру.
– Я поеду с тобой.
– Не стоит.
– Я поеду.
– Зачем это тебе? – спросил Влад, удивлённо уставившись на неё.
– Есть свои резоны, – железным тоном ответила Валерия.
– Ладно. Я у тебя останусь, хорошо?
Она опять посмотрела на него.
– Я не знаю, во сколько приедет подруга, так что если останешься, то у меня в комнате.
– Посплю на полу, – быстро сказал Влад.
– Можешь на кровати.
Она взяла кружки и стала мыть их, стоя у раковины.
Её бёдра дивным образом вращались, когда она круговыми движениями водила пальцами по ободу кружки.
Влад встал.
– Где ванная?
– Первая дверь от кухни, полотенце в нижнем ящике под раковиной.
Он пошёл в душ.
По обыкновению, пробыв там около двадцати минут, чего не выносил его отец, Влад вышел из ванной в одних трусах и, решив не стесняться, прошёл в комнату Валерии. Девушка и сама была без комплексов: передвигалась по комнате в нижнем белье и майке. Его снова кольнуло: либо она не считает его за противоположный пол, либо привлекает внимание. Он не мог решить, и его это мучило.
– Ложись, я тоже в ванную, – сказала она и спокойно вышла.
Влад не был уверен, что ему не показалось, но перед дверью комнаты она специально замедлилась и вроде даже обернулась. Но однозначной уверенности в нём не было, а кормить себя химерами он не любил, так что просто лёг, немного подумал о маме и как-то скоро заснул.
Его разбудил насмешливый голос Валерии:
– Ты что, серьёзно спать собрался?
Он повернулся в сторону противоположного края кровати, откуда спросонья различил голос и спросил:
– А что ты хочешь делать?
Валерия помолчала, а потом села ближе к нему и перекинула через его ноги свою гладкую и крепкую, обжигая его своей кожей, а рукой дотронулась до его члена. Влад хотел эту девушку, но в то же время у него сложилось близкое к партнёрскому или дружескому чувство, так что секс с ней казался в какой-то мере кощунственным. В итоге представления о мужественности победили, он взял Валерию за грудь и перекатился с ней на спину, оказавшись сверху.
В эту ночь он испытал блаженство близости с сильной молодой девушкой. Это было для него впервые: раньше у него были только короткие связи с ещё сопливыми ровесницами, когда он был в школе или с безмозглыми тусовщицами разной степени опьянения в ночных клубах. В этот раз он блаженствовал и от того, что ощущал сильное жаркое тело и, в большей степени, от того, что она сама этого хотела. Две человеческих психики слились в одну. Это наверно самый пик близости – то, по сравнению с чем сам процесс проникновения служит всего лишь спусковым крючком.
Два вспотевших тела легли рядом в полной темноте задёрнутых штор и, медленно, успокаивая порывистое дыхание, стали погружаться в свободное от человеческой воли забытьё, называемое сном.
***
Во второй раз он проснулся от удушья и бетонной тяжести, навалившейся на грудь. Что-то давило со всех сторон, затмевая сознание, выжимая кислород из крови, а разум корчился от отчаяния и невыразимой тоски. Ему казалось, что выхода нет, жить дальше незачем. «Стоп, выхода из чего?» – подумал он. Давящее нечто как будто пошевелилось, и на мгновение он ощутил прилив свежего воздуха, как утопающий, на миг вынырнувший из-под воды. Но давление почти сразу вернулось. «Зачем жить? Для чего я буду утром вставать с постели? Действительно для чего? Зачем я делаю это каждый день на протяжении двадцати пяти лет?» Он понимал, что никто бы не смог ответить на эти вопросы, но сейчас они буквально придавливали его к кровати – он не мог дышать под их тяжестью. «Нет смысла вставать с кровати». Эта мысль стала последним камнем на пирамиде, что навалилась со всех сторон. Спасительное забытьё, только более глубокое, чем сон, стало затягивать его. Больше нет забот, нет близких, за которыми нужно ухаживать, нет проблем, которые постоянно нужно держать в поле внимания и решать. Провались, отдайся этой темноте и всё уйдёт. Он почувствовал, что висит в пустоте. На этот раз ощущение было абсолютно реальным, как будто он умер. Он был всем, но ничего не мог сделать. Наверное, так чувствуют себя дети.
По телу прошла мощная судорога. Сознание взорвалось в голове подобно сверхновой звезде, Влад начал отчётливо видеть окружающее его в темноте пространство – гораздо отчётливее, чем обычно. Каждый предмет, мельчайшие неровности стен, тишайшие звуки отражались в его сознании как в незамутнённом зеркале. «Зачем мне вставать утром с постели? Да потому что я есть. Раз я живу, я должен что-то делать. Раз я человек и хочу, чтобы мне было хорошо, то получить я могу это только от других, а так как для других я и сам другой, то и сам должен делать для них что-то хорошее».
Вдруг он повернулся к Валерии. Он ощутил могильный холод где-то рядом с собой в тот же момент, когда осознал, что раз он есть, то он должен быть, и никакого обоснования для этого не нужно. Теперь он понял, что было источником этого холода. Труп девушки был неестественно холодным, как будто его вытащили из морозильника. С момента, как они уснули, прошло не больше часа, так что если бы даже она умерла сразу, то тело не смогло бы остыть так быстро. То, что охотилось за ним, начало доставать его близких.
Действовать нужно незамедлительно. Только что делать в час ночи? До начала движения электричек было около четырёх часов.
Он вызвал полицию и скорую. Наряд приехал быстро. Его допросили. Всего он говорить не стал, что опытный следователь сразу заметил, но тот же опыт подсказал ему пока оставить расспросы. Он составил протокол, и Влад поставил подпись, как свидетель. Затем он отправился пешком на Ярославский вокзал, до которого от дома несчастной девушки было около двух часов ходьбы, так что он должен был подойти как раз к началу движения. Больше терять время было нельзя.
