Kitabı oku: «Городской ужас», sayfa 7
Брови следователя подлетели, Влад же напротив сохранил фаталистичную невозмутимость.
– Алло, мы не знакомы. Меня зовут Владислав, я друг Анны, мы…
– Я знаю кто ты и чего хочешь! – орал в трубке голос – Хочешь меня достать, тварь, приходи! Что ты играешь?! Хотел, чтобы я свихнулся – я свихнулся, чего тебе ещё надо!
– Послушай меня! – Влад старался не переходить на крик, чтобы не распалять расшатанные нервы визави – Я не то, за что ты меня принял. Я понимаю, о чём ты говоришь, я столкнулся с той же проблемой что и ты. Тверская, не помню какой дом, ближе к Моховой улице! Колодец, чёрные щупальца, я потерял сознание, потом начали преследовать не то кошмары наяву, не то – галлюцинации! Страх, что ты сходишь с ума, безволие, отдаление от людей. Я знаю всё это. Мы с тобой коллеги по несчастью!
– Несчастью?! Ты называешь этот ад несчастьем?! Да мы с тобой в аду живём, ад здесь на этой земле, блядь, ты врубаешься?!
Тон и паника мужика раздражали Влада – ведь он был в той же ситуации, но не терял контроль над собой. Но порадовало то, что тот всё-таки поверил ему и перестал принимать за нечисть.
– Я понимаю, понимаю. У нас один взгляд на всё сейчас. Давай встретимся, попробуем решить что делать?
– Чтобы нас двоих сожрали?
– Не думаю, что этому существу нужно именно сожрать нас. Надо хотя бы попытаться что-то сделать.
– Я делал, я…
– Тогда ты был один. Прекрати панику и возьми себя в руки. Где ты находишься?
– В гостинице.
– В какой?
– «Бранденбург», на Каховке.
– Я подъеду туда через сорок минут.
На том конце раздались гудки.
Владислав поднял глаза и увидел сложенное в скептическую гримасу лицо Васильева. Складка на лбу выдавала напряжённую работу мозга, а поднятые брови – отказ поверить в услышанное.
Влад был рад таким эмоциям следака.
– Хотите что-нибудь уточнить? – с иронией в голосе спросил он.
– Хотелось бы… Я поеду с Вами. Подождите за дверью.
Владислав вышел за дверь и облокотился на стену – стоять с повреждённой ногой было больнее, чем идти.
Никита вышел через десять минут. Выглядел он очень сосредоточенно.
– Поедем на служебной, – сухо сказал он.
Они сели в машину с сигнальными огнями.
Выйдя из машины на служебной парковке гостиницы, куда их впустил усатый охранник, они окунулись в густые неприветливые поздние сумерки – самое нелюбимое, из-за лёгкой куриной слепоты, время Влада.
За столиком рецепции стояло несколько человек, Владислав с полицейским подошли к одному из служащих. Тот быстро взглянул на них, потом увидел форму и серьёзное лицо младшего лейтенанта Васильева, и, не задавая вопросов, выдал им запасной ключ от нужного номера.
Когда они шли по длинному коридору, стены которого покрывала холодная серая и голубая краска, им казалось, что они слышат шум где-то в той части, где находится интересующий их номер. Когда они подошли, шум стих. Стоя перед дверью, молодые люди переглянулись: обоих охватил непонятный страх. Жилки под мышками и под коленями тряслись как у пацанов, которые собираются с силами, чтобы поцеловать возлюбленную. Никита первый стряхнул оцепенение. Ключ в его руке перестал подрагивать. Он вставил его в замочную скважину, повернул до лёгкого щелчка, и дверь с лёгким шумом открылась.
Шторы в номере были занавешены, но сорваны с крючков в некоторых местах, так что ещё тлеющий на улице свет, чуть-чуть освещал помещения сквозь полупрозрачную тюль.
Влад нащупал выключатель, который по-старому был расположен на уровне плеч. В комнате было почти пусто: не считая слегка потёртой мебели отеля. Личные вещи постояльца отсутствовали. Никаких следов пребывания гостя, кроме хаотичного расположения всё той же мебели. Никаких звуков. В головах у обоих зародилась мысль, что их парень ушёл отсюда.
Никита направился к двери в следующую комнату. Он резко остановился и поднял палец вверх, встав у самой двери. Он показал пальцем на ухо, а потом на дверь – Влад прислушался. Какой-то странный мягкий, ритмичный звук дошёл до его слуха, но он не смог определить что это.
Никита достал пистолет и поманил Влада рукой. Он стал медленно открывать дверь. Когда дверь открылась, в открывшемся видимом пространстве ничего не происходило, но звук стал отчётливее.
Мужчины вошли внутрь, как по команде окидывая взглядом разные стороны комнаты. Влад почувствовал, что кто-то стучит его по плечу, обернулся и увидел напряжённый взгляд Никиты. Он показывал ему на что-то находившееся за сдвинутым диваном. Влад сделал шаг в сторону, чтобы заглянуть за него. За диваном, почти в самом углу комнаты, на корточках сидел согнутый человек в чёрном поношенном халате. Через ворс халата проступали рёбра – человек был невероятно худ. Одной рукой он чем-то тыкал в стену. Влад заметил, что в такт его движениям рядом подрагивал провод, протянутый от телевизора, стоявшего на тумбе у стены. Никита шагнул вперёд и перегнулся за плечи сидевшего. Даже в почти полной темноте в глаза бросились багровые шрамы на лысой голове. Человек резко задрал голову, и следователь увидел кровавое месиво вместо рта. Он отскочил, налетев на Влада – тот упал, повреждённая нога отдалась адской болью, выбив холодный пот на лбу. Человек в халате разогнулся, держа в руке провод, и стал смотреть на них, улыбаясь глупой бессмысленной улыбкой. Влад увидел, что было на конце этого провода. Окровавленная вилка валялась около босых ног, а вместо неё на провод был нанизан язык, который тот пытался воткнуть в розетку. Сквозь разорванные губы были заметны кровавые пеньки зубов, повреждённых при отгрызании вилки. Человек всё стоял и продолжал улыбаться, хотя глаза его выражали страдание и смотрели куда-то сквозь них. Влад начал подниматься, а когда он вновь поднял глаза, жуткая маска человеческого лица обдала его диким запахом свежей крови, находясь в сантиметре от его лица.
Глава XIV
Иван позвонил где-то после одиннадцати.
– Я как раз сейчас в новостях видел то место. Говорят, причина аварии «Водитель серебристого ягуара отвлёкся». Невнимательный водитель! Причина этого кошмара – невнимательный водитель!
– А что они ещё могут сказать? – смиренным тоном спросил Иван.
– Не знаю. Что он уснул, как вариант. Но не важно. Когда тебя выпишут?
– Уже. Только что вышел, – ответил Ваня.
– Отлично. Подъезжай на Кропоткинскую.
– Почему туда?
– Там есть участок, куда машины физически не могут заехать.
– Хорошо. Но буду не скоро: мне пока тяжело ходить, – тоном извиняющегося школьника сказал Иван.
– Ничего, подожду. Как ночью было?
– Жутко. Сложно описать это, но как будто что-то ко мне тянется, хотя ничего не происходит. В больнице странно, особенно в кабинете администрации.
– Хорошо, что ты не видишь того, что вижу я, – сказал Владислав. – Видимо твои молитвы работают.
– Я не молился…
– Почему?
– Я не могу понять, как бог может допускать такое. Там столько людей погибло!
– Может без зла он не может себя проявлять? Не знаю, в общем. Давай, приезжай.
– Ага.
Влад повесил трубку. Он стал размышлять о том много ли пользы от священника, разочаровавшегося в своей вере. Решил, что это лучше, чем ничего. Следователь, впечатлённый шепчущими окровавленными губами обитателя гостиничного номера, пропал из информационного пространства. Влад чувствовал, что тучи над ним сгущаются. Развязка должна наступить уже скоро. Он физически ощущал надвигающуюся опасность.
Кончики пальцев омертвели и стали распространять холод по кровотоку, отравляя весь организм. Он ещё раз посмотрел на руки. Ногти действительно посинели, хотя ещё утром были нормальными – он даже сначала решил, что просто замёрз.
Было двадцать минут двенадцатого, Влад выключил телевизор и стал одеваться. С чувством отвращения он понял, что у него нет чистых трусов – пришлось надевать джинсы прямо на голое тело, неудобно устраивая член сбоку от шва, разделяющего половины джинсов.
Он огляделся. Квартира, в которой он прожил несколько лет, казалась вокзальной ночлежкой: было не убрано, повсюду валялись коробки и пакеты из-под полуфабрикатов, немытая посуда распространяла запах разлагающейся пищи, в ванной забилась раковина. Но помимо этих очевидных признаков невнимательности хозяина, что-то чуждое было сейчас в облике его квартиры. Как будто тысячи мельчайших деталей, неразличимых для глаза, сдвинулись со своих мест. И ещё было чувство, что что-то следит за ним. Следит также беспристрастно и внимательно как то, что он увидел в глазах собственного двойника, спустившись в колодец на Тверской, или то, что он видел в глазах постаревшей женщины в метро.
Обведя тихое помещение беспокойным взглядом воспалённых глаз, он поспешил наружу.
Шум города немного успокоил Владислава. Спустившись в метро, он как будто увидел всё по-новому. Всё было как обычно, но Влад чувствовал всё иначе – как будто во сне. С людьми, которые сновали вокруг него, что-то было не так. Они шагали как куклы, сливаясь в один поток и, если один начинал ускоряться, то идущие за ним тоже – они мчались наперегонки, не известно зачем, не поднимая голов и смотря внутрь себя. Влад попытался определить, что изменилось в этом потоке. Не смог. Всё было как обычно – он только смотрел иначе. Как будто он вдруг оказался отчуждён от этих людей и просто наблюдал за ними со стороны.
Идя по мраморному коридору к выходу из Кропоткинской, он увидел впереди парня. Тот то и дело оглядывался. Влад не мог увидеть его лицо – только нервные повороты головы в свою сторону. Когда тот обернулся в четвёртый раз, Влад, наконец, ухватил взглядом лицо и вздрогнул. У того были пустые глазницы.
– Отстань от меня! – быстро сказал прохожий, отвернулся и быстро зашагал вперёд.
Все люди, которых видел Владислав, были с пустыми глазницами.
– Который час, не подскажете? – обратился к нему господин в дорогой одежде, с торчащей из кармана пиджака золотой ручкой.
– Братух, сигаретка найдётся?
– Ой, не подскажете где здесь музей Рериха?
– Простите, как пройти к Кремлю?
– Где здесь Государственная Библиотека?
Эти люди как будто набрасывались на него, действуя интуитивно, чувствуя его уязвимость.
Вдруг Влад увидел спокойно шагающего человека, который серьёзно смотрел перед собой. Он шёл по направлению к Храму Христа Спасителя. И его глазницы не были пустыми.
– Извините, у вас есть минута? – обратился Влад к человеку.
– Да, пожалуйста, – ответил тот.
– Может показаться странным, но… Вы не замечаете в окружающих чего-нибудь странного?
Мужчина посмотрел на Влада долгим взглядом, по-видимому, оценивая степень его наркотического опьянения, затем окинул взглядом нескольких прохожих. И неожиданно усмехнулся.
– Ну, не больше, чем обычно.
– С лицами у них всё в порядке?
Влад ожидал, что после этого вопроса тот просто уйдёт, но если даже мужчина и подумал об этом, то что-то его удержало.
– Да, – твёрдо ответил он.
– У них с глазами что-то… – Владу уже хотелось извиниться и уйти.
Мужчина снова посмотрел на него, и Влад понял, что тот неосознанно чувствует его состояние.
– В основном, люди глупые, большинство нуждается в управлении, – начал он. – К сожалению. Есть объективная необходимость – бороться за жизнь, люди сбиваются в сообщества, чтобы бороться было проще. У такого сообщества есть цель, и люди должны поступаться некоторой частью своих интересов, чтобы сообщество могло существовать, а его члены получать от такого сосуществования жизненно необходимые блага. Но далеко не все ведь это понимают, – мужчина вздохнул и огляделся вокруг. – У нас всё как-то через насилие происходит. Люди то ли не понимают этих базовых вещей, то ли у них на генетическом уровне что-то заложено, что они готовы самоубиться, но не принимать условности, которые облегчают коллективное сожительство. Поэтому их приходится обламывать, одурачивать. И занимаются этим часто те, кто сам не понимает таких простейших истин, так что палка часто перегибается. Кислотная среда и давление того, что называется «власть» делает из людей мурзилок, – он усмехнулся. – Грустно это всё. Они же больные, посмотри на них! Процентов сорок из них – невротики, остальные тоже страдают от каких-нибудь расстройств. Не знаю, что тут не так, – он махнул рукой. – Ладно, счастливо Вам. Будьте здоровы.
– Вы даже не представляете, насколько уместно Ваше пожелание.
Влад сказал это так искренне, что мужчина удивлённо посмотрел на него, прежде чем уйти.
Погода была ясная, хотя солнце скрывалось за частыми облаками.
Владислав обошёл ХХС и встал на Патриаршем мосту, дожидаясь Ивана.
Этот город имеет очень странное лицо. Он как старый поезд: много раз перескакивал с рельсов на рельсы, часто начиная двигаться в противоположных направлениях, потом, возвращаясь, пытался настигнуть упущенное и часто врезался в собственный хвост. Эпохи, отмеченные зданиями, здесь или налезают друг на друга, или как будто нарезаны руками не очень умелого портного. Нет преемственности разных эпох, как в Риме, нет развития и адаптации к современности какой-то одной, признанной эталоном, старой эпохи, как в Лондоне. Здесь каждая эпоха старается начать всё с нуля, не чувствуя связи с прошлым – в лучшем случае прикидываясь, что заботится о наследии. Всё очень поверхностно или слишком глубоко.
«Глубоко… Глубоко! Разлилась речка глубоко», – Влада как будто ударило разрядом. Он вспомнил, как несколько лет назад ходил под землю с проводником-диггером, они спускались в подземную Москву через одну из вколоченных в бетон речек. Это было то, что нужно. Влад достал смартфон и стал искать контакты диггера. Ему хотелось расспросить его о городских легендах подземной Москвы – может это даст какой-то ключ к происходящему.
Смартфон зазвонил у него в руках. Влад никогда не заносил номера в телефонную книгу – он запоминал их по памяти. Это была его мама.
– Алло, привет, мам.
– Привет. У тебя всё в порядке?
– Ну да, – соврал он – А почему ты спрашиваешь?
– У нас с отцом что-то неладное творится, я решила, что у тебя тоже что-то…
– Да нет, всё в порядке.
– Не ври мне! – провизжала она в трубку.
Влад окаменел.
– Мам? Не переживай так, расскажи, что у вас там.
– Боюсь, твой отец сошёл с ума, сын, – из динамика раздались всхлипы.
– В чём дело?
– По ночам он поёт свои солдатские песни, а вчера он приставал ко мне.
– В каком смысле?
– В сексуальном… А в каком ещё, ты что, блядь, дурак?
– Мам, мам, успокойся. Возьми себя в руки.
– Мал ты ещё, чтобы такие советы мне давать, – голос матери стал очень низким.
Влада пробрала дрожь.
В динамике раздался электронный голос, объявляющий какую-то станцию.
– Мам, куда ты едешь?
– К тебе, – голосом, почти не отличавшимся от электронного, ответила она.
– Хорошо, я тебя жду. Во сколько ты будешь?
Она отключилась.
Владислав взялся за голову. Он закричал, выплёскивая ненависть к себе за то, что ничего не сделал для них. Он ведь знал всё это время, что они тоже в опасности. Он ничего не предпринял для них. Прохожие начали оглядываться и обходить его. Как сквозь пелену он расслышал: «ненормальный», «больной какой-то».
– Сама ты больная! Старая прошмандовка, ходишь, занимаешь тут пространство. От тебя смертью смердит за километр!
– Эй, слышь, – раздался басок где-то рядом с ним – Ты чего пожилую женщину обижаешь?
– Отвали, – Влад повернулся к Москве реке и стал думать.
Во сколько мать приедет он не имел понятия, да даже если бы и знал – бегать по всему вокзалу в поисках одного человека – занятие бесполезное, даже если это мать. По крайней мере, если он хочет её спасти.
«Ключи у неё есть, она сможет попасть в квартиру», – рассудил он.
Сейчас важно сосредоточиться на первопричине всех проблем. Найти источник этого зла. «Копать лучше с диггером», – решил Влад.
Нужно было торопиться. Влад стал звонить Ивану, тот не брал трубку.
«Блядь, где этот поп?!»
Он повернулся в сторону Храма и направился к метро. Обходя его, он увидел человека в чёрной рясе, который прихрамывая, совершал полукруговой променад вокруг огромного белокаменного новодела. Сначала он не придал этому значения: здесь могут ходить сотрудники Храма, но, приблизившись, он увидел кто это.
– Почему трубку не берёшь? – резко спросил Владислав.
– Поднимался по ступенькам. С костылями неудобно, – с отдышкой сказал его приятель.
Влад впервые услышал раздражение и даже злость в его голосе.
– Мама едет, у неё проблемы, – сухо сказал он. – Мы должны действовать очень быстро.
– Действовать, ты говоришь?! Как ты предлагаешь действовать? Что мы вообще можем?
Влад понял, что перед ним стоит не молодой священник, а отчаявшийся парень. Отчаявшийся из-за того, что пошатнулась сама основа его мировоззрения – вера в Бога.
– Ладно, слушай. Только держи себя в руках. Ты можешь быть расстроен – как угодно, это твоё право, но мы столкнулись с тем, что по определению выходит за рамки всего, к чему мы привыкли. Просто прими это и действуй в соответствии с этой мыслью. Но если это тебе поможет: раз есть тёмное начало, то почему не быть светлому?
– Существование такого зла нивелирует существование всеблагого бога, который должен нас защищать. Если зло может торжествовать в каком-то отдельном случае, а смерть такого количества людей в аварии – это именно торжество зла, то в чём тогда защита бога? Чем эти люди хуже остальных, почему они оказались недостойны его защиты?
– Зачем ты тогда вообще приехал сюда? – спросил Владислав.
– Потому что это мы виноваты, – тихо ответил Ваня.
– Не говори…
– Из-за нас произошла эта авария! Мы должны были погибнуть тогда, для нас это всё было устроено!
– Успокойся. Я разбираюсь в этом всём хуже твоего. Давай просто делать то, что можем.
– Что ты хочешь делать? – спросил Иван.
– Надо встретиться с одним человеком. Спустимся под землю.
Глава XV
– Алло, Гавриил?
– Да, кто спрашивает?
– Меня зовут Владислав, я с Вами спускался под землю пару лет назад. Нужно встретиться. Я хочу кое-что узнать о подземной Москве.
– Почитайте Гиляровского, там очень много о Москве написано, в том числе подземной.
– Я имел… Давайте всё-таки встретимся. Я знаю, что в цифровой век можно любую информацию достать, мне нужно поговорить именно с Вами.
– Хорошо, о чём пойдёт речь?
– Расскажу при встрече, ладно?
– Ну, может мне стоит подготовиться, я ведь не знаю, о чём вы хотите говорить, не хочу сесть жопой в грязь.
– О подземных обитателях.
– О крысах? – Гавриил засмеялся.
– Нет. В подземельях Москвы живёт кое-что ещё и…
– Через два часа на Тульской, – резко сказал Гавриил и повесил трубку.
Влад услышал прерывистые гудки в динамике смартфона.
Через два часа Владислав и молодой священник Иван из Сергиевой Лавры, отправленный в помощь отцом-настоятелем, сидели в торговом центре «Ереван» и ждали звонка от самого знаменитого московского диггера Гавриила, который не только водил желающих по подземной Москве, но и являлся обширным источником актуальных знаний о городе, в том числе тех, которые не очень пригодны для печати. Этих двоих в коричневой куртке и джинсах и в чёрной рясе интересовали именно неэнциклопедические знания – те, которые как бы висят в воздухе, разные в разных объединениях людей. В их случае это были знания о тёмной сущности, обитающей в просторных недрах этого города, заполненных подземными водами, которыми изобилует московская почва, разрытых и обустроенных под убежища волей вождей прошлого, и ныне приспособленных под удовлетворение нужд северного мегаполиса, столицы Евразии, выросшего среди лесов и болот.
Человек в коричневой куртке постоянно вертелся на стуле: он как будто о чём-то постоянно думал и мысли вырывались наружу через покусывание губ, постоянных взглядах на экран смартфона и нервном разглядывании прохожих. Человек в рясе был внешне спокойнее, но вертикальная складка на лбу и тяжёлый неподвижный взгляд выдавали его мрачное настроение. Один только сидящий напротив него человек в коричневой куртке и стильно подстриженными набок волосами догадывался о природе мыслей человека в чёрном. Тот, столкнувшись с необъяснимыми, без использования не поощряемых восточной церковью терминов, событиями, поколебался в самых основах своего мировоззрения – в тех основах, которыми он объяснял себе жизнь и свою миссию, которая была на него возложена Русской Православной Церковью. Он то и дело непроизвольно косился на костыли, которыми был вынужден пользоваться. «Случившееся не должно было случиться, – думал он – если бог есть, то он не должен допускать таких вещей». Вдруг он горько улыбнулся.
– Чего надумал? – с иронией в голосе спросил его Владислав.
– Да вот, смешно стало. Я так разнюнился из-за всего этого, хотя сам добровольно согласился пойти с тобой. Но ведь я проходил в семинарии историю, читал про Гитлера и репрессии в нашей стране в тридцатых годах прошлого века. О миллионах замученных людей, о кошельках из человеческой кожи, о газовых атаках первой мировой – почему-то тогда меня это так не поколебало в вере. А сейчас я просто не могу смириться, – он горько усмехнулся. – Как? Как Он может это допускать?
– Обычно ваш брат возводит глаза ввысь и говорит, что пути господни неисповедимы, – усмехнулся в ответ Владислав.
– Это да… – Иван снова погрузился в молчание.
Прошло минут двадцать. К молодым людям подошли две очень красивые девушки с чёрными волосами и по-восточному вывернутыми пухлыми губками.
– Привет, можно к вам? – спросила одна из них.
Влад, переведя на них, тяжёлый взгляд уставших глаз ответил:
– Извините, мы с другом ждём одного человека – очень важный разговор. Может в другой раз.
Девушки удивлённо, как будто приняв ситуацию за вызов, переглянулись.
– Иногда, чтобы решить серьёзный вопрос, нужно расслабиться, – сказала другая.
Они придвинули стулья к их столику и сели рядом, как по команде положив друг на друга свои длинные ноги.
Иван сидел, не шевелясь, уставив голубые глаза в высокий потолок торгового центра. Владислав нехотя отодвинулся от стола, уступая пространство.
– Мы просто смотрим, вы такие серьёзные сидите, – сказала одна.
– Да, очень колоритно смотритесь. Двое молодых парней, один в рясе и с такими лицами, как будто судьбу мира решаете, – продолжила вторая.
– А что у вас случилось? – снова вступила первая.
Влад решил немного отвлечься – всё равно в данный момент он ничего не мог сделать.
– Я Владислав, это – Иван. У нас кое-что с близкими стряслось – вот мы сидим, думаем что делать.
– Ой, это что-то, наверно, серьёзное.
– Ага, у вас такие лица, что мой дедушка в Армении, когда его хоронили, выглядел лучше. Меня, кстати, Ася зовут.
– Милана, – представилась другая.
– Честно, девушки, вы очень симпатичные, но в другой раз. Мы очень заняты.
– Расскажете, чем?
– Решением… семейных проблем, – сказал Владислав с небольшой заминкой.
– А мы тут ходим по ТЦ, духи нюхаем, – сказала Ася и звонко засмеялась.
Её улыбка и смех были такими харизматичными, что Владислав, в последние месяцы рассуждавший только о смерти, на мгновение раскрылся.
– И часто так ходите? – спросил он.
– Да как свободный день выдастся.
– Любим торговые центры, – с самоиронией сказала Милана.
– Учитесь? – спросил Влад.
– Учимся.
– На юристов, само собой.
– Здесь, по-моему, на юристов не учатся только те, кто уже определился с карьерой, – сказал Влад.
– А твой друг всегда такой?
– Он готовится в священники…
– Это заметно, – девушки окинули Ивана притворно-оценивающим взглядом.
– … И сейчас его вера переживает не лучшие времена, – договорил Влад.
– Когда я была маленькой, мы жили в Карабахе, слышал про такой?
– Да, конечно, – сказал Владислав.
– Условия были очень тяжёлыми, нас оттуда выдавливали, потом началась война. Мы лишились буквально всего. Это такое состояние, когда у тебя ничего нет, и ты ни на что не можешь повлиять…У нас все довольно религиозные, но мама тогда стала ругать бога, что он допустил такое. Я помню, как дед, сидя на земле, улыбался, слушая её слова. Я думала, он будет ругаться, но он только сказал: «Бог ничего просто так не посылает. Он дал нам выбор жить, как мы хотим, но видя, что мы делаем всё себе во вред, помогает нам испытаниями. Тот, кто проходит испытание, становится сильным и вправе жить по своей воле».
– Рассудительный у тебя дед, – удивлённо сказал Владислав.
– Он в Москве учился. Правда не знаю где, МГУ ведь тогда ещё не было?
– Слышишь, Вань, – обратился Влад к товарищу – возможно, в этих словах решение твоего теологического вопроса, – с сарказмом проговорил он.
Владислава начало раздражать присутствие этого парня. Сначала он показался ему слишком наивным и неприспособленным к условиям города, но он его принял, потому что тот мог знать, как справиться с Крабусом. Теперь этот ходячий манекен в чёрном платье вдруг не вовремя разочаровался в своих убеждениях и сейчас, по сути, являлся для него обузой.
Вдруг он почувствовал прикосновение горячей ноги к своей. Внизу живота произошёл спазм – он только что вспомнил, что он парень. После смерти Валерии он пережил очень многое, и стресс искал выход.
Отравляющий холод от пальцев поднялся выше, Влад с силой сжал кулаки.
Это был богатырского сложения парень с ярко-синими с васильково-фиолетовым оттенком глазами, бритой головой и короткой, но довольно объёмной бородой. Одет он был в тканевую безрукавку, зелёные штаны, тоже из плотной ткани и в кожаные кеды. На руки были надеты поношенные чёрные полуперчатки. Вместе с ним пришла ударная волна запахов табака и пота.
– Гавриил, – брутальным басом сказал он, протягивая руку между ними, как бы предлагая её пожать любому из двоих.
– Владислав, Иван, – представил Влад их обоих и пожал висящую в воздухе руку.
В этот момент девушки переглянулись.
– Ну, мы пойдём, – сказала за обеих Ася.
– Да, пожалуйста. Извините, может ещё увидимся.
Девушки посмотрели так, что было очевидно: даже, если они ещё когда-нибудь встретятся, никакого «другого раза» не будет.
Но Влада в этот момент волновало совсем другое.
