Kitabı oku: «Моя посессия», sayfa 4
Люди всегда пропадают при невыясненных обстоятельствах
С родителями на этот раз всё оказалось ещё сложнее. Отец категорически отказывался выпускать меня на улицу без присмотра. Мать, после просьбы отвезти меня в церковь, посматривала на меня как-то странно. Я допускаю, что её интуиция что-то ей подсказывала, но выяснить это не было возможности.
Когда я спорил с отцом, во мне постоянно кипело жгучее желание высунуть язык, оттопырить руками уши, попрыгать на одной ноге и крикнуть ему: «Эй, заткнись, вонючий членосос» или что-то в этом духе. Меня бросало в пот, когда этот порыв докатывался до моего сознания. Тот поток пламени, что выжег меня за первые несколько дней недуга, никуда не делся – просто я был очень слаб, нервы словно сгорели, поэтому все реакции и позывы, даже такие неестественные, как желание беспричинно нагрубить отцу, не выходили дальше умозрительного порыва.
«Потанцуем, сучка?», – чуть не сказал я своей матери в один из вечеров, когда она стояла у раковины, вытирая полотенцем только что помытую посуду, отчего её зад смешно вращался туда-сюда.
Те дни я помню как сон – много деталей выпало, кое-что я, возможно, неправильно интерпретирую, поэтому стараюсь излагать только факты и действия.
В конце концов я вырвался из дома. Заставил родителей думать, что иду гулять с одноклассниками путём несложных манипуляций с телефоном и одного приятеля, который согласился подтвердить мою историю.
Я нервничал потому что не хотел опоздать на встречу, но ещё больше из-за самого факта, что я еду на сатанинский шабаш. Что это за люди? Не имел ни малейшего понятия.
Вот, я оказался у центральных ворот Лосиного Острова. Истинный уголок дикой природы в гигантском мегаполисе, который много веков пожирал более мелкие городки и селения вокруг себя. Как нарочно, по пути экраны в вагонах метро показывали сюжеты про тёмные уголки столицы и среди них фигурировал Лосиный Остров. В сюжете в виде коротких сообщений и картинок рассказали историю о якобы стоявшем там и ушедшим под землю монастыре, хотя документально это не подтверждено, и аномальной поляне, где действия, совершённые на одной её стороне (брошенный мусор, закопанная записка), тут же отражаются на другой. Ну, и конечно о том, что это излюбленное место ведьм и прочих поклонников тёмных культов.
Какое совпадение!
Когда я вошёл в корпус у ворот, первое впечатление было, что меня никто не ждёт. Было пустынно, за стойкой информации с сонным видом сидел жирный парень, пялящийся в монитор с таким видом, словно его только что достали с того света. Один человек сидел прямо в зале с бумажным стаканом, напоминающим те, что дают в безымянных районный забегаловках. Мне стало неловко. Очевидный вопрос: «А зачем я вообще сюда припёрся?» встал с особой остротой. Чужой голос в голове хихикнул.
Лёгкий хлопок по плечу. Я обернулся. Это был тот парень, что сидел с кружкой.
– Ты к Руслану? – тихо спросил он.
– Э, да наверно.
Я ведь не знал имени того человека, который меня спас, а сказать: «Знаете, я тут к поклонникам Сатаны на огонёк зашёл» было неприемлемо.
– Случайных людей он не зовёт. Иди за мной.
Не было никакого духа приключений – был только сосущий страх, что теряю себя и чувство неловкости из-за того, что я иду к незнакомым, взрослым людям без конкретной цели.
Меня провели в лес, где не было ни дорожек, ни людей, вообще ничего, что могло напомнить, что мы находимся в парке в относительной близости к густой застройке Москвы. Каждый шаг отдавался болью где-то в середине живота и прорывающимися в мимике судорогами радости. Нечто внутри меня ликовало – оно жаждало того, навстречу чему мы шли, хотя что ожидает меня впереди, я не имел ни малейшего понятия.
Ярко пахло растительностью, в этом запахе смешались и многолетние залежи опавших листьев, и испарения мха, густо покрывающего низ деревьев и застилающего большую часть земли, и был ещё один неопределённый запах – не то пыли, не то ещё чего-то, что ощущалось здесь совершенно неуместно. Это примерно, как если бы в пустыне резко запахло хвойной тундрой, только наоборот.
Мы шли не долго, но к моменту, как мы остановились, стемнело. Провожающий встал в неприметных зарослях – тут не было выдающихся деревьев или чего-то в таком духе, что бы указывало на экстраординарность этого конкретного места.
– Мы пришли? – спросил я.
Он посмотрел на меня с раздражением. Во мне эта реакция вызвала такую ненависть, что я удивился и снова испугался за своё ментальное здоровье: если так ненавидеть каждого, кто бросил на тебя раздражённый взгляд, то меньше, чем за сутки умрёшь от разрыва сердца.
Я стал высматривать что-то необычное вокруг. Ничего не было. Ни поляны – ничего вообще. Сколько нам тут торчать я спрашивать не стал. Идти обратно пешком было рискованно из-за темноты, но не невозможно: город был недалеко.
После часа ожидания, моё терпение было вознаграждено. Но даже самому злейшему врагу я не пожелаю такой награды.
В абсолютной, взвешенной тьме зажёгся огонь. Воображение сразу нарисовало картину, в которой несколько высоких, худых мужчин в чёрных плащах ходят вокруг чучела с рогатым черепом и монотонно поют тёмные гимны. Я непроизвольно пошёл в ту сторону, но проводник остановил меня.
Судя по размеру огонька, он располагался от нас на приличном расстоянии. Что это именно костёр, я решил потому, что свет свечи не был бы виден столь отчётливо сквозь густые ветви.
Через какое-то время действительно раздалось пение. Только пели не мужские голоса, а женские.
– Где Руслан? – спросил я.
– Он там, – проводник кивнул в сторону огня – сегодня праздник ведьм, не наш. Руслан там в качестве гостя. Сами мы не молимся, обряды, посвящённые Сатане – это скорее формальность, чтобы напомнить нам кто мы, а в ведьминских ритуалах есть настоящее тёмное начало. Когда они закончат, Руслан попросит их взглянуть на тебя. Сейчас нам туда нельзя, потому что непосвящённым вообще нельзя присутствовать на таких мероприятиях – последствия энергетических волнений будут непредсказуемыми, но всегда негативными.
– Но если в сатанизме нет реальной мистики, то кто гарантирует, что Руслан не пострадает, присутствуя на этом ритуале? – задал я очевидный вопрос.
Он посмотрел на меня.
– В сатанизме есть только ты. Ничего не может тебя ранить, – кратко ответил проводник.
Я заткнулся. Зачем Руслан пошёл на это сборище, если сатанисты и ведьмы не проводят совместных обрядов? Ответ пришёл очень быстро в виде слов самого Руслана: «Если тебя признали своим, вернее друзей ты не найдёшь». Получается, они пришли к этим ведьмам ради меня.
Моя родная психика сжалась: я был скромным парнем, хотя и любил повыпендриваться, мысль, что кто-то предпринял из-за меня столько усилий, была мучительной – я предпочитал справляться с проблемами сам. Но что-то новое во мне, что заставило ударить Настю и вырвать себе зубы, раздулось и запело песню полную наглого веселья и кумарного хохота. Из-за Меня! Столько людей напрягло свои силы. Как же это прекрасно!
Я ничего не мог сделать с этим вспучиванием внутри себя. Это был не я.
– Сколько нам тут стоять? – в полный голос, в котором засквозило нахальство спросил я.
На этот раз он не огрызнулся. Этот необычный тон видимо как-то подействовал на него. Парень ответил, как будто извиняясь.
– Несколько часов. Сегодня ведьмы приносят дар природе в целом. Это не сезонный праздник, а нечто уникальное. На самом деле, это удивительное совпадение, что ты появился на горизонте именно в это время. Таких, как эти женщины, немного, их буквально единицы. Есть всякие сумасшедшие, которые мнят, что могут накладывать сглазы и порчу, есть те, кто думает, что могут их снимать и прозревать будущее, но это всё чушь. Настоящие ведьмы – это обнажённые комки нервов, они никогда не появятся на публике и не будут кривляться. Постороннее внимание для них сродни избиению раскалёнными прутьями. Многие из них действительно безумны, потому что не выдерживают того, что им открыто. Но те, что смогли сберечь разум, общаются с такими силами, что остаётся только смотреть с открытым ртом. Они все как распахнутые настежь ворота, через которые в этом мире циркулируют не улавливаемые никакими приборами энергии. Там и знания о будущем и прошлом, и способность высушить, убить человека или сделать кого-то повелителем всей планеты. Но от их воли тут мало что зависит, поэтому в основном они занимаются оформлением и перенаправлением этой энергии через свои ритуалы. Никто не знает, зачем и куда они её отправляют, кроме них самих, естественно. И сегодня, как я уже сказал, особый день – день жертвы всей природе. Венец природы у нас кто?
– Ч-человек.
– Точно. Природа, не птички и деревья, а вообще природа, включая чёрные дыры и тёмную материю Вселенной, то есть природа целиком, может требовать только единой, высшей жертвы – человеческого сознания. Ей нужно как-то упорядочить себя, и человек в состоянии это сделать. Мы – уникальные существа во Вселенной.
– Не понял, они что человека собираются убить?!
Это было настолько дико, что я не мог поверить. Почему я оказался в эпицентре этих событий? Или может мне казалось, что я в эпицентре. Эдакий эффект высвечивания своего эго прожектором, продиктованный моим недугом.
Проводник после паузы произнёс: «Увидишь».
Горловые напевы становились всё громче. Они кричали, обращаясь к чему-то. Всё громче. И громче. И громче.
Во мне не было больше ни страха, ни смущения. На то, чтобы преодолеть расстояние между местом, куда привёл меня тот человек и поляной, где были ведьмы, ушло не больше двенадцати секунд, как я считаю теперь.
Там действительно был костёр. Было три женщины, но, если ты думаешь, что это сексуальные красотки в рваных колготках и оборванном тряпье, то ты заблуждаешься. Какие-то цацки на них действительно были, но даже по внешнему виду можно было заметить, что они не несут никакой нагрузки – чисто вкус самих этих женщин. Выглядели они не старыми, не молодыми, а чем-то между: деревянные лица, потухшие глаза, как будто они отрешились от мира и от самих себя. Не было ни фанатизма, ни даже страсти – только осознание, что то, что они делают, должно быть сделано.
