Kitabı oku: «Свет Надежды», sayfa 6
Глава 8. Любопытство
Зазвонил будильник.
Проснувшись в прекрасном расположении духа от предыдущей ночи, Андрей сел на кровать, и на него нашло приятное вдохновение, что сегодня он должен увидеть Надежду не только в своих фантазиях, но и наяву.
На улице еще очень темно, и рассветет ближе к восьми часам. После душа и завтрака перед Андреем встал выбор, в какую именно жилетку он сегодня облачится. Ему прежде было бы все равно, однако теперь в его голове рождались образы того, как Надежда отнесется к его выбору. Ему помнится, в свое время он хотел понравиться одной девушке с соседнего двора и, узнав, что ей нравятся парни с длинными волосами, отпустил патлы чуть ли не до плеч, но потом пришлось пожертвовать шикарной шевелюрой густых темных волос и пойти отдавать долг родине. Такое воспоминание заставило его лицо просиять улыбкой и посмеяться над собой, что он, подобно юному парнишке, старается сейчас понравиться девушке. Тем не менее, он покопался в шкафу и достал оттуда серый жилет, белый пиджак, брюки и красный галстук. Завершающими элементами его образа стали позолоченная брошка треугольной формы с мелким камушком рубина посередине, серебряный перстень на мизинце левой руки и механические наручные часы «Ракета».
К своим волосам, как мы уже могли заметить, Андрей относился с особым вниманием. В ванной он старался создать укладку в стиле пятидесятых годов. На влажные волосы он наносил гель и поднимал гребнем вверх, сразу на лоб. Волнистый помпадур стал его классической прической на каждый день. Намучившись с различными приборами для укладки волос, он понял, что нет ничего проще и практичнее обычного геля и расчески. Раз в месяц ему все же приходилось посещать парикмахера, чтобы убрать лишнюю длину волос на бороде, висках и затылке, а также еще раз подглядеть, как опытный парикмахер делает этот волнистый помпадур.
Его путь познания искусства техники красивой укладки был тернист. Однажды он приобрел такую штуку, как фен, и чуть обжог себе кожу на затылке. Как хорошо, что он ставил эти эксперименты до встречи с Надеждой, а иначе бы ей пришлось надевать ему не только шапку на голову, но и прикладывать компрессы, которые облегчили бы его страдания. Андрей старался пользоваться всеми новыми технологическими благами человечества, но иной раз они приносили ему больше вреда, чем пользы. Попытавшись самостоятельно подровнять бороду специальной машинкой под названием «Спутник», он неровно остриг волоски на щеке – пришлось сбрить всю бороду. Техника была исправна и выполняла все функции должным образом, но ее владелец тогда был совсем неопытен. Уход за собой – это вообще одна из ключевых составляющих нашего героя. Он любил чистоту с детства, правда, как и все мы, не так быстро понимал, что к чему и для чего. С возрастом он осознал ценность многим вещам, к которым мужчины не питали особого интереса, ссылаясь на то, что им это не нужно. Андрей же, наоборот, следил за собой и старался поддерживать себя в соответствии со временем и местом, в котором находился.
Сейчас он решил даже сменить очки (их у него было всего пара) – взял в золотой оправе. Они хоть и были потяжелее, но с образом сочетались куда лучше, нежели повседневные.
Несмотря на тщательный подход к выбору одежды, Андрей не любил ходить по магазинам и скупать кучу ненужных пиджаков, жилетов, джинсов и ботинок. Он вообще редко заходил в подобные места, ибо там непременно надо было что-то мерить, снимать, вновь надевать – мучительное занятие. Он старался аккуратно относиться к одежде. У него есть все средства приобрести любую вещь, но его было трудно заставить примерять что-либо – он это не любил и все на этом. Его привычная одежда – вот то, что он наденет и останется в этом весь день, и не будет кошмарить себя мыслями, что ему вдруг что-то может не подойти, и придется мерить следующий вариант…
Андрей, конечно, еще тот охотник за новой жизнью, но никогда, ни при каких условиях он не пойдет на уступки общества: ходить по рынку и скупать всё, что попадается на глаза.
Январское утро пятницы выдалось весьма мрачным и морозным. Солнце будто бы и вовсе не желало сегодня появляться. Стоя на светофоре, Андрей, полный приятных воспоминаний, а в последствии и ощущений, решил свернуть сегодня к студии Надежды. За все два месяца их знакомства он хорошенько выучил маршрут и помнил, что по дороге встречается много кафе, полных вкусными завтраками и напитками. Желая принести ещё одну радость своей подруге, он взял небольшой стаканчик её любимого кофе и слойку с творогом. Всё это завернув в бумажный пакет, он уже направлялся прямиком к Надежде. Он застал её в тот момент, когда она по неизменной привычке расставляла мольберты в рисовальной комнате, выходящей панорамными окнами прямо на парковочную зону. Кажется, она уже заметила знакомую марку машины и подошла ближе к окну.
Да, Надежда, ты вновь слышишь звон колокольчика и уже знакомый звук шагов. Ты видишь, как он припарковал машину и направился прямиком к тебе. Встречай же его!
Надежда еще не повязала рабочий фартук, поэтому её коричневое фланелевое платье в белый цветочек с пышными рукавами и бардовым поясным ремнем прекрасно видно; она еще не заделала волосы в пучок, и те прекрасно развивались при походке. Подбежав к зеркалу в коридоре, она убедилась, что помада, тушь и прочая красота остались на месте. Почему-то ей так волнительно; она старается сдержать улыбку, но всё бесполезно – она бесконечно рада, что сейчас увидит Николая(Андрея).
Он открыл дверь, быстро снял пальто, которое бы загородило весь обзор на его сегодняшние старания, и двинулся прямиком по коридору.
– Какое прекрасное начало дня! – такими словами она встретила его, выходя из приемной.
– Ещё бы! – он заметил, как Надежда ярко улыбается, и сам не смог сдержать своей радости.
– Вы тоже прекрасны. Прямо глаз не оторвать. Красота! – он разглядывал её, немного отстранившись. В руках у него презент, который он не спешил вручать.
Надежда заметила, как он улыбается, глядит на неё и осмелилась подойти ближе. Ей приглянулось преображение Николая, и она сказала, что ему очень идет белый цвет.
– Вы художник, вам виднее, – ответил тот и стал резко серьезен.
– Я надеюсь, вы получили моё послание и цветы?
– Да, я уже примерно знаю, что расскажу послу и покажу. Проблем никаких не возникнет.
– Вы ведь понимаете, что это очень серьезно. Вы так просто и легко об этом говорите, словно у вас есть четкое представление о будущем.
– Конечно, оно у меня есть. Посол из Нидерландов ведь тоже человек, и тем более мне не составит труда с ним общаться на его родном языке.
– Вы знаете английский?
– Да, и немного немецкий. В академии нам настоятельно рекомендовали вступать в языковые клубы и общаться с иностранцами. Я выбрала углубленный английский, а немецкий всегда давался мне легко со школы.
– Вы открываетесь мне совершенно с другой стороны. Вот так сюрприз!
Андрей сам знал лишь базовые фразы на английском, но не мог, как Надежда, похвастаться более глубокими знаниями.
– В один момент я даже думала пойти на переводчика, но искусство меня куда больше влекло, поэтому пришлось это оставить как запасной вариант.
– Сколько я еще о вас не знаю, Наденька!
– Женщина должна быть загадкой, – она подмигнула ему и широко заулыбалась. – Я поставила ваш букет в приемную. Вот он, смотрите.
Андрей заглянул в приемную и действительно увидел букет роз, который стал ещё краше, поскольку бутоны распустились и, по всей видимости, радовались своему прибытию сюда.
– Я бы забрала его домой, но в метро я побоялась, что он у меня совсем пропадет, поэтому пусть остается здесь.
Наступила небольшая тишина, в которой Надежда обратила свой взгляд на образ своего друга и демонстративно повела бровью.
– А заходите в гости, Николай. Будет здорово провести время вместе…
Он взял ее за ладонь и подвел поближе к себе.
– В таком случае я должен знать адрес.
– Ах, это.
Она назвала ему адрес. После этого он вложил бумажный пакет с кофе и слойками ей в руки. Она молча поглядела на пакет, хотела уже ринуться доставать свой кошелек, но Андрей опередил ее:
– Денег никаких не нужно.
– Но я не хочу оставаться в долгу!
– Раз так, то просто оставайтесь моим ценным другом.
Надежда улыбнулась, засмущалась, но спорить не стала. Ей приятно такое внимание и забота. Колокольчик оповестил о новом приходе – наверное, кто-то из ее знакомых или покупателей. Он закрыл собой Надежду, поскольку они стояли прямо в дверном проеме.
– Я ненадолго вас задержу, Наденька. Только еще раз спрошу, готовы ли вы будете узнать всю правду, и – он подбирал слова, говоря шепотом, – и не струсить перед послом, ответственностью, которая ляжет на ваши хрупкие плечи?
– Ни капли!
– И не беспокойтесь. Нет и не будет у вас никаких долгов передо мной. Я просто люблю вас радовать.
– И все же я не могу не отблагодарить вас, – прошептала она в ответ и оставила два красных лепестка губной помады у него на щеке.
– Надь, ты здесь? – раздался голос Любы, которая прошла мимо приемной прямо в личный кабинет.
– Мне уже пора. До встречи, Николай.
– До свидания, Наденька.
Он бы расспросил, когда будет их следующая встреча, но пользуясь возможностью, чтобы покинуть студию незамеченным, он как можно быстрее вышел в коридор, захватил свое пальто и покинул здание.
Надежда вышла к подруге, залитая по уши краской, с пакетом вкусностей в руках.
– Ты куда пропала? А, в кафешку бегала за завтраком? Так я же бутерброды принесла с маслом, сейчас чай попьем и согреешься сразу, а то вон какая красная стоишь, дрожишь чего-то…
По дороге в клинику Андрей так задумчив, что совершенно не заметил, что благодарность Надежды до сих пор оставалась у него на щеке. Прибыв на место, он сразу же столкнулся с Верой, которая сидела за администраторской стойкой и пила утренний кофе.
– Доброе утро, Андрей Владимирович! – сказала она, поднимаясь со стула, словно послушная ученица.
– Доброе-доброе, – ответил тот и улыбнулся.
Красный след сразу привлек на себя внимание, и Вера удивилась:
– Ой, у вас на щеке что-то…
– Да?
Он дотронулся пальцами, убедился, что это так, и расхохотался. Поблагодарив Веру, он поднялся к себе. Благо, он никого больше не встретил и свободно добрался до кабинета. Он закрыл за собой дверь и принялся рассматривать себя в зеркало. Улыбка не сходила с его лица, а смех то и дело вырывался с радостными восклицаниями. Выудив платок из нагрудного кармана пиджака, он стер помаду со щеки.
Честно слово, Андрей, оставил бы ты это на весь день! Красный цвет так подходит к твоему красному галстуку сегодня!
Тем не менее, следы уничтожены полностью. Приятные воспоминания о сегодняшней встрече вновь возбудили в нем странные ощущения. Когда он открывал шторы (привычка закрывать их в кабинете была у технички, которая наводила в конце дня всегда свои порядки), то слегка пританцовывал и напевал песню Юрия Антонова1:
Я был словно мальчишка глуп, мне казалось, что схожу с ума…
От награды твоих нежных губ, от счастья, этим счастьем ты была…
Он снял пиджак, поскольку тот стеснял его движения, и положил его на спинку кресла. Вынимая из сумки документы и заключения о пациентах, он продолжал:
От награды твоих нежных губ, от счастья, этим счастьем ты была…
Платок с остатками помады Андрей положил на стол, и когда он случайно попался ему вновь на глаза, то он вскинул брови и, улыбаясь, произнес:
– Это проблема. Но это моя проблема, и она прекрасна!
В это время около администраторской стойки уже стояла Екатерина Узербацкая и высказывала свои сомнения по поводу того, надо ли вообще ходить на свидание с товарищем Лукиным.
– Мужчина он разведенный, жаль его с одной стороны, а с другой – он не понимает отказов!
– Не попробуете – не узнаете, Екатерина Владимировна. Вы девушка загляденье. Думаю, вы ему серьезно понравились. Стал бы он столько стараться? Лучше бы все те деньги, что на букеты эти вон, стоят до сих пор (она показала в дальний угол на подоконник), лучше бы потратил на себя. Но, вот, видите – не потратил! Значит, не пропоица!
– Да при чем тут это?
– А при том, что если мужчина разведен, то он может неделями из стакана с водкой не вылезать!
– Нет, Михаил в этом плане умница. Сразу решил к психотерапевту обратиться и вот, меня встретил. Узербацкая смущенно опустила глаза на руки, в которых вертела документы.
Вера хотела было уже идти вновь наверх, чтобы напомнить про отчетные бумаги, как в голову ей резко врезалось воспоминание:
– Чуть не забыла! Я недавно видела Андрея Владимировича. И знаете, что?
Узербацкая насторожилась, встала поближе к стойке и даже вытянула голову вперед, чтобы лучше слышать.
– Он с поцелуем на щеке пришел!
– Да ну, не может же он…
– Вот хоть убейте! Я все своими глазами видела!
– Он не может быть таким невнимательным. Что бы наш доктор…
– Думаю, он или со своей бывшей женой сошелся, или какая-нибудь новая пассия появилась.
Вера так радовалась новым сплетням, и то, что именно она первая все видела – радовало ее больше всего.
– Вот и он – шепотом произнесла Екатерина, увидев как Андрей спускается с лестницы.
Поздоровавшись с ним, она дождалась, пока он пройдет в другое отделение, и переглянулась с Верой, а та быстро затараторила:
– А я говорила. Видите, какой он веселенький прошел? Сразу видно, не спроста все это!
– Интересно, кто это мог бы быть?
– Не позавидуешь этой девушке. Он ведь такой сухарь, если честно.
– Да, редко увидишь его таким… счастливым.
Им вновь пришлось притихнуть – зашел Серебряков. Он погруженный в свои мысли, сразу направился из соседнего отделения на второй этаж; его окликнула Екатерина:
– Доброе утро. Куда вы так спешите, Александр?
– Да вот, наш доктор решил отлучиться и оставил бумажную волокиту на меня – он показал бумаги, в которых были заключения по нескольким пациентам из другой клиники.
– А куда он едет, не сказал?
– Тебя это так волнует, Вера?
Недолго думая, секретарша закатила глаза и ответила:
– Что я буду отвечать тем, кто придет искать доктора Бояркина сюда?
Серебряков ничего не ответил, взглянул еще раз на бумаги и глубоко вздохнул. Екатерина подозвала Александра и заговорила шепотом про помаду на щеке доктора и про то, что он слишком уж радостный сегодня. Внимательно выслушав весь рассказ с нелепыми догадками, восхищениями и осуждениями, он наконец-то произнес:
– А вы что, разве не знаете?
– Что? – в один голос спросили девушки.
– К нему родня приехала из Екатеринбурга. Вот он и разряженный сегодня, а поцелуй – черт с ним с поцелуем! Может, мама или сестра, когда из дома провожали, вот и расцеловали.
– Может быть, может быть – промолвила Екатерина и, прищурив глаза, внимательно посмотрела в глаза Серебрякову, а тот нахмурился и заявил:
– Короче, Вера, не разводи тут сплетни. Ты вообще мир глазами сороки видишь, вот тебе и чудится всякое. А вам, Узбекская, я советую идти работать. Андрея Владимировича до двух не будет.
Мужская солидарность Серебрякова сыграла на руку нашему герою, иначе бы сейчас про него уже давно бы ходила сплетня о том, что в тайне он встречается с девушкой. По правде говоря, все так и есть, но лучше коллегам не знать о личной жизни Андрея.
Глава 9. Приезд посла
Не сказать, что Андрея прямо-таки не тревожил тот факт, что Надежда до сих пор не знает о его настоящем имени, профессии и даже не представляет, по каким местам ему приходилось ездить и с какими личностями вести беседы. Он внутри себя переживал большую драму, но не смел ее показывать или даже заговаривать об этом ни с кем.
Его манеры двигаться, жестикулировать и говорить – вызывали в ней восхищение и привлекали. Надя множество раз сравнивала его про себя с другими мужчинами и убеждалась, что красота его заключена не в лице, а в духовной составляющей. Иной раз она задумывалась, не было ли то, что он купил у нее картины, простой жалостью к ней – это мучило ее до той поры, пока она не получила записку про приезд посла в ее студию. Значит, картины все же понравились ему, и он так ими восхищен, что рекомендовал их!
Однако Андрей немного поторопился с предупреждением о приезде посла – помощник мистера Брауэра приезжал на неделе, чтобы объявить Наде о скором визите.
Тем не менее, вся студия вычищена до блеска, даже потолки сияли! Люба и Надежда так старались все эти дни, чтобы студия приобрела более презентабельный вид. Жесткие стулья были заменены удобными креслами, а на стенах появились белые рамочки с фотографиями моделей в модных шляпках. В приемной появился кулер с водой, новые стеллажи с книгами, и на пол постелен совершенно новый ковер бархатного красного оттенка, который хорошо сочетался с кремовыми стенами и красными шторами. В рисовальной комнате поменялись обои – из темно-зеленых в чисто белые. Мольберты на время убраны в кладовую, ибо сегодня воскресенье и занятий не наблюдается. Несколько небольших работ Надежды висело в коридоре – это в основном иллюстрации и легкие зарисовки, которые не цепляли взгляд, но хорошо заполняли скучное пространство коридора.
Надежда еще не привыкла к изменениям и в который раз проходила из комнаты в комнату, чтобы проверить, все ли на своих местах. К слову, витрину с подсветкой она оставила как есть, только картины выставила другие. Ей не хотелось терять свой магазинный бизнес и восхищенные взгляды прохожих, поэтому она категорически была против, когда Люба предложила на время убрать полностью витрину.
Сегодня Надежда одна, без Любы, будет встречать посла. Люба сказала, что ей ужасно любопытно, как будет проходить все это мероприятие, но она должна ехать к маме на дачу по срочному делу. В это утро Надежда не изменяла привычкам, но, когда она зашла в рисовальный класс, он показался ей совершенно пустым без мольбертов. Она развесила лучшие работы учеников на доске, выставила некоторые свои картины, и все равно сомнения одолевали ее насчет правильности этого преображения студии. Ей казалось, что обязательно что-то должно пойти не так! Не бывает в жизни всего на блюдечке с голубой каемочкой!
Уличные фонари еще не погасли, а она уже бродила по приемной со скучающим видом. Нет, читатель, она не волновалась, она знала, как поступать и что делать, но интуиция пыталась ей что-то донести, и она это чувствовала. В один момент Надежда подошла к книжному стеллажу, где стояли ее любимые произведения, и та книга про то, как пережить расставание. Она прочла еще раз название, имя автора и аннотацию. Ничего нового – и все же она возьмет еще раз книгу и начнет с первой страницы. Устроившись на диване, она открыла книгу и начала медленно погружаться в омут размышлений автора. Ее чтение прервалось воспоминанием утра пятницы, когда Николай пришел к ней. Она опустила книгу и рассмеялась, вспоминая, какими глазами он смотрел на нее после поцелуя.
«Боже, ну что за прелесть? – думала она. – Да, доктор Бояркин, вы правы, что жизнь после расставания продолжается, как вы пишите здесь. Я так счастлива сейчас и не хочу возвращаться к бывшим отношениям ни на минуту. Мне и так хорошо. У меня теперь есть Николай, мой друг и помощник».
Как же Надежда сияла, перематывая в голове события прошедших двух месяцев после знакомства с Николаем. Теперь, несмотря на все его недочеты и нелепые замечания в ее адрес, она действительно видит в нем приятного друга и, возможно, чуть больше.
Чтение пошло ей на пользу. Взглянув на часы в коридоре, она обнаружила, что время уже близится к обеду и нужно разговориться на английском. Она достала маленький разговорник из того же стеллажа и произнесла приветственную речь. Надежда еще полчаса ходила по комнате и болтала сама с собой о погоде, о картинах, о личных переживаниях, используя исключительно английский язык. Все время она была спокойна, но вот считанные минуты до приезда важного гостя, а она нервничает.
Решив убедиться в отсутствии неловкости в своей одежде и макияже, она подошла к зеркалу. На этот раз на ней платье в пол темно-синего оттенка с бахромой на груди и рукавах. Люба сказала ей, что брюнеткам идет синий цвет, и она согласилась с ней, разглядывая свои собранные заколкой волосы и платье.
Две черных машины дорогой марки подъехали к студии, за ними спустя минуту-две последовало миниатюрное серебристо-белое авто, из которого показался нам уже знакомый мистер Брауэр вместе со своей супругой.
Надежда смотрела сквозь панорамное окно, наблюдая за тем, как люди, вышедшие из двух первых машин, окружили посла.
«Видимо, это охрана, а может, репортеры какие-нибудь или помощники, – заключила Надежда и вышла в коридор прихожей».
Дверь отворилась, в студию вошел высокий мужчина. Надежда поприветствовала его и указала, куда можно повесить верхнюю одежду. За первым гостем прошел второй, третий, и вот заходит мистер и миссис Брауэр – они тоже следуют примеру всех остальных и, любезно здороваясь, проходят дальше по коридору. Как только посол прошел дальше по коридору, за ним сразу последовала Надежда и, поравнявшись с его женой, свободно заговорила на их родном языке. Такая неожиданность приятно удивила иностранных гостей, и те дружелюбно пожали руки девушке.
Весь последующий разговор велся на английском языке, но для тебя, читатель, я переведу его:
– Я жму вашу маленькую ручку, которая создала такие великие шедевры! Какая честь!
Он склонился над ней, и еще раз его глаза выразили удивление: насколько рост этой женщины сравнительно мал для него и Каролины. К слову, миссис Брауэр правда очень высокая женщина с выдающимися чертами лица. Я сейчас не говорю про большой подбородок или выпирающие скулы – она обладательница красивого ровного носа с округлыми щеками и высоким белым лбом. Несмотря на зрелость, Каролина Брауэр – истинная англичанка с приятным голосом, длинными каштановыми волосами, собранными в красивую корзинку на голове; внешностью и вкусом одежды.
На ней длинная шифоновая юбка и темно-синий пиджак с вышитыми на груди красными розами.
– Берелд сказал, что вы искусно пишите цветы. Там, где я выросла – в Йоркшире – женщины и мужчины ставят маленькие бутоньерки повсюду, берут с собой на прогулки и даже на пасту. Я бы хотела купить у вас какую-нибудь цветочную серию картин. Вы располагаете такой возможностью показать их сейчас?
– Прошу вас в соседнюю комнату. Она как раз является тем местом, где и создаются великие шедевры, как выразился ваш благоприятнейший супруг.
Мистер Брауэр вел жену под руку, и они вместе двинулись за фигуркой художницы, которая не спеша готовилась объяснять свой принцип работы в этой студии.
– Обычно здесь сидят мои ученики и пишут картины вместе со мной. Иной раз, когда погода благоволит нам, мы выбираемся на природу и пишем пейзажи, делаем небольшие наброски и просто набираемся сил для новых свершений. Также я покажу вам эти картины – вот, например, простая белая сирень в стакане с водой.
– Надежда передала картину Каролине, и та очарованно вздохнула:
– Это же мои любимые цветы! Удивлена, что вы так много успеваете. Я бы ни за что в жизни не стерпела обучать кого-либо и в то же время самой писать такую красоту!
– Да, я не пожалел, что послушал своего друга, приехав к вам, – вмешался посол, улыбаясь восхищению своей жены.
– Приятно, что мы с вами теперь знакомы всего через одно рукопожатие!
Надежда не совсем понимала, о чем идет речь, тем более она сейчас продумывает, какие картины показать в первую очередь.
Люди, заполнившие студию, мало интересовали девушку; она и миссис Брауэр погрузились в жаркий спор о том, каким цветам нужно отдавать предпочтение, ставя их на постановку и непременно прописывая в картинах. Каролина возжелала видеть еще картин с сиренью, но, увы, это есть только одна работа с сиренью.
– Неужели вы отдаете предпочтение красным примитивным розам вместо нежных аккуратненьких цветочков на веточке?
– Розы легче достать в северной столице, а сирень не так часто встретишь на улицах города. В цветочных магазинах ее не продают. Я поняла, что вы бы желали видеть больше белых и сиреневых оттенков, но цветочная серия, о которой вы говорили, может включать в себя разные виды цветов, не так ли?
– Разнообразие – тоже полезно. Вы правы, – согласилась Каролина. – Извините меня за мою фанатичность в плане цветов. В моем саду, где летом растут все виды сирени, которые я только смогла найти у вас в России, стоит беседка, в которой я каждый раз с нетерпением жду начала цветения!
– В таком случае, я могу написать специально для вас несколько букетов сирени в разных постановках.
– Правда? Вы можете сделать это для меня?
– Разумеется, но у каждой работы своя плата, поэтому мне нужно знать, сколько картин в точности вы хотите, и подробнее опишите их, чтобы я смогла угодить вашему тонкому художественному вкусу.
Каролине так понравилось беседовать с Надеждой о цветах; рассказывать свои предпочтения для заказа и уточнять детали, что она уже по-дружески обращалась к ней и смело высказывала свои пожелания.
Как хорошо, что Надежда подготовила студию к приезду гостей, поскольку пока она записывала в блокнот все требования иностранной заказчицы, посол с интересом разглядывал картины учеников, подходил к витрине и еще очень долго разглядывал вид на разводной мост посреди ночи. Эту картину Надежда написала уже очень давно, но по сей день эта работа восхищала многих. Продолговатый холст позволял смотрящему долго разглядывать детали и буквально гулять по набережной, любуясь моментом разводящегося моста. Посла также заинтересовали мужские портреты, сохранившиеся с академического времени.
Через десять минут после прибытия посла Надежда уже чувствовала себя свободнее.
Надежда закончила выслушивать требования Каролины насчет картин с сиренью. В общей сложности ей нужно написать пять сюжетов с этими цветами: первые две картины будут с белой сиренью на водной глади, а оставшиеся три – с персидской на фоне старинных книг и газет. Все работы должны быть выполнены в среднем формате холста и находиться в белых подрамниках.
– Ты только посмотри, милый, она просит за все мои капризы (Каролина не стеснялась признавать свои недостатки) такую маленькую сумму! Я хочу заметить, дорогая Надежда, что голландцы очень ценят ручной труд, и если вы оцениваете его так дешево, то это либо вызывает подозрения, либо смех. Вам нужно быть смелее в ваших требованиях!
– В любом случае, это не единственный заказ, который мы вам сделаем сегодня, – сказал мистер Брауэр и указал на портреты мужчин.
– Вы хотели бы, чтобы я написала ваш портрет, мистер Брауэр?
– Нет, я имею очень много собственных портретов у себя в поместье, но мне бы хотелось узнать, есть ли у вас портрет Андрея Бояркина? Быть может, я не узнаю его из-за неправильности ракурса или освещения на этих портретах, но вы наверняка писали своего друга, который так расхваливал ваш труд?
– Постойте, Андрея Бояркина? Но мы не знакомы лично, – удивленно произнесла Надежда и взяла один из портретов, на который указывал в это время посол.
– Не знакомы? – он выдвинул нижнюю губу, подобно капризному ребенку, нахмурил брови и поставил руки в бока.
Надежда поняла, что ставить собеседника в неловкое положение (хоть и сама пребывала в нем) и задумчиво произнесла:
– Может, мы и знакомы с ним, но если бы у вас имелись фотографии, то я, вероятно, освежила бы в памяти его образ. Знаете, я совсем заработалась, и у меня столько знакомых с похожими именами, что я их путаю иногда.
Она непринужденно заулыбалась, следя за тем, как реагирует посол. Мистер Брауэр посмотрел на своего переводчика, который сначала состроил недоумевающую рожицу, а потом понял, к чему ведется дело, и удалился на минуту. По возвращении он принес с собой журнал, где, по всей видимости, доктор Бояркин давал советы в борьбе с паническим атаками. Но в основном там были фотографии в совершенно разных локациях и позах с мелкими цитатами и приписками снизу. Оказавшись в руках Надежды, этот журнал едва ли не стал причиной ее истерики. Она пролистала скучные заголовки и тексты, наткнулась сразу на улыбающегося во все лицо Николая… или все-таки Андрея Бояркина?
Да, он врал тебе, Надежда. Все это время ты жила, думая, что обрела друга, но сейчас ты видишь, что ошибалась. Тебе следует расплакаться, послать все к чертям собачьим и закрыть студию, уехать домой и завыть в подушку, но ты делаешь над собой усилие и благодаришь посла за напоминание.
Читатель, Надежда ни разу не видела Андрея Бояркина, ибо просто не интересовалась им и не смотрела его телепередачи. Она была сосредоточена на своей работе и жизни, и имя Андрея не вызывало у неё никакого любопытства. В её мире существовали другие приоритеты – заботы о студии, учениках и собственном творчестве. А Николая же она воспринимала как отдельную личность, с которой у неё складывались теплые отношения, не подозревая, что за этим именем скрывается знаменитый психотерапевт.
Журналисты с камерами подоспели чуть позже. Мистер Брауэр, отвлеченный сейчас разговором с репортером, который задавал ему вопросы на русском языке, внимательно слушал своего переводчика. Каролина, улыбнувшись Надежде, сказала, что через пару минут ей придется столкнуться объективом камеры и еще более тщательно рассказывать о своем творчестве.
– Благодарю за ваше беспокойство, миссис Брауэр, но благодаря моим ученикам я научилась многому, в том числе и рассказывать об искусстве.
– Тогда я желаю вам удачи. Вот, уже к вам хотят подойти.
Журналист с оператором, который таскал на своих плечах большущую камеру, подошли к девушке.
Роман – так звали молоденького журналиста, который произвел приветственное рукопожатие с Надеждой и поинтересовался, готова ли она отвечать на вопросы.
Почему именно в этот день она узнает, что ее прекрасный друг просто-напросто солгал ей? Надя вынуждена держаться, ибо того требуют обстоятельства, но будь она одна, то непременно бы разодрала ту книжку про расставания и выкинула бы букет роз в окно. Сейчас она злилась на Андрея, поэтому в ее голове начали проскакивать выдуманные сцены, как она устраивает ему истерику, пытаясь донести ему чувство вины за совершенный им поступок, но это лишь эмоции…
Она попросила Романа дать ей минуту, чтобы собраться с силами, и отошла к панорамному окну, где увидела толпу людей, которая только росла и росла. Да, злость на Андрея сейчас куда выше благодарности, но до зрителей, которые будут смотреть это интервью, нельзя доносить эти негативные чувства. Надежда понимала, что должна сейчас скрыть все свои тревоги и переживания, сомнения и неприятное чувство предательства.
«Честно говоря, если подумать, – рассуждала она, – то я ему действительно благодарна. Он был все это время Николаем Нестеркиным, журналистом, пишущим статьи в газетах, а оказался таким влиятельным лицом…» – здравые мысли немного привели ее в чувства. Надежда еще порассуждает об этом, но сейчас ей уже нужно дать интервью.
