Kitabı oku: «Музей магических артефактов», sayfa 8

19. Преображение

Всю следующую неделю жили по установившемуся распорядку: госпожа Фонтен шьёт, Эрмина ей помогает, Рита и остальные моют и чистят. Валентин в случае необходимости едет в город и что-то оттуда привозит. Так он привёз кринолин, три пары чулок и мастера-сапожника, который снял с ног Риты мерки и обещал к следующей пятнице сшить пару башмачков.

Кринолин Риту напугал.

Нет, ей доводилось видеть такие штуки в современном мире – но обычные, свадебные. Какие продавались в свадебных салонах или приезжали с алиэкспресса. Юбка из сеточки и три-четыре кольца. Или ленточки и несколько колец. Они были лёгкими, потому что вся ткань в них была синтетической, и сталька – тоже лёгкой, их можно было свернуть восьмёркой и сложить в пакет. Надюшке на свадьбу такой выписывали, и юбка на нём лежала красивыми пышными складками.

Валентин же привёз нечто в продолговатой коробке – и хороших размеров была та коробка! Оказалось, что в ней лежит конструкция из полутора десятков слегка сплющенных колец, соединённых между собой плотной репсовой лентой. Пояс из такой же ленты завязывался спереди на бант.

Рита примерила… и вздохнула. Габариты, как у «КамАЗа». И ещё на это всё сверху надеть юбки, а вниз – панталоны и корсет! Она никогда не мечтала о платье настоящей принцессы – потому что, будучи историком, представляла, насколько оно неудобно. Даже деловой костюм с узкой юбкой – и то удобнее!

Несколько лет назад для музея купили платье конца девятнадцатого века. Оно было или совсем новым, или практически новым, и сто с гаком лет пролежало где-то в сундуке – потому что отлично сохранилось. Все складки держались, будто были заложены вчера, маленькие косточки поддерживали пояс, все крючки застёжки были на месте, и ни один не заржавел, к юбке по подолу была пришита на руках широкая полоса ткани – чтоб собирать на себя грязь, а потом – отпороть её, постирать и снова пришить на место. Что ж, пока это платье не было описано на основной фонд и не стало экспонатом, его перемеряли все сотрудники фондов. Для этих целей Рита раздобыла у приятельницы корсет – Маринка танцевала старинные танцы и ходила на балы, у неё такое диво в гардеробе водилось. И уже на тот корсет примеряли платье.

Так случилось, что именно на Риту платье село лучше, чем на кого-либо другого, но и она рискнула разве что одеться и немного походить в нём по музею. И сфотографироваться, конечно же. И подумала – как сложно было тем, кто это носил каждый день. Потому что в джинсах, бывает, идёшь и запинаешься, а вот так, когда не видно ног и на тебе куча ткани, и того хлеще.

Но Маринка говорила, что всё это – дело привычки. Наверное, она права, привыкнуть-то можно ко всему.

И дальше примерки пошли в каком-то невероятном темпе – Рита только и знала, что по зову Эрмины бежать откуда-нибудь, быстро сбрасывать своё родное платье и надевать на себя вот это всё.

«Вот это всё» включало сорочку, панталоны и корсет. Все материалы на корсет оказались у госпожи Фонтен с собой – и косточки, и застёжка, и щипчики для установки чего-то вроде люверсов под шнуровку. При помощи Эрмины и каких-то магических приспособлений дело шло быстро, во всяком случае, корсет сшили в два дня. Госпожа Фонтен сразу же предложила Рите надеть и не снимать, но Рита с ужасом отказалась – мол, будет приходить и одеваться, сколько нужно. Потому что жизнь в корсете и жизнь без корсета… в общем, это оказались две разные жизни.

, Большое зеркало, специально установленное в мастерской, показывало очень неплохую фигуру – не стройную, как в двадцать, но и не дряблую, как в спортивных штанах и растянутой футболке, а дома такое бывало сплошь и рядом. Плотную, подтянутую, со всеми нужными округлостями и даже с талией – на контрасте с бёдрами и грудью. Лишние объёмы перераспределились по Рите достаточно гармонично, и госпожа Фонтен сказала, что Рита красавица и грех прятать такую красоту в странной одежде. Рита не понимала в такой красоте ровным счётом ничего, так и сказала. Ну, разве что грудь у неё, гм, хорошего размера и формы, а корсетом ещё неплохо приподнялась – если красиво обтянуть платьем, то декольте получится весьма и весьма. Но смотрят ли на грудь здешние мужчины – ещё вопрос, да и сдались ей те мужчины вообще-то! Тут несколько уже отметились, так им дом был нужен, а до неё вообще никакого дела не было.

Правда, госпожа Фонтен подрезала Ритины фантазии на лету со словами, что декольте – только на бальном платье, а мы сейчас шьём дневное. Бальное потом. Можно будет даже для начала просто сделать отдельный бальный лиф к той же юбке – с короткими рукавами и декольте. Но это потом, а пока – вырез под горло, кружевной воротник – нужно поискать в запасах, длинные рукава и шляпка. И перчатки, обязательно перчатки, даме без перчаток нельзя. И зонтик…

Так вот, про корсет, чтоб его, и ещё мать его корсетную, чтоб ей там, где она есть, было хорошо. На второй день Рита ожидаемо заколебалась снимать-надевать-шнуровать, и госпожа Фонтен снова предложила не раздеваться между примерками. Ещё и чтобы привыкнуть – а то если целый день в корсете с непривычки, так это тяжёло.

Рита вздохнула – и согласилась. И теперь носила под платьем панталоны, сорочку и корсет. И надо сказать, многое поняла про здешних женщин, не поняла только, как выживают служанки.

– Скажи, Бабетта, а ты тоже носишь корсет? – спросила как-то Рита.

– Конечно, госпожа Маргарита, потрогайте, – рассмеялась девочка.

Рита потрогала её бок – и вправду, там под лифом платья было что-то плотное. Бабетта рассказала, что у неё корсет не с металлическими костями, как у Эрмины, а простёган верёвкой. Так тоже делают, и так немного проще работать, чем в жёстком.

Они вместе сортировали одежду в бывшей гардеробной – чтобы точно знать, что там есть, и что из этого ещё можно будет использовать. Сколько каких предметов в их распоряжении, состояние сохранности, где висят или лежат – ну, чтобы по нормальному уже, а не методом тыка. Рита по ходу составляла на скорую руку топоописи – пока просто со списками и общим количеством предметов, ну там «кружево узкое – три мотка, среднее – два мотка, широкое – один моток, очень широкое – один моток». Сколько мужских камзолов и штанов, и жилеток, сколько дамских платьев, сколько нижних юбок и сорочек. В каком состоянии и можно ли переделать и носить. Кстати, нашлись фижмы – две проволочных корзинки, которые привязывались по бокам для силуэта, только вот они Рите совсем никуда не подходили, и два корсета – голубенький и песочного цвета. Но оба они были не той формы, как сказала госпожа Фонтен, да и маловаты для Риты.

Зато ей удалось приспособить под свои нужды три найденные шерстяные юбки и пару рубах в неплохом состоянии – без потёртостей и откровенных дыр. Рита собственноручно эти рубахи простирала, потом высушила на солнышке, потом отутюжила, и можно было носить. С юбками поступила так же – к счастью, от здешней холодной воды шерсть не дала усадки. А может быть, ткань когда-то декатировали, перед тем, как кроить и шить. Впрочем, сколько времени всё это лежало – тут что угодно могло произойти! Ткань от времени может и дать ту самую усадку, и сваляться, и деформироваться.

Стирка и глажка в этом благословенном месте представляли собой тот ещё квест. Вода исправно поступала из колодца во дворе и ручейка на задворках, в теории её умели нагреть и Валик, и Филя, и Эрмина, и, как подозревала Рита, мадам Фонтен. На практике все они были при деле, и отрывать людей от того дела – себе дороже. Поэтому Рита брала кусок мыла и шла стирать на тот ручей.

Нет, можно было и магией почистить, но – это потом. Сначала всё равно стирка. Была бы тут у них химчистка – отдала бы в химчистку. А так – своим рукам Рита доверяла сильно больше, чем всей здешней магии.

А к утюгу тоже пришлось привыкать. Утюги здесь были, как смеялись Ритины домашние знакомцы, беспроводные – их нагревали на печке. Никакую печку никто не топил, и даже камины никто не топил, но – маги брали этот утюг, ставили и нагревали руками. Утюгов нашлось целых три – два греются, одним гладишь, или один перегрелся и остывает немного, и только потом ты им гладишь. Два большие, один маленький, меньше ладони размером, для рюшек и кружев. К утюгам прилагались ажурные металлические подставки. Дома у Риты в хранилище таких была целая полка, но – почти все они были покрыты ржавчиной, и она бы не рискнула без долгой предварительной подготовки касаться таким утюгом ткани. Здесь же все три были в хорошем состоянии сохранности, не грязные, не ржавые, а пыль стереть – дело одной минуты. В общем, Рите пришлось научиться управляться с такими чудесами не только как хранителю, но и – в самом что ни на есть обычном, бытовом смысле. Ничего, научилась.

И в итоге она теперь ходила по дому в новом белье, корсете, шерстяной юбке из гардеробной и рубахе оттуда. И ещё фартук там же добыла. Неудобнее всего было мыть полы – потому что толком не согнёшься, а швабры нет. Пришлось нарисовать на листе бумаги эту самую швабру и попросить Валика добыть – и он добыл. Где именно – ничего не сказал, но – убираться стало проще.

Так вот, про здешних женщин. Походу, те, кто носит такие вот жёсткие корсеты, просто-напросто не убираются. За них это делают другие, у кого корсет проставлен верёвкой или вовсе никакого корсета нет. А Рите нужно и убираться, и учиться носить эту хренову одежду, так что…

Когда вечером первого дня Рита раздевалась перед тем, как лечь спать, то оказалось, что дрянной предмет надавил ей бока. Там, где были швы у сорочки, и ещё под мышками – прямо до стёртой кожи. Это было больно, обидно, и главное – даже и помазать-то нечем, чтобы быстрее заживало. Утром Рита нажаловалась мастерице, и та вздохнула, а потом прикосновением сняла боль и убрала потёртости. И сказала, что сегодня зашнурует не так туго. В тот день и вправду стало легче.

А ещё оказалось, что этот дрянной корсет не наденешь без посторонней помощи. Нет, надеть-то можно, и даже худо-бедно завязать, а вот затянуть – уже нет.

– Вам нужна горничная, – сказала госпожа Фонтен.

– Где ж я её возьму? – опешила Рита.

– Найдём, госпожа Маргарита, – отмахнулась Эрмина. – Вот в город поедем, и там найдём. А пока вам Бабетта поможет.

И Бабетта исправно помогала – шнуровала, затягивала, застёгивала.

В четверг Бабетту тоже призвали в мастерскую – госпожа Фонтен и Эрмина не справлялись даже при помощи магической иглы, или нескольких волшебных игл, которые у них всё равно что сами шили, Рита видела. Тогда Рита махнула рукой, объявила перерыв до отдельного объявления, отпустила мужчин заниматься, чем они хотят, и тоже пошла в мастерскую. Валик тут же перекинулся в кота и пошёл с ней, а Филипп попросил разрешения посидеть в библиотеке и почитать, Рита не отказала.

И два последних дня они шили всё вчетвером. Рита посмеивалась про себя – что вот бы машинку сюда, хоть бы и просто ручную. Госпожа Фонтен сказала, что – есть, просто это предмет очень редкий, и оттого дорогой. Поэтому она шьёт по старинке – магией.

И в субботу настал, наконец, тот день, когда можно было примерить весь комплект целиком.

Одевали Риту в шесть рук – госпожа Фонтен, Бабетта и Эрмина. А перед тем Бабетта ещё и волосы ей как-то там уложила по местной моде, и очень сокрушалась, что они коротковаты, и узла хорошего из них не сделаешь. Тогда госпожа Фонтен сунула ей в руки какую-то штуку, которую Бабетта с радостным воплем укрепила где-то в недрах Ритиных волос, и прикрыла сверху, и ещё какие-то ленточки укрепила тоже. Рита сидела лицом к зеркалу в своей спальне и не видела, что там у неё сзади, но ей казалось, что на личике куклы Марго невероятное изумление.

А потом пришлось встать, пойти в мастерскую и уже там надевать обувь – после сорочки, панталон и чулок, потому что потом во всей конструкции не согнёшься, а затем – корсет, кринолин, на кринолин – две плотных юбки, и уже поверх – платье. От платья тоже сначала юбку – в три яруса, широченную, но по кольцам кринолина она распределилась хорошо, и лиф – с двойными длинными рукавами, на перламутровых пуговичках.

На лиф госпожа Анна приколола брошь, на голову Рите надели шляпку из той же ткани, что и платье, украшенную такими же кружевами и лентами, и цветочками из той же ленты, в руки дали перчатки – найденные в здешней гардеробной и магически почищенные.

Рита подошла к зеркалу… и не узнала себя.

Знакомой плотной фигуры с заметным животиком в зеркале не отразилось вовсе. У глядящей изнутри дамы были совсем другие габариты и совсем другой силуэт. Она обладала покатыми плечами, высокой грудью, и вполне нормальной талией – на контрасте с широченной юбкой. Лишнего подбородка не было особо видно из-за шляпных лент, а из-под полей шляпки кокетливо выглядывала пара завитков. И что уж говорить, эта картинка Рите очень понравилась.

Все три местных дамы переглядывались, восторженно кивали и поздравляли друг друга с удачным завершением проекта, а любопытные кавалеры, которым, наконец-то, тоже разрешили зайти и посмотреть, сначала постояли столбом, а потом принялись выражать своё восхищение – Валентин громко и многословно, а Филипп – тихо и осторожно.

Но когда Рита попыталась сделать шаг… то первым же делом наступила себе на юбку и чуть не завалилась.

– Госпожа Маргарита, осторожнее, богом молю, – госпожа Анна подскочила к ней и помогла удержаться на ногах. – Приподнимите немного юбку, вот так. Сделайте несколько шагов.

И дальше примерно полчаса Рита училась во всём этом ходить. И простые движения в такой конструкции оказались невероятно сложными! Особенно – по лестнице, вверх и вниз. Рита мысленно взвыла и подумала, что лучше уж толстой в своём платье, чем вот так!

И в финале она просто села в изнеможении на ступеньку лестницы и сказала, что никуда уже сегодня больше не пойдёт.

Коллектив отнёсся с пониманием, ей помогли подняться, отвели обратно в мастерскую и там разоблачили.

– Не печальтесь, госпожа Маргарита, завтра будет проще, а потом – ещё проще, – напутствовала её после ужина госпожа Фонтен.

Но завтра предстояло ехать в город, и эта поездка страшила Риту необыкновенно.

20. Насущные нужды

Утром Рита думала, что проснётся раньше всех, но визит в город не дал спать никому. Госпожа Фонтен и Эрмина очень гордились получившимся вчера результатом, но и себя ведь нужно было представить в выгодном свете, поэтому портниха уже с рассвета что-то подшивала и подкалывала на нарядном платье Эрмины. Накануне Рита выдала для этих целей моток ленты и кружево, и ещё просто так – набор иголок и ножницы из местных запасов, и несколько катушек шёлковых ниток. Потому что была очень благодарна девочке за помощь. Бабетта тоже получила моток ленты, и кружева, и ещё тонкого льняного полотна на новую сорочку. Был шанс, что господин мэр скажет дочери возвращаться домой, и по этому поводу нужно было держаться во всеоружии. На всякий случай Рита от души поблагодарила обеих девочек за помощь и пригласила приезжать просто в гости – она будет рада.

Как-то без разговоров стало понятно, что госпожа Фонтен и Валентин едут в город, а Филипп – остаётся. Он замотал головой на предложение составить компанию – нет, ему и тут хорошо, он пока книжки почитает, ему это нужнее. Ну и пусть.

А после завтрака началась пытка платьем. Рита вдохнула, выдохнула и разрешила себя одевать. И хорошо, что накануне попробовали всё, и одежду, и причёску, потому что иначе провозились бы до обеда. А так довольно быстро всех собрали, вывели наружу, где уже стоял тот самый чёрный лаковый экипаж, запряжённый четвёркой. И что-то в том экипаже было не так, но Рита не могла сообразить, что именно.

Валентин сел на место кучера, а дамы погрузились внутрь. И хоть Рита собиралась смотреть в окно и любоваться пейзажами, оказалось, что нужно крепче держаться – потому что на каждой неровности и каждом камне её карета подскакивает так, что хочется нехорошо ругаться. И это она дома ругала водителей автобусов, что резко тормозят, резко стартуют с места и подпрыгивают на каждом «лежачем полицейском»! Да она просто плохого не видела, вот.

А здесь это, кажется, хорошее.

Вот так и прошли полчаса – Риту, кажется, даже немного укачало, и она надеялась, что это с непривычки и пройдёт. А потом грунтовая дорога сменилась на мостовую, и карета подпрыгивала уже на камнях мостовой. А потом и вовсе остановилась.

Валентин сам открыл дверь и подал Рите руку, и это было не вежливостью, а необходимостью.

– Прошу вас, госпожа Маргарита.

А затем помог выбраться госпоже Фонтен, Эрмине и Бабетте.

Рита огляделась. Они находились на небольшой, совсем небольшой площади. Сюда выходила фасадом церковь – о, здесь есть церковь! Во что они тут верят, интересно бы узнать? И кроме церкви – несколько домиков с вывесками. К одному из них и поспешил Валентин, Рита пошла за ним и прочитала вывеску – «Господин Луи Буасси, нотариус».

– В воскресенье он в конторе только с утра, но вдруг мы ещё не опоздали? – подмигнул он совершенно по-кошачьи и попробовал открыть дверь.

Дверь открылась, а внутри дома звякнул колокольчик.

– Кого там ещё принесло в воскресенье? – раздалось недовольное из недр дома.

– Господин Буасси, к вам есть неотложное дело, – промурлыкал кот.

– Валентин? И что вам тут? Завтра приезжайте! – Рита слышала, как кто-то спускался со второго этажа по скрипучей лестнице.

– А я хотел представить вас госпоже Маргарите первым, – сказал кот вкрадчиво. – Но если вы не желаете, что ж, я представлю ей кого-нибудь ещё, в нашем славном городе много достойных людей.

– Что-что вы сказали? – к дверям спустился толстяк, вот прямо шарообразный толстяк, на ходу застёгивающий пуговицы сюртука. – Госпожа Маргарита? Та самая?

– Я другой не знаю, – важно ответил кот. – Госпожа Маргарита, это господин Буасси, наш нотариус.

Толстяк поклонился – довольно изящно, несмотря на свои немалые габариты.

– Как я рад вас видеть, уважаемая госпожа Маргарита! – из недовольного он стал приторным. – Валентин, благодарю вас за это чудное знакомство, кто бы знал, что таинственная госпожа Маргарита – столь прелестная женщина!

Он ещё и ручку взялся поцеловать – прямо в перчатке, как есть. И совершенно не подумал о том, что она этой перчаткой уже с утра где только не хваталась – и дома, и в карете, и теперь ещё вот здесь.

– Господин Буасси, – кивнула Рита, – я тоже рада знакомству. Но у нас к вам дело, не поможете ли?

– Конечно, я готов помочь прелестной даме! Пройдёмте в контору, госпожа, вы присядете, я распоряжусь, чтобы подали арро, и выслушаю вас.

Контора выглядела солидно – натуральное дерево и натуральная кожа в отделке, массивный стол, стулья с мягкими сиденьями, бархатные портьеры.

– Может быть, девочкам пока съездить домой? – нахмурилась Рита, неизвестно же, сколько тут просидеть придётся, чиновники быстро не умеют. – И госпоже Анне, она тоже собиралась?

– Увы, я не захватил кучера, – пожал плечами кот. – Но если господин Буасси дозволит попросить своего Жерома, тот развезёт наших дам по домам, пока мы тут будем решать дела.

Господин Буасси пришёл, радостно потирая руки, дозволил воспользоваться его слугой, даже сам кликнул его и велел развезти дам по домам и вернуть экипаж госпожи Маргариты к порогу.

– Итак, госпожа Маргарита, чем могу служить? – спросил он, усевшись за стол напротив Риты и Валентина.

– Госпожа Маргарита имеет вот такую бумагу, – кот всё равно что из воздуха вытащил подписанный Ритой документ. – И желает засвидетельствовать его по всей форме.

– Позвольте взглянуть, – господин Буасси взял документ и внимательно его прочитал, сощурив свои маленькие чёрные глазки. – Насколько я вижу, всё в порядке, все формальности соблюдены и документ подлинный, – произнёс он наконец.

Вошла служанка в чёрном платье и переднике, поставила на край стола поднос с кофейником и маленькими чашечками, и ещё там были сливочник, сахарница и вазочка с печеньем. Разлила кофе, спросила Риту, как ей подать. Хозяину налила сливок и положила сахар, коту пододвинула чёрный.

– Мне со сливками, пожалуйста, – кивнула Рита.

Получила свою чашку и наблюдала, как нотариус записывает какие-то данные в большую толстую книгу, глядя на её документ. Он же поставил точку, отложил перо и обратился к ней.

– Отныне, госпожа Маргарита, вы полноправный член нашей городской общины, о чём я сделал запись в реестре землевладельцев. И ещё сейчас подпишу и вашу бумагу тоже, таков обычай.

Он и вправду поставил свою подпись на документе – другим пером, и она оказалась столь же красной, как подпись самой Риты и подпись господина Гийома.

– Благодарю, – кивнула Рита. – И что я должна сделать ещё?

– Навестить господина Талона, нашего банкира. Он сообщит вам о состоянии вашего счёта, и с ним же нужно будет решить вопрос об уплате налогов.

– За какой это срок? – нахмурилась Рита.

Она как представила, что ей сейчас влепят задолженность и ещё пени какие-нибудь за весь срок, что дом стоял бесхозным, и ей прямо поплохело.

– Не могу сказать точно, – пожал плечами нотариус. – Все детали договора по налогообложению этой собственности хранятся в банке, семья Талонов очень неохотно делится сведениями о своих клиентах, а о таких удивительных, как владельцы дома господина Гийома, – и подавно.

– Валентин, можем мы посетить этого господина Билета, тьфу, Талона прямо сейчас? – спросила Рита. – До него далеко ехать?

– Дойти, дорогая госпожа Маргарита, дойти. Это здесь же, на площади, через дом.

– Вот и отлично, – кивнула Рита, поднимаясь. – Благодарю вас, господин Буасси, что мы должны вам за документ? Пошлину или что там ещё?

– Да, госпожа Маргарита, пятнадцать франков. Но я не настаиваю на немедленном платеже, – поспешил он добавить, глядя на её нахмуренные брови. – Посетите господина Талона, а завтра или послезавтра загляните ко мне. Помнится, было некое письмо, адресованное наследникам господина Гийома, и было оно уже довольно давно. Если бы я знал, что вы навестите меня, я бы его отыскал, но ваше появление сегодня стало для меня сюрпризом, и поэтому я оказался не готов. Но я непременно найду его, тогда и рассчитаемся.

– Хорошо, – медленно произнесла Рита и кивнула. – Мы подумаем, как предупредить вас о визите. А сейчас спасибо и до встречи.

Валентин многословно поблагодарил и распрощался, перед тем спрятав подписанный документ – очевидно, туда же, откуда перед тем достал. Взял Риту под руку и повёл на улицу.

– Ну что же, госпожа Маргарита, всё не так уж и плохо, – зашептал он снаружи. – Пойдёмте к Талону: уверяю вас, он тоже захочет познакомиться и примет вас сегодня.

– Может, нужно было бы и впрямь подождать до завтра? – неуверенно спросила Рита.

– Завтра и у Буасси, и у Талона будет очередь из желающих их посетить, а сегодня нет никого, – усмехнулся кот. – И мы этим пользуемся.

– Тогда идём! – сказала Рита с воодушевлением.

Через дом, аккурат напротив величественной церкви, располагалось трёхэтажное здание, по три окна в каждом этаже. В первом этаже по центру располагалась дверь, и вывеска над ней гласила: «Банк семьи Талон».

– Это частный банк, да? – нахмурилась Рита.

Доверия к частному банку у неё было немного.

– Да, очень хороший, у Талонов отделения на востоке страны и на юге, и есть филиалы в Империи, и на Полуночных островах, кажется, тоже. Наш здешний Талон – всего-навсего двоюродный кузен главы фамилии, а во многих других городах и вовсе служат наёмные управляющие!

Ну если так, думала Рита, то ещё, может, и ничего. К своему люди обычно относятся хорошо и трепетно. И о репутации думают.

Кот точно так же, как и у нотариуса, заглянул внутрь и колокольчиком привлёк внимание хозяина.

– Закрыто, уважаемый господин Валентин! – сообщили изнутри громким голосом.

– Добрый день, господин Гаспар, – кот снова включил свою кошачью умильность. – А к вам госпожа Маргарита.

– Та самая, что ль? – недоверчиво переспросил громкий голос.

– А как же. От господина Буасси – и сразу к вам.

– И что, он вас принял?

– Именно так, дорогой господин Гаспар.

– Проходите, – дверь перед Ритой открылась, и её приветствовал обладатель громкого голоса.

В отличие от нотариуса здешний банкир был тощ и высок. Но жилет его был с серебряными пуговицами, и цепочка от часов отличалась толщиной и замысловатым плетением. Да и сами часы, наверное, были недешёвыми.

– Здравствуйте, – кивнула ему Рита.

– Рад вас приветствовать, дорогая госпожа Маргарита, – поклонился банкир. – Гаспар Талон к вашим услугам. Вы желаете узнать о состоянии счёта?

– Да, господин Талон.

– Сожалею, но прямо сейчас я вам полную справку не выдам, потому что к такому делу следует хорошенько подготовиться, но – кое-что скажу, скажем, о доходах последнего года.

Доходы – это хорошо, думала Рита, когда они с Валентином шли за банкиром в его офис.

Офис занимал первый этаж дома и состоял из нескольких комнат. Очевидно, их привели в некую вип-зону, потому что здесь стоял обитый голубым шёлком диван, по стенам висели гравюры, изображающие, вероятно, местные виды – горы и лес, и цветочки, и хозяин тоже кликнул кого-то, чтоб подали заваренного чайного листа. А сам углубился в какую-то весьма толстую книгу.

– Госпожа Маргарита, будьте любезны предъявить документ, подтверждающий ваше право на собственность господина Гийома, – сказал он.

– Прошу, – Валентин повторил манёвр с доставанием из воздуха.

Гаспар Талон внимательно изучил бумагу, поскрёб ногтем подписи – все три, и с поклоном подал обратно Валентину.

– Благодарю вас. В таком случае я готов рассказать, что ваши вклады, госпожа Маргарита, приносят прибыль – не огромную, но стабильную. Все данные я подготовлю, скажем, ко вторнику – вас устроит?

– Да, конечно, – надо же, ещё и прибыль! – И куда вложены мои средства, подскажите, будьте любезны?

– В морскую торговлю, в производство стали и в железные дороги – и в строительство, и в эксплуатацию. Господин Люсьен Бодуан, предыдущий наследник, отдал моему прадеду на откуп те сферы, в которые мы должны были вложить его капитал, и, надо сказать, прадед, а затем отец и дед не прогадали.

Тем временем слуга принёс поднос с чайными парами и чайником, и вазочку – тоже с печеньем, только с другим.

– Скажите, господин Гаспар, а эти деньги связаны с домом или просто принадлежат владельцу этого дома?

– Эти деньги принадлежат признанному наследнику господина Гийома, – поклонился банкир. – Другое дело, что без заботы о доме стать таким наследником невозможно. Но, судя по довольному виду господина Валентина, вы справляетесь.

– О да, госпожа Маргарита отлично справляется, – подтвердил кот.

– Скажите, могу ли я получить сейчас какую-то сумму в счёт тех доходов? – поинтересовалась Рита. – Дом нуждается в ремонте, а я – в деньгах на обустройство.

– Да, – кивнул Талон. – Двухсот франков достаточно?

Рита глянула на кота – он должен лучше неё разбираться в местных ценах. Кот молча кивнул.

– Достаточно, – согласилась Рита.

– Отлично, я сейчас вам их принесу. А вы пока напишите расписку.

Банкир выдал Рите образец, лист бумаги и чёрнильницу с пером, и Рита написала, что получила от Гаспара Талона двести франков в счёт доходов за истёкшие годы.

Талон принёс мешочек, высыпал из него монеты и пересчитал. Там было пять явных золотых – по двадцать франков, семь десятифранковых монет, по виду серебряных, и тридцать – по одному франку. Затем он снова ссыпал всё в мешочек, вручил Рите и подписал её расписку – что, мол, выдал.

– Скажите, госпожа Маргарита, а налоги вы распорядитесь вычесть из доходов? – поинтересовался он.

– Господин Талон, о налогах мы с вами поговорим отдельно. За какой срок, в каком размере и всё такое. Когда я буду точно знать, какие средства находятся в моём распоряжении, я и о налогах скажу. Во вторник, да?

– Да, госпожа Маргарита, – просиял улыбкой банкир. – Вы сможете прибыть к полудню?

– Думаю, смогу, – кивнула Рита.

– Отлично, буду вас ждать. И после того как мы решим все деловые вопросы, – я буду рад, если вы останетесь на обед, – и смотрит-то умильно, почти как кот.

– Благодарю вас, я согласна, – с банкирами надо дружить.

Дальше они быстренько откланялись и вышли наружу.

– Так это что, у меня есть деньги, да? – Рита пихнула кота в бок.

– Да, госпожа Маргарита. Но я не знаю, сколько, я ж не наследник господина Гийома! И я не знал, что они вообще хорошо сохранились, потому что бывает всякое, сами понимаете.

Ну ладно, с деньгами, как известно, проще, чем без них, особенно – решать материальные проблемы.

– А что там с ярмаркой?

– Идёмте, это недалеко. Вы хотели рассаду цветов, я помню.

Ярмарка происходила на соседней площади, там, как успела заметить Рита, торговали всем подряд – и продуктами, и тканью-кожей, и какой-то утварью, и рассадой.

Но прежде чем они с котом успели углубиться в ряды, их окликнули.

– Господин Валентин? С кем это вы?

Рита и кот оглянулись и увидели Жермона Руа, мэра и папеньку Эрмины.