Kitabı oku: «#чьи-то истории», sayfa 6

#24. Дача

С самого утра всё кипело и пыхтело: готовилось встречать гостей. Небольшой домик в сосновом бору был наполнен самыми разными запахами: с кухни доносились ароматы выпечки, на веранде пахло полынью и дровами, которые приготовили для бани.

Иван Афанасьевич, жилистый, высокий дедушка, перебирал в сарае – своём месте для уединения – рыболовные снасти. Иван построил сарай сам и обставил на свой вкус, никто без его ведома не решался туда заходить, кроме внучки. У маленькой, курносой девчушки Агаты был полный карт-бланш. Но даже она своим ещё детский умом понимала, что трогать аккуратно расставленные дедушкой инструменты и банки с соленьями на полках нельзя.

Мария Петровна – женщина лет семидесяти: пышная, невысокого роста, похожая на сосенку в лесу, занималась цветами в огороде. Под её чутким вниманием росли кустовые розы, лилии, гортензии, бархатцы и петуньи. Всё в этом цветнике благоухало и радовалось жизни.

– Маруся! Не прогляди пироги, – донёсся из сарая голос Ивана Афанасьевича.

– Каков контролёр! Везде-то ему нужно за всем проследить, – тихо пробурчала Мария Петровна себе под нос.

– Маруся! Ты чего молчишь? Совсем глуха стала?

– Да слышу я тебя, слышу. Пирогам ещё пятнадцать минут в печке. Ты давай лучше заводи свой мотороллер и выезжай на станцию, Агаша скоро приедет.

– Ну, командирша! Будто я сам не знаю, что пора выезжать, – пробурчал себе под нос Иван Афанасьевич.

…

Поезд пригородного направления замедлил ход и, скрипя колесами, остановился на станции, раздался гудок. На платформу сначала высыпали дачники с рассадой в руках, немного погодя, за ними вышла Агата. Она сделала глубокий вдох, тёплый воздух защекотал ноздри, пахло лесом вперемешку с дымом: многие уже затопили бани. Чтобы добраться до дачных участков, предстояло пройти через лес…

Показались знакомые очертания домика. Всё ей здесь было знакомо: с забора спадали ветви винограда, а калитка открывалась одним нехитрым движением: просовываешь руку в щель между прутьями забора и приподнимаешь щеколду. Агата зашла на участок, он давно порос травой, цветы уже не росли, а дедушкин сарай был заперт на замок. Ей отчаянно не хотелось здесь находится без хозяев, а мысль, что хозяйка здесь теперь только она – каждый раз доставляла щемящую боль. Наверное, поэтому она не любила сюда приезжать.

В домике больше не пахло пирогами и полынью, посуда покрылась пылью, а в углах окон образовалась паутина. Агата села на стул, машинально засунула руку в карман и выложила на стол сосновые шишки – ещё одно воспоминание из детства. Плакать она себе запрещала, поэтому делала глубокий вдох и медленный выдох. Пока она осматривала дом, её взгляд упал на полку с книгами, Агата тихо шептала названия на корешках, пока не запнулась на одном: Маленький принц, что-то гулко отозвалось в её теле…

Уже пять минут она держала в руках эту книгу, проводила кончиками пальцев по обложке, закрывала глаза и представляла себя маленькой: вот сейчас дом снова наполнится светом, снова запахнет пирогами, Агату отправят в баню, а после укутают в тёплый плед и дадут в руки кружку горячего молока, дедушка сядет в своё любимое кресло, наденет на переносицу очки и станет читать Маленького принца, а завтра будет ещё один день беззаботного лета, в котором нет места грусти и печали, нет места потерям и скорби, житейским заботам и неурядицам взрослой жизни, есть только домик в сосновом бору, тёплые руки бабушки и крепкие плечи деда…

Агата так и сидела с закрытыми глазами с книгой в руках, она наконец-то разрешила себе шмыгать, всхлипывать и утирать рукавом свитера горячие слёзы. А спустя несколько минут, сделала глубокий вдох, выдохнула и набрала номер телефона:

– Здравствуйте, это Агата. Снимите, пожалуйста, объявление с сайта. Я не буду продавать дом.

#25. Главная роль

Тысячи настороженных глаз смотрели вперёд, ярко-белый свет софитов готовился указывать направление. Оркестр стих в ожидании. В концертном зале воцарилась тишина, которую нарушало лишь лёгкое перешёптывание. В воздухе смешались запахи парфюмов, лёгкий шлейф сигаретного дыма и сладкий аромат случайно пролившегося на пол шампанского. Занавес из темно-красного бархата тревожно покачивался, готовясь открыть сцену…оставались считанные минуты до начала.

Премьера спектакля, о котором две недели «гудела» пресса означала только одно – фееричный успех или грандиозный провал…

– Вы меня все хотите в гроб загнать!? Где она? Там полный зал зрителей, журналистов, известных персон! Они все ждут, занавес уже должен открываться, а мы без главной актрисы! Вы звонили ей, Маш?!

Худенькая, веснушчатая девушка защебетала, словно птичка:

– Я звонила, Леонид Андреевич, я ей без перерыва звонила, не берёт. Даже соседке звонила, с которой она квартиру снимает, но она сама дома не была два дня.

– Так давно нужно было послать людей к ней домой! У нас максимум 15 минут на задержку, и это должен быть единственный косяк. Её физиономия, твою мать, на всех афишах. Да половина зала пришли, чтоб на неё посмотреть.

Из дальнего угла гримёрки встала статная женщина, с выразительными чертами лица, слегка зауженными глазами и чёрными, как смоль, волосами, которые локонами спадали на плечи:

– Леонид Андреевич, я не вижу проблемы. Я прекрасно знаю эту роль, я к ней готовилась точно так же, как и Ветрова. Разве не для таких случаев и подбирают дублёршу?

Режиссёр взглянул на неё исподлобья, прищурил глаза и развернулся к гримёрам:

– Подготовьте дублёршу к выходу. Маша, найди Ветрову и убедись, что с ней всё в порядке. Вдруг, и правда, что-то произошло.

Маша быстро заморгала и покорно кивнула. Леонид Андреевич продолжил:

– Всем занять свои места на сцене, начинаем через 10 минут – с этими словами он удалился в свой кабинет, дрожащими от нервов руками открыл шкаф, достал бутылку, глотнул и поморщился – где ж тебя черти носят, звезда моя роковая, моя погибель…

Зал взорвался громкими аплодисментами, артисты вышли на поклон. Кто-то пробирался с дальних рядов, чтобы поскорее донести цветы, кто-то кричал волнительное «браво!».

– Девушка, ну встаньте, дайте пройти, – грузный мужчина с букетом цветов буквально вжал её в кресло и со словами «ходят в театры всякие-разные…» поспешил в к сцене. На её коленях осталось лежать несколько лепестков белых роз, которые стремительно намокли от слёз.

«Вот видишь Вера, они справились и без тебя», в её голове всё ещё блуждал ворох горьких, противных слов. Она вспоминала, как накануне ей в гримерку подкинули анонимное письмо, в котором раскрывались детали подготовленного плана о срыве спектакля, вплоть до «случайной» травмы Веры на сцене и о том, как после этого полетят головы с плеч: невинные люди лишатся работы и шанса вернуться в театр.

Занавес опустился, зрительный зал стал пустеть. Вера утерла слёзы, взяла в руки телефон, бегло просмотрела бесконечное число пропущенных вызовов и ещё десяток сообщений. В этот момент пришло новое:

«Вставай, Вера Ветрова – актриса, которая так нелепо решила погубить свою карьеру. Ты обязательно справишься. У тебя большое и чистое сердце. Мы что-нибудь придумаем».

Отправитель: Елена Москвицкая (дублёрша)

Лена была не менее талантливой актрисой, к тому же, гораздо опытнее Веры. Новость о том, что не она будет играть Каренину в премьере спектакля сначала сильно раздосадовала её, и она, по глупости, даже пожаловалась на это своему тайному воздыхателю, с которым вела редкие переписки по почте. Воздыхатель, в свою очередь, решил возгордиться своим поступком перед Леной и поведал о том, что сделал, в записке, приложенной к цветам. Лена нашла букет, вернувшись в гримёрку. Перечитав записку несколько раз, она сначала схватила телефон, написала быстрое сообщение (опыт сцены наградил её способностью видеть лица зрителей во время спектакля, так она и разглядела среди них Веру), а после направилась прямо в кабинет к Леониду Андреевичу с твёрдым намерением восстановить справедливость…