Атмосферная книга, а я такие люблю! Дача, ржавая вода в бочке под крышей, велосипеды, дачное озеро со стрекозами. Или унылые холодные зимние станции, на которых беспощадно метет метель.. Кучи окказионализмов, новаторский неповторимый стиль повествуют о сознании сумасшедшего мальчика, понимающего о жизни больше, чем дураки-учителя и что рододедроны, растущие в альпах, намного счастливее человека, потому что не знают эгоизма.
Герой ощущают свою деперсонализацию, как частичное исчезновение, “... жизнь моя остановится и будет стоять, как сломанный велосипед в сарае, где полно старых выцветших газет, деревянных чурок, и лежат ржавые плоскогубцы”. Трудно, когда у части тебя иные мысли, желания, симпатии, настроение, но зато этот собеседник, с которым общие детство, двор, школа, дачный посёлок, всегда с тобой. Доктор советовал: “... если вы заметите, что тот, кого вы называете о н, и кто живет и учится вместе с вами, уходит куда-нибудь, стараясь быть незамеченным, или просто убегает, следуйте за ним, постарайтесь не упускать его из виду, по возможности будьте ближе к нему, как можно ближе, ищите случай приблизиться к нему настолько, чтобы почти слиться с ним в общем деле, в общем поступке, сделайте так, чтобы однажды … навсегда соединиться с ним в одно целое, единое существо с неделимыми мыслями и стремлениями, привычками и вкусами. Только в таком случае вы обретете покой и волю. ” Географ Норвегов мне напоминал географа, который глобус пропил, и героя из х/ф “Норвег”. А сам герой своей блаженной мудростью – пациента Гумми из “Преподавателя симметрии” А. Битова.
В очередной раз я взяла в руки книгу, опираясь на множество положительных отзывов, в том числе посты любимых книжных блогеров. Далеко не сразу вникла в повествование, потому что формат потока сознания довольно труден, требует особой концентрации и глубокого погружения.
Сюжета здесь нет. Произведение представляет собой диалог двух «я» главного героя, очевидно, больного чем-то из области психиатрии (раздвоение личности/биполярное расстройство — что-то в этом духе). Это учащийся 5-6 класса спецшколы, он сильно влюбляется, у него есть духовно-нравственный ориентир в виде любимого учителя. Также он разыгрывает воображаемые диалоги с теми, кто давно умер или кто не существовал вовсе. Как, наверное, и положено при таких особенностях психики, повествование скачет с темы на тему, не всегда это происходит логично.
Интересный мир «не такого как все» цепляет своей простотой, непосредственностью и искренностью. Никогда не читала ничего подобного. Но в ближайшее время вряд ли и решусь, потому что такие вещи для меня слишком специфичны.
«Он стоит в сарае, там же находится бочка с керосином и две пустые, мы иногда кричим в них.»
«Школя для дураков» это попурри приемов и гипнотизирующих лингвистических игр, которые искажают время и пространство — как книжное, так и твое лично. У автора очень чувственный и нежный голос лица с раздвоением внутреннего монолога: его герой учится в школе «для дураков», но вопреки (или благодаря) этому ведет более осознанную жизнь и постоянно определяет для себя смыслы и характеристики привычных вещей; он задается обидами и вопросами, которым почему-то нет места в общепринято нормальной жизни:
«… никто не хотел учить нас греческому было непростительной ошибкой с их стороны это из-за них мы не можем перечислить толком ни одного корабля»
И вот этими глазами, этой настроенной на цвета, детали и запахи оптикой удается посмотреть на чудо чужой жизни и — пока не уляжется магическая меловая пыль текста — даже немного своей. В этом смысле «Школа для дураков» не столько книга в привычном понимании, сколько Опыт, трип, приключение, поход за границы того, что может дать читателю текст:
«… мастер успевает удержать тебя за руку и, глядя тебе в глаза, говорит: домашнее задание: опиши челюсть крокодила, язык колибри, колокольню Новодевичьего монастыря, опиши стебель черемухи, излучину Леты, хвост любой поселковой собаки, ночь любви, миражи над горячим асфальтом, ясный полдень в Березове, лицо вертопраха, адские кущи, сравни колонию термитов с лесным муравейником, грустную судьбу листьев — с серенадой венецианского гондольера, а цикаду обрати в бабочку; преврати дождь в град, день — в ночь, хлеб наш насущный даждь нам днесь, гласный звук сделай шипящим, предотврати крушение поезда, машинист которого спит, повтори тринадцатый подвиг Геракла, дай закурить прохожему, объясни юность и старость…»
Сначала я залпом прочитал первые сто страниц и только потом понял что дурак — из бутылки такое не пьют — и не торопясь начал заново. Прочитал и потом сразу еще раз прослушал в прочтении Ивана Литвинова — настолько понравилось и настолько не хотелось отпускать.
Но чтобы внести хоть какое-то подобие объективности в отзыв: «Школа для дураков» — это не волшебная таблетка для преломления оптики; это текст, который понравится далеко не каждому, который требует не только внимания и работы, но и определенного умонастроения, роскоши не торопиться и жить в ритме героев — хотя бы на один вечер позволить своему времени течь во всех направлениях, а календарю превратиться в россыпь точек.
«Да и могут ли вообще дни следовать друг за другом, это какая-то поэтическая ерунда — череда дней. Никакой череды нет, дни приходят, когда какому вздумается, а бывает, что и несколько сразу. А бывает, что день долго не приходит. Тогда живешь в пустоте, ничего не понимаешь и сильно болеешь.»
И другие цитаты:
«Оглянись и признайся: плохо или хорошо было вечером, в сером свете, въезжать в рощу на велосипеде? Хорошо. Потому что велосипед – это всегда хорошо, в любую погоду, в любом возрасте.»
«Зимой в сумерках маленькому тебе. Вот они наступают. Жить невозможно, и невозможно отойти от окна. Уроки на завтра не сделаны ни по одному из предметов известных. Сказка. На дворе сумерки, снег цвета голубого пепла или какого-нибудь крыла, какого-нибудь голубя. Уроки не сделаны. Мечтательная пустота сердца, солнечного сплетения. Грусть всего человека. Ты маленький. Но знаешь, уже знаешь. Мама сказала: и это пройдет. Детство пройдет, как оранжевый дребезжащий трамвай через мост, разбрасывая брызги огня, которых почти не существует.»
«Лишь одна бочка совершенно пуста, в ней нет ни воды, ни насекомых, и к тебе является счастливая мысль – наполнить ее криком своим. Долго стоишь ты, наклонившись над темной цилиндрической бездной, перебирая в своей избирательной памяти слова, которые лучше прочих звучат в пустоте пустых помещений. Таких слов немного, но они есть.»
«поезд идет час двадцать, северная ветка, ветка акации или, скажем, сирени, цветет белыми цветами, пахнет креозотом, пылью тамбура, куревом, маячит вдоль полосы отчуждения, вечером на цыпочках возвращается в сад и вслушивается в движение электрических поездов»
«Современный географ, как, впрочем, и монтер, и водопроводчик, и генерал, живет всего однажды. Так живите по ветру, молодежь, побольше комплиментов дамам, больше музыки, улыбок, лодочных прогулок, домов отдыха, рыцарских турниров, дуэлей, шахматных матчей, дыхательных упражнений и прочей чепухи.»
«В одну из ночей смущенного своею красотой лета жду тебя в домике с флюгером, за синей рекой, адрес: дачная местность, пятая зона, найти почтальона Михеева, спросить Павла Норвегова, звонить многократно велосипедным звонком, ждать лодку с туманного берега, жечь сигнальный костер, не унывать.»
«В те дни вокруг стало настолько красиво, что я не мог выходить даже на веранду: стоило мне посмотреть на реку и увидеть, какие разноцветные леса на том, норвеговском, берегу, как я начинал плакать и ничего не мог с собой поделать.»
«Я нередко стою в прихожей и рассматриваю всякие предметы на вешалке. Мне кажется, что они добрые и с ними уютно, и я совсем не боюсь их, когда в них никто не одет.»
«О каких бабочках может идти речь зимой, притворно удивляется педагог, вы что, с ума сошли? И возражаешь с полным достоинством: зимой речь может идти о зимних бабочках, называемых снежными, я ловлю их за городом – в лесу и в поле, преимущественно по утрам, – на второй поставленный вами вопрос отвечаю: факт моего сумасшествия ни у кого не вызывает сомнения, иначе меня не держали бы в этой проклятой школе вместе с другими такими же дураками.»
«Он всегда приходил угрюмо, потому что, как объяснял нам отец, зарплата у директора была небольшая, а пил он много.»
«надо что-то делать, необходим какой-то решительный шаг – может быть, письма туда и сюда, может быть, бойкоты и голодовки, баррикады и барракуды, барабаны и тамбурины, сожжение журналов и дневников, аутодафе в масштабе всех специальных школ мира, взгляните, вот, в наших портфелях – сачки для ловли бабочек. Мы отломаем древки от собственно сачков, поймаем всех по-настоящему глупых и наденем эти сачки им на головы на манер шутовских колпаков, а древками будем бить по их ненавистным лицам.»
«О результатах конкурса прошу сообщить по адресу: железная дорога, ветка, станция, дача, звонить велосипедным звонком, пока не откроют»
«Один мой товарищ – учимся с ним в одном классе – говорит, что достал где-то целую бочку кислоты, но, может быть, лжет, не знаю. Во всяком случае, он собирается растворить в ней родителей. Нет, не всех вообще, только своих. Мне кажется, он не любит родителей. Что ж, сударь, я полагаю, они пожинают плоды, которые посеяли сами, и не нам с вами решать, кто тут прав.»
Язык отличный. Произведение для неторопливого вдумчивого чтения. Иногда сложно воспринимать из-за постоянно путающихся мыслей главного героя - мальчика с раздвоением личности... с постоянно меняющимися персонажами, с их бесчисленными оговорками, дающими второй смысл сказанному. А ведь повествование просто о жизни, о простых ценностях простых людей... Очень душевно и с замечательным осадком на душе. Спустя лет 10 обязательно перечитаю. Спасибо автору!
Роман-нерв, роман-мелодия, роман-сказочка... У повествования есть свой рваный ритм, иногда удавалось уловить его более отчётливо и становилось жутко до мурашей... Ведь в этом хаосе безумия я слышала и понимала героя! Но даже когда мелодия была едва уловима читать было непросто. Это как если бы ты нырял на дно бассейна и долго-долго не мог всплыть на поверхность. История на кончиках внутренних пальцев..
Современный географ, как впрочем и монтёр, и водопроводчик, и генерал, живёт всего однажды. Так живите по ветру, молодёжь, побольше комплиментов дамам, больше музыки, улыбок, лодочных прогулок, домов отдыха, рыцарских турниров, дуэлей, шахматных матчей, дыхательных упражнений прочей чепухи.
Книга эта, конечно, странная, непривычная, интересная. Тяжело сначала пробираться сквозь такой язык, но потом привыкаешь. И после того, как погрузился, можно и нужно просто наслаждаться. Хотя рваный сюжет и прием, когда герои переливаются один в другого, затем в третьего и снова в первого, немного путает. Теряешь нить, потом вроде находишь, но никогда не уверен до конца. Но это скорее мелочи.
Я в растерянности... С одной стороны, эта книга, этот многогранный и решительный поток сознания - не может не зацепить, не задеть хотя бы нескольких струн, с другой же, - весь этот калейдоскоп слов и эмоций слишком уж мощен, иногда даже до тошноты.
Строки втекают в сознание, порой сливаясь в один сплошной лист текста, растерявший любые знаки препинания. Слова спотыкаются, коверкаются, порождая новые смыслы, однако, эту цепочку можно проследить. Примерно так и скачут в голове мысли, если их скрупулезно фиксировать. И читать это становится сложно.
Интересно, так ли думают ученики таких спец. школ, на самом деле? Может в этом и есть их отличие - слишком густая вязь мыслей, слишком стремительная, идущая вразрез с физиологическим ритмом жизни человеческого существа. Люди не успевают жить и реагировать в ритме своих мыслей, и за это общество клеймит их отсталыми?
Книга немного рвет шаблоны, расширяет восприятие, акцентирует на чувственной, теневой стороне бытия, но для меня, ее невозможно назвать любимой. Она слишком стихийна, слишком болезненна в этой своей красочности. Книга - синдром, книга - поток... Она не дает ответов, зато задает вопросы.
Совершенно непредсказуемо! Сначала казалось, этакая безумная завлекательная завязка.. В результате.. впервые в жизни (конечно же после мои творений в младших классах) я видела,читала и вникала в такие длинные предложения без каких-либо знаком препинания. Круговорот событий и характеров и судеб и личностей. Первое время,да, напрягло. В итоге расслабилась и поплыла по течению. Полная неразбериха, литературный словесный хаос, полное безумство. Голова до сих пор идет кругом :)
Признаюсь, сначала книга мне не нравилась. Хотелось даже бросить читать её. Но постепенно, когда я приняла правила очередной постмодернистской игры, которые читателю предлагает автор, когда я поняла, что эта книга не повествовательная и не сюрреалистическая, не психоделическая, а прежде всего лирическая, элегическая, нежная, тонкая-тонкая, когда я прочувствовала, какая она изящная, а по языку даже изысканная... Тогда я поддалась потоку сознания главного героя и каждый раз, открывая книгу и читая страницу за страницей оказывалась там, где нет ни дома, ни работы, ни зимы за окном, там, где нет измерений - вне времени и вне пространства, только вечность, умиротворение и светлая грусть.
Чтение этой книги - это бесконечное удовольствие, после неё сразу будет трудно начинать что-то реалистическое, лучше всего пару дней посвятить поэзии или приняться за какой-нибудь роман Андрея Белого или за повести Валерии Нарбиковой. А кого-то эта волшебная книга, возможно вдохновит и на семисотстраничный томик "Улисса" Джеймса Джойса...
Yorum gönderin
«Школа для дураков» kitabının incelemeleri, sayfa 9