Kitabı oku: «Вырожденцы», sayfa 3
Глава 3. Привычная жизнь
Утром температура пропала. Не вернулась она ни на следующий день, ни через три дня, ни через неделю. Мама посчитала моё состояние последствиями тяжёлого дня и переживаниями за жизнь лучшего друга. Версия мне понравилась, и я тоже легко в это поверил. Правда же, глупо считать, что можно заболеть от крохотного укусика на руке? К тому же он быстро затянулся и не оставил даже шрама.
Сейчас я чувствовал себя превосходно. Словно во мне заработал неисчерпаемый источник энергии. Море сил, желаний и планов, на которые эту энергию следовало направить. А я, дурак, уже успел надумать себе всякого. Когда той ночью ломало всё тело – попрощался с жизнью. Под эти прощания и уснул, чтобы наутро проснуться в полном здравии, как будто не я ворочался несколько часов кряду, прежде чем боль отступила, и обессиленный сдался на милость сна.
Как это часто водится после болезни, когда тебя уже ничего не беспокоит, я бросил думать о плохом. Как говорила моя мама в детстве, «попустило от задницы, и во двор». Вот и сейчас «попустило». Только ждал меня не двор и друзья, а моя привычная жизнь.
Всю неделю я исправно ходил на службу, после произошедшего в гетто было тихо. Я бы даже сказал, слишком тихо. Вырожденцы прятались по норам и лишний раз не высовывались.
Во время патрулей я выискивал знакомые лица с потасовки, но ни оранжевой девахи, ни желтоволосика так и не встретил. Выкуривать цветных «насекомых» из зданий нам пока не разрешали. Нужно было лишь пресекать собрания на улицах и не давать собираться обитателям гетто группами более двух человек. В таких обстоятельствах ты не гвардеец какой, а личный тренер с индивидуальным спортивным планом для вырожденцев.
– Пройдите дальше. Вас трое. Стоять не разрешается! Идти можно. Желательно домой и поодиночке.
– Почему? – невысокая вырожденка с фиолетовыми кудряшками подняла на меня голову и задала совершенно тупой вопрос.
– Никаких «почему». Нельзя, и всё тут. Хотите, чтобы я применил силу?
– Нет.
По фиолетовым глазам было видно, что вырожденка испугалась. На неё напало остолбенение, и двигаться домой она не собиралась. Вот я и решил придать ей ускорения, толкнув в плечо, раз не понимает человеческого языка. А моя дура, которая напросилась ко мне в напарники, пока Лео в больнице, решила, что я флиртую с животным. Я и вырожденцы? Как Светка подумать о таком могла?
Поэтому в эту же насыщенную неделю я расстался со своей девушкой. Давно пора было выйти из наших отношений. Они и так были у меня самыми долгими, длиной в целых три месяца. И самыми сложными. Её родители на свою голову воспитали не Свету, а Её Светлейшество Принцессу. А я не царь-батюшка и не трёхглавый змей, чтобы терпеть её закидоны и ревность.
А ещё я всю неделю ждал Лео из больницы. Что ни говори, а друг – это друг. Он и твои шутки понимает, и не осуждает, а если и случается ссора, то вы всегда обязательно миритесь. Не бывать миру, если твоим напарником по службе становится твоя же девушка. Всё-таки работа и личная жизнь несовместимы. Не желавшая идти на компромиссы Светка привела к тому, что наши отношения не прошли проверку работой. Видеть её так часто я был не готов. И вот последняя капля, подкреплённая необоснованной предъявой. Это я флиртую с животными?
Выписка Лео из больницы стала для меня праздником. И по этому случаю, и по моему обещанию, ещё двухмесячной давности, мы собрались в его новой квартире.
Друг ещё в школе мечтал свалить от родителей. Его предки – не самая образцово-показательная семья. Мне в этом плане повезло, а у него, вирус, что побери, с раннего детства. Так что он часто оставался у меня с ночёвкой, и вот теперь, когда немного встал на ноги, сумел арендовать маленькую, но зато свою, квартирку.
На окраине Премора, без мебели и ремонта. Не самый благополучный район, практически впритык к забору. Выйди на балкон, и увидишь, как в лесу хищные твари поедают друг друга. Помойка достойная вырожденцев, но не людей. Хуже этой коробки только аварийное жильё в гетто.
Я и сам думал свалить от родителей. Понимал прекрасно, что начинаю им мешать. Да и они всё чаще нарушали мои границы расспросами и наставлениями, которые хороши, когда тебе шесть лет, но абсолютно бессмысленны, когда ты вырос.
Но я любил комфорт, и переезжать в такую лачугу, как у Лео, был не намерен. Можно, конечно, взять деньги у отца, но тогда я бы признал, что всё ещё не состоялся в жизни, и это давало бы ему больше прав ко мне лезть. Вот бы получить хорошую премию, совершить подвиг на работе и внести первую плату за жильё в доме, поближе к центру. На окраинах можно пропустить всю жизнь, и девчонок всех миленьких разберут, пока до них из такой дали доедешь. Какая королева захочет здесь жить? Я так и сказал другу. А он не ответил или не услышал, расплачиваясь за грязно-серые и унылые обои с красным ценником.
После всех покупок мы собрались у него в крохотной ванной. Лео стоял у душевой кабинки. Правда, от «душевой» здесь было только название. Низкий поддон, покосившаяся пластиковая створка – всего одна, вторая была снята с пазов и приставлена к раковине. Новый шланг для душа чужеродно смотрелся в окружении ржавых труб.
Лео разводил обойный клей в пластиковом тазике, который остался от прежних владельцев квартиры. Размешивал его сломанной сухой веткой, подобранной по дороге от остановки.
– Чую, гиблое дело мы начали, – Лео подцепил сгусток, похожий на кусок недоваренной манки, кончиком палки и поднял его над тазиком, – и что с этим делать?
– Мешай. Мешай лучше.
– Я и мешаю. Может, ну его?
Комок свалился с конца ветки прямо в тазик. Под мерзкое «хлюп» капли мутной белой субстанции разлетелись по стенкам душевой и попали на брюки Лео.
– Фу, – друг попытался стряхнуть капли, но клейкая жидкость только расползлась по спортивным штанам.
– Поздно. Клей уже разведён, – отец учил меня доводить начатое до конца, нельзя давать заднюю.
Я решил поддержать друга и ободряюще похлопал его по плечу. Мол, впереди обои, позади пропасть над клеем, вместе мы сила.
– Может, нет? Взяли таз, вылили в унитаз, и к соседям. Ничего же не будет? – Лео перевёл взгляд с тазика, наполненного мутной белой субстанцией, на покосившийся унитаз с трещинкой у основания.
– А вирус его знает!
– Пойдём, чая бахнем. Нужно пять минут, чтобы настоялся, – Лео стряхнул ветку в тазик и оставил её в поддоне душевой.
– Уверен?
– На пачке написано.
Я разливал нам чай в чашки, стоявшие на полу в пустой комнате, пока Лео плотно закрывал окна.
– Надо клеить быстро, а то мы тут задохнёмся.
– С обоями здесь, конечно, станет уютнее. Но какая девчонка позарится на такие трущобы?
– А зачем мне та, которая не позарится?
– Ставишь мелкие цели, Лео.
– У меня всё есть.
– Познакомишь с ней?
– Как-нибудь.
– Ты говоришь мне это уже год.
– Всего год, – Лео вскрыл один из рулонов и развернул полотнище, отмотав пару метров, – Светленькие…
– Это ещё неизвестно. Зависит от того, какими руками мы их поклеим.
Обои были светло-серыми с чёрными кляксами, напоминавшими то ли горы, то ли волны, то ли просто какую-то абстракцию. Полная свобода фантазии, представляй что хочешь.
– Мы же друзья. Давай совместный ужин на четверых? Я оценю её.
– Ты же со Светой расстался.
Лео сходил в ванную за тазиком с клеем и вернулся.
– Я сказал ей, что девушкам не место в гвардии. Она со мной не согласилась. К тому же она меня к животным ревновала, Лео. Так можно?
– Обиделась, наверное.
– Если ты на службе, засунь свои эмоции подальше.
– Не все же так могут.
– То есть ты можешь допустить, что я могу флиртовать с вырожденкой?
– Нет. Но у неё может быть такое право.
– Ничего не может. Без папы полковника она бы не сдала ни одного экзамена, и все это знают. Знают и молчат. Это я тоже ей сказал.
– Ты с ней встречаться стал не по этой же причине? Кто мне говорил, что никогда путь к капитанским погонам не начинался так приятно и в такой упругой попке?
– Ты сейчас загнул.
– Я ошибаюсь?
– И что с того?
– Глупо обвинять в том, чем сам пользуешься.
Я подвинул табуретку к стене и вскарабкался на неё. Лео отмерил часть рулона, намазал его клеем и провёл валиком по стене. Кончиками пальцев взял полотнище и передал его мне. Он вытянулся на цыпочках, я же согнул колени, маневрируя на табуретке.
– Это какой-то отдельный вид извращений.
Чтобы не заляпать рисунок обоев, приходилось делать всё синхронно. Я потянул свою часть полотна вперёд и наверх. Здесь тебе не спину прикрывать, здесь особая ремонтная магия нужна.
– Тяни! – я закрепил верхнюю часть под самый потолок и начал разглаживать обои.
Лео натянул полотнище до пола, схватил тряпку, бывшую когда-то полотенцем, и с усилием принялся натирать обои от середины вниз и в стороны, разглаживая неровности.
– Вроде неплохо.
– Я с высоты вижу какие-то бугры.
– Кто их увидит с такого ракурса?
Лео подрезал ножом полотнище и закрепил низ. Тщательно ещё раз прошёлся тряпкой и протянул мне следующий кусок полотна. На третьем я уже сдвинул табуретку дальше по стене, чтобы перейти к новому участку фронта поклейки обоев.
Между третьим и четвёртым полотнищем Лео закрыл дверь в комнату.
– Отпадёт сейчас всё.
– Ты клей не экономь, жирнее мажь.
– А если он проступит через обои? Обои-то дешёвые.
Угол полотнища съехал, и я, перепачкавшись в клее, перехватил обоину и потянул на себя, отдирая ту от стены.
– Держи! Держи!
Полотнище, нехотя и растягивая клеевые сопли, мне поддалось. Верхний край обоев вернулся на законное место. Я облегчённо выдохнул.
– Если бы я не дал слово, то этим бы не занимался.
– Ценю твоё слово.
– Пошли во «Встречку».
– Мы же твоей маме обещали быть к ужину?
– Мы на пару минут.
– Ты так быстро выбирать не умеешь.
– На десять. Заскочим?
– Хочешь кого-то ещё найти?
Что-то в поклейке пошло не так, но что именно до меня дошло не сразу. Несколько секунд я изучал стену, и озарение, в награду за терпение, всё же посетило мою голову.
– Вирус нас побери, мы, кажись, розетку прикрыли.
– Вырежем аккуратно.
– А получится?
– Не получится, диваном прикрою.
– Умно.
Часов через пять мы стояли уставшие, перемазанные в клее, в уютной комнате без ничего, но со свежепоклеенными обоями. Если не знать, где находилась эта квартира, то можно было принять её за приличную.
– Со следующей зарплаты куплю плинтуса.
– И заживёшь.
– Главное, чтобы не упало.
– Похоже на девиз по жизни.
Выселив тазик с остатками клеями и банки с краской из ванны в коридор, мы помылись и переоделись. От тазика было решено избавиться по дороге во «Встречку», а не рисковать отношениями с соседями и не ставить эксперименты над собственной сантехникой.
За полтора часа мы добрались до места обиталища всех юных преморчан и преморчанок. «Встречка» была обычной столовой, где можно недорого и вкусно перекусить. Открывалась рано утром, поэтому до работы или учёбы люди перехватывали там завтрак, в обед кормили неплохим «комплексом», а вечером можно было набрести на остатки еды с хорошей скидкой.
Чаще всего в столовой собирались студенты. В выходные они устраивали встречи, чтения и кинопоказы, играли в настольные игры. Владельцы поощряли такие собрания, и студентов не гоняли. А потом и сами стали активно помогать им с организацией праздников и вечеринок. Вот так студенческая столовая и стала «Встречкой».
Сюда стекалась молодёжь со всего города. Никто уже и не помнил, как тут появилась большая пробковая доска, куда лепили записочки, с помощью которых искали знакомства, рассказывали о себе, звали на свидания, признавались в чувствах и устраивали сюрпризы. Ребята и девушки писали на бумажках время и место встречи. Здесь можно было оставить свою записочку или сорвать чужую.
Я довольно часто пользовался услугами «Встречки». Правда, себя не оставлял на доске ни разу. Лео ржал, говорил, что боюсь, будто никто не клюнет. Но я и не приманка, чтобы на меня клевали. Я рыбак, а рыбёшек здесь можно было наловить много.
Пока Лео пошёл за парочкой легендарных местных свитков и стаканчиками горячего томатного супа, я изучил стенд и сорвал с него несколько объявлений. Выбор будущей девушки требовал серьёзного подхода и хорошего совета.
Я заглянул в зал. Лео махнул мне, и я пробрался к нему через лабиринт занятых столиков. Что тут скажешь, во «Встречке» никогда не бывает пусто.
Друг уже распаковал свой свиток и откусил сочный кусочек. Нам говорили, что раньше такие делали с мясом, но теперь его найти невозможно. Я за свою жизнь пробовал его один раз в далёком детстве, когда отцу выдали премию небольшим кусочком свинины на работе. Была ли там в самом деле свинина? И как они её достали? Всё это осталось для меня загадкой.
Я отпил томатного супа прямо из кружки и развернул первый клетчатый лист бумаги, украшенный цветочками и чернильными сердцами.
– Смотри, она ищет романтичного и преданного парня. Сильного, светловолосого. Я её идеал? Как считаешь?
– Я ещё не встречал женщин, которые знают чего хотят.
– Большой знаток, я смотрю.
– Побольше твоего.
– У тебя одна. Я же могу подводить статистику на основе многих данных.
– Просто я лечиться не люблю.
– Сплюнь лучше!
– Тьфу-тьфу тебе в суп, – Лео навис над столиком и сделал вид, что поплевал в мой суп.
– Сам теперь его и ешь, – я отодвинул стаканчик от себя.
– Без проблем.
– А если вот эта? – я показал объявление другу.
На красной плотной картонке ажурным почерком было выведено: «Хочу свободы. Если ты тоже так считаешь, значит, нам по пути. У любви нет границ».
– Ты сбежишь. Там же свобода не только у тебя, но и у неё.
– Бракуешь мне всех. Как будто не желаешь мне счастья.
– Желаю. Будь счастлив.
– А вот эта? Смотри, какой творческий подход. Свидание для настоящих людей. Я хочу встретить парня, в котором есть сострадание и милосердие. Который не на словах, а на деле подтверждает, что он герой. Если ты настоящий мужчина, не по возрасту, а по сути. Не испугался? Тогда приходи в городской дом престарелых. Волонтёр Ирина.13:00. Суббота. У центрального входа.
– Это похоже не на свидание, а на рабство. – Лео поглядел на мой свиток, – Будешь?
– Ешь, я не хочу. Волонтёр – это благородно.
– Им мужиков не хватает, вот и изгаляются. Как могут…
– Ты бы не умничал, а со мной сходил.
– Волонтёрить я и у себя дома могу. Ты же говоришь, что это не работа, а свидание, тогда зачем тебе я?
– Решено, иду один. Пожелай мне удачи.
– На ней, а не под ней.
– И будет так! Когда переезжаешь полностью в свои «хоромы»?
– Уже.
– А как там жить?
– На кухне, на раскладушке. Или у тебя, если не откажешь.
– Не откажу.
Домой к родителям мы отправились не с пустыми руками. Лео настоял, чтобы купили цветы и бутылку вина к ужину. Мама встретила нас с улыбкой, но немного грустная. Так бывало, когда в школе что-то не ладилось, или я попадал в неприятности, или же они ссорились с отцом. Тогда мама несколько дней выглядела так, будто бы всё хорошо, только глаза ничего не выражали и вмиг утрачивали живой блеск.
– Цветы, вино?! Не нужно было, мальчики.
– Не начинай, мам.
– Мы не могли с пустыми руками прийти. Лидия Васильевна, вы нас не так учили.
– Выучила на свою голову. Вы проходите. Янчик, папа хотел тебя видеть. Поговори с ним. А мне Лёвушка поможет со столом.
– Сделаю в лучшем виде! – Лео скинул обувь и пошёл на кухню.
Я же завернул через коридор в комнату, где раньше располагалась одна из детских, в которой жил мой младший брат. Но после смерти Ильи из комнаты сделали кабинет отца. Туда же перекочевали все книги, чтобы они если и пылились, то исключительно в одном месте. Отец был коллекционером и много читал.
Я хотел постучаться, но дверь была приоткрыта.
– Привет, пап. Можно?
– Заходи и закрой дверь.
– Что-то случилось?
– Мать тебе рассказала, что я планирую выдвигаться в Совет города. С программой об общепринятых ценностях. Многие стали забывать о том, что позволило нам выжить. И как ты понимаешь, в моей семье должно быть всё хорошо. Соперники не откажутся размазать любое дерьмо об моё лицо, даже если я сам не вступал в него, а оно просто воняло рядом на обочине.
– Понимаю и поддерживаю тебя, пап. Можешь не беспокоиться, а только гордиться мной.
– Любые твои поступки сказываются на мне. Ты это понимаешь?
– Ко мне не придраться, я честно выполняю свой долг.
– Иногда слишком ретиво, об этом мне многие говорят. Я ненавижу животных, но мы не должны опускаться до их уровня. Ещё немного, и твой друг обскочит тебя в званиях, тебе это надо? Будь вспыльчив, но в меру. Люди, которые способны держаться середины, пройдут дальше. Не лезь на рожон первым, но и не плетись сзади.
– Постараюсь, но там была такая ситуация. Я не мог иначе поступить. Нас бы смели. Всё могло закончиться плачевней для нас, людей.
– Мы друг друга поняли. Но я даже не об этом. Не так важно, выбил ли ты глаз у вырожденца или его убил. Дело в другом. Мне нравилось, что ты гуляешь со Светланой. Она хорошая девочка. Её отец – незаменимая поддержка моей программы. Он так же, как и я, считает, что нужно ужесточить наказания и не нянчиться с этими разноцветными. И что мы видим, когда на носу такое сложное дело, и я имею все шансы на успех? Даже потасовка в гетто и гибель твоих сослуживцев нам на руку.
– Я не хотел, чтобы они погибли.
– Не перебивай. И думай, что ты говоришь девочке, у которой такой папа.
– Мы расстались, и всё.
– После того как она обвинила тебя в интересе к самкам вырожденцев. Было такое?
– Было. Но проблема – не интерес к самке, а то, что этой дуре такое взбрело в голову. Просто свихнулась на своей ревности.
– Она, может, и свихнулась, а я проиграл пару очков. Я твой отец, и всегда тебя поддержу. Да и его дочь я неплохо знаю. Но случайно оброненное слово может больно воткнуться в спину или в ногу в самый неподходящий момент.
– Что ты хочешь, пап?
– Попроси прощения. Встречайтесь, как раньше. Её отец с ней тоже поговорит. Не так много в Преморе мальчиков её круга. Достойных и правильных, как мы воспитали тебя.
– Не хочу я с ней.
– Меня не волнует, что будет после избрания в Совет. Но до этого дня ты будешь выполнять всё, что я говорю.
– Но…
– Мы семья. В семье друг друга поддерживают. Нет «я», есть только «мы». Так ведь? – отец улыбнулся. – Чего ты? Улыбнись! Она же ничего так? Красотка?
– Да, красотка.
– Видишь, это не так сложно. Семья решает проблемы, а не создаёт новые.
– Как скажешь.
– Иди к столу, я скоро приду.
Я вышел в коридор и у входной двери столкнулся с Лео. Он напяливал кроссовок и не попадал в него ногой. Нога была правой, кроссовок – левым.
– Он левый!
Лео сунул ногу в другой ботинок, стоящий рядом. На этот раз удачно. А после зло на меня посмотрел.
– Чего случилось-то?
– Дела.
– Ты же хотел у нас остаться?
– Дела.
– Ладно… Мне с тобой пойти?
– Иди лесом, Ян!
Лео засунул правую ногу в правый кроссовок и попытался открыть дверь, но запутался в замках. Дёрнул, но та не поддалась.
– Лесом так лесом.
Я хотел помочь ему, но не успел. Из кухни вышла мама с закинутым на плечо полотенцем, и одним движением отвернула нужный замок, выпуская Лео из дома.
– Так жаль. Лёва уходит и не посидит с нами.
– В другой раз, Лидия Васильевна, – друг выскочил из квартиры, захлопнув за собой дверь.
– Чего это с ним?
– Молодость, – мама вздохнула и заперла замок, – руки помой.
Я зашёл в ванную, включил воду небольшой струйкой, подставил руки и умыл лицо. Поддержать отца было необходимо, но встречаться опять со Светкой, а уж тем более просить у неё прощения, я не собирался. Если отец продолжит давить, то мы поссоримся, и станет хуже. Можно подыграть, конечно. А потом уже, когда отец попадёт в Совет города, Светку бросить. Он же сказал, что всё только до выборов. Дальше я свободен. Небольшая сделка с совестью. К тому же к Свете я могу сходить в воскресенье, или даже в понедельник, а в субботу встретится с волонтёром, как и планировал.
Я поднял голову и, заглянув в зеркало, не поверил собственным глазам. Одна из прядей становилась оранжевой. Она за одно мгновение окрасилась от корней до кончиков. Я остолбенел. Задержал дыхание и протёр глаза.
В коридоре послышались шаги, я пулей метнулся к двери ванной, плотно прикрыл её и запер на щеколду.
Что за чудеса? Может, клея нанюхался? Я пощупал оранжевую прядку. Не могу же я стать животным? Бред какой? Что же делать?
Я достал из шкафчика ножницы, вытянул прядку на всю длину и обрезал. Оранжевый локон завился в моих руках, я брезгливо отбросил его в унитаз и тут же слил воду. Оранжевый остаток на голове намазал гелем для бритья, прошёлся бритвой и зачесал волосы назад. Теперь всё выглядело как обычно, даже не было видно, что я лишился пряди волос.
Во всём виноват клей. Нанюхался, вот и ловлю галлюцинации. Или, может, краской испачкался в квартире Лео? И только сейчас заметил? Или надышался химией?
Я пригладил волосы. Надо было оставить срезанную прядку и посмотреть на неё через пару часов, а я тут же от неё избавился, как от чего-то постыдного. Вот тебе и приходы от обойного клея. Смешно же, чтобы я вдруг превратился в вырожденца. Уж лучше умереть.
