Kitabı oku: «В городе чёрного лиса», sayfa 2

Байки с буровой

После очередной дневной смены я зашёл в жилой вагончик, чувствуя себя куда лучше, чем пару дней назад. Позавчерашняя идея с приёмом солнечных ванн закончилась покрасневшей кожей и лёгким жаром, мучившим меня всю крайнюю ночь. Внутри уже находились мужики с моей вахты, а среди них и Юрич, самый тёртый калач в нашей маленькой тесной компании.

– Да ты должен его помнить! Витей звали! Лет десять назад с нами ещё работал. Голова такая кудрявая, как у Пьера Ришара!

Юрич снова баловал честной народ очередной байкой: смесью из реальной истории, доли вымысла и бытовой мудрости. Процент содержания этих компонентов в составе знал только сам рассказчик.

– Допустим, – Линар, самый скептично настроенный татарин, которого я знал, сидел напротив него, улыбался в предвкушении обеда и предобеденной истории.

– Приходим мы, значит, с очередной разгрузки, уставшие и слегка злые. Мороз тогда на улице стоял жуткий, градусов сорок. Поели что-то быстренько и я спать завалился на койку. А Витька тогда прямо за столом уснул.

Юрич, седоволосый мужчина лет шестидесяти, вполне ещё крепкий телом и озорной духом, обожал рассказывать нам свои короткие истории. Сопровождая каждое слово жестикуляцией и отыгрывая мимикой лица, он, словно актёр провинциального театра, представлял нам эти вполне оживающие картинки из своего богатого опыта.

– Вы пили тогда чтоли? – я уселся на лавку и оформил себе кружечку имитации кофе из пакетика с изображением орла.

– Ни капли! Я всегда был против этого на работе. Вот дома или в отпуске – пожалуйста, милое дело зарядить рюмочку-другую. Так вот!

Выхожу я на кухню и вижу, как Витя отдыхает прямо на столе среди нарезанного хлеба. Голову прислонил к окошку, а оно всё инеем затянуто. Прикорнул человек, рубанулся от усталости прямо там, где сидел.

Маленькая театральная пауза, в течение которой Юрич накрутил себе усы и продолжил.

– Я ему значит кричу: Рота – подъём! Витя резко пытается встать и обратно в хлеб лицом падает! Кашлатки к окну пристыли и не отпускают! – Юрич так непосредственно и искренне хихикнул, что и меня этим заставил заулыбаться.

Я уже давно привык к особенной манере общения Юрича и понимал его сленг с полуслова: кашлатки – это кудрявые длинные волосы в переводе с юрического языка.

– Кричит он нам: "Мужики – беда! Отравился я чем-то вроде бы, сам подняться на ноги не могу!"

В вагончик вместе с жарким воздухом зашёл последний член нашей бригады – Минай. Толик Минаев по паспорту, будучи машинистом буровой установки, был немного замкнутым и держался чуть в стороне, но иногда всё же поддерживал общий разговор.

– Чайник ставлю. Будет кто-то ещё? – дождавшись трёх утвердительных кивков, он набрал полный сосуд до максимальной риски и включил в розетку.

– А дальше-то что? – я хотел услышать развязку новой байки из уст автора.

– Что дальше? Как что дальше – отодрал я его!

Линар чуть не поперхнулся халяльным копчёным салом, которое ему жена любовно упаковала в газетку с собой.

– Ну, в смысле от окна помог волосы отодрать, чуть полив сверху тёплой водой, – Юрич вовремя прояснил ситуацию и все присутствующие дружно посмеялись.

– Только позже мы узнали, что Витя после каждой вахты ходил на "химию", волосы себе там накручивал. Хотел девчонкам молодым нравиться, старый плут! Рано лысеть начал и придумал такой бюджетный выход.

Чайник одобрительно щёлкнул, чем дал звучный сигнал о готовности кипятка. Минай достал с одной из верхних полок жестяную коробку, в которой мы обычно хранили заварку. Все продукты нужно было прятать повыше и в непроницаемой упаковке – так мы боролись с грызунами и прочими паразитами.

– Насыпь побольше, не экономь на нас, не хочу обмылки пить, – Линар уже завершил своё персональное задание с салом и дал коллеге ценное указание.

Минай отмерил три ложки чая с горкой в заварник и залил всё это добро кипятком. Листочки начали красиво распускаться и набирать в себя воду, которая по-прежнему оставалась почти прозрачной.

– Вот же черти полосатые! Чай наш давно вымыли уже, засушили потом и обратно нам сложили в пачку, – Юрич выразился куда смачней, но здесь и далее передаю его слова в гораздо более мягкой форме.

Видимо, мужики из другой смены две недели назад справились со своим чаем гораздо раньше, чем планировали и принялись за наш. Всё оставшееся время до сна мы всей бригадой обсуждали генеалогическое древо наших сменщиков, их низкие интеллектуальные способности и навыки работы руками.

Лето двухтысячного года выдалось особенно жарким и душным, каким я его и запомнил в первый год своей долгой буровой жизни.

* * * * *

Зима… Работать зимой на лютом морозе и пронизывающем ветре – то ещё удовольствие. Единственное, что реально грело меня изнутри и придавало сил, так это мысль о том, что вахте почти конец и всего через пару дней я буду обнимать молодую жену и сынишку. Возвращаясь в вагончик, я как следует отбил валенки о нижнюю ступеньку металлической лестницы. Пошевелив каждым пальцем ног, обрадовался, что надел вязанные носки поверх хлопковых, а затем вошёл в наше скромное, но местами уютное жилище.

В центре внимания вновь был Юрич, который припас несколько новых историй для благодарных слушателей.

– Витька вы помните ещё? Да летом только про него рассказывал! Чудак был человек и юмор у него был чудачий. Линар, я про лопату и Витька рассказывал?

– Не помню такой истории, – Линар поднялся с лежанки и присел за общий стол.

Судя по его хитрой улыбке, которую чуть выдавали уголки губ, всё он прекрасно помнил, но хотел услышать новые подробности байки. Я достал начатую банку домашней тушёнки и краюху чёрного хлеба, после чего устроился рядом с ними. Минай, как обычно, зашёл в вагончик последним, закрывая и проверяя технику перед ночью.

– Ладно, к сути перейду. Мы тогда помоложе были и повеселее, иногда подшучивали друг над другом. Сижу я значит после смены и никого не трогаю. Тут залетает Коля, тогда наш мастер бригадный. Глаза по чайнику, на меня выпучил зенки свои и что-то сказать пытается.

– Медведя чтоли увидал или собаку дикую? – я предположил причину возможного испуга.

– Да нет, круче! Собрался он наконец-то мыслями и говорит: Мужики, у меня дерьмо пропало!

А я ему тут же придумал ответов смешных целую пачку, но вижу, что вопрос реально серьёзный.

– В смысле пропало? Михалыч, ты перегрелся чтоли?

– Да, блин, не до шуток тут! Я присел как обычно, ну где мы договаривались, дела свои сделал, а потом смотрю – нету ничего!

– Штаны-то хоть снимал? Может в них пропажа твоя? – Юрич превосходно отыгрывал диалог за обоих участников.

– Да иди ты, он мне говорит. Я что с ума сошёл по-вашему? Или сожрал кто-то налету, а я не заметил…

Юрич закрутил усы по старой традиции всех усатых рассказчиков. Мы с Линаром и Минаем переглянулись и почти в один голос сказали:

– Ну не томи, тянет он кота за сосиску!

– Коля наш уходит расстроенный слегка, думаю, что перекурить это дело и осмыслить. Вроде парень неплохой, но жертва высшего образования, наивный и везде причину ищет. Заходит после него наш Витя, а морда лица такая довольная у него.

Маленькая театральная пауза должна быть! По крайней мере в театре имени Юрича и в его же постановках. Я к тому времени победил тушёнку, несмотря на все попытки испортить мой молодой безграничный аппетит.

– Я ему говорю: Витя, ты что отчебучил на этот раз? А он мне: А ничего, маленько проучил юношу, сильно деловой он стал в последнее время.

– Интересно, это как?

– Вижу, что в сторону специальной зоны товарищ направляется. Я сразу за ним и лопату широкую прихватил с собой. За кучей снега спрятался, а как подловил удачный момент – лопату подставил под результат его трудов. А потом тихонечко вытянул, что тот даже ухом не повёл.

На этом моменте все трое слушателей синхронно захохотали, одобрительно и от всей души. Хороший мужской прикол – с ним и дружба держится крепче, и работается бодрее.

Минай достал из маленького холодильника кусок какой-то красной рыбы и начал его нарезать пластами. Затем провернул тоже самое со слегка жухлым лимоном и поставил угощение в центр общего стола.

– О как! Рыбку я люблю, как и сам процесс её добычи, – глаза Юрича загорелись счастьем при виде этой вкуснотищи.

– Может у тебя что-то и про рыбалку есть в запасе? –я обратился к нему в надежде на новую историю.

– Конечно, этого добра навалом! Как известно, досуг и работа – понятия плохо совместимые. Но ничего нет невозможного, когда трое мужиков на вахте захотели ушицы свежей похлебать, – Юрич смачно уплетал кусок сёмги и рассказывал одновременно.

– Давно дело было, уже лет двадцать прошло. Занесло нас на самый дальняк, ещё немного и край Земли видать будет. В смене трое было: я, Щекур и Егорка. Взяли мы Урал вахтовый да погнали вечером на озерцо, что было рядом, хотели удочки помочить.

– Как водится все трезвые? – Линар присоединился к трапезе и разговору.

– Говорю же тебе, ни капли спиртного не было. Там его хрен где достанешь, – Юрич улыбнулся сквозь усы и продолжил.

– Егорка за рулём, как самый молодой, мы с Щекуром рядом сидим. Впереди большую лужу видим и хором ему говорим, чтоб газу дал и на скорости проходил. А парнишка наш растерялся чтоли… Сели в общем брюхом и ни назад, ни вперёд.

– Тут только трактором вытягивать, – Минай включился в общение, дорезая при этом чёрный хлеб.

– Каким трактором? Говорю же, места далёкие и глухие. Зато никаких тебе проверок и высокого начальства. Выбрались мы наружу из кабины и давай кумекать, что делать дальше, – усатый заводила развёл руками.

– Давайте, говорю им, тросом за дерево покрепче зацепимся, другим концом за крюк спереди, и ломиком чуть подкрутим.

– Юрич, а это блин как?

– Лом вставляешь между тросом и натяжение даёшь, накручивая на себя. Уралу чуть помочь надо-то было, почти и сам вылазил.

Рыба на столе таяла прямо на глазах, но вовсе не от высокой температуры.

– Трос мы вокруг сосны накинули, лом вставили между ним и давай обороты делать. Хорошо пошло сначала, мы же втроём на него навалились. Потом всё хуже и хуже, а Урал едва с места сдвинулся. Чувствую, что руки затекают и говорю Егорке, чтобы отпустил и заводил скорей.

– Оставил он нас двоих и побежал, а натяг такой дали, что едва держать можем. Вижу, что Щекур красный уже от волнений этих, да и сам стою весь мокрый. Краем глаза наблюдаю, что Егорка уже в кабине и заводит. А другим краем глаза замечаю, что Щекуру на самый нос комар приземлился, ровно на капельку пота.

– Вот же гадёныш! – я прихлопнул невидимое насекомое на обеденном столе.

– Дальше всё было как в замедленном фильме. Вижу, что Щекур сейчас чихнёт, у самого руки от усталости трясутся уже, Егорка что-то кричит, лом начинает обратный ход. Едва мы успели в стороны отскочить, как сила противодействия раскрутила всё обратно. Лом за пару секунд оборотов двадцать дал, как вентилятор! Как никого не убило – ума не приложу до сих пор.

– Урал-то вытащили в итоге? – Линар ухмыльнулся, вытирая руки об старенькое полотенце.

– Нет, пришлось жары ждать и спада воды. Покушали ребята рыбки называется, – Юрич задорно хихикнул и мечтательно закрыл глаза.

– Раньше романтика была и цель высокая, радовались малому и делили всё, что есть. Спать уже давайте, завтра будет новый день. Может ещё что вспомню, так расскажу в другой раз.

Через несколько минут все улеглись на своих койках и наступила абсолютная всепоглощающая тишина.

Погружаясь в сон, я вспоминал все добрые и смешные истории, которыми Юрич поделился за эти пару лет. Однако, всё же последние образы, которые пришли перед временным забытьем, были в виде улыбки любимой женщины и маленькой ручонки сына, обнявшей мою шею.

Двойная жизнь 

– Кто тут у нас устроил лежбище морских котиков? – громкий голос доносился откуда-то сверху и из другой реальности.

Из той, где я сейчас спал на одной из последних парт в аудитории и был подающим надежды студентом четвёртого курса престижного университета.

– Профессор, вы уж его извините. Парнишка иногда работает по ночам и такое с ним случается, – другой голос, куда более приятный и дружественный окончательно вернул меня в сознание.

– Такого больше не повторится. Я перепишу всё, что пропустил, простите, – а это уже прозвучал мой, самый близкий и от того бесящий, который вечно с тобой с самого рождения и до гробовой доски.

– Не буду душнить, настроение сегодня хорошее. Тем более, что до конца курса осталось всего две лекции, а дальше наши дорожки наконец-то навсегда разойдутся, – лектор Хоть Убейте Не Помню Как Его Зовут приободрённо вернулся к доске и зарисовал какую-то замудрённую схему.

Второе чувство, которое я испытал после стыда от такого резкого пробуждения, был лютый звериный голод. Чёрная дыра внутри меня громко требовала кинуть в неё что-то съестное и хоть немного съедобное. Когда тебе двадцать лет и ты живёшь в большом малознакомом городе, твоя пирамида Маслоу проста и состоит только из одного-двух уровней. Улыбнулся от этой мысли, ведь хоть что-то зацепилось и застряло в сознании из целого курса социологии.

Взглянув на часы, подаренные отцом за успешное окончание третьего года обучения, я понял, что терпеть лекцию осталось ещё десять минут. Нехотя открыв общую тетрадь и нащупав ручку в пакете, отлично изобразил на это короткое время активно пишущего студента. Тетрадь называлась общей, потому что была одна на все предметы и на весь год. В голове происходил какой-то бум из мыслей, планов на вечер и воспоминаний о прошлой ночи. Выглянул в окно, любезно расположенное совсем рядом, увидел там майскую жизнь суетного города из потока машин и людей, идущих по своим пятничным делам.

Наконец-то! Наконец-то прозвучал долгий освободительный звонок и можно было передвинуть своё всё ещё полусонное тело из точки А в точку Столовая.

– Хэй, привет! Долго я ещё буду прикрывать твою задницу? – Макс догнал меня посреди широкого коридора и мягко похлопал по плечу.

– Спасибо тебе. А зачем же ещё нужны друзья? Нужно немного потерпеть и подождать, скоро уже каникулы начнутся.

– Первые три года ты работаешь на зачётку, а потом уже она на тебя. Правило, конечно, рабочее, но ты, кажется, начинаешь им яростно злоупотреблять, – мой сокурсник и сосед по парте был ещё и моим сожителем.

Блин, ещё одно навсегда испорченное слово… Сожитель всего лишь означает то, что мы вместе снимаем скромную двухкомнатную квартиру неподалёку от ВУЗа. Закидываем это слово в топку к остальным: к закладке, радуге, петушку, коксу, травке – прямо к ним отправляю прямым рейсом, ведь их уже никогда не спасти.

– Даже не начинай. Смотри, какой правильный нашёлся… – не успел я договорить, как в разговор внезапно вмешался третий.

– Парни, привет! Вы сопромат как сдали? – рыжеволосый наверняка не знал, как нас зовут, как и мы не знали его имя.

Вся параллель нашей кафедры состояла из трёх групп, в общей сложности человек на сто. Около девяноста брызжущих тестостероном парней и всего с десяток девушек – феромонный взрывной коктейль прямо посреди нового корпуса университета. Плюс к этому, многие были из разных городов и окружных деревень, не считая небольшой доли местных студентов. Итогом такой расслоенности стало то, что все разбились на небольшие группки по интересам, хотя постоянно вращались на одном длинном этаже.

– Эммм…

– Дима!

– Да, точно, Дима! Как сдали спрашиваешь? Учили несколько ночей подряд, ты не поверишь, – Макс доброжелательно улыбнулся малознакомцу.

– Пацаны, я серьёзно. Палыч же гасит не по-детски, – парень не отставал от нас, видимо, желая проводить прямиком до столовой.

– На пятёрку предмет знает Господь, на четвёрку знаю я, а вот на троечку максимум вы можете претендовать. Так он вроде бы говорит? Старый, конечно, круто чудит, но подход к нему всё же есть, – я вступил в этот разговор, потому что почувствовал для себя некоторую перспективу.

– Выручайте… Меня предки реально убьют, если я завалюсь на четвёртом курсе. По-моему, им больше меня нужно, чтобы я был успешным и чего-то добился в этой жизни, – Дима инстинктивно поправил галстук и волосы, не сбавляя при этом шага.

– Короче… Сколько вас таких бедолаг? Есть ещё слабенькие в сопротивлении материалов? – мой пустынный живот заурчал ещё сильней и это стало слышно даже невооружённым ухом.

– Пятеро.

– Препода нужно будет хорошенько умаслить. Поговори с остальными насчёт того, чтобы скинуться ему на достойный презент.

– Насколько достойным должен быть презент? – рыжий внезапно забеспокоился и забегал глазами, когда речь зашла о каких-то деньгах.

– Настолько, чтобы в его названии были слова “40 дюймов”. За меньшее я даже вписываться в это дело не буду, – наконец-то я увидел искомую дверь, за которой скрывался натуральный мишленовский ресторан.

После двух суток поедания слипшихся макарон и слишком дешёвых пельменей, это выражение даже не было преувеличением. Почти домашний борщ и чудесные котлетки в сухарной панировке – счастье было так близко, им уже даже немного пахло.

– Хорошо, я спрошу… Дороговато, конечно, но всё равно спасибо заранее, – в глазах его затеплилась надежда, а значит я ещё и сильно продешевил.

Огненноволосый парень покинул нашу скромную компанию, двинув в обратном от столовой направлении.

– Я сейчас тройную пюрешку возьму! Гуляю на последние! – Макс чуть ускорился и потому оказался у стеллажей с едой раньше меня.

– Ты прикалываешься? Только в этот понедельник нам родители деньги перевели. Ещё целый месяц теперь лапу сосать… – новости были так себе, но молодой аппетит они испортить никак не могли.

Взяв шикарный набор из трёх блюд и целых два царских компота, я занял место за длинной лавкой подальше от входа. Макс приземлился рядом, ставя на стол поднос с вожделенной толчённой картошкой и прочей закуской.

– Как-то продержимся. Я записался на кастинг в рекламном агентстве, да и подработка есть с раздачей листовок. На крайняк, если прижмёт совсем, то позвоню матери и скажу, что меня ограбили, – мы почти одновременно засмеялись, предчувствуя неизбежную и временную сытость.

Ещё до Нового года мне очень повезло, ведь я устроился в чужом городе на постоянную работу. Студентов-очников не то, чтобы охотно брали хоть куда-то, а здесь попалось поистине райское местечко. Почти в самом центре располагалось ночное заведение, в котором был танцевальный клуб на первом этаже и небольшое казино на втором. Кричащая вывеска “Голливуд” светилась по вечерам красным неоном, зазывая зевающих прохожих громкой музыкой и курящими на входе девушками. Если войти в высокие двери, то первыми, кого там встретишь, будут либо мы с напарником, либо наши сменщики. Чёрные фирменные футболки и брюки, кожаные ремни на поясе и именные бейджики с надписью чуть пониже “Охранник”.

Понятно, что это не было работой моей мечты и вершиной юношеских стремлений, однако, платили там достойно и стабильно. Макс со своей смазливой внешностью вполне мог “торговать лицом” и хоть немного зарабатывать на участии в промоакциях, раздавая на улицах буклеты. Я же за последние пару лет сильно поднабрал в физической форме, регулярно занимаясь в тренажёрке и питаясь маминой стряпнёй до переезда в другой город. В общем, мы с сожителем были как инь и янь, как темноволосый Локи и коротко стриженный Тор, двое простых студентов из рабочих семей среднего класса.

– Как ты планируешь договариваться с Петром Павловичем? Ты же не собираешься реально давать ему какую-то взятку? – Макс говорил с набитым ртом, сидя напротив, но делал так только потому, что вокруг не было ни одной девушки.

– Только тебе я скажу правду. Палыч ещё пару недель назад намекал, что ему будут нужны помощники на огородные мероприятия. Я думаю, что получится добазариться, он мужик незлобный на самом деле, больше ворчит и пуху на себя накидывает.

– А как же телевизор? – мой товарищ не всегда понимал намёки с полуслова.

– Телевизор останется стоять в родном магазине. Гонорар за находчивость мы оставим себе. На огород поедут два добровольца, которые потом будут обеспечены достойной едой и хорошим пивом до следующего родительского перевода, – говорил я с улыбкой, оттягивая каждое слово перед подачей.

В этот момент нужно было видеть лицо Макса… Едва не подавившись дешёвым салатом, он прыснул от смеха и затем эмоционально высказался:

– Ловко ты это придумал! Хоть сейчас мне лопату дай и погнали копать!

– Дожёвывай и пойдём уже отсюда, чудо-фермер. Май на улице, хочется хоть немного солнца поймать перед ночной сменой, – два компота вошли в организм один за одним, замыкая собой плотный обед.

Покинув учебное заведение, мы попали на широкий проспект центральной улицы города. Залитая солнцем и зеленью цветущих лип, она была прекрасна сама по себе, даже без этих юных студенток-первокурсниц из соседнего корпуса. Макс распустил перья и расправил грудь колесом, принимая боевую стойку для привлечения самок, при этом чуть пихнув меня локтём в левый бок.

– Смотри туда, какая лялька! Спорим, что номер телефона стрельну запросто?

– Даже не сомневаюсь… – так болтая и отвлекаясь по сторонам, мы вышли на проезжую часть, а мою пламенную речь прервал противный визг тормозов.

Удар бампером пришёлся в район моих ног, от чего я по всем правилам сопромата оказал ему противодействие, неаккуратно и совсем нетеатрально приземлившись на длинный капот. Почти одновременно послышались хруст, треск, звон, мат, проклятия и, кажется, что кто-то даже позвал маму. Приложило меня неслабо, но в состоянии аффекта я довольно быстро поднялся и первым делом начал осматривать единственный свой приличный пиджак.

– Ты как? Может скорую вызвать? – Макс стоял рядом и смотрел на меня удивлёнными круглыми глазами.

– Да, вызови… Этому придурку вызови, она ему сейчас понадобится, – вся левая половина тела горела от жуткой боли, но вроде бы ничего не было сломано.

Даже крови не было нигде видно, кроме небольшой ссадины на левой руке. Беглый осмотр показал, что больше всего пострадала моя одежда: пиджак был безнадёжно порван в районе подмышек, а штанины брюк измазаны в дорожной грязи.

Следующая странная мысль в голове завелась о моём пыльном силуэте, оставшемся на красном капоте автомобиля. Вмятина была довольно внушительная и глубокая, а левая фара полностью покрылась мелкими трещинами. Про себя я даже слегка ухмыльнулся… Ещё бы – сбили двухметровую кеглю весом в сто десять килограмм. Страйк!!!

Водитель продолжал оставаться на месте, даже не удосужившись выйти, потому мне пришлось самому сделать первые шаги в сторону нашего любезного рандеву. Чуть прихрамывая, я подошёл к передней двери и максимально вежливо постучался в закрытое окно. Лёгкая тонировка скрывала его лицо, зато из-за неё прекрасно было видно моё отражение – раскрасневшееся от гнева и подскочившего адреналина, сильно помятое и сбитое с толку.

– Я жутко извиняюсь, что помешал вашей поездке. Простой вопрос: мне с другом на какой свет можно переходить эту дорогу? Сука, он будет когда-то ещё зеленее??? – ох, как я отвёл душу, крича во весь голос, чтобы даже через закрытое стекло была доступна эта мысль.

– Выходи давай! Сейчас буду тебе морду рихтовать!

Вместо ответа медленно опустилось заднее стекло и оттуда послышался тонкий детский голос:

– Прошу вас, не надо бить папу! – два больших голубых и жутко испуганных глаза смотрели прямо на меня из-под светловолосой чёлки.

В этот момент меня словно обдали водой из пожарного брандспойта… Боль всего тела сжалась в точку и ушла на второй план, освободив место для других чувств. Почему-то мне стало стыдно за своё поведение, хотя, учитывая некоторые обстоятельства, оно было вполне адекватным. Это меня сбила полуторатонная машина на пешеходной зебре на разрешающий сигнал светофора! Тогда почему мне так стрёмно сейчас и хочется скорее отсюда убраться?

– Макс… Пошли домой. Что-то я очень устал сегодня, – я сделал пару глотков воды из бутылки, протянутой неравнодушным прохожим, и поплёл в сторону нашей съёмной квартиры.

* * * * *

В объятьях ночи, звезды сиянье.

Признаться хочется, очарование…

Путь млечный, гоню по встречной,

Навстречу ветру, свету, звёздам и планетам.

В тот май эта мелодия доносилась буквально из каждого утюга, а теперь она лилась изо рта идущего рядом со мной друга. Первые несколько прослушиваний она мне даже нравилась, пока наконец-то не произошло музыкальное обжорство и пресыщение.

– Ты чего такой хмурый? Всё ещё переживаешь из-за дневного происшествия? – Макс насвистывал одни и те же простые ноты, прерываясь лишь на короткие фразы в мою сторону.

Духота большого города растворилась вместе с наклонившемся к линии заката солнцем. Идти до пункта назначения было немало, но с напарником расстояние кратно сокращалось, по крайней мере по внутренним ощущениям.

– Я сегодня с Ядовитым на смене…Он даже меня напрягает своим буйным поведением, не то что наших гостей, – я посмотрел на ссадину на руке, которая уже хорошенько подзатянулась.

В будние дни в нашем “Голливуде” находилось довольно мало клиентов, потому было достаточно двух-трёх специалистов охранного дела. Почти всем парням, с которыми я работал за эти несколько месяцев, было до двадцати пяти лет. Единственным, кто выделялся на общем фоне в плане возраста, был Коля по прозвищу Ядовитый. Не знаю точно сколько ему, но слышал от других, что у него уже есть довольно взрослый сын и что дважды он был разведён. Небольшого роста, жилистый и скуластый, как каратист из кинофильма, загорелый обладатель маленьких, глубоко посаженных чёрных глаз, уже ждал меня у входа в ночной клуб.

– Ладно, я пошёл дальше, прогуляюсь по центру. Признаться честно, у меня мурашки от одного вида этого типа, – Макс пожал мне руку и направился перпендикулярно от нежелательной для себя встречи.

– Здарова! – две золотых фирменных фиксы на верхней челюсти блеснули при этой хищной улыбке.

Коля сделал несколько шагов наперерез моему курсу и протянул мозолистую ладонь для мужественного приветствия. Я инстинктивно пожал её гораздо крепче, чем только что на прощание своему другу. С этой секунды начинается моя другая жизнь – ночная половина, проплаченное время до раннего утра, когда нужно быть круче и сильнее. Или хотя бы уверенно изображать на людях это внутреннее состояние до наступления рассвета.

– Привет! – хорошо, что мой голос перестал ломаться вот уже пару лет назад.

Мощный и раскатистый бас было куда приятней слышать в своей голове, да и к крупным габаритам он подходил как нельзя кстати. На первом курсе я даже подумывал начать курить, чтобы хоть как-то угрубить юношеские неокрепшие связки…

– Как дела, громила? Мне бы твоё здоровье, давно бы уже весь район на уши поставил, – Коля похлопал меня по спине в довольно приятельской свойской манере.

С самого начала нашего знакомства он выбрал себе роль некоего старшего наставника и покровителя. Меня данное несогласованное распределение забавляло и раздражало одновременно. Никогда не понимал, на каком основании люди, ничего толком не добившиеся в своей жизни, так любят поучать других.

– Всё в порядке, более или менее. По учёбе мелкая запара и машина днём сбила на перекрёстке, а в остальном я отлично себя чувствую, – мы прошли во входные двери, сделанные на манер салонных, то есть одинаково распашных в обе стороны.

– Хрена себе в порядке… Надеюсь, что ты втащил как следует этому водиле? – Коля выжидающе смотрел на меня в надежде на крутую и смачную историю, полную кровавых подробностей.

Я задумался над ответом буквально на пару коротких мгновений. Вот ведь представилась прекрасная возможность, чтобы сильно приукрасить свой предстоящий рассказ и впечатлить старшего напарника… Но вслух я сказал следующее:

– Там дети были в тачке. Не стал я раскачивать.

Лёгкое разочарование промелькнуло в его омутных глазах. Затем там же проскочила какая-то огненная полубезумная искра и он начал свою очередную байку о проведённых выходных.

– Зато я вчера классно покуролесил. Были со своей в “Мираже”, там постоянно кино крутят, три фильма подряд по цене одного. Первый какой-то стрёмный был, чуть не уснули с ней прямо в креслах. А на втором такой экшен начался! – за этой почти светской беседой мы вошли в раздевалку и открыли персональные шкафчики для одежды.

– Ты имеешь ввиду боевик?

– Как в лучших фильмах c Ван Даммом! Впереди нас сидели пятеро “молочных”, громко начали что-то обсуждать и гоготать. Сделал я им замечание, мол, потише будьте, – Коля надел черную футболку свободного покроя и продолжил свой рассказ.

– Не то, чтобы перед своей малой хотел козырнуть, просто реально достали. Люди культурно отдыхать пришли и новинки посмотреть, а тут такое. Тот, что поборзее, развернул на меня хлебало своё тощее и такой:

– Пойдём выйдем?

– Бессмертный чтоли? Пятеро на одного, как шакалы на льва, – я продолжил диалог, при этом натягивая форму, которая за последнее время стала мне заметно более тесной.

– Выходим мы на крыльцо, я сигаретку достаю и прикуриваю спокойно. Моя осталась внутри здания, пошла в туалет носик попудрить. “Молочные” выскакивают на улицу и давай сразу же на меня бузить, – желваки на его лице заметно забегали от напряжения.

– Не успел я даже третью затяжку сделать, как пацаны знакомые с охраны кинотеатра подскочили. Я на выходе им подмигнул, чтобы такой мини-спектакль для дерзких устроили. Пять на пять повеселее всё же будет, секунд за двадцать их размотали, а потом ещё и пинков с собой упаковали напоследок, – Ядовитый говорил бегло, в конце от души посмеялся, как будто поделился со мной первоклассным анекдотом.

Я никогда не знал, как правильно реагировать на такие истории… Не видел ничего крутого в победе над слабыми, глупыми и к тому же, судя по всему, мертвецки пьяными противниками.

– Понятно. Давай я сегодня на воротах подежурю, а ты поработаешь в казино? – нейтрально ответив, я стоял в полной боевой готовности, оставалось только зашнуровать лакированные ботинки.

– Только до полуночи, а потом поменяемся, – Коле нравилось заправлять футболку за пояс брюк и постоянно засовывать руки поглубже в карманы, что он и сделал при первой возможности.

Наконец-то я остался в гордом одиночестве, хоть и совсем ненадолго. Основной персонал клуба подходил к девяти часам вечера, а это значит, что у меня было около тридцати минут личной тишины и покоя перед началом дурдома.

Наш клуб открывался в десять вне зависимости от сезона, погоды, дня недели, настроения директора или лунного календаря. Ровно в это время включалась громкая музыка, зажигались лампы и стробоскопы на танцполе, а бармены начинали крутить шейкеры с ядерными смесями. Пока я ещё был один, решил прогуляться по безлюдному и тёмному залу, видевшему многое за своё существование. Здесь иногда случалась натуральная магия: человек в поглаженной рубашке за несколько быстрых рюмок превращался в хрюкающую свинью, перебравшие девчонки выдирали друг другу волосы из-за парня, который давно покинул место их разборки, а оголтелая мать искала своего зелёного отпрыска, которому едва стукнуло восемнадцать.