«Чистовик» kitabından alıntılar, sayfa 10

Если дали линованную бумагу, то пиши поперек.

"Как хорошо быть молодым и горячим! Верить, что у тьмы есть сердце, у врага – имя, а у экспериментов – цель…"

Прогулка по незнакомому городу, если вы не стёрли ноги, не валитесь от усталости, имеете в кармане хоть немного денег, а в запасе несколько дней, — это одно из самых приятных на свете занятий.

Кино - это чтение для нищих духом. Для тех, кто не способен представить себе войну миров, вообразить себя на мостике "Наутилуса" или в кабинете Ниро Вулфа.

Зима - это очень симпатичное время года. Если без ветра...

Кроме русских и хохлов — только поляки способны живому человеку в рот спирт вливать.

Логика — штука хорошая. Хоть и подлая.

Мы всегда склонны недооценивать своих ровесников. Да, нам с ними комфортнее всего, мы слушаем одну музыку, читаем одни книги, работаем (хотя бы поначалу) на одинаковых должностях — в словосочетаниях "молодой инженер", "молодой врач" или "молодой сисадмин" существенно будет все-таки прилагательное. Но вот каких-то великих дел мы от них не ждем. Нам проще смириться с мудростью стариков, опытом зрелых людей или даже гениальностью ребенка. Но наш ровесник — ну как он может совершить что-то значительное, как может пользоваться уважением и любовью больше, чем мы? Это же Колька, Петька, Сережка. Мы с ним в детском саду дрались, в школе хулиганили, в студенчестве оттягивались. Я же его знаю как облупленного, он обалдуй обалдуем, хороший парень, но звезд с неба не хвата... Что? Хватает? Вот прямо так? Его научные статьи во всем мире публикуются, его в Гарвард зовут лекции читать? Да не может быть... меня преподаватели всегда ему в пример ставили...

Наверное, все дело именно в этом. Когда видишь своего ровесника, который пользуется всеобщим уважением, возникает... ну, даже не зависть. Что-то вроде растерянности и сомнения. И невольно думаешь, а мог бы ты сам оказаться на его месте?

Чтение вернулось к своему первоначальному состоянию. К тому времени, когда оно было развлечением умных. Книги стали дороже, тиражи стали меньше – примерно как в девятнадцатом веке. Можно по этому поводу грустить, а можно честно спросить себя – неужели сто процентов людей должны любить балет? Слушать классическую музыку? Интересоваться живописью или скульптурой? В конце концов – ходить на футбол или ездить на рыбалку?

Финал должен быть хотя бы для того, чтобы за ним последовало новое начало.