Kitabı oku: «Игра как жизнь. Часть 2», sayfa 4
СОБЫТИЯ В СТРАНЕ И В МИРЕ, 1925—1929
Продолжу свое описание происходившего в стране и в мире, стараясь при этом не быть нудным переписчиком справочников…
Политика
В 1925 году было принято два судьбоносных решения: 1) XIV партийная конференция в апреле осудила Троцкого и приняла положение о «построении социализма в одной стране»; 2) XIV съезд ВКП (б) в декабре принял курс на индустриализацию.
Индустриализация – действительно поворотный пункт в истории России, да и мировой истории тоже. Произошел отказ от курса «на мировую революцию», в которой России была уготована роль запала, расходного материала, на курс национальных интересов и наращивания политической и экономической мощи страны. Воплощение этих решений в жизнь и создало тот СССР, который стал великой мировой державой. Внутренняя политика ближайших четырех лет была сосредоточена на утверждении именно такого курса и таких целей. Политической сердцевиной борьбы стала борьба Сталина с Троцким. В октябре следующего года Троцкого вывели из состава Политбюро ЦК ВКП (б), в январе 1929 Троцкий был выслан за пределы СССР.
Изменение курса позволило впервые в истории предложить (1927), разработать (1928) и утвердить (1929) пятилетний план развития народного хозяйства. Решено отказаться от НЭПа и ввести государственное планирование и распределение. В мае 1929 был принят план Первой пятилетки, а в ноябре взят курс на ускоренное проведение коллективизации. В газете «Правда» опубликована статья Сталина «Год великого перелома», в которой провозглашался окончательный отказ от политики НЭПа. Социализм – как государственный строй – начинает обретать черты примерно с этого времени.
Статья И. Сталина «Год великого перелома», 1929 г.
Среди политических событий, о которых люди говорили, была так называемая «нота Чемберлена», которую в 1927 году Великобритания направила СССР. «Нота» отличалась неслыханно грубым, беспрецедентным в дипломатической практике тоном. Она обвиняла советское правительство в антибританской пропаганде и военной поддержке революционного гоминьдановского правительства в Китае, а также угрожала разрывом торговых и дипломатических отношений. В «Правде» вышла статья под названием «Наш ответ на британскую ноту», а позднее заметка, озаглавленная «Привет Кантону! Вот наш ответ Чемберлену!». Так родилось выражение, живущее до сих пор: «Наш ответ Чемберлену».
Плакат «Снопом по Чемберлену!». 1927
Ещё одним резонансным зарубежным событием стала казнь по подложному обвинению Сакко и Ванцетти в США. В Америке в те годы был подъем рабочего движения, обвинения двух рабочих – Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти – выглядели неубедительно, на их защиту встали многие и в США и во всем мире. В СССР поднялась широкая кампания в их защиту. А когда они были, все-таки, казнены, их именами назвали пароход, фабрику, улицы во многих городах. Михаил Светлов разродился целой поэмой: «Полночь тихо несет караул, дребезжит электрический стул. Если голову в смертной тоске прислонить к изможденной руке, – можно слышать, как звякают цепи, протянувшись от Сакко к Ванцетти…» Лишь спустя полвека их невиновность была признана на официальном уровне.
Ещё об одном событии, имеющем прямое отношение к истории семьи, надо упомянуть: в 1926 году Екатеринослав переименован в Днепропетровск.
Наука и техника
В науке в эти годы произошли исключительно важные события, перевернувшие наши представления о мире. Ясно, что о них тогда знали немногие, да и те далеко не сразу осознали значимость произошедшего. Речь идет о создании квантовой механики. В 1925 году Эрвин Шрёдингер предложил своё известное уравнение (Hy = Ey) в качестве объяснения атомной структуры с помощью представлений о волновой функции. В эти же годы Вольфганг Паули сформулировал «принцип запрета» (принцип Паули) и, используя матричную форму квантовой механики Гайзенберга выводит наблюдаемый энергетический спектр атома водорода, а Вернер фон Гейзенберг ввёл в квантовую физику понятие «принципа неопределённости». Поль Дирак вывел квантовое релятивистское уравнение, из которого, в частности, следовала возможность существования частиц с отрицательной массой и энергией. Вскоре это было подтверждено экспериментально: открыт позитрон, являющийся античастицей по отношению к электрону. Эдвин Хаббл открывает явление разбегания галактик и устанавливает закон, определяющий скорость их движения в процессе расширения Вселенной. Луи де Бройль получает Нобелевскую премию по физике: «За открытие волновой природы электронов», а Г. Гамов, Р. Аткинсон и Ф. Хоутерманс высказывают предположение, что источником энергии Солнца является термоядерная реакция. Просто невероятная научная «пятилетка»: 1925—1929!
В эти же года было заложено все последующее развитие отечественного самолетостроения. Взлетел первый в мире серийный цельнометаллический тяжёлый двухмоторный бомбардировщик-моноплан ТБ-1 конструкции А. Н. Туполева, состоялся полёт первого отечественного пассажирского самолёта К-1 конструкции К. А. Калинина. Тогда же прошел первый полёт АИР-1, названого в честь председателя Осоавиахима А. И. Рыкова. Самолёт разработан под руководством А. С. Яковлева в отделе легкомоторной авиации ГУАП.
Самолет АИР-1, 1927
Этот день считается днём рождения ОКБ имени Яковлева. Удивительно, но в 1927 году в Москве открылась «Первая мировая выставка межпланетных аппаратов, механизмов, приборов и исторических материалов» – за три десятилетия до запуска первого спутника!
Музыка
Если бы моими предками были музыканты, я, наверное, обязан был упомянуть, что в эти годы Прокофьев написал Симфонии №2 и №3, а также оперу «Огненный ангел», Шостакович – Симфонию №1, Пуччини – оперу «Турандот», Глиэр – балет «Красный мак», Равель – «Болеро»…
Но предки музыкантами не были и, скорее всего, все названные произведения пришли к ним, а потом и ко мне гораздо позднее. Но об одном произведении, написанном в эти годы и тогда же – наверняка! – моими родными услышанном, а, быть может, кое-кем и исполненном, я скажу: это популярные куплеты «Бублички»! Напомню слова песенки – в той редакции, которую я помню с детства:
Ночь надвигается,
Фонарь качается,
Свет проливается
В ночную мглу.
А я немытая,
Тряпьём прикрытая
Всеми забытая,
Здесь на углу
Припев:
Купите бублички,
Горячи бублички!
Гоните рублички
Сюда скорей!
И в ночь ненастную
Меня, несчастную,
Торговку частную,
Ты пожалей.
Отец мой пьяница,
К бутылке тянется.
А мать уборщица, —
Такой позор!
Сестра гулящая,
Дрянь настоящая
Братишка маленький,
Карманный вор!
Известны и другие редакции. Первоначальный вариант был написан Яковом Ядовым – журналистом, сатириком, а исполнил – Леонид Утесов. Куплеты распевала вся страна и их, несомненно, знала и Людмила Христофорова.
Кино и театр
В эти годы вышло несколько фильмов, ставших классикой советского кинематографа. Прежде всего – «Броненосец Потёмкин» Эйзенштейна, превратившийся на долгие годы в символ «лучшего кино всех времён и народов». Ещё несколько фильмов, которые вошли в золотой фонд и которые смотрели буквально все: «Мать» Пудовкина с Николаем Баталовым в роли Павла Власова. Ещё один фильм Пудовкина – «Потомок Чингисхана» – тоже посмотрели все, в том числе и я, но уже в 50-е годы. Помню воспоминания мамы о посмотренном ею именно в 20-е годы фильме «Поцелуй Мэри Пикфорд» – комедия с участием Игоря Ильинского и «настоящими» Дугласом Фербенксом и Мери Пикфорд, находившимися с визитом в Москве.
Афиша к/ф «Поцелуй Мэри Пикфорд», 1927
Литература
В двадцатые годы книги читали, писателей знали, так что выход новой книги не оставался незамеченным. Вот неполный перечень произведений, опубликованных в те годы. Не все они становились популярными сразу, но теперь, спустя десятилетия, многие из них стали классикой:
– «Белая гвардия», роман Михаила Булгакова, а вскоре и пьеса «Дни Турбиных».
– «Бармалей», «Айболит», «Телефон», «Федорино горе» – стихотворные сказки Корнея Чуковского.
– «Дело Артамоновых» – роман Максима Горького.
– «Голова профессора Доуэля», «Властелин мира», «Остров погибших кораблей», «Человек-амфибия», «Продавец воздуха», «Светопреставление», «Вечный хлеб» – романы Александра Беляева.
– «Гиперболоид инженера Гарина» – роман А. Н. Толстого.
– «Земля Санникова» – роман В. Обручева.
– «Зависть» – роман Юрия Олеши.
– «Республика ШКИД – детская повесть Г. Белых и Л. Пантелеева.
– «РВС», «На графских развалинах», «Школа» – повести Аркадия Гайдара.
– «Двенадцать стульев» – роман И. Ильфа и Е. Петрова.
– «Бегущая по волнам» – повесть Александра Грина.
– «Тихий Дон» – первая книга романа Михаила Шолохова.
За рубежом тоже, конечно, продолжали творить, в том числе и писатели русской эмиграции. Например – Бунин, написавший в эти годы «Жизнь Арсеньева». Стоит вспомнить и такие «хиты», как:
– «И восходит солнце», «Прощай, оружие!» – романы Э. Хемингуэя.
– «На западном фронте без перемен» – роман Эриха Марии Ремарка.
– «Убийство Роджера Экройда» – роман Агаты Кристи.
– «Винни-Пух и все-все-все», сказка А. А. Милна.
– «Маракотова бездна» – роман А. Конан Дойля.
– «Степной волк» – роман Германа Гессе.
А. Беляев. «Человек-амфибия». «Вокруг света», 1928, №1
Это, конечно, далеко не полный список произведений, написанных в те годы и ставших популярными. Но и этого достаточно, чтобы показать колоссальный литературный взрыв, произошедший в молодой Советской России. Родилось новое поколение писателей и, что не менее важно: новое поколение активных читателей, среди которых уже был и мой отец. Другие родственники тоже, конечно, читали книги, но Николай Белкин отличался исключительной тягой к знаниям и необыкновенной начитанностью. Отмечу также, что именно тогда началось издание «Литературной энциклопедии» до сих пор украшающей нашу семейную библиотеку. Ее издание не было завершено, последним выпущенным томом стал 11-й, вышедший в 1939 году.
Изобразительное искусство и архитектура
В эти годы было построено несколько выдающихся зданий, признанных впоследствии шедеврами русского конструктивизма. В 1925 году в Москве появляется знаменитый «Дом Моссельпрома» на котором появится не менее знаменитая реклама Маяковского: «Нигде кроме как в Моссельпроме». Через год появится «Бахметьевский гараж» по проекту К. Мельникова. На следующий год столицу украсят ещё два шедевра: здание газеты «Известия» на Пушкинской площади и Московский телеграф на Тверской. Ещё через год в строй войдут стадион «Динамо» и Планетарий. В 1929 году в Москве появляются знаменитые клубы К. Мельникова: клуб завода «Каучук», «Дом культуры имени Русакова», клуб фабрики «Свобода» и «Дом-мастерская Мельникова».
К. Мельников. Клуб им. Русакова, Москва, 1927—1929.
В Харькове построят грандиозный комплекс зданий Госпрома – Дом Государственной промышленности.
Из произведений живописи упомяну, в первую очередь, те работы, которые стали широко известными, поскольку их печатали в школьных учебниках, издавали на открытках, распространяли в виде репродукций: «Тачанка» М. Грекова, «Даешь тяжелую индустрию!» Ю. Пименова, «Делегатка» Г. Ряжского, «Смерть комиссара» К. Петрова-Водкина, «Оборона Петрограда» А. Дейнеки. В те же годы были написаны многие другие работы, ставшие известными позднее: «Миша, пойди за пивом» и «Автопортрет с женой» П. Кончаловского; «Русская Венера» Б. Кустодиева и др. Скульптор И. Шадр создаёт свою знаменитую композицию «Булыжник – оружие пролетариата», а на площади у Финляндского вокзала в Ленинграде возводят первый в городе памятник Ленину (скульптор С. Евсеев, арх. В. Щуко и В. Гельфрейх).
ДМИТРИЙ ИЛЛАРИОНОВИЧ КОЧЕРИН
Дмитрий Илларионович Кочерин не является нашим родственником. Возможно, он виделся или даже был знаком с Николаем Белкиным, но точных сведений об этом нет. А вот его сестры не просто были знакомыми, но и сыграли особую роль в жизни отца. Об этом я упоминал в первой части повествования. Имя старшей из сестер Кочериных я не установил, а младшую – Зинаиду Илларионовну – знал лично: в 1960-е годы она приезжала в Кишинев. Я был свидетелем сцены, когда они с отцом увиделись впервые спустя сорок с лишним лет…
Вот что я писал о Кочериных в первой части книги.
Кочерины были небогатыми помещиками. От крестьян отличались, пожалуй, образованностью, бытом и архитектурой дома. Но на крестьянских работах они зачастую трудились вместе. Сестры Кочерины сыграли огромную роль в жизни нашего отца, а, значит, и в жизни всего нашего рода. На одной из сестер, по воспоминаниям тети Пани, папу хотели даже женить. Этого, однако, не произошло, зато сестры Кочерины привили Николаю Белкину любовь к знаниям, подтолкнули к учебе и благословили на дальнейшее развитие. Начитавшись книг, кои давали ему сестры Кочерины, в особенности младшая, Зинаида Илларионовна, – он направился, по их наставлениям, продолжать учиться – в рабфак.
Именно этот факт не просто оправдывает включение упоминаний о Кочериных в эту главу, но и обязывает меня это сделать. Белкины с благодарностью помнят о Кочериных.
Старший брат сестер Кочериных – Дмитрий – оказался человеком выдающимся. Вот что о нем известно.
Д. И. Кочерин (1889 —1928) – гидролог. В 1915 окончил Петроградский политехнический институт. В 1915—1923 работал в Крыму, где под его руководством были собраны обширные гидрометрические материалы и проведена реорганизация системы водопользования. С 1923 работал в Москве в системе Главэлектро ВСНХ СССР, в 1928 – в Московской с.-х. академии им. К. А. Тимирязева. Основные труды Кочерина посвящены учению о речном стоке. Он доказал, что распределение стока по территории носит зональный характер. В 1927 впервые составил для Европейской части СССР карты: среднего многолетнего стока, испарения с поверхности речных бассейнов, а затем карту коэффициентов среднего многолетнего стока. Ввел в практику расчетов стока модульные коэффициенты и создал метод вычисления изменчивости средних годовых расходов. Проведенные им исследования позволили установить изменчивость модульных коэффициентов по территории и в зависимости от величины площади бассейна. Кочерин собрал и обработал сведения по 178 снеговым и ливневым максимальным расходам рек и дал качественную и количественную их характеристику. Впервые предложил при расчете водосливных отверстий учитывать регулирующее влияние водохранилища.
К несчастью, Д. И. Кочерин погиб в железнодорожной катастрофе в 1928 году в возрасте 39 лет: потерпел крушение поезд Москва—Симферополь.
Дмитрий Илларионович Кочерин
Дмитрий Илларионович достоин памяти, – как основоположник русской гидрологии. А для моего повествования Дмитрий Кочерин – член семьи, оказавшей влияние на судьбу Николая Белкина. Вспоминать о тех, кто пробудил в крестьянском парне Николае любовь к чтению, культуре, образованию можно и нужно.
НИКОЛАЙ, ОМСК. 1924—1937
Покинуть родные ивановско-костромские края Николаю пришлось потому, что через год после начала учебы Иваново-Вознесенский рабфак закрыли, и он вместе с некоторыми другими рабфаковцами был переведен в Омскую сельскохозяйственную Академию, впоследствии переименованную в Сибирский институт сельского хозяйства и лесоводства. Произошло это в 1924 году.
Когда именно он был в пути до Омска, я не знаю. Уверен, пожалуй, в одном: ехал на поездах, причем через Москву. Так что видел отец Москву 1924 года и это для меня почему-то важно. Почему-то фотографии довоенной Москвы, тем более – Москвы двадцатых – становятся мне как-то ближе и роднее из-за осознания того факта, что отец тут бывал, ходил, смотрел… Ещё не были снесены такие значительные сооружения как Китайгородская стена с величественными воротами – Ильинские, Никольские, ещё стояли во всей красе все храмы… Пушкин стоял лицом к Страстному монастырю, а Тверская была куда у́же и вовсе не такой прямой. Странное в себе замечаю свойство: если я смотрю на то, что прежде видели мои родители и братья, я проникаюсь переживанием, похожим на повторное присутствие, как будто я тут уже был с ними и вновь вернулся…
Могу представить себе и поезд, шедший из Москвы в Омск. Ясно, что это были ещё дореволюционные вагоны и поезда – других, кажется, в 1924 году ещё не производилось. Смело можно предположить, что в путь он отправился с Ярославского вокзала (на который и прибыл из Костромы или Иваново-Вознесенска). Каланчевская площадь выглядела похоже на современную – если смотреть на Ярославский и Ленинградский вокзалы. А в других направлениях картина была несколько иной: Казанский вокзал выглядел похоже, поскольку строить начали по проекту Щусева ещё до революции, однако завершили только в 1940 году. Но в двадцатые годы этот вокзал называли ещё и по старинке – Рязанским, – хотя он и был переименован в начале века. Гостиницы Ленинградская и в помине не было, а саму мощеную брусчаткой площадь заполняли извозчики и трамваи. Не было и Дворца культуры железнодорожников, который построят позднее и он станет персонажем истории, придуманной Ильфом и Петровым в «Двенадцати стульях».
Москва, Каланчевская площадь. 1928 г.
Сейчас поезд из Москвы до Омска идет менее двух суток. В те времена – вдвое дольше. Павел в «Воспоминаниях» пишет, основываясь на рассказах отца, что «папа почти четверо суток ехал туда в тамбуре обычного вагона. По его собственным словам радость от столь далёкого и увлекательного путешествия существенно превышала мелкие неудобства от не слишком высокого комфорта».
Что собой представлял Омск? Сделаю несколько выписок.
Ф. Павленков:
– Омск, – главный город Акмолинской области, при впадении реки Оми в Иртыш; местопребывание Степного генерал-губернатора; 37½ тысяч жителей; учебные заведения: средних 6, в т. числе кадетский корпус, учительская семинария; низших 16; западно-сибирский отдел географического общества.
Энциклопедический словарь (1954):
– Омск, город, обл. центр РСФСР, ж.-д. Узел, порт на р. Иртыш, у впадения р. Омь. В 1926 году было 161,7 тысяч жителей, в 1939 – 280,7 тысяч жителей. Один из крупных промышленных центров Сибири, сильно выросший за годы Советской власти. Крупное машиностроение, <…> 7 высших учебных заведений, с.-х. научно-исследовательские учреждения, 23 средних специальных учебных заведения. Основан в 1716 году.
Сейчас в Омске живет более миллиона человек, это девятый по численности город России и один из крупнейших промышленных центров.
Омский период в жизни отца был, несомненно, очень значимым и часто им вспоминаемым. В Омске он прожил тринадцать лет. Так долго на одном месте он больше не жил нигде (кроме Молоково, конечно): 1937—1941 Днепропетровск, 1941—1944 – война (Саратов, Уфа и пр.), затем еще три года в Днепропетровске (итого в Днепропетровске – 7 лет), потом с 1948 по 1957 в Ярославле (11 лет), затем один год в Уссурийске, наконец, с 1958 по 1970 – двенадцать лет – в Кишиневе. Описания этих времен впереди, а пока отправимся в Омск второй половины двадцатых годов.
Панорама Омска, 1920-е гг.
СИБАКА
Вопрос об организации в Западной Сибири высшего сельскохозяйственного учреждения был поставлен еще в 1902 году, однако реализовать эту идею удалось только в 1918 году, причем сперва в форме частного заведения, созданного на пожертвования. Этот частный сельхозинститут начал свою работу в феврале 1918 года – с этого момента институт отсчитывает свою историю. В июне 1918 года Временное Сибирское правительство принимает решение о создании на сложившейся базе государственного института. Установление советской власти в Омске происходило в несколько этапов. Первый этап завершился летом 1918 года, за этим последовал сложный период колчаковского правления, завершившийся в ноябре 1919 года. Институт в это время продолжал работать, хотя приходилось предоставлять свои помещения под военные нужды, в частности, для размещения американского госпиталя, чем лично занимался А. Колчак, посетивший в этой связи главное здание института.
Главный корпус СИБАКИ, фото 1933 г.
В мае 1921 года Омский сельхозинститут был переименован в Сибирскую сельскохозяйственную академию. С тех пор, от сокращенного слова «Сибакадемия» утвердилось наименование «Сиба́ка».
Первый выпуск специалистов состоялся в 1922 году. К этому времени в Сибаке обучалось 458 человек. К 1923 году в составе академии было свыше 50 научных и учебно-вспомогательных учреждений. В штате академии состояло 63 человека, в т.ч. 18 профессоров, 30 преподавателей, 15 ассистентов и лаборантов. В июле 1922 года состоялся первый выпуск Сибирской сельскохозяйственной академии – выпустилось 30 человек, в т.ч. 7 агрономов, 1 лесовод и 22 инженера-геодезиста.
В 1924 году Сибаку переименовали в Сибирский институт сельского хозяйства и лесоводства. Впоследствии факультет лесоводства был отделен и переведен в Красноярск.
В 1928 году институт дал стране 563 специалиста. С 1933 года институту возвращено прежнее наименование Омский сельскохозяйственный институт, а с 1935 года Постановлением ЦИК СССР присвоено имя С. М. Кирова. (В 2011 году в духе веяний нового времени имя С. М. Кирова было упразднено и заменено на имя П. А. Столыпина. Ничего кроме чувства стыда такого рода решения не вызывают.)
Оказавшись в Омске отец попадает в интересную среду, состоящую из невообразимого смешения осколков Российской империи, представителей разных сословий. В Омске оказалось немало видных ученых. В период Гражданской войны в Омске активно работал, например, В. К. Зворыкин – изобретатель телевидения. Здесь он занимался оборудованием радиостанции, в связи с чем был отправлен в командировку в США (в 1919 году), откуда не вернулся, поскольку пославшее его туда правительство Колчака – пало. В Америке он, как известно, и разработал систему передачи изображений.
Уровень преподавателей, профессоров и ученых, работавших в институте в 20-е – 30-е годы – исключительно высок! Возникает чувство гордости от осознания того, что эти люди были учителями, а потом коллегами моего отца. Среди них П. Л. Драверт – русский и советский учёный геолог, минеролог, краевед и писатель; А. Д. Кизюрин – известный садовод. Я. С. Зайковский – организатор кафедры биохимии и химии молока, изобретатель белого шоколада. На кафедре физики Омского сельхозинститута работал, например, знаменитый физик академик Г. С. Ландсберг. 25 лет возглавлял кафедру земледелия профессор А. А. Стольгане; на кафедре селекции и семеноводства работали известный селекционер К. Г. Ренард и Н. В. Цицин, впоследствии знаменитый генетик, академик; организатор кафедры агрохимии (1926 год) профессор Е. В. Бобко. (Затем эту кафедру 30 лет возглавлял некто А. З. Ламбин, о котором в семейной хронике добрых слов не найдется…) Кафедру почвоведения в 1918 году организовал профессор С. С. Неустроев, а с 1922 по 1963 год ее возглавлял учитель отца, о котором он с теплотой и уважением вспоминал всю жизнь – профессор К. П. Горшенин, впоследствии Лауреат Ленинской премии, член-корреспондент ВАСХНИЛ, Заслуженный деятель науки РСФСР.
Проф. К. П. Горшенин
Профессор Горшенин подарил Николаю, – молодому и безденежному человеку – пуховое одеяло, под которым впоследствии выросли мои братья, я и даже племянник Сережа – уже в шестидесятые годы. А потом оно – в изрядно «изношенном» состоянии досталось даже моим детям. (Поразительно, но оно живо было еще в начале XXI века, у меня в Москве! Где теперь – не знаю, не уследил…)
Запомнился и такой рассказ отца об одном из профессоров (цитирую Павла).
Славился почти анекдотичной рассеянностью профессор Каблуков. Во время лекции студенты с восторгом увидели испуганную экономку профессора, которая, не решаясь войти в аудиторию, протягивала ему через дверь забытые дома брюки. Вероятно, у неё были основания считать, что обладатель единственных брюк забыл их дома и отправился на работу без штанов. Но Каблуков всё понял и кратко, предварительно крякнув (а без этого звука он никогда не начинал говорить), ответил: «Новые надел!»
Отец называл и другие фамилии, например, его соученик Володька (как поминал его папа) Бальмонт – племянник поэта.
Владимир Александрович Бальмонт (16 февраля 1901 года – 7 мая 1971 года) – советский учёный-селекционер, лауреат Сталинской премии (1946), академик ВАСХНИЛ (1954), член-корреспондент АН КазССР (1957), заслуженный деятель науки Казахской ССР (1945). В 1928 году окончил Сибирский институт сельского хозяйства и лесоводства в Омске.
О годах учебы отец нередко вспоминал, говоря, чаще всего, о той тяге к знаниям, которая его охватила и которая им двигала. Он не только осваивал учебную программу, но и развивал свою общую культуру. Вспоминал он и о тех предельных нагрузках, которые он на себя в этой связи взваливал… Вот что об этом записал Павел.
Учиться было нелегко, большинство рабфаковцев не смогли дойти до окончания вуза. Преподаватели готовы были возиться со всеми, но уровень привычных для них требований не снижали. Этому способствовала тогдашняя система проверки успеваемости. Сессий в современном смысле слова не было, студентам устанавливались контрольные сроки, к которым они должны были сдать определённые дисциплины. А количество попыток не регламентировалось и определялось выносливостью преподавателей. По воспоминаниям отца она была весьма высокой, пока всё не сдашь, зачёта не будет.
Как пишет Павел, на старших курсах произошло поистине судьбоносное явление: отец получил приглашение профессора Е. В. Бобко заняться научной работой. Так, за четыре года он окончил полный курс и получил диплом.
Обратимся к семейному архиву, почитаем этот удивительный документ – диплом о высшем образовании. Это двойной (сложенный) лист, формата 36 на 21,5 см, или 36 на 43 в развернутом виде. На первой странице – рамка и орнамент. Сверху – герб Р. С. Ф.С.Р., под гербом надпись «Н.К. по П.» (С.Б.: Народный комиссариат по просвещению), далее заголовок:
СИБИРСКИЙ ИНСТИТУТ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА И ЛЕСОВОДСТВА.
Потом идет название документа:
СВИДЕТЕЛЬСТВО
Весь текст я приводить на этот раз не буду. Выпишу только самое интересное.
«…Белкин Николай Иванович… окончил… в 1928 году… Институт… по Фитотехнической Секции Агрономического Факультета», « в июне месяце 1928 года Белкин Николай Иванович подвергался испытаниям в Государственной квалификационной комиссии и защитил квалификационную работу на тему «Режим азотистых соединений…", «присваивается квалификация агронома-растениевода»… «Город Омск 26 июня 1928 года».
Свидетельство об окончании СИБАки (верхняя часть). Омск, 1928 г.
Свидетельство об окончании СИБАки (нижняя часть). Омск, 1928 г.
К сожалению, документ распался на две половинки, поэтому и представлен двумя фотографиями: «верх» и «низ» первого листа свидетельства. Во внутренней части свидетельства – «Перечень прослушанных… теоретических курсов и выполненных практических занятий». Всего 62 наименования. Подписи, печать. Все это напечатано типографским способом и выглядит импозантно. Интересная приписка напечатана здесь же на машинке. Начинается текст на второй странице, продолжается – на третей:
«Обозначенный в настоящем свидетельстве гражданин БЕЛКИН Николай Иванович, как получавший госстипендию в течение с 1924—28 году – 46 месяцев на сумму 832 рубля подлежит действию Совнаркома РСФСР от 24 Марта 1926 года в порядке возмещения расходов, понесенных государством на содержание стипендиатов учебных заведений и поэтому обязан проработать в производстве по специальности не менее вышеуказанного срока. По выполнении гр. Белкиным Н. И. всех обязательств по указанному декрету, он обязан представить в ВУЗ удостоверение учреждения или предприятия, где он отрабатывал стипендиальную задолженность с указанием срока пребывания на этой работе, для учинения на свидетельстве надписи, предусмотренной статьей 6 Инструкции о полном возмещении его стипендии.
ОСНОВАНИЕ: Еженедельник НКП от 4/Ш – 1927 года №9 ст.176.
Подписи, печать».
Часть третьей страницы Свидетельства об окончании СИБАки. 1928 г.
Так что высшее образование было уже бесплатным, а вот стипендию давали как бы «в долг». Фактически, государство кредитовало – под нулевой процент – поддержку в период обучения. В мое время стипендию «возмещать» было не нужно, хотя обязательства работы «по распределению» сохранялись.
Итак, в июне 1928 года Николай Белкин окончил институт и был оставлен в аспирантуре. Было ему тогда 26 лет – нормальный возраст для аспиранта в нашем сегодняшнем понимании. Я, например, поступил в аспирантуру на год позже, в 27 лет. Так что, за 8—10 лет отец наверстал все, что обычно отнимает лет 20.
В 1928 году у него выходит три печатных работы в «Трудах Сибирского с.-х. института»: «Натрификация в уплотненном гор. „В“ столбчатого солонца», «Динамика фосфора в почве за вегетативный период» и «Усвоение и накопление фосфора пшеницей на различных почвах при различной влажности».
В 1968 году отец ездил на торжества по случаю 50-летия Сибаки. Вернулся восторженным помолодевшим. Об этом я напишу подробнее в следующем томе повествования.
