Kitabı oku: «Разные судьбы. Встречи с земляками», sayfa 2
Художник сжег свои картины
Рыбка в банке на холсте чудом уцелела
У челябинского художника Геннадия Жихарева есть картина «Рыбка в банке». Написана она была в начале 90-х годов.
Картина чудом уцелела.
Она могла попросту сгореть, как другие холсты, написанные автором в те трудные и тревожные для многих годы, когда одна страна рушилась, а вторая только создавалась.
Как-то, в те далекие уже времена, художник был в деревне, где у него домик и где он писал картины. И как-то он решил: «Чертовщина была в тех работах. Их оставлять ее нельзя. Нельзя, чтобы картины рождали смуту в головах у зрителя».
О чем бы ни писал художник, его работы должны в душе у зрителя оставлять надежду и свет. А в тех работах сам автор этого не видел.
Когда угли от картин догорели, в деревне прокукарекал петух. Все, решил художник, начинается новая страница в творчестве. И на душе у него стало радостно.
Были сожжены около 15 картин и графических работ, в которых сам автор видел «чертовщину».
От того периода нашлись в мастерской художника три уцелевшие картины «из 90-х».
Сейчас про те годы вспоминают все чаще. Стали даже искать «параллели» с последними временами в современной России.
Сохранившаяся картина из 90-х. Художник Геннадий Жихарев.
Художник – не политолог, его задача иная. Но в картинах он выражает мировосприятие тех событий, которые уже стали историей.
Предложил: может быть стоит сделать встречу у трех несгоревших картин «из 90-х».
Было бы, о чем рассказать и поговорить со зрителем. Художник пообещал подумать.
Такая вот история.
А вот еще одна – о том, как пчелы помогли художнику написать картину «Город».
Возможно, у этой картины нет аналогов во всем мире.
Называется она «Город». Кажется, что это вид с высоты на ночной город. Тема не новая в изобразительном искусстве, вот только средства для нее выбраны были необычные.
А в соавторы выбран – настоящие пчелы, те самые, что делают мед.
Дело в том, что в улей вставляются рамки, которые прикрываются холстиком. Отец художника держал пасеку и Геннадий Жихарев с пчелиным делом хорошо был знаком сам. Как-то художник достал из пчелиного домика такой «холстик» и увидел на нем образ ночного «города». Пчелы создали свою «картину» с помощью воска.
Художник решил сохранить пчелиное творчество, дополнив его масляными красками.
Так получилась эта работа, названная «Город». Впрочем, необычность присутствует не только в этой работе художника. На выставке у него была картина «Авиатор».
В мастерской художника. Фото Сергея Белковского.
«Точку» в картине Жихарев решил поставить в тот день, когда над Челябинском пронесся метеорит, наделавший, как известно, много шума. Герой картины сморит в небо – художник дописывал картину, как раз, в тот день. И – решил поставить «точку».
Так его произведение соединилось с реальными событиями.
Письмо Астафьева не успел передать Воловичу
Обнаружил эти письма несколько лет назад в своем архиве, думал, что они уже утеряны
При случае, когда буду в Екатеринбурге, надеялся передать их Виталию Михайловичу Воловичу, про него шла в них речь. Не получилось.
История этих писем такова. Когда-то, еще студентом, готовил статью для газеты «Советская культура» про книжного графика из Свердловска Виталия Воловича. Написал письма с просьбой рассказать о нем писателю Виктору Астафьеву, когда-то Виталий Волович иллюстрировал его произведения – в Красноярск. И классику книжной графики Дмитрию Бисти – в Москву.
Статья в «Советской культуре» так и не вышла, а письма от двух замечательных людей искусства сохранились. И еще – рукописные ответы на мои вопросы самого Виталия Воловича.
Вот эти редкие уже рукописные страницы.
Дорогой Сергей.
О Воловиче коротко мне и не написать, наверное.
Художник он очень сложный, но это та сложность, которой не было до Воловича и, наверное, не вдруг как она повторится. Волович – это самобытность, а самобытности удается добиться немногим, особенно в графике. Волович в рисунках к англичанам и фламанцам мне кажется больше англичанином и фламандцем, чем сами англичане и фламандцы.
Может это всего лишь «фокус», художественный обман, ну и пусть тогда будет «фокус» и «обман», если он меня убеждает в искренности и величии искусства, а главное в своем видении, своем проникновении в первоисточник, то есть в ту Великую литературу, которой он дерзнул коснуться, осмыслить ее, как художник, как мыслитель. Причем осмыслить и проникнуть заново, не повторяя никого из тех великанов, что уже соприкасались с шедеврами мировой литературы до него. Для этого нужен не только талант, особенный, дерзкий талант, но еще и характер, еще и упорство, еще и настойчивость. Много надо помучиться, передумать, пережить. Переосмыслить, чтобы пополнить внутренние культурные ресурсы в таком количестве и масштабе, что они обрекают человека на духовное подвижничество и художественное открытие, на муку и радость преодоления не только искусства в искусстве, но и на сотворение своего художественного мира.
И это все Волович преодолел и сделал, незаметно, без саморекламы и это для нашего времени тоже немало, но вполне естественно для большого художника и труженика.
Виктор Астафьев
Виталий Волович в мастерской. 80-е годы.
Из ответов Виталия Воловича, сохранились в рукописи у автора этих заметок:
– Художник-иллюстратор работает как бы в двух временных измерениях. Время, в которое происходят события книги и время в котором он сам живет. Видимо его задача заключается, помимо других, еще и в том, чтобы приблизить сюжет и идеи к своему времени, выявить и подчеркнуть то, что может волновать читателя сегодня. Найти для этого адекватную пластическую форму и таким образом включить эти идеи в контекст современной культурной и нравственной жизни.
– Я рассматривал цикл иллюстраций к сагам, как антифашистский цикл. В мире, где насилие, жестокость и бесчеловечность не являются уделом далекой истории, состояние сопротивления злу и есть состояние борьбы с фашизмом – основой и нравственно-этической позиции современного художника.
Дмитрий Бисти: «О художнике Виталие Воловиче писалось и напишется еще очень много, так как он является в нашем искусстве фигурой не только заметной, но и во многом определяющей его поступательное движение.
Волович бесспорно талантливый и волевой художник, самозабвенно работающий в сложном и трудном мире графики, которая, как ни странно, зачастую предвосхищает многие идеи и пластические поиски современного искусства.
Он обладает достаточно высоким профессиональным мастерством и знанием различных уникальных графических техник, чтобы свободно и артистично воплощать в материале свои пластические замыслы.
Волович – художник скорее не натурного плана, а художник, для которого идея, мысль являются главным в его творчестве. Отсюда и его тяготение к определенным литературным сюжетам, отвечающим его интересам и нравственно-этической позиции. Надо сказать, что экспрессивный подход к любому явлению, сюжету над которым работает Волович, как мне кажется, является самым главным в его творчестве. И те некоторые шероховатости в его работах, связанные с его тягой к стилизации снимаются вот именно этим качеством его темперамента художника. И он становится абсолютным творцом, когда его творчество не сковывается стилизаторскими рамками. В этом отношении его сюита посвященная цирку, мне кажется, наиболее достойным примером.
Вообще Виталий Волович представляется мне умным, добрым, высокообразованным художником /тип, который у нас, к сожалению, не так часто встречающийся/, могущим быть для многих примером. А его нравственный подвиг художника еще будет оценен по достоинству».
Стоит добавить еще несколько слов о мастере, которого уже нет с нами. Виталий Волович – один из самых известных современников Екатеринбурга, к чьему творчеству потомки будут обращаться еще не раз, как обращаются они к книгам великой мировой литературы, которую иллюстрировал уральский художник.
Будущий академик живописи Игорь Белковский в гостях у Виталия Воловича. Начало 80-х годов. Свердловск. Фото Владимира Белковского.
Портрет «неизвестного» Брусиловского
Брусиловский у меня остался на единственном снимке. Вот на этом
Был в гостях в мастерской у Виталия Воловича, знаменитого книжного графика. Тогда и зашел к нему его друг – Михаил, или как сейчас пишут, Миша Брусиловский.
Было это давно, в Свердловске, в студенческие годы. Тогда же, писал для газеты «НА СМЕНУ» материал про молодого художника-монументалиста, хотел сделать короткую реплику о нем «от Брусиловского».
Не нужно, – отговорил меня художник. «Мои слова могут только помешать его судьбе».
Потом пришли иные времена. Потом Миша Брусиловский стал одним из самых успешных на Урале художников. В 2006 году на аукционе Sotheby’s его картину «Футбол» продали более чем за 100 тыс. фунтов стерлингов.
Его не стало осенью 2016 года. Было художнику 85 лет.
А потом в Екатеринбурге открылся музей его работ.
Жизнь художника. И одна – эта – фотография. На память.
Наверное, в ту встречу в мастерской у Воловича, я бы не жалел пленки, снимал бы и снимал. Но кто тогда знал. Для меня Брусиловский был тогда, как и для многих, неизвестным художником.
Михаил Брусиловский. Фото Сергея Белковского.
«Угрюм-река» Ярополка Лапшина
На Первом канале показали сериал «Угрюм-река»
Был повод вспомнить этот снимок и напомнить, что в советском кинематографе уже был такой сериал – «Угрюм-река», ставший классикой и вообще одним из первых отечественных телесериалов.
В советском фильме снялись Людмила Чурсина, Александр Демьяненко, Евгений Весник. Фильм вышел в 1968 году. Режиссером его стал Ярополк Лапшин, снявший также «Приваловские миллионы» и «Демидовы».
После выхода фильма «Демидовы» на экраны кинотеатров страны и была у меня встреча с Лапшиным на Свердловской киностудии.
Там же был сделан его портрет – в коридоре киностудии, который потом не раз публиковался и выставлялся.
О чем же был фильм? В долгое путешествие по Угрюм-реке отправляет купец сына. Многое встретится ему в пути – испытание золотом и властью, тяжкая болезнь и безумная страсть. Все это видеть в телевизионном 4-серийном фильме было тогда в диковинку.
В анонсе фильма на Первом канале говорилось: «Сибирь. Купцы, отец и сын Петр и Прохор Громовы, влюбляются в одну женщину – офицерскую вдову Анфису Козыреву. Чтобы избавиться от соперника, отец отправляет Прохора в опасный путь: поручает пройти непроходимую доселе Угрюм-реку».
Современного зрителя ожидало новое кинопутешествие.
И все же было бы интересным, если бы вспомнили и фильм Свердловской киностудии, который, на самом деле, помнят многие, кто жил в СССР.
Фильм «Угрюм-река» был снят в 60-е годы на Свердловской киностудии по семейной саге Вячеслава Шишкова, фоном для которой послужила золотая лихорадка в Сибири.
А этот портрет Ярополка Лапшина почти не публиковался и не выставлялся после интервью с кинорежиссером в газете «Вечерний Челябинск», для которого когда-то и делался.
Так что можно считать, что это возвращение фотографии, на которой портрет человека, внесшего свой вклад в кинематограф советской поры, увековечивший в фильмах страницы истории Урала.
После одной из публикаций этой фотографии в соцсети, жительница Екатеринбурга написала в комментарии: «Когда я училась в школе, в соседнем доме, недалеко от Вознессенского Храма, происходили съемки фильм „Угрюм-река“. А мы смотрели и не понимали тогда, что наши дома попадают в историю благодаря этому фильму. А история Екатеринбурга обогащается интересными фактами».
Ярополк Лапшин. Свердловск, 80-е. Фото Сергея Белковского.
Кинопрогулка по Челябинску
В Челябинске хотели поставить памятник Сергею Герасимову
Вячеслав Шмыров вырос в Челябинске, лауреат премии «Светлое прошлое», один из известных киноведов в стране.
Встреча с ним у меня состоялась как-то в челябинском кинотеатре «Знамя» после открытия ретроспективы фильмов Александра Сокурова.
Александр Сокуров захотел после своего выступления задержаться в зрительном зале, чтобы посмотреть начало фильма «Солнце».
Мы с Вячеславом Шмыровым вышли в фойе и расположились за столиком в небольшом буфете.
Стены кинотеатра были оформлены по-современному, но это один из самых старых кинотеатров в городе, ему уже больше 100 лет. Где, как не здесь, было начать наш разговор.
– Мне близка идея кинематографического краеведения, – сразу заметил Вячеслав Шмыров, – потому что так складывается в нашей стране, что кино ассоциируется, как правило, с большими городами – Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург, где в советское время была знаменитая Свердловская киностудия.
Но люди, которые приезжают учиться и работать в кинематографе в Москву или Петербург, они в большинстве своем из регионов, как сейчас говорят. И если об этом забывают, очень жаль. Так проявляется невнимание регионов к собственной биографии.
Вячеслав Шмыров и Александр Сокуров в Челябинске. Фото Сергея Белковского.
Челябинской области в этом плане, может быть, повезло больше, чем другим – здесь уже много лет существует уникальная премия «Светлое прошлое».
На самом деле есть очень много любопытных фактов и страниц киноистории, которые стоит помнить и знать, считает Шмыров.
«Например, Сергей Аркадьевич Головин из Малого театра два года перед Великой Отечественной войной руководил челябинской драмой. Он снимался в таком классическом советском фильме, как „Поликушка“ с Иваном Москвиным. Этот фильм по рассказу Льва Толстого был снят в 1919 году. Он стал первым из советских фильмов, получивших мировую известность. Это всего лишь один эпизод. Но он имеет прямое отношение, как к истории советского кино, так и к истории Челябинска».
Еще киновед напомнил: в Копейске недолгое время был в эвакуации театр Николая Павловича Акимова. И там жил Сергей Николаевич Филиппов, которого не без оснований считают в кино королем эпизода.
В Челябинске в годы войны находился не только Малый театр, но и Щепкинское училище. В то время, например, Евгений Весник, будущий Народный артист Советского Союза, учился и жил в Челябинске.
– Отдельная тема – Сергей Герасимов и Леонид Оболенский.
– Несомненно, ведь вокруг этих личностей в кино легко соберем множество блистательных актерских имен советского кинематографа. Есть такой фильм «Жизнь одна». В нем помню фрагмент, где стоит большая группа учеников Сергея Герасимова – Зинаида Кириенко, Людмила Гурченко, Валентина Теличкина. Идет закладка камня, как раз на месте кинотеатра «Октябрь» в Челябинске, на улице Кирова. На камне было написано: здесь будет музей Герасимова. Напомню, здесь когда-то планировали открыть музей нашего великого земляка. Но теперь и этого здания нет на Кировке, на его месте выросла офисная высотка.
При мэре Вячеславе Тарасове планировалось, что под музей Сергея Герасимова отдадут кинотеатр «Родина». Сейчас у этого здания новая, уже не киношная жизнь – органный зал. Предполагалось, что может появиться в Челябинске памятник Герасимову.
– Помню 2001 год – поездку учеников Герасимова в Кундравы. Там Сергей Герасимов не родился, но там был храм, где будущего классика советского кино крестили, – говорит Вячеслав Шмыров. – Потом в Челябинске состоялся торжественный вечер памяти – замечательно пел «Ариэль», были пельмени по-герасимовски. Рецепт – смешивают три фарша: свинина, баранина, говядина, добавляют костный мозг и варят в курином бульоне.
Режиссер Станислав Говорухин тогда, помню, скептически отнесся к идее сделать музей кинорежиссеру в Кундравах – это же далеко, специально мало кто будет сюда ездить. Заметил: откройте лучше чайную его имени вблизи на трассе.
– И тем не менее музей тогда открылся, в нем есть редкие вещи.
– Да, из Москвы перебралась обстановка кабинета Сергея Герасимова. Она могла бы оказаться во ВГИКЕ, чье имя носит институт кинематографии. Но не случилось. Она оказалась в Кундравах. Много ли людей там бывают, не берусь судить. На мой взгляд, можно было бы в новом здании исторического музея в Челябинске сделать один зал под кабинеты великих земляков, в том числе Герасимова.
– Металлургический район – оказывается, место, подарившее городу и стране не только металлургов. Здесь родились космонавты Сураев и Шеффер. Есть здесь и свои «люди кино» – кинокомик Евгений Воскресенский, снимавшийся, например, в «Мелодии для флейты» у Эльдара Рязанова, ставший лауреатом «Светлого прошлого». И еще Вячеслав Шмыров, киновед и кинокритик, тоже лауреат «Светлого прошлого». Он тоже детские годы провел в Металлургическом районе Челябинска.
– Школьником в кинотеатре «Россия» помню приезд Андрея Миронова, Олега Янковского. Брал у них автографы, они хранятся у меня до сих пор. Выскочил за Мироновым, было мне лет 10, стал требовать фотографию для автографа. Но у артиста не оказалось с собой ручки. Я был даже возмущен – почему артист ходит без ручки? Выручила Мария Степановна, она работала продавцом мороженого в кинотеатре. Она меня знала, потому что дружила с моей теткой. Она-то и дала свою ручку Андрею Миронову.
Помню в этом кинотеатре иностранный фильм «Лев готовится к прыжку». Там была эротика. В нашем кино в те годы тема недоступная, поэтому подростки смотрели фильм по нескольку раз.
С моей теткой Анной Васильевной мы каждое воскресенье ходили в кино.
Вячеслав Шмыров на кинофестивале в Челябинске. Фото Сергея Белковского.
РУКОПОЖАТИЕ «ПАТРИАРХА»
Изломы судьбы «уходящей натуры» Леонида Оболенского
Московский киновед и лауреат уральской премии «Светлое прошлое» Вячеслав Шмыров заметил как-то, вспоминая Оболенского:
– Когда-то модной была теория рукопожатий. То есть все мы можем быть знакомы с кем-то из великих через определенное число рукопожатий. Я был среди тех людей, кто мог общаться с патриархом советского кино Леонидом Леонидовичем Оболенским. Встречались и общались мы в течение десяти лет. Через него я через одно рукопожатие был знаком с Маяковским, Мейерхольдом, Эйзенштейном, с Мэрлин Дитрих. А через еще одно рукопожатие – через деда Леонида Оболенского – с Львом Толстым и Федором Достоевским.
Эти слова могу отнести и к себе – через отца познакомился с Леонидом Леонидовичем, когда работал в молодежной газете «Комсомолец».
Изломы судьбы «уходящей натуры» Леонида Оболенского: на всех жизненных поворотах судьба сталкивала Оболенского с цветом отечественной интеллигенции.
Леонид Леонидович Оболенский родился 21 января 1902 года. Его не стало 19 ноября 1991-го года.
В архиве моего отца фотографа Владимира Белковского есть пленка с его похорон в Миассе. Но не помню, чтобы отец с нее что-то печатал.
Она просто есть. Оживают кадры с других пленок, где запечатлены живые встречи с патриархом советского кино. Он родился в начале века и ушел из жизни в конце советской эпохи.
Ездил к нему в Миасс, там сделал несколько снимков, которые «живут» до сих пор. Снимал его и отец, Владимир Белковский. Одну из своих книжек в миниатюрной серии «Душа и тело» посвятил Оболенскому. Книжки эти сразу стали редкостью, разошлись по коллекционеров по всей стране.
Оболенский с семейной фотографией. Фото Владимира Белковского.
Судьба Оболенского действительно состояла из изломов. А самого его в последние годы жизни и кинокарьеры называли «уходящей натурой».
Есть люди, которые не забываются. Есть лица, которые остаются в памяти надолго. Поэтому если смотрели фильмы «Чисто английское убийство», «Забытые вещи», «Вид на жительство», многосерийный «Подросток», то без труда вспомните этого старейшего актера.
Хотя и роли его там эпизодические, но, сыгранные им, способны они стать «изюминкой» картины: как афоризмы – яркие и емкие. Их автор – Леонид Леонидович Оболенский.
Как – то спросил, есть ли у него, как актера кино, какие-то заповеди?
– Пожалуй, что есть, – ответил он. – Заповедь моего учителя Гардина. Однажды он сказал: ты молод, красив, но вид у тебя не для главных героев. Но к старости ты будешь успешно играть эпизоды. Только запомни: играть их нужно не из картины, а из своей жизни, Поэтому не читай сценариев. Так я и делал. Как-то даже сыграл себя – Леонида Леонидовича, старого кинорежиссера. Если помните, это в фильме «Чужая», снятом по одноименному рассказу Юрия Нагибина.
И все же одну большую роль он сыграл – и вновь самого себя, только уже в документальном фильме, который так и называется «Ваш „уходящий объект“ Леонид Оболенский». Авторы сценария Евгения Тирдатова и Петр Черняев, режиссер Юрий Захаров. А еще о нем был снят полнометражный документальный фильм «Таинство брака» Сергея Мирошниченко.
Из энциклопедического кинословаря: сов. актер, режиссер, звукооператор. Учился в Первой госкиношколе (1919) в мастерской Л.В.Кулешова. Снимался в первых его ф. («На красном фронте», 1920, «Необычные приключения мистера Беста в стране большевиков». 1924).
Это – про Оболенского.
…В начале 30-х в Берлине, куда он был послан перенять опыт звукового кино и раздобыть аппаратуру, танцевал с Марлен Дитрих, а двадцать лет спустя, в ссылке в Минусинске, расписывал туалет «под мрамор» начальнику шахты Черногорки.
В конце 30-х во ВГИКе учил Михаила Швейцера основам профессии режиссера, а через несколько лет в лагере для военнопленных строил планы побега. В середине 40-х в монастыре близ молдавского города Бендеры был пострижен в монахи и нес службу, а позже, в Воркуте, в сталинском лагере, бил кайлом лед.
И не случайно, наверное, на всех жизненных поворотах судьба сталкивала Оболенского с цветом отечественной интеллигенции, людьми такими же необыкновенными, как он сам, испытывавшими те же страдания, бедствия и лишения, что и он.
В сборнике воспоминаний об Эйзенштейне можно прочитать, что он подарил 0боленскому альбом рисунков Домье, на котором написал: «Другу, соблазнившему меня в кино».
– Сохранился этот альбом? – спросил у Леонида Леонидовича.
– Только в памяти. Домье для нас в ту пору был любимым художником. По его произведениям мы учились пластике, он строил фигуру в момент слома, перехода из одного состояния в другое. Это свойство ценю и в фотографии.
Его дед был редактором-издателем журнала «Русское богатство», где печатался Лев Толстой и другие писатели, ставшие классиками русской литературы. Отец – дипломат, потом работал в Эрмитаже. Оболенский последние годы жизни провел в уральском городе Миассе, в однокомнатной квартире.
Иногда появлялись здесь столичные журналисты – в гости к патриарху кинематографа. Хоть и далеко добираться, да понимали, что таких людей единицы.
Леонид Оболенский. Фото Владимира Белковского
Узнав, что собираюсь сделать публикацию к очередному юбилею Оболенского, один уважаемый мной коллега посоветовал: от истории, произошедшей с Оболенским в годы войны, тоже не уйти. Оболенский – яркая и легендарная личность. Это часть его биографии, не стоит ее замазывать.
Давайте скажем и об этом. В июле 1945 года Оболенский был арестован НКВД Молдавии, осужден по статье измена Родине, приговорен к 10 годам лишения свободы с отбыванием в исправительно-трудовых лагерях.
Помню, как в молодежной газете «Комсомолец» в середине 80-х хотел напечатать интервью с Оболенским, фрагменты из которого вошли в эту публикацию, но в редакции появился человек из «органов» и сказал: не надо.
Уже тогда поговаривали, что осужден Оболенский был за то, что служил у «власовцев», но какие были тому доказательства, мы не знали. Говорили, что сам он в таком сотрудничестве на следствии признался. О том, каким образом многие в те годы становились изменниками и шпионами, как сами в этом признавались, с начала 90-х стало известно широкой общественности.
В июне 1941 года Оболенский ушёл в ополчение. В октябре 1941 года оказался в окружении и был взят в плен. Осенью 1944 года бежал из плена и постригся в монахи под именем Лаврентия (по другим данным – Иннокентия) в Кицканском монастыре Бендерского уезда Молдавии.
В июле 1945 года был арестован. После ареста был приговорен к 10 годам лишения свободы с поражением в правах сроком на 5 лет и с конфискацией имущества. Был сослан в Сибирь, сначала в лагерь, затем на поселение под Минусинском.
В феврале 1952 года был освобождён.
Реабилитирован в октябре 2005 года определением Уголовной коллегии Высшей судебной палаты Республики Молдова.
Цитирую из «Книги о Леониде Оболенском»: генеральная прокуратура РФ подтвердила: в соответствии с Законом РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» документы о реабилитации или признании лиц пострадавшими от политических репрессий, выданные в государствах, бывших республиках СССР, или бывшими государственными органами СССР, имеют силу на территории Российской Федерации.
То есть – где репрессировали, там и реабилитируют.
Стоит отметить, что книга эта была издана на грант Президента России для поддержания творческих проектов общенационального значения в области культуры и искусства. Кому интересно, может взять эту книгу и прочитать историю о следственном деле Оболенского подробнее.
Оболенского называли «уходящей натурой» и «свидетелем и участником эволюции русской культуры». Думаю, этим он был интересен тем, кто с ним встречался и общался. Этим он будет интересен и впредь.
Приведу еще одну цитату из упоминавшейся книги: «Леонид Леонидович Оболенский – пионер советского кинематографа, приведший в мир кино великого кинорежиссера Сергея Эйзенштейна, режиссер, актер, звукооператор, фотограф, педагог, теоретик искусства, он до последних дней оставался учителем для многих из нас. Я имею счастье гордиться тем, что снимался с ним в фильме „Перекличка“ Даниила Храбровицкого и навсегда запомнил наши короткие и такие важные для меня встречи». Этими словами Никиты Михалкова начинается эта книга.
Свой век Оболенский доживал на Южном Урале, иногда уезжая на киносъемки.
С 1962 года работал режиссёром Челябинской студии телевидения.
Народный артист РСФСР (1991).
Похоронен на кладбище в северной части города Миасса, за Машгородком.
В январе те, кто встречался и был знаком с Леонидом Оболенским, вспоминают этого человека, в судьбе которого отразилась целая эпоха жизни страны и развития отечественного кино.
