И вот последняя фраза судьи:
– …признать невиновным и освободить в зале суда!
Стоп! Господи, ты серьёзно? Ты хочешь, чтобы я завалил это дежурство? Это действительно Твоя воля?
Я прекрасно помню, кем я был до этого. Мне не нужно говорить про неподкупность судей и безупречность судебной системы. В мою эпоху, когда я был претором, и во времена теперешнего правосудия – всё одно! Ничего не изменилось – купить можно всех и вся!
Но что теперь мне прикажешь делать с этим человеком? Только что оправдали насильника его дочери. Даже Я сейчас горю от жара его гнева! Разве гнев его не праведный? Что за замысел у тебя, Господи? Почему не покарал виновного? Или это проверка мне, а не ему? Ответь мне, Господи. Пока не поздно…
– Мне не нужен психолог. Я не нуждаюсь в мозгоправе! – отрезал он.
Я понял, что это, похоже, моё последнее дежурство.
– Да, извините, я неудачно начал… Я не психолог.
– Так какого рожна… – тут же завёлся он.
– Подождите! – попытался я заставить его себя выслушать, – Мне просто нужно передать Вам одну информацию, очень важную для Вас.
– Хорошо, у Вас пять минут.
– Мне хватит и трёх. Итак: в этом мире мы гости, но именно от него, от наших деяний в этом мире, зависит, как мы проведем будущую Вечность.
– Вы издеваетесь? Сейчас начнёте цитировать отрывки из Библии?!
Я продолжил:
– Я был римским претором десять лет кряду. Я помню наизусть все свои решения по всем делам за эти десять лет. Я был неподкупен, и дал слабину лишь раз – теперь я здесь… Изо дня в день, вот уже вечность, я спасаю таких как Вы от преждевременной кончины во грехе. Я даю вам шанс дожить до того момента, когда вы исполните своё предназначение, предначертанное вам свыше.
Но, похоже, Ваш случай не позволит мне как обычно в конце дня вздохнуть свободно и сказать, что моё сегодняшнее дежурство закончено. Дело в том, что я считаю Ваш гнев праведным. Я, скорее всего, на Вашем месте поступил бы так же. Но так как я не знаю, каковы планы Всевышнего на Ваш счет, я предлагаю Вам самому решить, загубить сейчас свою бессмертную душу или нет…
– Вы сумасшедший? – предположил он.
– Если Вам так проще принять то, что я Вам сейчас сказал, то да, сумасшедший. А если Вам требуется подтверждение моих слов, то можете спросить у меня что-нибудь, что могли знать только Ваши умершие близкие. Я спрошу у них и дам Вам точный ответ. Думаю, тогда вы перестанете сомневаться, что я не принадлежу этому миру.
– Вы блефуете!
– Значит, всё же хотите проверить?
– Ну, предположим, да. Хочу. Но не могу.
– Почему?
– Потому что я сейчас и сам не помню, кто и что мог знать, что другие не знали. Так что, отстаньте от меня со своей теорией мироздания. Мне сейчас не до этого. Я поступлю так, как решил. И точка!
– Хорошо, пусть будет так. – Согласился я. – Но пообещайте мне, что совершите задуманное только после окончания моего дежурства. Скоро Вами вновь займётся именно Ваш ангел-хранитель, а он знает Вас лучше, чем я. Я всего лишь его замещаю в период его кратковременного отсутствия. Ну а он, возможно, ещё успеет Вас отговорить…
– Как я могу что-то обещать, если я не верю ни единому Вашему слову!
Он помолчал и продолжил:
– В любом случае на подготовку у меня уйдет несколько дней. За это время, надеюсь, Ваше, как Вы говорите, «дежурство», закончится.
– Я тоже на это надеюсь, – закрепил я достигнутую договоренность.
Ну что же, он сделал свой выбор, имея, пусть не полное, но вполне понятное представление о последствиях задуманного им. Гнев ослепил его, отнял у него способность здраво мыслить и анализировать. Он, скорее всего, совершит задуманное, и сам покарает насильника своей дочери. И это не единственная беда в этой истории. Есть ещё одна – это то, что я по–прежнему считаю его гнев праведным. И это значит, что человеческая сущность победила во мне ангельскую…