Kitabı oku: «Шаги в глубину», sayfa 2
Глава вторая
Я ковырялась в схемах компьютера и жевала сухой кофесинт. Это так забавно – просто поставить градар на оповещение, грызть какую-то ерунду и болтать ногами, затыкивая тестером схемы.
– Три нановольта, Алекса.
– А здесь?
– Три четыреста двадцать три нановольта.
У Астрид тоже началась депрессия. Виртуальный интеллект оказался не готов к дезертирству, и теперь эта недо-личность с именем моей мамы пыталась оправиться от шока. Я всерьез подозревала, что логические схемы она пожгла себе сама: я так иногда себе лишний миллиметр ногтя отхватывала, когда жизнь не ладилась.
«Интересно, как определяют пол виртуальным интеллектам? Не верю, что случайно».
Я откусила от палочки еще коричневой горечи и вздохнула. Все это было не по-настоящему. Пустое заговаривание совести: думай о чем-то, Алекса, и не думай, что ты натворила.
«А, собственно, что здесь такого? Хотела чистую файловую систему? Так вот она».
Из трущоб люди выбиваются в космос наемниками, матросами на мультиклассы, пушечным мясом, донорами – да кем угодно. Они вкалывают годами, чтобы накопить на свое дело, чтобы купить членство в корпорации и начать наконец зарабатывать деньги. Жалкие посудины новичков сразу же берут на прицел пираты, рэкет, они копаются в самых захудалых системах, не высовывая носа, не мечтая о профсоюзах и в конце концов выясняют, что свобода в космосе – это такая же чушь, как и свобода на планете. Только там тебя порежут на органы по плану, а здесь – по чистой случайности.
А вот я – я другое дело. Я вольный стрелок на быстром и мощном корабле, я пилот-сингл-класса, у меня есть грузовой трюм, я в курсе расценок и немного – межсистемной политики, я много знаю о контрабанде и способах ее перехвата. Отформатировать цифровые подписи и метки корабля, приказать Астрид слегка изменить дизайн – и можно брать неплохие заказы. Я пожевала палочку, обнаружила во рту кусок обертки и выползла из серверного блока поплеваться.
– Астрид, все. Заливай схемы рабочей жидкостью и больше так не делай.
– Принято, Алекса.
Вторую палочку я залила кипятком и пошла в каюту.
– Потолок – прозрачность.
Старая система М2045, где выжили только две планеты. Даже имени звезде не дали – да и на что имя красному гиганту? «Тиморифор» висел у большого железистого планетоида, и звезда как раз всходила над его изъязвленным краем. Поставлю вспомогательное геологическое оборудование, решила я, изучая блестящий край планетоида. Буду перебиваться еще и ценной рудой – тоже нормальный хлеб, если знать, кому загнать и где что выгодно. Алый рассвет поначалу умиротворял, а понимание того, что даже прицельное сканирование не найдет мой фрегат рядом с фонящим куском железа, – вообще расслабляло.
Я отслужила Империи, заимела стартовый бонус – приличный такой бонус. О чем жалеть-то? Только в старину оставались могилы, к которым надо возвращаться. Только идиоты жили убеждениями и «все за Мономиф». Я не идиотка, у меня не водилось друзей, да и если разобраться: что у меня вообще было? На Нуклеусе – хоть отбавляй одиночества, в дальних рейдах – тоже.
Да, я там служила винтиком. Очень ценным винтиком – таким супердержава прощает многое. Меня смазывали, иногда мне делали подарки и поощряли, иногда ввинчивали до упора, так что я вся скрипела, но всегда был док, где заправляли и перезаряжали мой фрегат, была столовка, в которой меня кормили, и касса, где выдавали кредитку на месяц. Теперь придется проверять каждый космопорт, куда хочу зайти, сканировать купленные харчи: а вдруг туда подмешали чего-нибудь?
Блестки звезд скрылись в красном свечении, и чем дольше я смотрела на безымянную М2045, тем яснее понимала, что зря я тут повисла, зря остановилась у этой звезды – моей первой звезды свободной жизни. Алый рассвет полыхал во весь потолок, поверхность планетоида потихоньку подергивалась дымкой испаряющихся газов, а я лежала на нескромной капитанской кровати и смотрела вверх. Я лежала и считала, сколько отделяет меня от вакуума. Внутренняя органика со свойствами кондиционирования – шестнадцать миллиметров, броня с изменяемым изотопным составом – еще двадцать, внешнее покрытие… Если считать с поглотителями – то выйдет тридцать два миллиметра. Итого до Великого Ничто чуть меньше семи сантиметров.
Я гладила теплую мягкую кожу «Тиморифора», смотрела на ужасное умирающее светило, которое в своей агонии переживет и пятьсот поколений моих внуков. И мне было плохо – очень плохо один на один с вечностью.
Так странно, что «звездной болезнью» предки называли какой-то психический примитив.
– Астрид.
– Да, Алекса.
– Скажи: «Ты самая лучшая, Алекса».
Пауза – она только в моем больном воображении: а вдруг виртуалка откажется или рассмеется?
– Ты самая лучшая, Алекса.
Я поморщилась и встала. Кофесинт остыл, на шее выступил противный холодный пот, но это ерунда, потому что я не сопливый кадет, которого выкинули в первый самостоятельный рейд.
– Астрид, запускай калибровку реактора.
Одной рукой я собрала волосы в хвост и изобразила какой-то варварский узел. В волосах обнаружились высохшие хлопья рабочей жидкости из сервера, в ушах – нудное перечисление текущих настроек калибровки.
«Хочу в душ, – решила я. – И вообще, что-то много ритуалов для простого начала новой жизни».
* * *
После душа ситуация прояснилась со всем, кроме реактора.
На градарах было пусто, чего и следовало ждать от дрянной системы в ничьем космосе. Я распорядилась обновить биокомпоненты обшивки, снять немного энергии со стелс-систем и вообще – тихо греться под алыми лучами. «Тиморифор» проходил один тест за другим, я мило забивала себе голову этой ерундой и параллельно подумывала, куда бы податься в первую очередь, истратив минимум сверхтоплива.
По-хорошему, стоило бы сунуться в систему покрупнее, где проще затеряться в толпе. Да, там больше соглядатаев и агентов Империи, но после обновления обшивки «Тиморифор» сразу не распознают. «Будешь парить себе голову – постареешь», – решила я.
В конце концов, я профессионал. Можно наняться к агентам нечеловеческих корпораций. Там любят и ценят тех, кто знает их языки и обычаи, так что премиальные за «знание среды» я отхвачу. Тут как в казино: или ты делаешь маленькие ставки, рассчитывая на умеренный выигрыш, или крупно играешь по некой системе, надеясь, что фортуна сейчас засосет тебя с языком, и тогда тебе придется убегать и от требований обмыть победу, и от СБ заведения, и от ребят, которым позарез нужна твоя система. Мне по положению стоит скромничать, но вот беда: я умею многое, кроме одного – перебиваться мизерами.
– Калибровка завершена, подача пакетов оптимизирована на три сотых процента.
Три сотых – это около ста сорока наносекунд в реальном бою, где реактор почти выжигает свою камеру. Это… Как там по таблицам? Почти целая секунда для накопления заряда в «линейке», а целая секунда опережения – это ого какая дырень в противнике, любая пакость как минимум без щита останется, если это не СД. Ну а если это СД, то три сотых процента оптимизации хватит для быстрого-быстрого разворота и еще более быстрого прыжка к чертовой матери.
Я поулыбалась своему отражению на реакторной броне и закрыла кожух.
– Зафиксирован тормозной выхлоп выхода из прыжка.
Коридор рванул мне навстречу, и я, с чмоканьем пролетев сквозь переборки, успела в рубку до того, как…
– Восемь мегаметров, сингл-класс, тип – фрегат. Сканирующая сфера не зафиксирована.
– Векторы на панель, быстро!
Я отправила ложемент в положение для синхронизации, но вызывать копье не спешила: новоприбывшее судно летело прямиком на планетоид, но обходило его немного в стороне – вот и нет смысла дергаться.
– «Линейку» к бою. Малое накопление заряда, «прогрев» реактора к ходу.
– Принято.
Усилить стелс – чуть-чуть, чтобы не было лишних колебаний. Втянуть регенераторы корабельной плоти. И замереть, не дергаясь. Посмотрим, что за дичь.
Видеолокаторы сформировали картинку. Пришелец выглядел странно и дико, едва ли это был человеческий корабль: какой-то топоровидный форштевень, вытянутый корпус, чёрт-те где у него рубка, зато двигатели – о-го-го какие. Целых три несущих пилона, но выхлопом он наследил за собой слабо. Неприятно слабо.
Выводы мне не нравились.
Во-первых, стелс – плевать чей, но это стелс. Во-вторых, по конструкции не понять, что у засранца за щиты. Астрид колебалась с оценкой их мощности, казалось, что они пульсировали, и это скверно: такие в Империи только-только начали ставить на гончие корабли Черного трибунала.
«Это за мной».
Пропустить? Или уничтожить?
Если я пробью его «линейкой», то получу доступ к генераторам пульсирующего щита. Двойная выгода: одним преследователем меньше на хвосте – и скромный стартовый капитал в виде как минимум миллиона кредитов.
– Астрид, интерфейс синхронизации. Экстренное накопление заряда – все на «линейку»!
– Принято, Алекса.
Боль – но замешанная на азарте. Кто кого? Наглый преследователь, полагающийся на градары, или я? Что ж, тем приятнее будет получить приз. Тело вдруг уменьшилось, стало несущественным – и я ощутила корабль. Фрегат медленно разворачивался, цепляясь за слабое магнитное поле планетоида, осторожно, плавно – так подгребают в воде, когда не хотят пены и шума.
Я сложила руки перед собой и вытянула их – в ответ расцвела прицельная панель «линейки». Вокруг мерцали звезды, было невыносимо тихо. Я неспешно наводила единственное оружие, которое требует маневра всем корпусом. Там, за гранью этого дикого сверхчеловеческого «я» летят наносекунды, корабль подергивается на сотые доли миллиметра, а в прицельной рамке все ярче разгорается звездочка.
Моя.
– Вектор выхода из прыжка.
«Что?!» Звезда замерла в рамке, а потом и вышла из нее, и тут же полыхнули пилоны двигателей странного фрегата. Он убегал – не от меня.
– Внимание! Обнаружена сканирующая сфера радиусом…
Прямо передо мной в полутора мегаметрах полыхнуло, и звезды исчезли за силуэтом вышедшего из изнанки корабля. Мне не надо было приближать картинку или слушать Астрид, чтобы понять, что это.
СД – сверхдредноут, вершина развития мультикласса.
Еще не погасив инерцию выхода, новый корабль дал залп главным калибром, и планетоид стал распухать, покрываясь змеистыми трещинами. Я еще тупила – «С одного выстрела? Сколько килограмм он высадил?!» – а тело уже выровняло корабль, тело бросило энергию на кормовые щиты, и «Тиморифор» рывком ушел в сторону, избегая столкновения с огромными кусками железа.
Красивое решение: завалить компьютеры преследуемого корабля лишней работой. И двигатели завалить, и стелс-системам проблемы создать. И – прощай, маленькая планета.
– Цель опознана. Мультикласс, тип – сверхдредноут…
«Спасибо, дурище!» – Сцепив зубы, я лупила по несуществующим клавишам, мир вдруг стал таким насыщенным и таким опасным, космос наполнился, здесь стало слишком тесно, и…
– Идентификаторы соответствуют судну «Тень».
Я, кажется, дернулась и чуть не подпустила слишком близко глыбу железа.
«„Тень“?! Что здесь делает „Тень“?!» В уголке восприятия вертелась трехмерная проекция этого чудо-оружия Первого Гражданина, личного корабля Его Меча – и вот уж совсем не страшно умирать, потому что эта штука убивает быстро, убивает целыми планетами, а когда при ТН214 он сбил с орбиты газовый гигант… Короче, звезду ТН214 пришлось спешно убирать с карт.
Уклониться. Нырнуть – и сразу в петлю: слишком быстр вот этот осколок того, что недавно было мирной грудой железа, с которой так красиво испарялся замерзший газ.
«И, это, Алекса… Давай решим, что вопрос: „Какого черта?!“ – пока что лишний, ладно?»
Как хорошо, что я легко нахожу общий язык с собой.
И видала я вашу легкую смерть, господин Его Меч.
«Тиморифор» шел уверенно, пока ни в один осколок я не врезалась, зато форсированный выхлоп двигателей не остался незамеченным, и в тишине – надо мной, подо мной, вокруг меня – заполыхали вспышки. Тут дело такое: или ты спринтер, или человек-невидимка.
Я шла трехмерным зигзагом, меняя скорость, скрипя зубами от боли, стряхивая прицельные метки. Мне бы продержаться еще минуту – и я прыгну, ну ни в жизнь не подойдут ко мне дроны раньше, чем за минуту, а больше и не надо. Мне бы только эти внезапные астероиды покинуть, а там и в изнанку можно. Там все можно.
– Вектор неопознанного фрегата на траектории!
«Вижу, дура!»
И не ответить – зубы как слиплись, а этот гончий перерезает мне дорогу, выводит прямо на длинную трассу выстрелов. Фрегат тоже вихляет, пытаясь не попасть под огонь своих, и я так хочу ему влепить от души, что аж колет в груди, но…
Вспышка. Щиты гончего на мгновение окрасились вишневым, потом еще раз и еще: сверхдредноут нащупал его бортовым калибром, тяжелыми лазерами. Я ничего уже не понимала, а потом мне в бок вогнали длинную зазубренную иглу – и мне стало не до фрегата и косых канониров «Тени».
– Прямое попадание в двигатель. Мощность…
У меня отнимались ноги. Я гребла, я билась между обломками, но все впустую, потому что скорость и маневренность упали ниже предсказуемых уровней.
«Как же так?»
Еще одна игла – в звенящее от боли бедро, а потом – как долотом – в висок.
Я лежала на ложементе, рядом пенилась зарастающая стена, а по моему распятию текла разбрызганная рабочая жидкость. «Серверная… Астрид!» Рубку оплавило чуть впереди от моего ложа, и теперь на месте кварцевых мозгов виртуального интеллекта дымила куча желе. Там набухали и застывали пузыри, там что-то пыхтело, там гасла невещественная жизнь, а я лежала, ушибленная выходом из заплыва, один на один с подбитым фрегатом.
«Как же так?»
– Хы-у-ып. Рекомен-дую покинуть корабль. Функцио-униров-ва… прекращено.
Что-то хлюпнуло, корабль задрожал, и в мозгах сверхновой звездой полыхнула ослепительная боль. Попадание не просто под ноль снесло щиты, оно не только нашло меня. Оно уничтожило личность моего корабля.
И убивало меня.
Это как если дать человеку яркое сновидение, а потом убить его ударом по голове. Вот те жалкие секунды, пока он будет, умирая, просыпаться – это и есть аварийная рассинхронизация при гибели корабля.
Свет гас, зажигались тревожные лампы, а я шла по коридору, где больше не было силовых переборок – с чего им быть без реактора? Я шла, держась за стремительно холодеющую стену, потом что-то ударило в борт, и меня бросило на палубу… Очнулась я в спасательном боте.
Мой стартовый бонус.
Мой корабль.
«Астрид, скажи: „Ты самая лучшая, Алекса“».
С коротким лязгом я выстрелила себя из того, что считала смыслом жизни. Плеснула диафрагма иллюминатора, и стало видно кульминацию – надо, Алекса, смотри. Можно жить и когда твою суть перетирают астероиды, когда вокруг все реже лопаются перегретые лазерами осколки, когда в тишине тебе так больно, что и не передать. Хочется, чтобы скрежетал металл, чавкала органика, чтобы корабль умирал с натужным скрипом, чтобы комкался, как бумажка – бумажка и та хоть шуршит. Шуршит – значит, протестует.
А здесь – только гул крови в мозгах и в горле.
«Видишь смысл жизни?»
«Вижу. Стоп, уже нет».
«Хорошо, живем дальше».
Я отвернулась, набрала активацию стелс-поля капсулы и развернула крылья-поглотители. Для пассивной болтанки у меня недели на две ресурсов, а если сдаться экипажу «Тени» – то ровно до того, как опознают. Потом…
Стоять, не будем вообще думать о «потом». Его пока нет, а возможно, – и вовсе нет.
Первое: я в разрушенной системе в полностью оснащенном спасательном боте. Второе: у меня дико болит голова, и рассуждать здраво не смогу. Третье: плевать на остальное. Голова взрывалась, в ней все никак не мог догореть мой фрегат, все кровоточила рана, оставленная погибшей Астрид. Все же дурацкая была мысль: назвать виртуальный интеллект корабля именем мамы.
Я подтащила колени к груди и уставилась в голографическую панель управления. Где-то неподалеку ходит сверхдредноут – хилые пассивные градары до него не добивают, а щупать слишком уж рьяно не хочется. Где-то еще ближе – непонятный фрегат, и вот уж этот до меня доберется быстрее. «Это если его „Тень“ не раздолбала», – со злорадством подумала я. Придурок, идти на перехват среди разбегающихся астероидов, да еще видя, что меня кроют плотным огнем. Нет, ну придурок же? И поймал он столько же, сколько и я…
И это странно.
А если разобраться, – то очень странно. Я вызвала в памяти последние секунды сражения. Голову раскололо болью, но зато там появились векторные данные стрельбы, и получалось, что это я попадала под «охвостье» массированного обстрела, а «Тень» стремилась уничтожить как раз странную посудину.
Я застонала: ну что ж я за дура, а? Появление на хвосте какой-то новой гончей, пусть даже прототипа, еще можно объяснить – капитаны инквизиции не каждый день сбегают – но вот чтобы за мной отправился сам Его Меч? Хах, да ладно. Тогда получается, что «Тиморифор» погиб случайно, из-за какого-то ублюдка, который додумался поссориться с Первым Гражданином или его канцлером. Какой-то шпион-дипломат-предатель-тройной агент? Или просто сволочь?
Однозначно, сволочь.
Я потерла висок, за которым буянила боль. Нет, ну как так бывает? За годы и годы службы я ни разу не видела воочию сверхдредноут Его Меча, по ошибке под огонь попала всего раз, но стоило мне уйти, как космос показал зубы. Наверное, карма – хоть я в нее и не верю. С другой стороны, может, это карма именно потому, что я в нее не верю. Я подползла к панели и активировала меню. Надо что-то делать, иначе можно сдуреть от мыслей о том, как несправедлива эта вселенная. Попробовать найти себе новую, что ли.
Обшивку что-то царапнуло по касательной. Я скосила взгляд на детекторы массы: вокруг бродили крупные обломки, но основная их часть уже улетела дальше. Вяло вращающиеся глыбы железа расстраивающе действовали на градары, градары дурели и быстро меняли картинку, однако кое-что любопытное там все-таки обнаружилось. В полукилометре среди каши из мелких астероидов ритмично пульсировала слабая точка, настолько слабая, что если бы не ровный ритм, я бы и внимания не обратила.
«Что-то из „Тиморифора“? Маяк? Или это уцелел и активировался второй бот?»
Я просмотрела показания приборов. «Тени» на градарах не было, хотя тревожная лампочка уверенно сигналила: я по-прежнему в сканирующей сфере сверхдредноута.
Итак, план: попытаться добраться до спасательного челнока, соединить их и попробовать отрастить двигатель помощнее. Я задумалась: препятствий до чертиков, и среди них такие убедительные, как «Тень», астероиды и необходимость долго работать в открытом космосе. Бонус один, но какой: если я сделаю все, как надо – а я сделаю, дайте добраться, – то в сухом остатке смогу достать ресурсы. Хоть какие-то.
Все лучше, чем сдаваться Его Мечу. Есть и погуманнее способы покинуть этот мир.
Двигатель, регулировку сопел – сюда, под левую руку, тягу – установить вручную. Дурацкое меню, но какое есть, так что вперед, Алекса, к победе.
Истекая потом, я медленно двигалась к цели. Настырно лез в глаза детектор сканирующей сферы, на бровях висели крупные капли, и вечный страх – а вдруг тут воздуха на последний вдох? – крепко впился в печенку. И еще чуток. И еще. И снова этот дурацкий образ гребли – ну что ж такое, ты никогда не занималась греблей, да и когда ты столько воды вживую видела? Нет же, въелось, куда-то в подкорку засело, небось, все это родом из детства, как и страхи, и сила, и вообще все-все.
И – прости, мама. Я даже твой жалкий заменитель не уберегла.
Еще несколько десятков метров, уже почти двести, без малого полпути.
Чертова сфера, ну уйди ты… Тревожный желтый сигнал вспыхивает, выхватывая из темноты убожество бота: узкий ложемент, круглый иллюминатор, приборы и вакуумные шкафчики… Я замедлилась и, подруливая мимо настырной глыбы, расстегнула блузу, которую впору выкручивать. Жарко: красный гигант здорово греет. Не хотелось бы тратить энергию на охладители.
Астероид впереди вдруг мигнул: почти десятиметровая глыба прямо перед моим носом на секунду исчезла, а потом появилась чуть дальше, все так же безмятежно вращаясь. Тепловой удар казался логичным объяснением, но была мысль и получше: впереди, укутавшись в запредельно эффективный камуфляж, залег тот самый непонятный фрегат.
«Но какого же дьявола? Что он такое, если я его слабый сигнал „взяла“ только с полукилометра? Может, там тоже спасательная капсула? Нет, не пойдет, стелс такой мощности требует корабельного реактора».
Самое забавное, что мимо недобитой дичи вполне может пройти даже сверхдредноут. И мой план можно списывать, а взамен получаем что-то вот такое. Я двинулась вперед, приборы возмущенно пискнули, потом мигнул свет, и вид в иллюминаторе изменился: впереди висел вытянутый фрегат с топорной мордой. В двух местах зияли крупные дыры: одна у носа, другая почти откроила верхний пилон. Я поначалу не без удовольствия изучала повреждения, но чем дольше их рассматривала, тем меньше оставалось злорадства.
Проклятый фрегат потерял щит только после трех попаданий (может, и больше: я не видела, когда он нырнул в камуфляж). Меня пробили с двух раз, причем второй же выстрел спек Астрид, а этот говнюк генерирует неимоверное поле с двумя дырами в корпусе? Я присмотрелась и почувствовала себя еще хуже: фрегат неспешно заращивал пробоины, и облачка отработавшей плоти туманом застилали внушительные раны.
«А ведь это похоже на план».
Он держит поле – стрелять не станет. Любой всплеск будет почище сигнальной ракеты: «Я здесь», – и канониры СД вряд ли будут протирать глаза в этот момент. За экипажем Его Меча такой лажи вроде не замечено, по слухам, там живых вообще нет, но не суть. Главное то, что даже если на мерзком фрегате меня видят, стрельбы не будет – и это первое.
Передо мной сингл-класс – это второе. Или я уломаю капитана, что работать вдвоем интереснее, или обновлю впечатления от коридорного боя. В последний раз я уничтожила баронианца, который был вроде боевым энергетиком, а по факту – трупом. Труп боевого энергетика в экзоскелете – ну не чудно ли?
Я улыбнулась. Где мой контактный скафандр?
Астрид, угробивший тебя гражданин скоро заплатит по полной программе. Вполне возможно, что своим кораблем.
* * *
Гель быстро застыл, холодя тело, и после мокрой одежды это было волшебно. Жаль только, что не выйдет размяться в этом гробу. Нацепив разгрузку поверх схватившейся ткани, я ткнула в панель, получила обеспокоенное: «Хотите начать декомпрессию?», – и впустила космос в бот.
«Вот так, одним движением».
Вокруг маревом колебалась сфера, сквозь которую картинка пробивалась неуверенно, как через сильные линзы, причем эти самые линзы вдобавок непрерывно текли. Там были струи, были омуты, где звезды и астероиды терялись, были росчерки – все здесь было, в этом поле, о котором мечтают во снах контрабандисты, спят и мечтают, подергивая ножкой.
Впрочем, любоваться мы потом будем.
Крохотные ускорители на поясе дернули меня к цели – крупной пробоине, края которой уже сходились к центру лепестками. Кстати, задевать регенерирующую органику крайне нежелательно. Не хочу портить свой корабль.
Ближе. Еще… Я прижала руки к бокам и ввинтилась внутрь, сразу же упав на пол. Еще один приступ зависти: ублюдок не отключил искусственную гравитацию. Я все больше хотела взглянуть на его силовую установку.
Отсек был изрядно раздолбан и загерметизирован. Луч разрезал какие-то ящики, прошел в коридор, но там виднелась пленка силового поля – и это тоже было круто, контролируемые переборки требуют тонкой настройки, чтобы не порезать случайно целых тканей корабля. Словом, мне нравилась эта посудина. Осталось вырубить тут все средства слежения и подождать.
В камеру я просто ткнула запястным виброножом, а все прочее – оглушила. Потом села на пол и принялась выстраивать тело во вторую позицию бифудху. Сцинтиане, может, и никудышные вояки, но системы релаксации у них на славу: так подогнать суставы и так напрячь мышцы, чтобы нужные сухожилия натянулись, а ненужные расслабились, чтобы в любой момент из положения сидя – в бой, сразу вот сюда, под косточку виброножом. Но это ерунда по сравнению с тем, что творится с разумом.
Я словно бы повисла в космосе. Совсем рядом кто-то сопел, кто-то переживал и боялся. Правильно, бойся, но лучше выходи. Как зарастет борт – так сразу выходи.
Не заставляй себя искать.
Космос странно дышал. Корабль был какой-то неправильный, и в трюме что-то неправильное делалось, но вокруг было столько мощи, столько силы, столько сжатой пружины, что дух захватывало, и удержаться в бифудху становилось все труднее.
Но – надо. Иначе сорвусь и от нетерпения буду вырезать виброножом дырочку.
Так что сиди, Алекса, никто от тебя никуда не убежит. Хотел и мог бы убежать – не стал бы прятаться за полем. Хорошее поле, ничего не выпускает, оно почти идеально, и я сейчас вижу его так, как и надо: как идеально белую сферу, по которой пробегают молнии.
Позади неживая жизнь латает саму себя. Рядом условный враг, а в случае конфликта – безусловный труп. За спиной космос, и больше ничего знать не надо. На самом деле космос всегда у нас за спиной, и многое зависит от того, понимаешь ли ты это Великое Ничто.
Я, наверное, не понимаю.
Готово. Борт заращен, и откуда-то из-под потолка по мне хлестнули тугие липкие плети. Спецпласт – надежно, но малоэффективно, всего-то включить микроволновое противодействие. Что дальше? Сжатие переборок? Я выдвинула запястные виброножи на полную длину и усилила прозрачность шлема.
Тычок в замок.
Перекат в коридор. И сразу же – энергоудар по системам слежения корабля. Нечего тут мне, никакой помощи виртуалов, только я и он. Или «только я и „она“» – не буду же я сексисткой со всей моей биографией, правда? Взгляд на поле заряда скафандра – можно еще раз оглушить ВИ корабля.
Дверь с тройным кодовым замком – у фрегатов так расположен вход в грузовой трюм. Мне пока не надо, но, может… Тень пришла слева, прямо из-за цельной стены, переборка будто выплюнула ее из себя, и я успела только выставить лезвие и уйти назад. Противник махнул куда-то в моем направлении длинным клинком, но это все была чушь, потому что я уже опомнилась.
Подсечка, перекат – и срезать пояс его тяжелого скафандра. Очень уж там много всего.
Враг был в белом костюме с черными вставками. Враг был вооружен изогнутым клинком из структурированного вольфрама, и это неожиданно, но не летально. Всего-то и осталось решить: убить его или взять в плен? Пока я парировала выпад, решение пришло само. Виртуальный интеллект корабля решил сыграть в старую игру, в какую играют корабли с абордажными командами: гравитацию на ноль – и вперед, голубчики, кувыркайтесь. Тем более что обормот в белом, похоже, ждал чего-то такого и замер. Ну а я замирать не стала. Я, собственно говоря, немного училась мукоодо.
В невесомости главное что? Правильно использовать непривычное ускорение и крайне полезное окружение, будто ты шар, а вокруг стенки бильярдного стола, а сукна нет, и луза одна, и эта луза отстреливается или машет мечом, а тебя словно едва-едва поддели кием. Нет скорости, нет драйва, зато какое поле для пластики. Кувырки, толчки, подачи – и все это на восьми условных уровнях вокруг врага, который осторожно движется, чтобы не отлететь, куда не надо.
И он отлетит, конечно, отлетит, но только туда, куда надо. Мне.
С таким умным кораблем ты мне нужен, обормот. Очень нужен, по крайней мере, поначалу.
Еще кувырок, лезвие проходит под грудью – ого, да это прямо предварительные ласки, обормот. Лови. Тычок ногой под основание шлема – и мы разлетаемся. Разлетаемся? Ха, да ладно, скорее расползаемся, но он ухитрился потерять клинок.
Теперь от стены – и лови меня.
Я ухватила его – вертящегося, потерявшего координацию. Под рукой – раз, вибронож к горлу – два. Активировать голосовой интерфейс – три.
– Прекращаем сопротивление и возвращаем гравитацию. Быстро.
Черное забрало смирно висело в воздухе и шумно дышало: он тоже включил голосовой режим шлема, но молчал. Только тут я поняла, что что-то не так, а заодно сообразила, что за скафандр на противнике. Всего-навсего рабочий костюм техника, а такому в правую руку интегрирован контактный сварочный резак. Температура – тринадцать килоградусов, и излучатели этой штуки сейчас торчат у меня под шлемом.
Мы медленно кружились между полом и потолком, и мне как будто только что надавали всей массой «Тени» по голове. Сердце глухо билось, сердце отдувалось за мозг, который оказался поразительно тупым.
Вся эта чушь: спецпластовые захваты, гравитационные игрушки, вольфрамовый клинок, неуклюжесть – все только для того, чтобы сунуть мне к горлу контакты обыкновенного резака и ждать, отсвечивая глянцевым забралом. Такими сварщики аварийно латают сверхпрочную органику, когда нет времени ждать. Такими запекают самонадеянных спецназовцев. Я убью его мгновенно, он меня – столь же быстро.
Чистый, классический, охрененно красивый и изящный пат.
И знаете, мне на какое-то мгновение стало обидно и страшно. Обидно – это понятно почему. А страшно оттого, что этот обормот – там, за забралом, – знал, что едва я войду в корабль, ему не победить. Он все это знал и пошел в бой, рассчитывая именно на пат.
И это интересно.
Он понял: не сможет убить меня. Он понял: не будет диалога с капитаном, у которого астероиды размололи подбитый корабль.
Он, обормот, все понял – и вынудил меня к диалогу.
– Что предлагаешь, умник?
Тишина, тяжелое дыхание, он только что слюну не сглатывает. «Да что ж ты за слабак?»
– Ты жив?
Говорить с излучателями у головы – затея не из приятных, как и ему с виброножом у горла. Но говорить придется.
– Жив, – сказал голос. Хриплый от напряжения и невыразительный.
– Молодец. Ну и что предлагаешь?
– П-предлагаю мир.
– А смысл?
– Оба останемся в ж-живых.
– И что мешает мне убить тебя, едва мы опустим оружие?
– После этого ты п-проживешь не очень долго.
«Допустим. Мина на корабле. Сообщники?.. Нет, сомнительно, на меня бы уже напали. Значит, мина, настроенная на его витаконтроллер, например». В принципе, если он так все хитро сложил с разговором и боем, то мина может быть и не одна.
– Подозреваю, что я тебе зачем-то нужна.
Тишина.
«Он что, дурак?»
– Ва-обще-то нет. Я не думал, что ты н-настолько хороша.
Ба-бах. Еще один удар «Тенью» по темечку.
– Чего? Да ты что, охренел? А резак?..
– Контактный ск-кафандр сожгло. Ты как раз в-влезла через отсек, где он л-лежал.
– Но…
– Если бы я знал, что ты спецназовец, я бы просто раздавил тебя силовыми переборками.
Х-хах… Ха. О господи ты боже мой. Какой идиот.
– Ты дурак? В полу тоже есть переборки?
– Н-н… Нет.
Меня сейчас разорвет. В груди будто скакали черти, будто искрились десятки искорок, мне никогда еще в жизни не хотелось хохотать в таком идиотском положении: с резаком у головы вися в невесомости, с дураком чуть ли не в обнимку.
